Элирм VII (СИ)

Глава 9

Покинув гипермаркет, еще достаточно долго мы пробирались мимо полуразрушенных зданий и разбитых машин. Пересекли центральную улицу, где трижды чуть не наткнулись на неразорвавшиеся авиабомбы. Поломали голову над тем, каким образом на крышах двух соседних многоэтажек оказался надломившийся посередине вагон поезда со свисающими из его окон пеньковыми галстуками и, взобравшись на чудом уцелевшую часовню, пару минут напряженно всматривались в горизонт, силясь оценить новый источник опасности — огромную орду мертвецов численностью тысяч сто, не меньше, на фоне которой разительно выделялись их вожаки. Вздымающиеся над гудящей биомассой здоровенные зомби, облаченные в ржавые металлические конструкции, чем-то напоминающие экзоскелет, и изогнутые стальные пластины, плотно облегающие их гниющие головы, а также шейные отделы и верхнюю половину лиц.

Изобретательно, ничего не скажешь. Чтобы убить такого, надо пустить пулю снизу-вверх. Проявить недюжинную изворотливость и выстрелить в нижнюю челюсть под углом таким образом, чтобы добраться до мозга через ротовую полость.

Да уж, непростая задачка. Благо нам и не потребуется ее решать — толпа направлялась в противоположную сторону. Более того, находилась на весьма внушительном расстоянии, благодаря чему мы смогли покинуть городок незамеченными. Перед этим лишь ненадолго заглянули в полицейский участок, в раздевалке которого я нашел коробку патронов для своего АКМ. Тридцать девять штук калибра 7,62 и пустой магазин, что, разумеется, вряд ли было простым совпадением. Скорее — подачкой от Диедарниса, ведь на внутренней стороне того же шкафчика я увидел поцарапанную наклейку с изображением гарпунщика и окровавленной акулы, протягивающей тому трубку мира. Такое вот очередное послание. Таинственная метафора, подарившая мне новую порцию пищи для размышлений.

А вот Фройлин в отличие от меня снова ничего не нашел. Ни в самом полицейском участке, ни в продуктовом магазине через дорогу, рядом с которым валялся перевернутый грузовик с микроскопами.

Глядя на это, мне почему-то казалось, будто мегалодон намеренно его обделял, раз за разом подсовывая либо что-то бесполезное, либо протухшее. Или же вовсе его игнорировал, считая чем-то навроде статиста, непримечательного актера массовки, что в принципе было возможно. Ибо как говорил сам титан: «Не все из вас одинаково мне интересны».

Эльфа это бесило. Хуже того, заставляло сильно нервничать, потому как пускай реликт изначальных выполнил свою миссию и с болезнью мы справились, но голод и усталость никуда не делись. Прямо сейчас паладин медленно угасал. Потратив львиную долю энергии и практически полностью исчерпав ресурс тела, он стал заторможенным, вялым, все сильнее клонился вперед и просто молча плелся за мной, даже не интересуясь, куда нам идти.

Пожалуй, в некоторой степени он стал от меня зависим. Настолько, что с некоторых пор грядущее избавление от «Связующей нити» его скорее пугало, нежели мотивировало. Белар понимал, что в прямом столкновении он явно не выстоит. Силенок не хватит. А даже если и выстоит, то без меня и моих знаний о мире он фактически обречен. Хотя, конечно, о природе его размышлений я мог только догадываться.

Как бы то ни было, мы покинули городок без эксцессов. Затем прошли еще километра три, прежде чем наткнулись на весьма странное место. Череду поваленных деревьев, за которой, словно куски задравшегося линолеума, вздымались утыканные кольями земляные валы, широким полукольцом ограждающие… ничего. Точнее — огромную воронку с образовавшимся на дне мини-озером, от кромки которой во все стороны отходили узкие протоки с тускло светящейся мутной водой.

Там же на небольшом островке в ее центре я заприметил кое-что любопытное: довольно вместительный грузовой короб, армейские ящики и несколько транспортировочных кейсов, туго стянутых сетью и уходящими в воду парашютными стропами.

По идее, стоило бы спуститься вниз и проверить что в них находится, однако мое дальнейшее открытие разом отбило это желание: вблизи ящиков, замаскировавшись под грудой мусора и практически полностью сливаясь с бурой глиной вокруг, притаилась поистине наимерзейшая тварь. Нечто похожее на гигантскую жабу, сплошь обсыпанную гнойными пузырями и десятками коротких отростков, при более внимательном рассмотрении оказавшихся человеческими пальцами. Гипертрофированными, распухшими, медленно скребущими осклизлое дно.

— Ух-х, какая красотка… — вздохнул я, пристально рассматривая уродливого монстра. Его вздувшееся брюхо, напоминающие шары для боулинга выпуклые глаза и изредка подрагивающие пузыри, внутри которых темнели извивающиеся ленты червей. Или скорее стрекательных нитей. Длинных ядовитых жгутов, мгновенно выстреливающих в сторону жертвы.

Не знаю почему, но интуиция подсказывала, что примерно так выглядит матка Ямарайаху. Правда, зная Гундахара, он все равно не станет подтверждать эту догадку или как-то опровергать. Скорее предложит Эстиру миллион золотых, ведь именно за эту сумму шаман выражал готовность ее «оприходовать». О чем Герман, понятное дело, проболтался.

Что до чудища, то, вне всяческих сомнений, оно использовало в виде приманки нечто реально ценное. Возможно, амуницию, еду и оружие. Однако пытаться ее убить — сомнительная затея. Быть может, осколочная граната бы и справилась, а выстрел из обреза в упор довершил бы начатое, но вот сама вода, как, впрочем, и ползущие по ее поверхности маслянистые пятна разводов меня настораживали. И вскоре я понял, что не зря — вместе с запахом трупов порыв ветра донес странноватую помесь чеснока и горчицы.

«Иприт», — догадался я, на чем, собственно, окончательно потерял интерес к данному месту.

Безусловно, будь у нас при себе костюмы химзащиты, противогазы и лодка, мы бы могли попытаться что-нибудь предпринять. Но увы. Не имея при себе ни того, ни другого, столь очевидная ловушка рискует оказаться для нас братской могилой.

Эльф, как ни странно, был аналогичного мнения. Коротко взглянул мне в глаза и молча покачал головой, будто бы соглашаясь, что если спустимся вниз, то обратно уже не вернемся. Потому как именно там пролегал один из кратчайших путей на дно океана.

Обидно, конечно. Но, с другой стороны, не очень-то и хотелось. Повторять сражение с монстрами на болотах Табриса.

В общем, на этой счастливой ноте мы направились дальше. Обогнули воронку по краю и, спустя пару сотен метров, наткнулись на железнодорожные рельсы, рядом с которыми пылилась завалившаяся на бок дрезина.

Любопытно, но завидев ее, Белар заметно приободрился — узнал допотопный двигатель на паровой тяге, присобаченный к тележке заместо ручного привода. Однако, приблизившись вплотную и бросив взгляд на погнутую колесную ось, снова раздраженно нахмурился. Понял, что никуда мы на ней не уедем, а значит, снова придется отбивать пятки о землю.

Следуя вдоль путей, мы прошагали еще километра два или три, прежде чем достигли промзоны. Серой, унылой, внушающей подсознательное чувство тревоги. Затем пересекли ее полностью и под конец уперлись в широкую площадку, сплошь устеленную бетонными плитами, на которых, словно фигуры на шахматной доске, была расставлена всевозможная техника. Обклепанные листовым свинцом и обшитые свинцовыми пластинами грузовики, бульдозеры, бетоновозы и тракторы, а также несколько бронетранспортеров, вертолетов и танк. За ними — чернеющее чрево завода, внутри которого раздавались угрожающие скрежеты и периодически мелькали пламенные всполохи, из-за чего в нашу сторону безостановочно стелились длинные тени.

Насколько я понял, это был плавильный цех. Причем обитаемый, потому как даже на отдалении я слышал доносящиеся из глубин голоса, изредка прерываемые скрипом конвейеров. Хриплые и какие-то нечеловечески низкие. Больше напоминающие орочьи.

— Убьем их? — поинтересовался эльф.

Я не ответил. Вместо этого указал взглядом на груду покрышек и, спрятавшись за ней вместе с Фройлином, глубоко задумался.

Уверен, недра этого завода таили в себе нечто ценное. Но, как и в случае с «жабой», являлись своеобразной ловушкой с весьма сомнительной перспективой выживания, о чем наглядно свидетельствовали настежь открытые ворота и полное отсутствие охраны.

При взгляде со стороны могло показаться, что это вполне себе легкая цель. Заходи — не хочу. Но, к сожалению, видимость обманчива, ибо при очередной проверке на восприятие я обнаружил, что земля вокруг здания была сплошь усеяна битым стеклом, очень недобро поблескивающим зеленоватой субстанцией. Также кое-где виднелись мины, нажимные пластины и растяжки вперемешку с самострелами и капканами. Однако главную опасность представляло даже не это, а расставленные повсюду ржавые бочки, на каждой из которых был изображен хорошо знакомый всем черный трилистник с исходящими от него волнами излучения.

В целом, вполне убедительно, чтобы не лезть. Тем более после повторной проверки на восприятие, вдруг приоткрывшей для меня мрачную завесу, скрывающую вход в само логово — залитый кровью пол и хаотично разбросанные по углам расчлененные трупы. Ноги, грудины, стянутые проволочной сетью груды внутренностей и насаженные на торчащие пики головы, неподалеку от которых виднелась позвякивающая цепью собачья будка. Большая, погрызенная, способная уместить в себе взрослого льва.

— А у тебя, я смотрю, с фантазией не ахти… — произнес я, обращаясь напрямую к титану.

Затем дернул щекой и показал эльфу знаком, что пора уходить.

— Думаешь, не справимся? — несколько разочарованно спросил Белар.

— Нет. Сунемся туда — и в скором времени будем выглядеть стопроцентными мертвецами.

— Уверен?

— Да. Нечто похожее я уже видел, — ответил я. — Диедарнис с нами играет. Подсовывает знакомые образы из далекого прошлого. Уютненькое гнездышко супермутантов и весьма грубоватую отсылку на «Каменные сердца». Хотя последнюю я не сразу сумел распознать.

— Значит, ты знаешь, как их побороть?

— Да.

— Тогда какого черта ты оставляешь нас без добычи⁈

— Такого, что сохраниться перед битвой у нас не получится, — поморщился я. — И хватит нести чушь. Знать и мочь — разные вещи. Я, например, знаю, что те бочки чертовски радиоактивные, однако абсорбировать их излучение не смогу. Как и не смогу сочинить симфонию или написать книгу за месяц.

На последней фразе я задрал уголок сетчатого забора и, протиснувшись в дыру, указал Фройлину на виднеющийся вдалеке арочный мост.

— Нам туда. И постарайся лишний раз не шуметь. Опасно.

Пока мы продвигались к намеченной цели, Белар выглядел мрачнее тучи. Капризно кривил лицо и без конца бурчал под нос нечто нечленораздельное.

В отличие от меня, ему было гораздо труднее бороться с желанием раздобыть себе что-нибудь ценное. А главное — съедобное. И, в принципе, я прекрасно его понимал. Как и разделял досаду от упущенной выгоды. Но вместе с тем менять свою стратегию не собирался.

Что в первом случае, что во втором — все это предполагало высокий риск. Смертельно опасную авантюру, идти на которую я заведомо был не готов, ибо приоритеты уже давно расставлены. Наша цель не в добыче лута или зачистке «пещер». Цель — выжить. Добраться до выхода и придумать способ, как вызволить со дна наших товарищей. А потому, раз за разом избегая сражения, я чувствовал, что поступаю правильно, и был спокоен. Стучал подошвами по твердой земле и периодически вспоминал изречение Гласа, произнесенное шаманом во время спарринга с Гундахаром: «Только когда комар садится на ваши яички, вы понимаете, что всегда есть способ решить проблему, не прибегая к насилию».

Вот и тут, чтобы преодолеть второй этап испытания, вовсе не обязательно вступать в перестрелки. Достаточно лишь шагать вперед. Проявлять ту самую «доблестную трусость» с «благородством падальщика», крепко замешанных на понимании, что излишняя воинственность действительно может стать одноразовой.

Разумеется, к настоящему моменту я уже успел поучаствовать в двух сражениях. Но там я, по крайней мере, был один. И не имел при себе балласт в виде полуживого эльфа абсолютно непригодного к интенсивному бою. Затормозит и схлопочет пулю — подыхать мне. Что, как нетрудно догадаться, будет полностью лишено любого блеска и шарма. Да и вообще получится не очень красиво.

Когда мы подходили к мосту, вокруг уже начало темнеть, а погода заметно испортилась. Стало откровенно холодно, пару раз проносился рокот грозы. Затем, спустя минуту, вдалеке тряхнуло и ударило снова, но чем-то иным. Близко похожим на «Сейсмику» Германа. Я долго вслушивался, пытаясь понять, с какой стороны долетел звук, но определить направление так не смог — ветер усилился. Хуже того, нес песчаные частицы, которые били по лицу словно иголки.

В определенный момент нам даже пришлось переждать особо сильный порыв за опрокинутым минивэном. Тогда же, обводя взглядом окрестности, я обратил внимание, что завод позади источал едва различимое свечение, породившее в моей душе дурное предчувствие.

— Черт подери… — покачал головой я, разом вспомнив испытание Аргентависа. — Снова-здорово…

Белар вопросительно покосился в мою сторону.

— Сдается мне, что те радиоактивные бочки — не бутафория. И, приблизившись к логову мутантов, мы действительно схлопотали нехилую дозу облучения, — пояснил я.

— И что это значит?

— Ничего хорошего. А вот насколько — скоро узнаем. Пойдем.

Миновав переправу и оказавшись на другом берегу реки, мы практически сразу же наткнулись на скопление трупов. Очередную жестоко растерзанную банду «рейдеров», членов которой кто-то безжалостно утилизовал словно мусор.

Выбитые зубы, отсеченные конечности, вывалившиеся на землю кишки, вспоротые грудные клетки. В десяти метрах — тело худощавой чумазой девушки, чья окоченевшая ладонь по-прежнему сжимала узкий стилет, а сразу за ней — разбитый о фонарный столб бытовой робот, зациклено повторяющий речевые скрипты:

…Сияющий Легион — это твой шанс на свободу и достойную жизнь… — электрический разряд пронзил корпус робота, но тот продолжал гнуть свою линию как ни в чем не бывало: — …исполни свой долг… прими свое место в рядах… — в воздух устремился фонтан искр, — …воссоединись… стань частью… силы, способной не только… нашу планету… но и избавиться… заразы… — разряд, — …не посрами… великих предков… подвиг… присоединяйся к доблестным братьям, герой… и только ты… достичь невозможного… вместе мы… цивилизацию… — искры, — …Сияющий Легион — .. борьба за будущее… защита прошлого…

— Какая миленькая агитация, — произнес я, шагнув ближе.

Что примечательно, но этих роботов я уже видел. Как раз начали появляться года за два до нашего отправления на Элирм. Правда, в отличие от предыдущих моделей, этот был дополнен увесистым слоем композитной брони, поверх которой виднелась истертая красная надпись: «AF95». Интересно.

— Проклятье… — выругался позади меня эльф. — Вижу следы, но составить полной картины не могу. Восприятия не хватает.

— А что гадать? — ответил я. — Тут была разыграна примитивная ловушка. Девушка, якобы попавшая в беду, взывала о помощи, в то время как остальные прятались за той грудой хлама. Затем дерзкие хищники напали на одинокого путника, но в итоге сами стали добычей.

— А голем?

— Полагаю, тот просто оказался неподалеку. Среагировал на шум и пристал к нашему товарищу уже после, чем не на шутку того выбесил.

— Думаешь, это дело рук одного?

— Несомненно. И даже знаю, кого именно, — склонившись, я поднял с земли крошечный ледяной осколок и протянул его Фройлину. — Знакомый минерал?

— Сука, убери это на хрен!!!

Мгновенно опознав находку, Белар испуганно отшатнулся. Сделал пару шагов назад и даже не заметил, как наступил распластанному мертвецу на лицо.

Я со своей стороны приложил максимум усилий, чтобы не рассмеяться. Переложил осколок в нагрудный карман и вновь просканировал взглядом округу, параллельно задав про себя недоуменный вопрос: «Господи, Гундахар, и вот как ты умудрился раздобыть криолит на Земле?»

По крайней мере, в том, что мы следовали по пятам генерала, сомнений отныне не оставалось.

— Куда он пошел⁈ — продолжал нервничать паладин.

— Понятия не имею. Но логично предположить, что в сторону выхода.

Вскинув ладонь, я указал вправо. Там, далеко впереди на востоке и западе виднелась горная гряда, растянувшаяся на десятки километров в обе стороны.

— Нам нужен другой маршрут, — сказал эльф и, чуть помедлив, добавил: — Я туда не пойду.

— Другого нет, — я достал из-за пазухи карту. — Нам нужно попасть на тропу, серпантином ведущую через отрог горного массива. Вот тут. В противном случае придется сделать крюк километров в сто, что займет у нас лишние два-три дня. Ты готов к такому марафону?

— Мы можем соорудить плот и сплавиться по реке, — Фройлин ткнул грязным ногтем в соседний участок. — Пройдем горы насквозь и сократим сутки пути.

— Ага. И сдохнем на хрен. Во-первых, тяжелая физическая работа будет стоить нам тысяч калорий. А во-вторых, я практически убежден, что там нас будет ожидать полная задница. Бурное течение, острые скалы и крутые повороты. Как и вода из талого снега. Знаешь, сколько ты продержишься, если свалишься за борт?

— Пару часов?

— Минут тридцать от силы. А учитывая твое состояние, и пятнадцати будет достаточно. И то при условии, что нас не разбросает.

Признаться честно, в тот самый миг я испытывал непреодолимое искушение пошутить про торчащие из воды колья, но по понятным причинам не стал этого делать. Лишь терпеливо наблюдал, как эльф резко обернулся и около минуты сверлил взглядом прибрежные заросли.

«Кто-то идет? Шуршат под ногами листья? Нет, показалось. Просто ветер», — читалось на его лице.

— Значит, рискнем и будем держаться крепче.

— Или ты просто признаешь, что до смерти боишься старого игва. Который, к слову, прошел этой дорогой часов двадцать назад.

Брови паладина угрожающе сдвинулись. Рука привычным движением потянулась за рукоятью ножа.

— Ладно, — продолжил я. — Завтра решим, как и за что будем держаться. А сейчас надо бы подыскать место ночлега. Скоро начнется гроза.

К счастью, подходящее укрытие обнаружилось буквально за поворотом. Им оказался большой дом в элитном коттеджном поселке, на въезде в который красовался билборд с весьма противоречивой надписью: «Жилье, доступное каждому».

«Ага, конечно, — ухмылялся я, ступая по дорожке мимо лысого хвойника. — Каждому, кто зарабатывает в год по миллиону. Или готов взять ипотеку лет на четыреста».

Впрочем, в текущих обстоятельствах доля правды в этом все-таки была. Жилье действительно оказалось доступно любому бродяге, и мы с Фройлином стали тому подтверждением. Бросили взгляды на заколоченные фанерой окна, проверили насколько пыльные ступени и дверная ручка, и, убедившись, что к последней никто не прикасался уже много лет, вошли внутрь.

Предбанник, прихожая, просторный зал с кирпичным камином… Держа автомат наготове и подсвечивая путь налобником, я осторожно проследовал дальше. Кухня, буфет, дверцы нараспашку, вываленные на пол ящики, пятна крови и ошметки бинтов. Там же неподалеку валялся шприц, ржавая ножовка, деревяшка со следами укусов. Пыльный ботинок с торчащей из него костью и кровавый след, ведущий в соседнюю комнату, за дверью которой…

— Боже… — с хладнокровием и нервами у меня все было в порядке, но увидеть миниатюрные скелеты в детских кроватках я был не готов.

— Что здесь произошло? — мрачно спросил эльф.

— Его укусили. Инфицировали, — я указал на костяк взрослого. — Он попытался спастись, отрезав себе ногу, но вскоре понял, что опоздал. Вирус успел распространиться по телу.

— И он убил своих детей, чтобы те избежали страшной участи. После чего пустил себе пулю в висок.

— Верно.

— Так вот, что вы сделали с вашей планетой?

— Нет. Это сделали вы. Те, кто так мечтал урвать себе лицензию жнеца, — произнес я, отворачиваясь.

Странно, но в ту самую минуту я неожиданно для себя осознал, что с Беларом не все потеряно. Он был опечален. Грустно смотрел на кроватки и просто молчал, словно испытывал глубокое сожаление. Затем перехватил гарпун и, как и прежде, отправился на второй этаж.

Я в свою очередь разжег камин. Пока пламя разгоралось, взял гранату и с помощью проволоки и полипропиленового шпагата установил снаружи «растяжку». Вернулся обратно, придвинул кресло поближе к огню и, усевшись на мягкое сиденье, опустил глаза на приставленный сбоку автомат.

Требовалось как следует почистить АКМ. Потому как, увы, но в мире постапокалипсиса почти все патроны были кустарного производства. С наполнением из черного пороха, забивающего все вокруг. Сера, древесный уголь и калийная селитра. Последнюю, если мне не изменяет память, можно было изготовить из мочи, а то и вовсе из свиного дерьма. Такая вот чудеснейшая биотехнология средневековья.

Разобрав автомат, я вытащил шомпол и пенал с принадлежностями из приклада и хорошенько почистил оружие. Ствол, затворную раму, затвор, ударно-спусковой механизм. Отдельно помучился с ДТК и чертовски неудобной газовой каморой, но так или иначе довел дело до конца. Собрал АКМ обратно и подсоединил магазин, утерев со лба пот, после чего на минуту завис: обратил внимание, что влажная ладонь была практически черной и изрядно воняла.

— А знаешь, Диедарнис, вынужден сказать тебе «спасибо». Ведь именно благодаря тебе тема постапокалипсиса утратила для меня всю привлекательность и надоела, пожалуй, навсегда, — вздохнул я.

И дело тут даже не в монстрах и радиации, а в банальном отсутствии гигиены, что, если честно, мне порядком осточертело.

К слову, если порассуждать на эту тему основательнее, то за последнее время у меня сложилось множество предостережений для любителей приключений. В частности, наблюдая за героями кино, мы зачастую хотим так же. Представляем себя на их месте. Желаем испытать те же эмоции с их красочными восторгами под эпичную музыку. Но при этом мало кто задумывается на тему бытовых вещей. Как герои спят? Как ходят в туалет? Чем подтирают задницу? Мучается ли добрый волшебник от аденомы простаты или, быть может, он застудил мочевой пузырь?

Или другой пример: нам показывают молодого аристократа, прибывающего на планету-пустыню. Вокруг раскаленные пески, вода на вес золота. Главный герой влюбляется в девушку из местного племени. Отправляется с ней в опасное путешествие, и вот наконец, спустя две трети фильма, нам показывают сцену, где после битвы она сбрасывает с себя окровавленные доспехи и кидается на шею бедному парню. Красиво. Но к реальности отношения не имеет. Потому как ни сценарист, ни режиссер нам не расскажут, что от девушки смердит как от козла. Что она носит одно и то же нижнее белье не одну неделю и ровно столько же не чистит зубы. Да и ноги с подмышками, скорее всего, тоже не бреет.

Почему я вообще об этом думаю? Да потому что я, черт подери, чистоплотный мужик. И мне категорически надоела вся эта грязь. Особенно в свете того сна, где я увидел не только свое роскошное поместье и олимпийский бассейн, но и шикарную, во всех смыслах этого слова, большую кровать.

И где это все, спрашивается? Где спокойствие и праздная жизнь? Почему после бесконечной череды испытаний мне в сухом остатке достается гнилой пол и вечно недовольный засаленный эльф?

Впрочем, это дело поправимое. Тем более, что снаружи уже вовсю барабанил ледяной ливень. А потому, потратив около пяти минут на поиски, я раздобыл банное полотенце, халат и два металлических тазика. Затем сходил на улицу, набрал воды. Один таз поставил греться. Во второй бросил обеззараживающую таблетку — натриевую соль труднопроизносимой кислоты — и тоже разместил возле огня. Требовалось пополнить запасы воды.

Спустя минут сорок я наконец-таки помылся и перестирал все свои вещи, включая трусы. Закончил аккурат к тому моменту, как Фройлин приоткрыл дверь на второй этаж и начал спускаться по лестнице. Радостный настолько, что казалось, будто бы ему хочется броситься врассыпную. И вскоре я понял, в чем дело: в руках он держал штурмовую винтовку. Хищно зыркнул на меня исподлобья и как бы невзначай направил дуло в мою сторону.

— Может поменяемся? — предложил я.

— Обойдешься.

— Жаль. Уж больно крутая пушка. Еще и легкая небось?

— А тебе-то что?

— Не хочу тебя расстраивать, но это карабин для страйкбола, — после долгой паузы ответил я. — Игрушка, стреляющая пластиковыми шариками, да и к тому же электропневматическая. Такой ты разве что спелое яблоко сможешь продырявить и то не насквозь. При условии, что аккумулятор исправен.

К сожалению, как бы я ни старался сгладить углы, но в тот самый миг лицо эльфа стало похоже на физиономию обвешанной цацками риелторши, которую опрокинули на бонус от продажи элитной недвижимости.

— Вижу, тебе нравится насмехаться надо мной⁈ — бесполезная винтовка отлетела в дальний конец комнаты и с треском ударилась об угол стены.

— Так это и вправду смешно, — улыбнулся я. — Ты просто чересчур серьезно к себе относишься.

— То, что ты дал мне лекарство, еще не означает, что тебе позволено зубоскалить. Гребаный ты урод… — прорычав последнюю фразу, паладин уселся в кресло неподалеку.

— Знаешь, Фройлин, вот есть в тебе все-таки что-то бесконечно раздражающее. Паттерны поведения, выдающие в тебе капризного аристократа, отчего иногда так и хочется вломить тебе смачную пощечину, — сказал я и, потуже затянув узелок на халате, добавил: — Кстати, я бы не советовал тебе там сидеть.

— Не нравится — сам вали на второй этаж. Там окна все выбиты. Холодно как в могиле.

— Дело не в этом, — протянув ладонь, я не глядя указал вверх. — А в том, что прямо над твоей головой на одном проводе висит потолочный вентилятор. С металлическим и достаточно массивным колпаком, рискующим пробить тебе черепушку в любую минуту. Хочешь погреться — ради бога. Драться за квадратные метры я не намерен. Но лучше передвинь кресло левее.

К удивлению, Белар внял голосу разума и прислушался. Передвинул кресло, просидел возле огня какое-то время, после чего притащил со второго этажа несколько одеял и грязный матрас.

Я со своей стороны приступил к приготовлению ужина.

Первым делом достал заготовленную два дня назад муку. Замесил тесто и испек семь тонких лепешек, которые сложил друг на друга по аналогии коржей, предварительно обмазав каждый слой медом. Это был мой десерт. Постапокалиптический «медовик».

Затем перешел к основному блюду. Вскрыл банку тушенки, бросил на сковородку затвердевший кусок жира. Подождал, пока он растопится, и обжарил до золотистости мелко порубленный лук. Следом добавил вешенки, через пару минут вывалил мясо, перловку и напоследок приправил все это дело солью и перцем, что остались у меня от комплексного обеда первых людей. Разумеется, вместо перловки лучше бы подошли макароны — и именно поэтому я пытался отыскать их в том гипермаркете — но увы: чего нет, того нет.

Пока я занимался кулинарными изысканиями, паладин смотрел в одну точку и делал вид, что не замечает происходящего. Но когда аромат тушеного мяса и лука заполонил буквально весь дом, недовольно нахмурился и прикрыл глаза.

— Да ты издеваешься… — тяжело прошептал он. Около минуты о чем-то усиленно размышлял и наконец произнес: — Миллион.

Я не ответил. Попробовал «жаркое» на вкус и добавил еще чуточку перца.

— Ладно. Пять миллионов.

— Что «пять миллионов»?

— Если поделишься — я переведу тебе пять миллионов золотых. После испытания. Даю слово.

Услышав предложение, я отреагировал тотальным игнором. Лишь продолжал помешивать аппетитно шкворчащий ужин.

— Ты, наверное, забыл, но около недели назад мы ограбили Святой Трибун на миллиарды. Я не нуждаюсь в деньгах.

— Тогда это, — наклонившись вбок, эльф положил между нами синий камень параметров.

Но, как и прежде, его приступ щедрости остался без внимания.

— А просто попросить не судьба? — задумчиво ответил я. — Знаешь, Фройлин, я ведь не садист. И не изверг. Я прекрасно вижу, что у тебя и крошки во рту не было с тех самых пор, как мы вошли в «подземелье». А возможно и за сутки до этого, потому как на приеме у Аполло ты тоже ничего не ел. Однако мне было интересно, сможешь ли ты обратиться ко мне по-человечески? Не приказывать, не манипулировать, не пытаться меня подкупить, а просто спросить? Того и глядишь, ты бы с удивлением обнаружил, что я не настолько гнусный мудак, как тебе кажется. Как и обратил бы внимание, что из того гипермаркета я забрал две тарелки, а не одну.

На последней фразе я переложил в одну из тарелок половину содержимого сковородки и вручил ее Белару, так и оставив камень нетронутым.

Затем просто взял вилку и приступил к трапезе, стараясь не обращать внимания на искренне недоумевающего эльфа.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 26

— Ты поступил благородно. Спасибо, — произнес паладин минут через десять. — Но, к сожалению, это ничего не изменит.

— Чего именно?

— Ты знаешь.

— Думаешь, я поделился с тобой, потому что хочу помириться?

Эльф не ответил. Откинулся на спинку кресла и укрылся одеялом, глядя в огонь. Снаружи стонал сильный ветер, гремели грозовые раскаты, то тут то там капала сквозь потолок дождевая вода.

Прошла минута.

— Скажи, а ты никогда не пытался взглянуть на ситуацию с другой стороны? Представить себя на моем месте? — поинтересовался он. — Или ты и вправду слепо веришь, что прав?

«Ага, ясно. Судя по всему, господин Белар наконец-таки настроился на серьезный разговор, — догадался я. — Что ж, тем интереснее будет послушать его версию».

О чем, собственно, я и подал ему недвусмысленный знак.

— Отец никогда не критиковал меня открыто… — начал Фройлин. — Но по его лицу, по его мимике и взгляду я всегда понимал, что он недоволен. Недостаточно. Ты делаешь недостаточно. Ты должен быть лучшим. Должен быть первым. У тебя нет права на ошибку. Ведь ты выше всех… и должен оправдать потерю моего бессмертия… Но что с тобой не так? Почему не соответствуешь? Взгляни. Астр справляется с этой задачей лучше. Сирел делает это быстрее. Эландор превозмогает боль и не жалуется. Келиван изучил данный прием в двенадцать лет, а Энэлия прошла «Тысячелистник» с первого раза.

Паладин выдержал длинную паузу. Смотрел в огонь, словно пытался что-то в нем отыскать.

— Тренировки, спарринги, учеба. Что бы я ни делал, чего бы ни добился, ответ всегда был один: ты можешь лучше. Да, ты установил мировой рекорд, но ты бы мог сделать это в два раза быстрее. М-да… — печально усмехнулся Белар. — Видимо, он всегда считал, что я недостоин. Недостаточно хорош. И хуже всего было то, что его настроение передавалось другим. И те, кто сильнее всего мной восторгались, с особым рвением и злобой поливали грязью меня за спиной, — эльф покосился в мою сторону. — Уверен, ты не поймешь, но это тяжкая ноша, которую мне пришлось нести с самого рождения.

Глядя на мерцающие угли, я тактично кивнул. Хотя, признаться честно, но, слушая стенания эльфа, я едва сдерживался. Получается, что прямо сейчас Фройлин абсолютно искренне на голубом глазу выдавал ковровое покрытие за тонкую материю, а глупые семейные коллизии за экзистенциальные проблемы. Да еще и со знанием дела заявил, что мне не понять. Ну, естественно, я ведь пещерный человек. Агрессивный бармалей, что общается отрыжкой и даже не подозревает о том, каково это, когда папка не долюбил. Как и не понимает простую истину, что чрезмерный восторг — это практически всегда предтеча ненависти.

Одно хорошо: все это я думал про себя, благоразумно дав оппоненту возможность высказаться.

— И вот наступает тот злополучный день. Длинный и дерьмовый от начала и до конца, — продолжил Белар. — Я сижу в ресторанчике на улице Кланов. Красуюсь перед публикой, улыбаюсь, а на душе гадко. Тем ранним утром я вновь стал свидетелем того, как высшее руководство Доминиона шепчется обо мне в кулуарах. Посмеиваются над сыночком главы клана и смакуют грязные слухи о новом увлечении Гондваны. Якобы после очередного «подземелья» ей вскружила голову фантазия о тупом мускулистом животном, о чем естественно проболталась одна из подруг… И вот мы за столиком, пьем вино. Ее голова у меня на плече, Ат-Анак напротив. Сидит расслабленно, широко расставив ноги. Вальяжно разглагольствует о том, как должен вести себя настоящий мужик, и нагло пожирает глазами мою девушку. Он словно проверял, насколько далеко сможет зайти. Пытался нащупать ту грань, ту черту, перейдя за которую я начну чувствовать напряжение. И я чувствовал. Я хотел его убить. Очень хотел. Посмотреть, как тот пресмыкается, ползает передо мной на коленях и вымаливает прощение. Но его семья слишком влиятельная, чтобы начинать междоусобицу из-за бабы. Тем более тифлинга. Все это понимали.

Эльф ненадолго прервался. Перевел взгляд на заколоченное фанерой окно, в щелях которой безостановочно сверкали яркие молнии.

— Я смотрю на это, делаю вид, что ничего не происходит, а внутри все кипит. И тут низшие! Без стеснения, как у себя дома, шагают по улице и в полный голос рассуждают о том, как они собираются штурмовать верхушку рейтинга и, по сути, планируют занять мое место. Тебе не понять, но для меня это выглядело так, словно прислуга намеревается занять хозяйскую спальню. Словно копии Ат-Анака собираются заграбастать чужое… — паладин повернул голову в мою сторону и едва заметно кивнул. — Признаю, я поступил недостойно. Но обмен все равно был неравнозначным. Я подло поглумился над вами, а ты нас убил. Да еще и ограбил.

— Мой поступок тоже был не сказать, что разумным, — заключил я. — Скорее он стал некой квинтэссенцией. Ответом за те унижения, что нам довелось испытать. Но вместе с тем ты продемонстрировал ненависть, а я — праведный гнев. Это разные вещи. Тем более, что смерть на Элирме — не то же самое, что на Земле. Скорее просто обидная потеря уровня.

— Я не согласен. Но даже несмотря на это, я был готов уладить все миром. Зарыть топор войны. Помнишь, что я сказал тебе там, у порталов? «Верни мне „Возмездие“. Отдашь мне щит по-хорошему, и обещаю: я и мои люди постараемся забыть о случившемся досадном недоразумении».

— Ты бы не забыл, — ответил я.

Затем наклонился и подбросил пару поленьев в камин.

— Нет, не забыл, — подтвердил Фройлин. — Но я бы сделал вам скидку на то, что на Эль-Лире вы новички. И если бы вы проявили должное почтение и вели себя без всяких нареканий, то я…

— И что бы нас ожидало? — перебил я. — Камера? Пытки? Годик-другой на одной из тех «ферм»?

— А даже если и так? Это бы помогло избежать большого кровопролития.

— Нет, не помогло бы. Твой отец хотел войны. Искал повода. Взрыв пятьдесят четвертой арки портала, убийство наследного принца Аламара Аль-Шакти, покушение на жизнь Менэлия Налима Первого, закон «об особом статусе „двадцать первых“». Как он там говорил? Заманили в ловушку и попытались обезглавить Небесный Доминион? Убить бога Зилота? Того, кто, отправившись зачищать Землю, знатно огреб, после чего обозлился и хорошенько промыл вам мозги? — я почувствовал, что начинаю закипать. — Твой отец инициировал децимацию! Уничтожение каждого десятого космического корабля! Более двухсот тысяч человек на его совести! Ты это понимаешь?

— Вы — недолюди. Не жалко.

Отвернувшись, пару раз я глубоко вздохнул. Достаточно быстро вернул себе спокойствие и продолжил, краем глаза заприметив показавшегося из-за угла гостя: крошечного мышонка, заинтересованно поглядывающего на нас глазками-бусинками.

— Уверен, это не твои слова. И не твои убеждения. А люди… люди всегда безжалостны к тем, кто не как они. И в этом плане вы ничем от нас не отличаетесь. Те же чувства, те же эмоции, те же проблемы.

— Отличаемся.

— И чем же?

— Тем, что спасение надо заслужить. А вы схитрили. Прорвались на Эль-Лир словно беженцы. И хотите иметь те же права, что и остальные? Нет, Эо О'Вайоми, вы просто жалкие слабаки, которые, сами того не зная, ухватили удачу за хвост. И к сожалению, тотчас же позабыли о своем месте в иерархии.

— М-да… а ты, я так понимаю, заслуживал… — хмыкнул я. — Ну вот теперь ты стал человеком первого уровня. Более здоровым и сильным, нежели подавляющее большинство землян, но несмотря на это без конца ноешь и скулишь. Беспомощный как ребенок. Так и кто слабак?

Белар не ответил. Лишь сурово нахмурился, пристально рассматривая языки пламени.

— Но это не важно, — продолжил я. — Важно то, что сейчас с высоты набранного опыта я бы поступил иначе. Я бы проглотил обиду и пошел дальше подметать улицы. А что бы сделал ты? Приложил максимум усилий, чтобы раздавить нас на месте?

Как и прежде, паладин не ответил. Долго, очень долго молчал и наконец насмешливо покачал головой.

— Какая же ты дешевка.

— Дешевка?

— Вся твоя слава произошла из противостояния мне и моему отцу. А каждый наш промах был для тебя удобной ступенькой на пути к возвышению. Не будь нас, ты бы так и остался никем. Поэтому нет. Ты бы не стал ничего менять. Слишком длинная череда удач, чтобы разменивать их на обычную жизнь, — усмехнулся эльф. — Богатство, признание, нахождение среди тех, кто влияет на судьбы. Ты на Эль-Лире всего ничего, но уже общаешься с Аполло и Кайном в статусе равных. Как и позволяешь себе то, что не позволил бы ни один. Поэтому нет, Вайоми, ты — всего-навсего гребаный лицемер, оправдывающий себя тем, что якобы ты всего этого не хотел.

— Чего именно я не хотел? Боли? Смертей? Переживаний за друзей и человечество в целом? Бесконечных ранений и рек крови? Лично я бы с удовольствием променял все эти прелести на спокойную жизнь.

— Которой у тебя не будет. Ведь как я уже сказал, ты перешел черту. Примирение невозможно.

— Что ж, рад послужить твоим Рубиконом… — съязвил я и, бросив взгляд на окончательно пропитавшийся «тортик», спросил: — «Медовик» будешь?

— «Медовик»?

— Десерт. Вон стоит, — указал я.

— Не понимаю… — Белар удивленно склонил голову набок. — Только что я угрожал тебе жестокой расправой, но несмотря на это ты все равно готов поделиться со мной десертом? Да что ты за человек такой?

— Не знаю, — пожал плечами я. — Русский, наверное.

— Какой?

— Не важно. Тебе не понять. Да и нет, честно говоря, желания поддаваться твоему настроению.

Разрезав торт на четыре части, я передал Фройлину половину.

— Кстати, ты вкусно готовишь.

— Ну, если понравилось, то в следующий раз обязательно приготовлю тебе эвтаназию. Под сливочным соусом.

Улыбнувшись собственной шутке, я отщипнул край лепешки и бросил его мышонку, однако тот неожиданно повел себя странно.

Поначалу я подумал, что это аберрация зрения, либо банальная усталость, но когда зверек подбежал к еде в третий раз, а затем снова «откатился» назад, понял: что-то не так. Грызун «фризил». Более того, влекомый чувством голода он подбегал к кусочку лепешки, вдруг оказывался в метре позади и заново повторял весь этот путь, словно действовал в бесконечно замкнутом цикле.

— Что это с ним⁈ — как и я, Белар сильно напрягся.

— Это баг. Ошибка в системе, приводящая к неожиданному поведению программы и, как следствие, выдаче некорректного результата, — догадался я. — Одна задача ожидает завершения другой, но последняя завершается с ошибкой или не завершается вовсе.

— И что это значит⁈

— Что-то с Диедарнисом…

Резко сорвавшись с места, я подбежал к окну и оторвал лист фанеры. Да так и застыл, ибо ночное небо, насколько хватало глаз, гремело и полыхало одновременно жутким и грандиозным светопреставлением. Мириады огней, мигающих и переливающихся на черном фоне словно куски битых пикселей, и пульсирующая высоко в стратосфере гигантская брешь. Светящаяся дыра, из которой под чудовищным напором бил поток воды равный размеру этой самой дыры! Мощнейший водопад диаметром в сотни метров, появившийся вблизи того самого места, с которого я стартанул.

Понятно, что настолько далеко человеческий глаз видеть не может, но я будто бы знал, что, с грохотом низвергаясь на землю, потоки воды ударялись о невидимую преграду и текли по кругу, стремительно заключая всю нашу карту в кольцо. То, которое впоследствии будет сжиматься. Поглощать все больше территории, пока не останется крохотный пятачок.

— Боги, ну конечно! — неожиданно обрадовался эльф. — Пять дней!

— Что «пять дней»⁈

— Я говорил! Перед тем, как отправиться на дно океана, офицерам Небесного Доминиона были даны четкие указания: если мы не покажемся на поверхности в течение пяти дней — они начнут сбрасывать на титана глубинные бомбы! То, что ты видишь — это не гром и не молнии! Это бомбардировка!

— Да неужели? — кисло поморщился я. — Тогда какого хрена ты радуешься, придурок? Лучше молись, чтобы они прекратили! Или чтобы подводные течения снесли все эти бомбы к чертовой матери! Иначе Диедарнис сделает все, чтобы мы остались с ним навсегда!

Удивительно, но услышав мои слова, улыбка действительно сползла с лица Фройлина. А затем и вовсе сменилась на гримасу испуга: мы осознали, что оба определили расстояние неверно — границы кольца оказались значительно ближе. Где-то на уровне той теплицы, где выжившие люди сражались с армией Омуд-Хая.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 25

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 24

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 23