Элирм VII (СИ)

Глава 12

Оглушительный выстрел «магнума», запах пороха и физиономия Мозеса, снова забрызганная ошметками чьих-то мозгов.

— Черт-черт-черт! Только не это, опять!

Частично ослепленный и дезориентированный, монах изо всех сил рванул в глубину здания. Врезался в стол для блэкджека, болезненно охнул, на мгновение переместился в прошлое и оказался лицом к лицу с перепуганной дамой преклонного возраста.

— Женщина, ради всего святого, простите! — ухватив старушку за воротник, толстяк размашистым движением сверху вниз содрал с нее белоснежную блузку вместе с ожерельем из жемчуга и, вытирая залитые кровью глаза, бросился прочь. С удивительной проворностью перемахнул через барную стойку, шмякнулся на пол, затем прополз пару метров вбок и, показавшись с другого конца, разрядил в сторону улицы весь магазин.

— Ну и как вам такое, сраные крипы⁈ — проорал Мозес, после чего вновь скрылся из виду. Опрокинул обесточенный холодильник, смял задницей металлический шейкер с валяющимся неподалеку венчиком для коктейлей и начал сосредоточенно пыхтеть, перезаряжая оружие. — Сейчас… сейчас… всех перестреляю, бомжи проклятые…

— Хм, этот сгусток идиотского энтузиазма только что напомнил мне усатое чучело, — прогудел Гундахар, за время «бага» успевший разжиться бутылкой дорогого бренди. — День, когда мы сделали из него приманку в Белфаласе.

— Кстати, да. Похоже, — ответил я. Обвел взглядом постапокалиптическое казино и, убедившись, что опасности больше нет, сел на диван рядом с игвом. Пыльный, кожаный, неприлично потрескавшийся между вмятин от ягодиц. — Может скажем ему, что бой закончен?

— И лишим себя великолепного зрелища? Ну уж нет.

Призадумавшись, генерал достал из подсумка гранату и, не вынимая чеки, просто бросил ее за барную стойку.

— Матерь божья, грена!!!

Монах пулей выскочил из-за укрытия. Пробежал половину зала, маневрируя причудливыми зигзагами, и кувырнулся вправо, где снова спрятался за грудой хлама.

Не услышав взрыва, спустя секунд десять он осторожно показал сперва голову, вслед за чем наконец-таки позволил себе встать в полный рост.

Подернутые языками пламени половинки игровых автоматов, плачущие лавой бетонные стены и колеблющиеся очертания машин за окном, над которыми вздымались клубы черного едкого дыма.

— Я так понимаю, безобразие закончилось? Все подохли? — с ликованием в голосе поинтересовался толстяк.

— Секунд сорок назад.

— И что, сложно было сказать?

— А сам не видишь? Или для тебя еще транспарант повесить? — фыркнул генерал, критически оценивая четырехсантиметровый выщербленный скол на криолитовом коле — результат шального рикошета и, пожалуй, наиболее серьезный ущерб, причиненный всей нашей группе.

Как и предполагалось, с появлением гостей нас ожидала напряженная перестрелка из-за укрытия в духе культовых спагетти-вестернов, чей результат был вполне предсказуем. Обступив главный вход в здание широким полукольцом и направив с полдюжины людей к черному входу, лидер «рейдеров» повел себя на манер киношного главаря банды. Шагнул вперед, откинул полы плаща и, заложив большие пальцы за пояс, начал громко призывать нас сложить оружие и подчиниться. На все про все две минуты. Однако злой факт заключался в том, что испытание, видимо, действительно Гундахару надоело, в связи с чем он вступил в сражение без предупреждения и прочих расшаркиваний. Показался в дверях и буквально за доли секунды опустошил барабан.

Любопытно, но чрезвычайно убойный сам по себе его «пятисотый магнум» — будто бы этого было мало — был заряжен экспансивными пулями, отчего нерасторопные бандиты по большому счету просто взрывались. Или «смешно лопались», как говорил игв.

Это их ошеломило. Заставило спешно попрятаться и вести себя максимально осторожно, что, в свою очередь, спустя четверть часа навлекло меня на мысль, что мы лишь попросту тратим драгоценные патроны и время.

Собственно, именно тогда я и решился опробовать «Плазменный луч». Заклинание, благодаря которому я одним сплошным росчерком умудрился достать половину врагов, включая тех, что были за стенами, и между делом окончательно уничтожил заправку через дорогу. Круто? Несомненно. Ничуть не хуже того эпизода, что продемонстрировала та гончая у теплицы, а по суммарному эффекту так и вовсе на порядок превзошло. После чего оставалось дело за малым — добить уцелевших бедолаг, где последним оказался как раз-таки именно тот мрачный тип, чьи мозги щедро украсили лицо Мозеса.

— Да уж, ну и пальба… До сих пор в левом ухе звенит, — усмехнулся толстяк.

— Ты, матка Ямарайаху, конечно, молодец. Двоих еще в самом начале пристрелил честно. К этому придраться я не могу. А вот что такого ужасного тебе сделали люстра, карточный стол, входная дверь и четыре игровых автомата — вопрос, — кисло поморщившись, игв забросил поврежденный кол в дальний конец зала. Сделал глоток из горла, разместил «печать» на полу и отломал себе новый. — Впрочем, не важно. Куда сильнее меня интересует другое: на кой черт ты без конца орешь? От тебя ведь больше шума, чем пользы.

— Ты о чем?

— Я про твои дурацкие вопли. «Как вам такое», «сейчас, сейчас», «всех перестреляю». Ты хоть понимаешь, насколько по-идиотски это выглядит? Не говоря уже о том, что тем самым ты без конца выдаешь свое расположение? — прищурившись, генерал подался вперед, имитируя глубокое разочарование. — Неужели я зря тебя тренировал? И буквально каждый раз велел держать свою болтливую пасть на замке?

— Так мне страшно! Это больше для самоободрения.

— И как, помогает?

— Честно говоря, не особо.

— Ясно, — тяжело вздохнув, Гундахар забрал у меня бутылку бренди и медленно встал. — Будь так любезен, сделай одолжение: представь женщину, с которой ты невероятно отчаянно хочешь переспать, но при этом понимаешь, что ничего не выйдет.

— Пф-ф, легкотня. И?

— И примерно так выглядят твои шансы стать настоящим воином, ибо я умываю руки. Абсолютно бестолковая история.

— Ну, лично я бы не был столь категоричен. К тому же я монах, а значит, моя главная задача — всех исцелять. С чем, между прочим, я филигранно справляюсь.

— Узкая специализация хороша в одном случае: если ты ремесленник, пьяница или жрица любви. Во всем остальном это прямая дорога к позорному поражению, — скорчив фирменную гримасу, означающую, что продолжать беседу он не намерен, игв повернулся ко мне. — Сколько маны жрет твой «Плазменный луч»?

— Пятьсот.

— Сколько осталось?

— Ноль.

— Тьфу ты, еще один… Потратил ультимативную способность на засаленный мусор… — рыцарь смерти вновь раздосадовано покачал головой. — Ладно. Двадцать пять очков компенсируешь себе с дохлых бандитов. Остальное мы поделим с маткой Ямарайаху. Поровну, — с нажимом произнес он, заприметив на себе вопросительный взгляд.

— Да нет, очки параметров меня как раз-таки мало волнуют, — парировал тот. — Мне больше интересно, удовлетворите ли вы мою просьбу немножечко порулить?

— Порулить?

— Угу, — улыбнувшись, Мозес пересек помещение и с некоторой долей опаски вышел на улицу. — Пускай господин Эо качественно порезвился со своим «лазером», параллельно уничтожив вражеский транспорт, но одно из их ржавых корыт все-таки уцелело. Тот убогий седан с измочаленным бампером.

Заинтересовавшись, я направился следом. Покинул здание отеля, спустился по ступеням к проезжей части и ненадолго задержался дабы оценить обстановку. Догорающие остовы машин, стон раскаленного докрасна металла, вонь паленой синтетики и больше ничего. Ни движения, ни звуков, ни намека на угрозу. Разве что унылый переменчивый ветер, чьи порывы кружили по улице пыль и обрывки полиэтилена, то открывая, то закрывая хлипкую дверь той самой заправки, сквозь которую я увидел бегущего вдалеке «рейдера».

— Проклятье, одного пропустили… — недовольно прогудел Гундахар. Выхватил оружие, прикинул расстояние, прицелился, затем скептически цокнул языком и, повернувшись к монаху, бросил тому револьвер. — Догонишь его и убьешь — перестану называть тебя маткой Ямарайаху.

— Я бы с радостью, но, к сожалению, твое предложение заведомо обречено на провал. Тот резвый хлопец уже успел ускакать на километр, а потому нагнать его я и при всем желании не смогу. Максимум сердечный приступ заработаю.

— Так я и думал.

Подойдя ко мне, игв склонился над приоткрытой дверцей машины.

Прямо сейчас я с четвертой попытки завел старый двигатель и теперь внимательно вслушивался, как тот жалобно кряхтит и захлебывается, чем-то постукивая. Протер рукавом невероятно грязную приборную панель, сбросил на пол окурки с ошметками полусгнившей органики и отвесил смачный щелбан по датчику топлива.

— Этот кусок дерьма сможет ехать?

— Если не сломается.

— И на сколько его хватит?

— Километров тридцать, может, сорок. Горючего на донышке, едва плещется.

— Нормально, — кивнул генерал. — До финальной точки в три раза больше, поэтому, если поднапрячься, то уже завтра к вечеру сможем завершить испытание. Однако добираться придется окольными путями. Если эти уроды приехали из города, то путь напрямик нам заказан.

— У некоторых на куртках встречается символика «Сияющего легиона», — подметил я. — Стало быть, совсем скоро отец Малькольм узнает, где мы находимся.

— Ну и отлично. Не придется его искать. Еще бы Эрдамона с Зиаром добавить до кучи, и тогда я точно останусь доволен.

Развернувшись на каблуках, Гундахар направился внутрь отеля потрошить мертвецов, в то время как я перестал изучать дребезжащую рухлядь и, заглушив двигатель, бросил взгляд на огромную некогда подсвеченную сотнями ярких огней вывеску казино:

Ты задаешь правильные вопросы, Эо О'Вайоми…

— проступило таинственное послание, после чего, как и прежде, обесточенные буквы подернулись мистической рябью и вернулись обратно на место.

«Вопросы, вопросы… Вопросы о чем? О происхождении титанов? О предательстве изначальных и жажде свободы? — мысленно гадал я, прокручивая в голове все недавние события снова и снова. — Чего же ты хочешь, Диедарнис? Я не понимаю. Жить? Умереть? Отомстить? Примириться? Всех нас убить? Или испытать таким образом, чтобы навсегда повлиять на умы? Каленым железом выжечь свои инициалы на сердцах каждого из участников рейда, чтобы мы всегда о тебе помнили и никогда не забыли? Если да, то любую твою мотивацию я могу понять. Но к чему было то послание в трейлере? То последнее, что сильно выбивается из общей канвы?»

Так и не найдя ответа, я обратился за его поиском к рыцарю смерти, но увы. Даже он, выслушав мою историю, лишь недоверчиво покачал головой.

— «Король под горой и посланник времен… укажет путь к величайшему…» — задумчиво повторил игв. — Бред какой-то. Больше похоже на ключ к поиску древней легенды. Которая никоим образом к настоящему не относится.

— Думаешь?

Генерал вытащил из груди «рейдера» тускло сияющий артефакт и направился к следующему.

— Выглядит так, будто это сообщение вообще не от него. Уж слишком оно какое-то… инородное. Более того, оно никак не связано с теми, что были до и после. По крайней мере, в том смысле, что вижу я.

— Если это послание не от мегалодона, то от кого?

— А мне-то откуда знать? От него, от Окруса, от Системы или особо сильных богов, вздумавших вмешиваться в ход игры. Вариантов масса. Однако лично я бы на твоем месте не стал забивать себе этим голову, ибо прямо сейчас куда важнее другое: чтобы ты закончил трепаться и извлек оставшиеся камни параметров. А то какого хрена я это делаю?

Сердито нахмурившись, Гундахар вытер окровавленные ладони о куртку Мозеса и, подобрав оставленную неподалеку бутылку бренди, вышел на улицу.

Вскоре мы к нему присоединились. Прыгнули в ржавое ведро, которое язык не поворачивался назвать автомобилем, и проехали порядка сорока километров, не повстречав по пути ни единой засады, прежде чем двигатель кашлянул в последний раз и заглох.

Следом потянулись набившие оскомину часы утомительной пешей ходьбы. Вдоль развалин, мест яростных боестолкновений людей и жнецов, сомнительных точек на карте, ставших прибежищем жутких мутантов категории «крайне опасны» и всего остального, что мы уже видели.

Примечательно, но, как и я, генерал не спешил завязывать бой с непонятными монстрами. Также, в отличие от нас с Беларом-младшим, он не захотел пилить через горы несколько дней назад и попросту их обошел. Благодаря чему мы умудрились основательно сократить дистанцию, а затем и вовсе вырваться вперед, рухнув с обрыва в ту холодную бурную реку.

Понятно, что подобное решение не уберегло меня от гневной критики наравне с обвинением в тупости — потому как умный в гору не пойдет и даже, мать его, Затив это знает — но, как бы то ни было, наши злоключения сыграли на пользу. Теперь я натирал мозоли, шагая бок о бок с друзьями, и искренне радовался столь благополучному стечению обстоятельств. Жаль только, что Германа, Гласа и остальных по-прежнему не было видно, потому как испытание испытанием, но по этим парням я уже страшно соскучился. Даже по немногословному Локо, чей костерок на башке мой зоркий глаз привык всегда отмечать где-то рядом.

Хотя, безусловно, больше всего я тосковал по старине Хангвилу. Своему обожаемому фамилиару, дяде, пушистому мошеннику, повелителю животного царства и одному из величайших братьев-стихиалиев, чья уникальная природа по-прежнему оставалась для меня недоступной. Я не понимал, как можно прожить столько миллионов лет, посетить тысячи миров, видеть расцвет и гибель цивилизаций и при этом оставаться неизменно чистым, добрым и даже безгрешным, если хотите. Лично мне это казалось невозможным. По крайней мере, для людей.

Ступая по потрескавшейся земле мимо опаленных декораций и застывшей в угрожающих позах искореженной техники, я мысленно тянулся к нему словно к источнику чего-то бесконечно светлого и одухотворенного. Чувствовал очень далекий, но в то же время донельзя теплый отклик, и втайне надеялся, что кошачий медведь не обидится на меня за то, что я оставил его одного с пьяным архангелом. Разумеется, я сделал это, исходя из лучших побуждений, однако вину свою все равно ощущал. Так, как если бы попросил родителей посидеть с ребенком на выходных, но в итоге приехал за ним спустя пару недель.

Парадокс, не правда ли? Древний могучий дух, к которому я по неизвестной причине отношусь словно к сыну.

— Эх-х, хочу обратно на Элирм. Не хватает мне его сказочности, — пожаловался толстяк, поправляя перекрутившийся ремешочек на рюкзаке. — Там куда ни плюнь — загадка, квест, таинственный артефакт или просто какая-нибудь светящаяся хрень. А тут все какое-то слишком обыденное, сопряженное с земными трудностями.

Очевидно, Антон намеревался инициировать диалог, но ничего не вышло. Я размышлял о своем, между делом сканируя взглядом колючие заросли, в то время как генералу было в принципе на все наплевать.

— К примеру, благодаря сверхъестественной регенерации я навсегда позабыл о частой проблеме, когда при длительном переходе мои ляжки трутся друг о друга и натирают промежность. Теперь пришлось заново об этом вспомнить. Чувствую себя крабом… — грустно вздохнул Мозес. — Да и «подкрадули» нормальные неплохо бы вцепить. А то пяточки, знаете ли, ноют.

— Проклятье… — Гундахар устало помассировал виски. — Не успел, главное, появиться, а уже меня достал! Вот нахрена мне информация про твои сраные ляжки и пяточки⁈

— Ладно, не злись, — добродушно улыбнулся тот. — Лучше позволь задать вопрос.

— Какой?

— Насколько я понял, у тебя колоссальный опыт в общении с женщинами, — подбоченился монах. — И даже будучи мертвецом, ты каким-то непостижимым образом умудряешься их очаровывать. Черт, да буквально половина женщин Вергилия смотрят на тебя как на какого-то Серкана Болата! Это ли не феномен?

— Не подлизывайся. Чего надо?

— Я хотел спросить у тебя совета. Как правильно «подкатить»?

— «Подкатить»… — зевнул игв, метнув нож четко в голову показавшегося из-за кустов гуля. — Пожалуй, данный термин подходит тебе как нельзя кстати.

— Ну ты же понял, о чем я.

Рыцарь смерти на мгновение задумался.

— Запомни главное: чем неувереннее просишь, тем легче тебе отказывают. Не переминайся с ноги на ногу, не мямли, не оглядывайся по сторонам будто бы потерял свои яйца. Не произноси: «когда тебе будет удобно» или «если не затруднит», а четко обозначь время и место.

— Угу, понял, — распознав повелительный жест, Мозес бросился доставать из башки гуля нож. — Мысль дельная, вот только мне не нравится сама формулировка. Почему это сразу «просишь»?

— В твоем случае это именно просьба и есть. Ибо какая женщина в здравом уме захочет, чтобы над ней пыхтела зловонная гора сала, — произнес Гундахар, со скучающим видом закинув в рот кусочек чего-то черного. — Но это не главное. А главное то, как именно ты себя поведешь, когда получишь отказ. Вот представь: ты подходишь, предлагаешь выпить кружечку масла, испытывая при этом непреодолимое желание опорожнить кишечник, на что она тебе отвечает, мол, пошел к черту, жирный кретин. Что в этот момент делаешь ты? Правильно. Ты не улыбаешься, не смеешься, не пытаешься перевести ситуацию в шутку. Спокойно разворачиваешься и уходишь. С гордо поднятой головой.

— И как это поможет?

— Никак. Но, по крайней мере, ты не выставишь себя идиотом. Покажешь, что у тебя есть достоинство.

— А если она потом передумает?

— Мягко отказываешь и больше о ней не вспоминаешь, — отрезал генерал. — Скажу банальную истину, матка Ямарайаху, но так и есть: когда повстречаешь «ту самую» — сердце не обманет. И вот с ней-то у тебя обязательно все получится. Что до остальных, то нет смысла тратить время на тех, кто тебя отвергает. И тем более нет смысла ради кого-то меняться. Потеряешь себя и будешь несчастен. Поверь, я знаю о чем говорю. До Эанны у меня были сотни женщин. Если не тысячи.

— Что ж, премного благодарен, — ответил монах, заприметив, как игв снова закинул в рот черный кусочек. — Кстати, ты что ешь?

— Уголь, — невозмутимо прогудел Гундахар. — Понос, будь он неладен.

— Ага, ясно.

Некоторое время толстяк сосредоточенно шагал в тишине, после чего снова открыл рот:

— Слушай, а та история про бабушку Эрдамона случайно не правда?

— Напомни.

— Тогда в Натолисе ты обмолвился, что «знавал» Септиенну Циэль. В том смысле, что ты… устроил ей «распаковку».

— Самое забавное, что нет. Это не шутка, — усмехнулся игв. — Да и что с того? Она и вправду была очень красивая. Пусть и немного распутная.

— Ну вот а если я хочу так же? Не серьезных отношений, а, скажем, просто «поставить галочку»?

— Я бы, конечно, дал тебе пару дельных советов, но не хочу.

— Почему?

— Потому что в противном случае ты рискуешь добиться успеха. Что, во-первых, лишит меня возможности посмеяться, а, во-вторых, это просто гадко. Порочить столь великолепных созданий твоей мерзкой «галочкой».

— Н-да… Вижу, тебе не надоедает издеваться надо мной, — помрачнел Мозес. — Однако могу ли я поинтересоваться: чем вызвано подобное отношение? Насколько известно: я, Эо, Герман и остальные — все мы в одной лодке. И все равны. Но по какой-то причине ты выделяешь конкретно меня. Несправедливо.

— «Равны», — насмешливо передразнил генерал. — Относиться ко всем одинаково — значит игнорировать различия. Превозносить менее умелых, незаслуженно отодвигая тех, кто способен на большее. Нет, матка Ямарайаху, ты глубоко заблуждаешься. Равенство — выдумка слабаков. В природе его нет. Во Вселенной его нет. Зунгуф не равен Мирзаму, а мудрец не равен тупице. Чем раньше ты перестанешь кормить себя иллюзиями, тем скорее почувствуешь положительный сдвиг. И, быть может, наконец-таки поймешь, что дело не в правильных «подкатах» или хитрых приемах, а в той внутренней силе, которую ты излучаешь.

— Хм… Может, «харизму» прокачать? Вложить очков сто?

— Боги, какой же ты болван…

— Да просто там, откуда я родом, нам без конца повторяли, что при желании можно добиться чего угодно.

— Видимо они забыли упомянуть, что желания необходимо формулировать исходя из того, что ты можешь и чего стоишь, — поморщился игв. — И если орочьи куртизанки — единственное, на что ты способен, то любые «подкаты» к Море заведомо обречены на провал, — остановившись, рыцарь смерти приподнял шляпу «мафиози» указательным пальцем и заглянул монаху прямо в глаза. — Запомни, жирдяй, в жизни есть два пути: побеждать и учиться или просирать все, пока не подохнешь. Ясно? А на этом все. Отвали, заткнись и переваривай информацию своим нервным узлом. Я и так уже сказал тебе больше, чем ты способен осмыслить.

Удивительно, но услышав имя жрицы, Мозес густо покраснел, как если бы его застукали за чем-то неприличным. А я со своей стороны в сотый раз убедился, что язвительный Гундахар знает и понимает куда больше, чем говорит.

Разумеется, сама его манера подачи информации была весьма грубоватой, но ничего не попишешь. Генерал однозначно меняться не собирался, а потому ожидать от него чего-то иного — перспектива сомнительная.

— Понятно… Все вокруг только и делают, что насмехаются надо мной… — проворчал монах. — Даже Диедарнис. Прислал на днях подарок от спонсора — громадный сундук, в котором была всего одна-единственная ампула яда. «Горький миндаль». Та самая штучка от Августа, чтобы быстро откинуться и не угодить в лапы врагам.

— Нашел, о чем переживать. Меня так вообще весь Эль-Лир ненавидит.

— И немудрено. Что когда устраиваешь людям «криолитовое посвящение», они почему-то перестают тебя любить.

— Смотри мне, сало, с огнем играешь.

— Ага. А ты, получается, хорошо устроился. Значит, тебе стебать остальных можно, а мне нет?

Генерал устало вздохнул.

— Что ж, тогда запомни еще одну мудрость, матка Ямарайаху: наносимую обиду надо рассчитывать так, чтобы не бояться мести. Я могу себе это позволить. Ты — нет. Стало быть, тебе необходимо воспитывать в себе терпение, ибо именно это твой самый надежный и крепкий щит, который убережет тебя от грубых ошибок.

— Сказал Гундахар, который после пары вопросов начинает стабильно орать… — тихо прошептал Мозес, а затем, резко повысив тон, добавил: — А знаете что? Заколебали меня все эти ваши подколы! Вот реально! Тогда на «исповеди» мегалодон сказал, что обязательно выбьет из меня веру в людей. Видимо, именно к этому все и идет.

— И я уверен, что тем самым он окажет тебе большую услугу. Потому что титан прав.

— В смысле?

— За свою долгую жизнь я знал тысячи таких, как ты. Душа компании, вечно на подхвате, всегда готовый помочь. Крутишься как волчок, растворяясь в чужих мечтах и заботах, и искренне веришь, что друзья — это и есть самый главный аспект твоей жизни. Но это не так. Друзья приходят и уходят, и никогда не заменят тебе ни семьи, ни любимой женщины, — спокойно произнес старый игв. — Полагаю, пройдет еще много времени, прежде чем ты поймешь, что для того, чтобы быть счастливым, ты не нуждаешься в чьем-либо одобрении. Абсолютно. Только в своем собственном.

Генерал замолчал.

Я в свою очередь продолжал шагать рядом, внимательно слушая их разговор, но не вмешиваясь. И что странно, но я прекрасно понимал, о чем Гундахар говорит. Мозес всегда был таким. Он скорее пойдет пить пиво с мужиками или поможет чинить сломанную технику, чем пригласит девушку на свидание. Максимально упертый в своем «пацанском» видении мира.

— Так и что мне теперь, послать всех вас к чертовой матери и сосредоточиться на себе?

— Во-первых, я не друг ни тебе, ни кому бы то ни было из вас, включая Вайоми. Советую помнить об этом. А во-вторых, ты точно кретин. Потому как только кретины предпочитают бросаться из крайности в крайность, — рыцарь смерти дернул щекой, недвусмысленно сигнализируя о том, что с минуты на минуту начнет свирепеть. Снова запустит в себе ту ядерную реакцию из гнева и сарказма, которую мы не сможем погасить в ближайшие сутки. — Ладно, объясняю для особо тупых: наплюй на неважные просьбы, избавься от «спасательного круга» на талии, приоденься и не будь идиотом. Сделаешь это — сможешь «подкатывать» к кому пожелаешь.

— То есть опять-таки все сводится к тому, что я полный, — грустно вздохнул монах. — Ну не получается у меня похудеть! Сколько раз повторять?

— Как-то раз я осаждал крепость в Пикедраме больше года. Изолировал их от путей снабжения и разрушил все портальные арки, заставив голодать. И когда я наконец вошел внутрь, дабы принять их капитуляцию, то жирдяев среди уцелевших мы с Зативом почему-то не видели, — усмехнулся игв. — Не можешь справиться самостоятельно — одолжи у Вайоми «мячик-блевун». Вот только на людях с ним не играй. Не оценят.

На этом их затянувшийся сеанс психоанализа был завершен. Причем вовремя — спустя сотню шагов мы наткнулись на кучу золы от прогоревшего костра. Еще теплой.

— Аполло, Вирго или Черный Астрал, — считал я информацию по четкому следу. — Сто сорок пять сантиметров ростом, однако весит под сотню. Точно дворф.

— Это Кэрту, — прогудел Гундахар, подцепив из груды пожухлых листьев красный волос. — Был тут часа три назад.

— Что делать будем?

— А сам-то как думаешь? Выследим бородатого говнюка и хорошенечко вздрючим. За то, что не предупредил никого о своих планах.

— Вот же… проворный засранец… — покачал головой генерал, бросив взгляд на стремительно темнеющее небо. — Ладно, на сегодня отбой. Завтра его найдем.

Поразительно, но преследуя Аполло до победного, мы преодолели порядка тридцати километров, однако так и не сумели его догнать. Видимо, невероятно выносливый лидер Меридиана решил устроить себе качественный марш-бросок, благодаря которому его фигура всегда ощущалась где-то рядом, но в то же время без конца от нас ускользала.

Иногда складывалось ощущение, будто бы еще чуть-чуть и мы ухватим «панка» за бороду, но не судьба. Он словно чувствовал, что за ним кто-то идет, и, судя по следам, достаточно часто переходил на бег. Что, собственно, в конечном итоге игву и надоело.

А потому, потратив около пятнадцати минут на поиски, Гундахар ткнул острым концом кола в сторону дома-причала на высоких сваях, где мы и заночевали. Неподалеку от обмелевшей реки, истекающей мертвенным туманом, что в свою очередь нес в себе запах химии, гнили и испражнений. Более того, где-то там в сырой чернильной темноте, практически безостановочно звучало агрессивное барахтанье и плеск, отчего уставший мозг рисовал пренеприятную картину, что к нам вот-вот пожалуют склизкие монстры.

— Мне все это ужасно не нравится, — пожаловался монах, уже в который раз включив налобный фонарь. — Отход ко сну предполагает некоторую интимность. А тут какие-то непонятные твари скребутся буквально у нас на пороге.

Услышав его, генерал презрительно фыркнул, но промолчал. Перетащил свой спальник прямо ко входу, улегся на него сверху, тем самым подперев собой дверь, и вскоре захрапел.

Это Мозеса успокоило. Помогло уснуть, но ненадолго — спустя четыре часа рыцарь смерти снова нас разбудил.

— Стена из воды приближается. Пора валить.

Кивком головы, игв указал на гигантскую многокилометровую завесу, что словно застывшая волна цунами нависла прямо над нами. Огромная, черная, практически полностью сливающаяся с ночным небом.

Глядя на нее, внутреннее чутье буквально кричало о том, что мы должны как можно скорее добраться до выхода. Мегалодон активно нас подгонял, с каждым разом запихивая во все более жесткие временные рамки, и, кажется, я прекрасно понимал почему.

Безусловно, у такой громадины, как Диедарнис, крайне высокий показатель защиты. Толстенный слой брони, сложная структура, множество дублирующих систем, где каждый из подтопленных отсеков можно изолировать. Но даже он, обладая столь колоссальным запасом прочности, не в состоянии выдержать тысячи и тысячи взрывов без последствий. Особенно при учете того, что он и до нашего появления был критически поврежден.

Медленно, но верно офицеры Небесного Доминиона его добивали. Ну или же титан намеренно устраивал зрелище из своей «слабости», заставляя участников рейда торопиться и тем самым совершать роковые ошибки.

Как бы то ни было, благодаря его кнуту к середине дня мы наконец-таки вышли на финишную прямую. Взобрались на холм, увидели впереди очертания некогда многомиллионного мегаполиса и практически одновременно обратили внимание на едва различимое движение километрах в трех.

— Попался, — хищно оскалился Гундахар, доставая бинокль.

Вне всяческих сомнений, это был Аполло. Вот только на этот раз глава Меридиана был не один. Излучающий силу и предельно собранный, он бился врукопашную с Вирго Зидаром, и это был первый раз за все время, когда я увидел дворфа в бою. Что, как ни странно, меня восхитило.

Да, я не увидел того хваленого «мастера рун» с его редкими способностями, но даже этого было достаточно, чтобы проникнуться к нему уважением.

Широкоплечий, коренастый, неожиданно ловкий, он словно боксер-тяжеловес орудовал пудовыми кулаками-кувалдами, чьи жестокие ошеломляющие удары были способны не только дробить камень, но и натуральным образом выбивали из противника всю чертову дурь. Каждый джеб, каждый хук был сродни столкновению с бронепоездом.

Несомненно, лидер «пятисотенных» тоже был чрезвычайно опытным гномом, повидавшим на своем веку немало боев, однако, внимательно наблюдая за схваткой, вскоре я понял: Вирго ему уступает. Причем сильно. В какой-то момент ему даже повезло — он смог извернуться и нанести сокрушительный удар противнику в солнечное сплетение, но «панк» в ответ даже не пошатнулся. Лишь издевательски усмехнулся и харкнул тому под ноги, после чего продолжил медленно и неуклонно забивать противника до смерти. Грубо ломать кости, оставлять страшные гематомы на теле, заставлять предателя разбрызгивать вокруг себя лужи крови.

— Это не сражение. Это — казнь, — подтвердил мою догадку генерал. — Аполло контролирует силу.

— То есть он намеренно не дает подонку рано откинуться? — переспросил Мозес.

— Да.

Стоило игву кивнуть, как вдалеке снова взвился в воздух очередной кровавый шлейф, а до ушей докатился отчаянный вопль. Следом глава Меридиана ухватил Вирго за воротник и со всей дури врезал ему головой по лицу.

— Ай! Кажется, я слышал «хруст безе»! Ужасный-ужасный-ужасный звук! — воскликнул толстяк, поспешив отвернуться.

— Ну и что ты так кисло морщишься? Ты ведь даже не видел подробностей.

— Зато легко вообразил! — монах схватился за живот, стараясь погасить самый что ни на есть настоящий рвотный позыв. — Скажете, когда они закончат?

— Да уже все, — произнес Гундахар, наблюдая за тем, как Аполло бросил противнику нож и с очевидной насмешкой повернулся спиной.

Далее произошло именно то, чего и следовало ожидать. Лидер «пятисотенных» ухватился за «спасительную» соломинку и тщетно попытался атаковать, как вдруг с удивлением обнаружил, что длинное лезвие практически полностью погружено ему в лоб.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 19

— промелькнуло оповещение, вслед за которым мимо нас пронесся громкий радостный смех.

— Не понял, а чего он ржет? — спросил Мозес.

— С бессметными так бывает. Порою смертельная опасность приятно щекочет нервы, особенно когда живешь слишком долго, — хмыкнул игв. — К тому же в глубине души наш бородатый ублюдок заядлый авантюрист. Что в общем-то вполне логично, раз среди нас он рекордсмен по части прохождения Великих испытаний. Кстати, пора бы с ним поздороваться.

Отобрав у меня бинокль, рыцарь смерти подставил его под лучи солнца таким образом, чтобы две линзы ярко блеснули, словно фонари.

Этого хватило более чем.

Проследив за источником света, дваргийский «панк» наконец-таки нас заприметил. Торжественно улыбнулся и на удивление вежливо сложил руки в гномьем приветствии. Затем он начал что-то показывать. Близко похожее на язык жестов, о значении которых я, понятное дело, представления не имел.

А вот генерал, наоборот, его знал. Сосредоточенно нахмурился и начал медленно зачитывать, что тот говорит:

Гёт. Эрдамон. Малькольм. Объединились. Впереди. Слева. Опасно.

Аполло прервался, пытаясь определить, понял его игв или нет. Получил утвердительный ответ и продолжил:

Бомбы. Доминиона. Плохо. Значит. Они. Захватили. Базовый. Лагерь.

Тем. Не. Менее. Мои. Войска. Близко. Если. Умру. Передайте. Флину. Мочить. Гадов.

Если. Колокол. Уцелел. Надо. Снова. Спуститься. Вниз. И. Выйти. Наружу.

Через. Шлюзовой. Отсек. Чтобы. Уничтожить. Точки. Возрождения.

— Ага, а ты, я погляжу, самый умный… — покачал головой рыцарь смерти. — Вот только что мешает Диедарнису снова их сгенерировать?

И. Еще.

«Панк» на минуту завис, словно усиленно что-то обдумывал.

Зиар. В. Твоей. Власти.

Впрягаться. Я. Не. Намерен.

— Что ж, правильный выбор, — усмехнулся игв.

Убрал бинокль в подсумок и, протянув руку, продемонстрировал главе Меридиана средний палец.

— Я, конечно, могу ошибаться, но ты уверен, что он в состоянии правильно понять смысл данного жеста? — поинтересовался я.

— Да мне-то по большому счету насрать. Что так, что эдак — я передал ему все, что хотел, — зловеще улыбнувшись, генерал окинул нас изучающим взглядом. — Стало быть, мы имеем следующее: позади — стена из воды; впереди, слева и скорее всего справа тоже — толпы врагов, что благодаря паутине Диедарниса стремительно стягиваются в одну точку. А это значит, что совсем скоро кто-то очень болтливый и пухлый пренепременно отбросит копыта.

— Да хватит, блин, е-мае!!! — в сердцах проорал Мозес. — Гундахар, умирать — это больно, страшно и нихрена не смешно! Неужели моя жизнь вообще не имеет для тебя никакого значения⁈

— Я же сказал, что придумаю способ, как вызволить тебя со дна океана, — сердито нахмурился тот. — Или моего слова для тебя уже недостаточно?

Так и не дождавшись ответа, игв взвалил рюкзак на спину и, поправив шляпу, принялся спускаться по склону.

Вскоре мы последовали за ним. Однако где-то на середине пути я задержался — увидел вдалеке Аду, за которой следовал крайне мрачный и явно замысливший недоброе профессор.

Титанида тоже меня заметила. Указала Доусону на какую-то точку в противоположном конце карты и, вновь развернувшись, с улыбкой во взгляде помахала рукой.

Странно, конечно. Всего один небольшой жест, а на душе стало заметно теплее.

Жаль только, что моя радость продлилась недолго — из огромного мегаполиса в нашу сторону выдвинулись десятки бронеавтомобилей во главе с парой гребаных танков. Хуже того, спустя минуту, из-за перекрывающих вид небоскребов вынырнули несколько боевых вертолетов с навесным вооружением и символикой того самого «Сияющего легиона».

«Ясно. Видимо, отец Малькольм все-таки нас нашел», — подумал я, вдруг почувствовав, как мое сознание поплыло. Точь-в-точь как в ту самую ночь возле трейлера.

«Господин Эо, спешу вам передать свое сердечное „ку-ку“, а также с гордостью сообщить, что мы с баварской нянькой уже близко. Так что, будьте любезны, не умирайте раньше срока и по возможности постарайтесь уговорить мертвого стилягу не допивать ту бутылку бренди. А то бухать хочется страшно. Все-таки уже пошел четвертый день, как я безобразно трезвый, что, если честно, сильно выбивает меня из ресурсного состояния. Причем настолько, что пейзажи вокруг как будто бы полностью утратили свое природное очарование и сплошь кажутся мне серыми и унылыми. Ну или мир Диедарниса — говно. Я точно не знаю».