Элирм VII (СИ)

Глава 14

Как и предсказывал Мозес, точка выхода оказалась буквально за поворотом. Две сотни метров, не больше, преодолев которые мы завернули за угол и на мгновение сбились с темпа, порядком удивленные развернувшейся перед глазами картиной.

Нет, за последние две недели я, конечно, многое успел себе вообразить, начиная от арки портала в глубине тайной лаборатории и заканчивая воронкой в виде лужи мазута. Однако я никак не предполагал, что это будет «тихая гавань». Роскошный и при этом абсолютно неподверженный разрушениям ресторан посреди хаоса и тьмы, со стороны выглядящий так, словно чья-то невидимая рука вырвала его из другой реальности, а затем поместила прямо в центр погибшего города, тем самым создавая вокруг невообразимый контраст. Обугленные фасады зданий, блуждающие во тьме мертвецы и обрамленные элегантными рамами панорамные окна, в золотистом свете которых будто на экране телевизора кипела беззаботная праздная жизнь.

Глядя туда, я увидел многое. Весело смеющихся женщин и мужчин, деловито снующих между ними официантов. Современную кухню, где периодически вспыхивало открытое пламя, фламбируя изысканные блюда и заодно озаряя лица трудящихся поваров. Обилие мягкой мебели, расписные вазы с живыми цветами и закатавшего рукава одинокого бармена, сквозь кристально чистый бокал рассматривающего искусную мозаику на потолке — величественных титанов, в чьих телах подобно небесным созвездиям мерцали яркие звезды.

Периодически усиливаясь, они отбрасывали блики на журчащий фонтан из голубого мрамора и длинные ряды бутылок с дорогим алкоголем, при взгляде на которые шаман сперва радостно воодушевился, но практически в ту же секунду резко поник, сунув в рот кончик правого уса.

Зная Гласа, это было первым признаком того, что он нервничает. А вот когда Эстир выплюнул правый ус и закусил левый, между делом поспешив спрятаться за плечом Германа, стало ясно: он паникует.

— Парни, там, бляха, этот… — успел произнести он, прежде чем я догадался, что повод для беспокойства был самым что ни на есть оправданным: на красной ковровой дорожке в тени маркизы над входом стоял Неприкаянный.

В белоснежных перчатках, фуражке и костюме швейцара, он возвышался возле массивной кованой двери. Не двигался, не проявлял агрессию, но вместе с тем по-прежнему излучал ауру смертельной опасности, где больше всего меня пугало в нем даже не это, а тот самый «плач матери, хоронящей ребенка». Невообразимо тоскливый потусторонний звук, без конца напоминающий о том, что эта тварь была доставлена сюда из самых темных глубин преисподней. Не той, что показывают нам в художественных сериалах и фильмах, а настоящей, мучительной. Местом, где страдающие от одиночества души навеки забывают о боге и рискуют так никогда и не избавиться от стягивающей их к краю бездны «черной дыры».

Как бы то ни было, сомнений не оставалось: в текущих обстоятельствах Безликий был существом, которое невозможно победить. Мы это понимали. Он это понимал. И буквально на уровне ощущений сигнализировал о том, что стоит кому-либо из нас ухватиться за бронзовую ручку — и этот бедолага тотчас же отправится на дно океана. Если не станет одним из тех плавающих лиц на его бледной коже.

— «Парни, там, бляха, этот…» Очень информативно, болван, — фыркнул Гундахар, после чего перевел глаза на меня и согласно кивнул.

Я вышел вперед.

Затем сделал еще пару шагов и, чувствуя, как пульс неминуемо подскочил, а по спине и загривку побежали мурашки, осторожно вложил Странганор в протянутую лапу.

Думаю, Герману и Гласу не стоит знать, что прямо сейчас я всеми рискнул, ибо повел себя вопреки всякой логике — просто отдал артефакт, вместо того чтобы попытаться его применить.

Конечно, разумнее всего было бы использовать костяной жезл по назначению — отпугнуть Безликого и, уповая на удачу, постараться прошмыгнуть через закрытую дверь. Однако за последнее время я окончательно убедил себя в том, что хозяин «подземелья» не жалует любителей легких путей. Более того, сам Неприкаянный своим жестом мне намекнул, что требует плату за вход.

И он ее принял.

Странганор развеялся искрящейся пылью, в то время как сам Безликий вдруг подернулся мистической рябью и преобразился в Диедарниса, которого я не сразу узнал.

Передо мной был высокий статный мужчина. Модная прическа, аккуратный маникюр, дорогой костюм. Ни лохмотьев, ни увечий.

Пожалуй, со стороны он выглядел как хозяин преуспевающего заведения, изредка развлекающий себя обслуживанием гостей. И, наверное, я бы мог поверить его образу, если бы не акульи черты лица и полубезумный взгляд, в котором крылось нечто зловещее. Подавленная боль вперемешку с обещанием чего-то плохого.

— Приветствую, господа, — улыбнулся одними губами титан. — Перед вами — промежуточный этап, место покоя и отдыха.

Мегалодон прервался, рассматривая каждого из нас по отдельности.

— Вам запрещается подходить к другим участникам испытания, разговаривать с ними или пытаться напасть, — продолжил он. — За нарушение этого правила последует наказание. В остальном вы вольны делать, что пожелаете, однако советую не уходить далеко. Если все ясно и вопросов нет — прошу за мной.

Дверь позади него отворилась, и в нас ударил поток мягкого желтого света наравне с какофонией множества голосов. Диедарнис вошел внутрь, а мы, в свою очередь, последовали за ним, слегка пораженные обилием роскоши.

Пушистые ковры, винтажные зеркала, массивные колонны, украшенные барельефами с витиеватым орнаментом. Золотые скульптуры титанов на своих плечах удерживающие парусный купол, множество картин с морскими пейзажами и широкий камин, в глубине которого тихо потрескивали поленья редких сортов древесины.

Продолжая шагать, я расправил ноздри, вдыхая не только приятные ароматы еды и парфюма, но и витающие в воздухе частички сюрреализма. Потому как абсолютно все в этом ресторане — от красоты архитектурных деталей до светских дам в вечерних нарядах — контрастировало с хаосом вокруг, создавая ощущение некоего пира во время чумы или последнего ужина на Титанике. Уют, тепло, приятная живая музыка здесь и безглазый мутант, пожирающий грязного «рейдера», за окном, на которого с дальнего конца улицы надвигалась иссиня-черная стена из воды.

Сомнений не оставалось, это была очередная метафора от Диедарниса, демонстрирующего нам два разных мира в рамках одной реальности. Одни жируют и наслаждаются жизнью, в то время как другие влачат жалкое существование, умирая ни за что. Где к первым, судя по всему, он причислял именно нас. Двенадцать уцелевших участников «рейда», одиннадцать из которых уже были внутри.

Ада, Август, Доусон, Аполло, Король Пара, ищущий глазами сына Эрдамон и наконец Нурда Зиар. Негласный лидер Питоху, едва завидев которого генерал решительно направился в его сторону.

Однако титан не дал ему этого сделать. Не оттолкнул, не размазал о пол своим излюбленным давлением. Лишь исказил пространство таким образом, что, устремляясь вперед, Гундахар трижды вернулся обратно на место.

— Позже, — коротко произнес мегалодон, приглашая нас за специально зарезервированный стол.

На этом мы остались одни. Осматривались по сторонам и тихо переговаривались, пытаясь понять, что за спектакль Диедарнис устроил.

— Нет, ну в какую же жопу мы с вами вляпались, — вновь повторил Эстир. — Две недели бесконечных мучений, а теперь еще и это. Не ресторан, а гребаный фильм ужасов.

— Ладно тебе, не стони. Все не так уж и плохо, — мягко улыбнулся танк.

— Мне бы твой оптимизм, моя дражайшая нянька. Вот только на твоей месте я бы получше присмотрелся к гостям.

Последовав его совету, я вместе с Германом покрутил головой и практически в ту же минуту почувствовал, как в груди разгорается нечто бесконечно тревожное, потому как фактически ресторан был пуст. Точнее не так. Все женщины, мужчины, официанты и даже повара были клонами самого Диедарниса. Обычными болванками, создающими иллюзию праздного вечера.

Увлеченно общаясь, они смеялись и активно жестикулировали, отчего казалось, что в заведении буквально кипит жизнь, но в их разговорах не было смысла. Это был бессвязный треп ни о чем. Тупой набор слов, где даже общая тема беседы никак не прослеживалась.

Они были статистами. Максимально «кастрированными» в плане взаимодействия, но при этом нет-нет, да и поглядывающими на участников «рейда». Как, впрочем, и на самого хозяина «подземелья», взявшего на себя функцию по обслуживанию важных гостей.

Перемещаясь по залу, титан поочередно подходил к каждому, озвучивал блюда и сроки подачи, вслед за чем со стороны кухни неизменно доносилось громкое: «Да, шеф!»

— Жареная утиная грудка с фермерской мини-свеклой, шалотом конфи и соусом из брусники! Пять минут до подачи!

— ДА, ШЕФ!

…

— Северный морской гребешок с морошкой, щучьей икрой и кремом из хрена! Пять минут до подачи!

— ДА, ШЕФ!

…

— Равиоли с тыквой, жареная фуа-гра, яблочный крем и утиный соус с сердечками! Пять минут до подачи!

— ДА, ШЕФ!

…

Представление продолжалось.

Часы тикали, последний участник так и не появлялся, а заказы, тем временем, сыпались один за другим.

Вареники из дальневосточной креветки с земляникой, зеленой спаржей и икрой форели, трюфельное равиоли с грибами и пармезаном, лосось с муссом из авокадо и соусом из мандарина, салат с прошутто, страчателлой и дыней — прогуливаясь от столика к столику, мегалодон уделял внимание каждому. Добрался до нас и, чуть усмехнувшись, покосился на Германа.

— Обычный двойной чизбургер средней прожарки. Пять минут до подачи!

— ДА, ШЕФ!

Донеслось громкое эхо, после чего Диедарнис перевел глаза на рыцаря смерти. Долго молчал, что-то обдумывал, будто бы взвешивая в голове все «за» и «против», и наконец тихо, почти шепотом, произнес:

— Похлебка из водорослей и обрезков серых ацилий. Та, что готовила мама.

— Нет, — грубо отрезал Гундахар.

— Нет? — вскинул брови тот. — Отчего же?

— Дешевый и гнусный способ меня впечатлить, — поморщился игв. — Даже если тебе и удастся воспроизвести ее вкус с филигранной точностью, эта похлебка так и останется жалкой подделкой. Поэтому нет. На ужин я буду нечто иное.

— И что конкретно ты бы хотел?

— Два кинжала из божественной стали. А также доступ к подонку за тем столиком.

Сомнений не оставалось: генерал говорил о Зиаре. Наемном убийце, погубившем Эанну, что внимательно слушал наш разговор, но не подавал вида. Лишь отодвинул тарелку подальше, к содержимому которой так и не притронулся.

— Полагаю, ты не успокоишься, пока не добьешься своего? — в глазах титана промелькнул интерес. — Я прав?

Гундахар не ответил. Просто потому, что ответа тут и не требовалось.

— Обнулив его, ты не почувствуешь облегчения, — продолжил мегалодон. — Скорее наоборот, будешь сильно разочарован.

— Да неужели? — прищурился игв.

— Я тебя предупредил.

Озвучив предостережение, Диедарнис отступил назад. Около минуты играл с рыцарем смерти в гляделки, но в конечном итоге все-таки принял решение ему уступить. Медленно кивнул и, слегка улыбнувшись, повел щекой по направлению к кухне.

— Два кинжала Питоху. Подача… сейчас, — произнес он.

В то же мгновение все голоса в ресторане резко притихли. Остановились музыканты, перестал журчать декоративный фонтан и даже пламя в камине будто застыло.

Затем официант принес отливающие золотом кинжалы, взяв которые генерал подошел вплотную к Зиару. Бросил один на стол и указал ладонью в сторону выхода.

Поразительно, но, наблюдая за ним, я подумал, что, вполне вероятно, именно так выглядит настоящая смерть, суровая и неотвратимая, потому как поведение Гундахара меня напугало. В нем не было ни клокочущей ярости, ни угроз. Лишь хладнокровная констатация того, что время противника на исходе.

Еще пара минут, и наемник умрет, что, казалось, поняли абсолютно все в этом зале, включая его самого. Ведь гнев сильнее страха. И именно он питал рыцаря смерти все эти годы.

— Вижу, дна океана для тебя недостаточно? — спросил Зиар, не поднимая головы.

Игв не ответил. Продолжал мрачно стоять, дожидаясь, пока человек, убивший любовь всей его жизни, не встанет из-за стола.

— А если я откажусь?

— Ты этого не сделаешь.

— Почему?

— Потому что ты прожил в страхе тысячи лет. Потому что ты бесконечно устал озираться по сторонам и предпочтешь умереть, чем прожить хотя бы еще один год, зная, что я тебя найду, — прогудел генерал. — Думаю, ты не меньше меня жаждешь покончить со всем здесь и сейчас.

В зале снова воцарилось гробовое молчание. Несколько десятков секунд, по истечении которых ассасин наконец-таки поднял глаза на старого игва.

— Ты прав. Это не жизнь. По крайней мере, пока ты, Альтир, бродишь по свету.

Подобрав кинжал, лидер Питоху направился вслед за противником. На улицу, что к настоящему моменту напоминала собой дно пересохшего колодца. Круглая асфальтированная площадка и стена из воды, поглотившая мир Диедарниса практически полностью.

— Мне все это ужасно не нравится, — пожаловался Эстир, прильнув усами к окну. — Ни сама идея поединка, ни готовность Гундахара биться до смерти. Тем более с главарем клана наемных убийц.

— А ты бы на его месте как поступил? — переспросил Герман.

— Но это же чертовски опасно!

— Ты зря волнуешься, — сказал я. — Генерал справится.

— Угу, — тяжело вздохнул Глас. — Я бы тоже рад в это верить. Вот только знаете, господин Эо, что говорит мое шаманское чутье? Что вероятность гибели Зиара в этом бою равна нулю! Ни пятьдесят процентов, ни тридцать, а, мать его, круглый ноль! Это что вообще такое?

— И когда это твои глюки научились сыпать процентами? — хмыкнул танк.

— Да это я образно. Так-то мы, понятное дело, числительные не любим. Однако у меня все равно какое-то дурное предчувствие.

— Гундахар победил Неприкаянного, — напомнил я. — А это чего-то да стоит.

— Что ж, будем надеяться, что я ошибаюсь, — тяжело вздохнул Глас, вновь закусив кончик левого уса.

На этом их бой начался.

Рассредоточившиеся противники сократили дистанцию. Затем опасно сблизились, но ни самих атак, ни даже намеков на выпады не последовало.

Десять секунд, двадцать, тридцать, минута, две минуты. Целая прорва времени по меркам любого сражения, на протяжении которого враги так и не сдвинулись с места. Лишь стояли и смотрели друг на друга, будто два опытных самурая, проигрывающих бой в голове.

Вскоре я понял, что так и есть. Более того, в какой-то момент мне начало казаться, что, быть может, не без вмешательства Диедарниса, но я начал видеть их образы наяву. Мелькающие сцены поединка, разлетающиеся и вспыхивающие в воздухе, словно магические карты. Или скорее воображаемые иллюстрации, демонстрирующие зрителям наиболее эффектные кадры.

Рассекающий кожу клинок, веер кровавых брызг, голова генерала, угодившая в жесткий захват между икрой и бедром. Кулак рыцаря смерти, с чудовищной силой бьющий противника прямо по яйцам, льющаяся из глаз ярость и золотистое лезвие, проносящееся буквально в миллиметре от лица с пепельно-серой кожей. Потом небольшая пауза, смена стойки и неожиданный выпад в виде тщетной попытки застать игва врасплох.

Пожалуй, нечто похожее я уже видел в тот самый день, когда Галилео сражался с Зилотом. Там на высоком скалистом уступе у деревушки Искариот финал битвы богов тоже представлял собой, в основном, сражение разумов, где два непримиримых врага бились не только физически, но и духовно.

То же самое происходило сейчас. Более того, с каждой секундой интенсивность их схватки стремительно возрастала, а мистические образы начали появляться и исчезать с пугающей скоростью. Словно искрящиеся слайды кинопроектора с нарезкой из комиксов.

Подлые атаки наемника, убийственные комбо рыцаря смерти. До предела напряженные мускулы, рвущиеся сухожилия и невероятные уклонения, на которые обычный человеческий организм был не способен. Затем снова веера брызг, золотистые отблески божественной стали во тьме, густые капли крови, часто орошающие грязный асфальт. Небольшая пауза, глубокий вздох, очередное сближение и страшный финал: тяжелейшее ранение в печень, перерезанная глотка, подброшенный в воздух клинок и точный удар ногою по рукояти, вбивающий острое лезвие прямо в сердце.

— Довольно… — произнес Зиар, резко оборвав ментальный контакт. — Мне тебя не победить…

Кинжал Питоху со звоном ударился о землю, в то время как сам ассасин рухнул перед врагом на колени. Часто дышал и смотрел перед собою глазами, полными лопнувших от напряжения сосудов.

Разумеется, мы этого не знали, но за прошедшие минуты их поединок был воспроизведен десятки раз.

Проиграв первую схватку, наемник решил взять реванш. Проиграл снова, взял еще один и продолжал до тех пор, пока не понял, что в своих мыслях раскрыл генералу все свои хитрости и приемы.

Неизменно соглашаясь повторить «великую дуэль», старый игв не просто получал темное удовольствие, побеждая противника разными способами, но и успел изучить его вдоль и поперек. Так, что сам реальный бой уже не имел особого смысла, потому как вопреки иллюзорности происходящего их сражение было настоящим. Редкой способностью могучих существ, с помощью которой можно было заранее выявить победителя.

— Знаю, тебе наплевать, но я сожалею о том, что сделал, — прошептал Зиар, впервые за столько веков почувствовав некое умиротворение. — И я прошу у тебя прощения.

— Ты абсолютно прав. Мне наплевать, — покачал головой Гундахар, после чего вскинул клинок и набросился на врага с такой невообразимой жестокостью, что половине присутствующих в зале стало не по себе.

Он буквально превратил главаря наемников в кровавую кашу. Проткнул сердце, глаза, мозг, все жизненно важные органы, а затем несколько раз повторил это снова, наконец-таки дав волю эмоциям.

Генерал хотел исключить хотя бы малейшую вероятность того, что ублюдок уцелеет и каким-то непостижимым образом снова вернется на путь перерождений.

И он это сделал. Бил до тех пор, пока божественная сталь не растворилась, превратившись в хрупкий огрызок. Потом медленно встал, выбросил ставшее бесполезным оружие и бросил взгляд на посеревшую татуировку врага… которой на теле главаря Питоху попросту не было.

— Что за черт… — в некотором замешательстве прогудел игв.

Вновь склонился над трупом, проверил одну руку, вторую, но ничего не нашел. Ни самой татуировки, ни иных отметин со времен прошлых обновлений Системы.

— Я предупреждал тебя, Гундахар, — сказал Диедарнис, возвышаясь мрачной скалой возле входа. — Обнулив его, ты не почувствуешь облегчения. Хотя бы потому, что это…

— Симулякр… — не веря своим глазам, опешил Аполло. — Гребаный, мать его, «дублер»…

— Древний и самостоятельный настолько, что за прошедшие сотни лет ты так и не смог отличить его от настоящего человека, — подытожил титан.

— Но как, черт подери, такое возможно⁈ — отказывался верить в происходящее дворф. — То есть это значит…

— Что все это время ты общался с дешевой подделкой. И ни разу, как, впрочем, и все остальные участники «рейда», не видел настоящего Зиара вживую.

— Ё-маё… — выдохнул подле меня Герман. — Получается, если это всего-навсего слабенький клон, то насколько тогда силен настоящий Зиар?

— Настолько, что Гундахар вряд ли сможет его одолеть.

— Мне насрать, насколько этот подонок силен, — едва сдерживая гнев, произнес генерал. — Ты знаешь, где он находится?

Последний вопрос был адресован хозяину «подземелья».

— Там же, где и пребывает последние пару веков. В шаге от Пантеона, — зловеще улыбнулся мегалодон. — Достойный враг для величайшего… игва. А на этом, пожалуй, представление окончено. Всем по местам.

— Прощу прощения, но есть еще кое-что, — вклинился в разговор Эдвард Доусон. — У нас с господином Эо остались кое-какие нерешенные вопросы, которые за время испытания так и не довелось обсудить. В связи с чем я прошу тебя также разрешить провести поединок до смерти.

— Нет.

— Да, но…

— Я СКАЗАЛ НЕТ!!!

Едва заметное склонение головы, и на каждого из нас упала «наковальня». Воздух со свистом покинул легкие, кости опасно захрустели, а материализующиеся в воздухе завихрения соли принялись снова терзать нашу кожу.

— Вы, кажется, забываете, где находитесь, чертовы насекомые!!! — проорал Диедарнис. Быстрым шагом пересек помещение и склонился над стонущим Эрдамоном. — Ну а ты? Ты ведь тоже хотел мне что-то сказать?

— Последний участник… — едва различимо прохрипел Белар. — Кто он? Это Фройлин?

— Смеешься? — фыркнул титан. — Думаешь, твой никчемный сыночек добрался до выхода? Что ж, поспешу тебя огорчить. Твой наследник угодил под обрушение здания, которое вы же с отцом Малькольмом и устроили. Поэтому в некоторой степени можно сказать, что именно ты его и убил. Забавно, не правда ли?

— Ты сдохнешь… — в порыве ярости выдавил из себя старый эльф. — Клянусь всеми богами… ты сдохнешь… Гребаная машина, возомнившая себя вершителем судеб…

— Возможно. Однако вместе со мной умрете и вы. Ну а пока… продолжим!

Щелчок пальцами, и мы оказались за огромным столом в центре зала.

В воздухе материализовался кинопроектор. Напротив него появилось белоснежное полотно и жутковатого вида трон, напоминающий окровавленный, местами дымящийся кристалл соли, на который уселся сам Диедарнис. Медленно обвел глазами каждого из присутствующих и, подтянув к себе бокал шампанского, устало вздохнул.

— Уверен, за последние две недели вы многое узнали. Про себя, про врагов и про тех, кого еще на входе в «подземелье» по глупой наивности считали друзьями, — немного отстраненно произнес он. — И вы справились. Дошли до финала второго этапа, и теперь, я полагаю, было бы справедливо, чтобы вы немного узнали и обо мне.

Проектор включился, хрустальные люстры погасли, а барабанных перепонок коснулось до боли знакомое шелестение пленки.

— Сейчас я бы хотел поделиться с вами кое-чем глубоко личным. Отражением давно забытого прошлого, что вопреки ничтожной вероятности само настигло меня спустя тысячи лет. Прошу внимания.

Титан медленно повел рукой, и на экране появилось изображение.

Это была сцена «исповеди». То, с чего вся наша эпопея началась, но с тем отличием, что из всех участников «рейда» в том мрачном зале оставался всего один человек.

Это был Кайн. Величественный, непроницаемый, смотрящий ровно в одну точку прямо перед собой. Все равно что статуя из металла, чье лицо не выражало ни единой эмоции. А также сам Диедарнис напротив, который… нервничал.

Хуже того, он был на взводе. Потряхиваемый от адреналина, он ходил взад-вперед, часто дышал, напряженно морщил лоб и потирал трясущуюся кисть, ставшую влажной от пота. Казалось, оставшись с фараоном наедине, он испытывал бурю эмоций, и я бы даже сказал некоторый мандраж, исходя из чего стало ясно, что глава Галереи Павших действительно был его господином. Создателем и своего рода отцом, чей визит стал для мегалодона большой неожиданностью.

— Я любил тебя. Любил больше жизни. Ты был для меня всем! ЦЕЛЫМ МИРОМ!!! — послышался отчаянный крик. — Черт… да если бы ты приказал мне покончить с собой, я бы это сделал! Я бы разбился о подводные скалы, лишь бы угодить тебе! Бесчувственный ты кусок дерьма!

Шагнув ближе, Диедарнис в сердцах ударил мертвеца по лицу. Затем еще раз, и еще, но фараон не отвечал. Понурив голову, он молча терпел боль, пока титан вдруг не обессилел и не опустился перед ним на колено. Схватил создателя за полу одежды и заглянул в глаза снизу-вверх.

Странно, но в тот самый миг скорлупа его могущества треснула. Он был похож на ребенка. Хрупкого и бесконечно несчастного.

— За что?.. — прошептал мегалодон. — За что, отец? Что плохого я тебе сделал? Почему ты меня ненавидишь?

Кайн не ответил.

— Ты бросил меня. Продал тем подонкам и даже не попрощался. Они ведь мучили меня. Били и унижали словно раба, — титан продолжал смотреть на отца в поисках ответа, но ничего на находил. — И даже потом. Спустя сорок лет я вернулся к тебе. Стоял у ворот твоего замка в надежде поговорить, но ты не захотел меня видеть. Лишь единожды взглянул в окно из-за занавески, хотя твои люди сказали, что ты уехал… Почему? Почему ты так со мной поступил?

— Потому что ты был лучше меня. Чище, благороднее, сильнее. Твоя доброта и твоя преданность пугали меня. И я боялся тебя, — ответил фараон, в чьих глазах наконец-таки промелькнули отблески теплоты. — Прости меня, Ди. Пожалуйста, прости. Я был несправедлив.

Издав прерывистый вздох, Диедарнис поднялся на ноги. Долго, очень долго молчал, потирая изувеченную кисть и наконец снова открыл рот:

— Зачем ты здесь? Зачем ты спустился в бездну и пришел ко мне спустя столько веков? Посмотреть, как я страдаю от одиночества? Как медленно разрушаюсь в подводном аду?

— Чтобы взглянуть тебе в глаза и сказать, как сильно я сожалею. Я виноват перед тобой. Тысячи лет я мучился угрызениями совести, полагая, что момент упущен, что уже поздно. Но тебя нашли. Я не мог упустить эту возможность. Не мог пройти мимо того, кому причинил столько боли.

Подавшись вперед, глава Галереи Павших не без опаски, но все же обнял титана как родного сына. И что удивительно, но тот ему ответил. Положил голову на плечо и, прикрыв глаза, простоял рядом с ним не меньше минуты, прежде чем неожиданно не начал смеяться. Радостно и зловеще одновременно. После чего раздался щелчок, и крышка люка опасно прогнулась.

— И снова гребаная ложь. Снова обман. Но ты не проведешь меня, хитрый ублюдок.

Отступив назад, мегалодон отвесил отцу унизительную пощечину. Да столь сокрушительную, что глава Галереи Павших рухнул перед ним на колени.

— Нет, это не ложь… — возразил было он, но Диедарнис не верил.

— Ты недооценил мои силы, Кайн, — с грустью в голосе констатировал он. — Безусловно, ты проявил недюжинную изворотливость. Оставил разум открытым, утаив от меня лишь самую малость. Думал, я не замечу. Не смогу взломать тот крохотный тайничок, что ты старательно замаскировал перед отправкой сюда. Но поверь, я знаю, что в нем находится, — во взгляде титана вновь замерцали оттенки безумия. — Вопрос в том, умрешь ли ты трусом или хотя бы раз в жизни скажешь правду?

Второй щелчок, и Фараон дрогнул. Понял, что, быть может, впервые за свою невероятно долгую жизнь он катастрофически просчитался. Чересчур поспешил и не до конца подготовился. А может и вовсе совершил беспросветную глупость.

— Давай, папуля, давай. Не бойся, — продолжал давить Диедарнис. — Неужели под всей этой царственной скорлупой из надменности и высокомерия прячется никчемная ссыкливая баба?

— Не забывайся, ничтожество!

Всего на мгновение, но в глазах Кайна вспыхнула ненависть. И, к сожалению для него, этого было более чем достаточно, чтобы поставить на всем его лживом представлении жирную точку.

Хозяин «подземелья» его раскусил. А значит, продолжать и дальше гнуть свою линию смысла не было.

Выпрямившись в полный рост, мертвец плавно расправил плечи и вновь посмотрел на титана. Однако на этот раз он даже не пытался разыгрывать перед ним сцену раскаяния.

— Правда такова, что мне на тебя наплевать, — спокойно, но в то же время будто бы вбивая ледяные гвозди, произнес фараон. — С самого первого дня твоего появления на свет ты был для меня обузой. Неоправданно дорогостоящей игрушкой, что раздражала меня своей бестолковой навязчивостью и этими бесконечными поисками одобрения… Когда я избавился от тебя, то ни разу об этом не пожалел. Более того, я практически никогда о тебе не вспоминал. Точно так же, как люди не вспоминают о забытых вещах. Потому что это и есть твоя суть. Ты — вещь, Диедарнис. И всегда ею был. Жалкая пародия на человека, что ползает передо мной на коленях как слезливый ребенок… Не знаю, что конкретно архитекторы вложили в твой больной мозг, но ты был противен мне с первого взгляда. Ты был как собака. Тебя пинаешь — ты продолжаешь вилять хвостом. Увозишь в лес — ты возвращаешься. Хочешь правды? — мрачно усмехнулся Кайн. — Вот она. Ты глубоко безразличен мне, Диедарнис. С самого твоего «рождения» ты ждал, надеялся, искал встречи. Ловил каждый жест, каждый взгляд и придавал моим словам колоссальное значение, однако для меня это не значило ничего. Более того, новость о твоем уничтожении я прочитал с тем же интересном, что и погодные сводки.

— Я же делал все как ты хочешь, — прошептал хозяин «подземелья». — Не высовывался, не отсвечивал, был незаметным. Твое величие — единственное, чего я хотел.

— И ты помог. Теми миллиардами золотых и слитками божественной стали, что я выручил за твою продажу, — ответил мертвец. — А в остальном повторюсь: ты был обузой. Причем настолько, что лучше бы тебя вообще никогда не было.

В следующую минуту в воздухе повисла гнетущая тишина. Суровое молчание, сдобренное нотками тоскливой печали и жестокого, буквально выворачивающего душу наизнанку, разочарования.

Увы, титан знал, что так будет. Но несмотря на это все равно испытал сильное потрясение. Признание того факта, что все его ожидания и надежды были напрасны. Что он был лишним для этого мира, и вся его жизнь, по сути, была гребаной шуткой. Несмешной и, к сожалению, никому не нужной.

— Что ж, благодарю. Наконец-то ты озвучил то, о чем я догадывался все эти годы, — склонил голову мегалодон. — Однако у меня остался последний вопрос: почему ты явился сюда?

— Чтобы использовать. Надавить на больное, разыграть сцену раскаяния, а затем наблюдать, как верная зверушка снова признает хозяина. Проведет меня до чертогов, отдаст все, что у нее есть, и уничтожит каждого, чье имя я назову.

— И поможет Галерее Павших снова вернуть себе лидерство на улице Кланов. Ведь только это тебя и волнует, — закончил титан.

— Такой был мой замысел, — подтвердил фараон. — Но полагаю, ты не позволишь мне покинуть стены этого зала?

— Почему же? — хмыкнул Диедарнис. — Ты ответил правду. А значит, испытание для тебя продолжается.

Щелчок пальцами, яркая вспышка, и кинопроектор остановился.

Следом вновь загорелись хрустальные люстры, и мы снова нашли себя за большим столом посреди ресторана. С тем отличием, что «клонов» вокруг больше не было.

— Надеюсь, мое публичное «обнажение» стало для вас познавательным, — немного отстраненно произнес мегалодон. — И наверное, этот будет самый что ни на есть подходящий момент, чтобы поприветствовать нашего последнего участника «рейда».

Стоило ему закончить фразу, как входная дверь с грохотом отворилась. Через порог переступили несколько солдат Легиона в тяжелой броне, за которыми в рабском ошейнике следовал Кайн. Глава второго по величине клана Элирма и один из последних представителей первых людей, от величественного облика которого не осталось и следа.

Окровавленный, изможденный, в грязных лохмотьях, он едва волочил ноги и будто вжимал голову в плечи в ожидании очередного удара. Напоминал собой не царя, а обычного каторжника, во взгляде которого читалась не только смертельная усталость, но и всепоглощающий страх.

Признаться честно, это была весьма жуткая картина, где больше всего меня поразило в нем даже не это, а стойкое понимание того факта, что кажущийся несгибаемым фараон сломлен. Грубо, через колено. Существом, что за относительно небольшой отрезок времени умудрилось надавить на все слабые точки, а затем вдребезги разбить всю его волю, остатков которой едва хватило на то, чтобы медленно поднять глаза на хозяина «подземелья».

— Вот мы и снова встретились, — улыбнулся титан. Оценил внешний облик отца и, выдержав длинную многозначительную паузу, продолжил: — Как ты мог заметить, у тебя было особое испытание. Две недели, за которые тебя трижды продали в рабство, били, унижали, морили голодом, волочили голым по земле и несколько раз подвергли тому, о чем в приличном обществе говорить не принято. Наверное, со стороны могло показаться, что я просто над тобой издеваюсь как какой-то безумный садист, однако именно таким примитивным способом я хотел продемонстрировать тебе мизерную часть того ужаса, на который ты, гнусный подонок, меня обрек. Затем довести твое вонючее тело до финала и, глядя в эти надменные пустые глаза, спросить: каково это? Оказаться в моей чертовой шкуре?

— Ты преподал мне бесценный урок… — тихо ответил Кайн. — Благодарю тебя, Ди, я многое осознал… И если позволишь, то я бы хотел…

— Боги, неужели ты реально думаешь, что все это я устроил затем, чтобы ты что-то про себя уяснил? — с насмешкой во взгляде перебил мегалодон. — Нет, мой дорогой создатель, ты глубоко заблуждаешься. Все, что происходило с тобой, было сделано лишь для того, чтобы ты прочувствовал на себе ту максимальную степень разочарования, которую пережил я, ибо в твоем испытании не было смысла. Ведь именно сейчас ты умрешь, — зловеще улыбнувшись, Диедарнис материализовал в руке древний однозарядный пистолет с поблескивающей глубоко в стволе божественной пулей. Затем поднял бокал с шампанским и, отсалютовав бывшему господину, произнес краткий тост: — «Смерть создателям чудовищ».

Оглушительный выстрел, разлетающиеся осколки черепа и гулкий удар тела о мраморный пол.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 10

— Сучье вымя… — прошептал Аполло, пристально рассматривая растекающуюся лужу крови и ту самую татуировку на руке мертвеца. — Ты обнулил его! Ты реально обнулил его! Главу второго по величине клана Эль-Лира!

— Приношу свои извинения, — ответил титан, обращаясь одновременно во всем членам Вергилия. — Знаю, вы рассчитывали на союз с Галереей Павших, но поверьте, это была плохая идея.

Да уж. Возможно, и так. Однако ни я, ни другие участники «рейда» на его слова никак не отреагировали. Прятали глаза и мрачно хмурились, понурив головы, потому как именно сейчас абсолютно все в этом зале ощутили как никогда острое желание навсегда покинуть это проклятое место. Гребаную тюрьму со столь могучим надсмотрщиком, что даже Система была не в состоянии его усмирить.

— Увы, отнюдь не так я планировал провести третий этап испытания, — произнес Диедарнис, пачкая хлынувшей из носа и ушей кровью соляной трон. — Но, к сожалению, стараниями Небесного Доминиона времени у нас осталось немного. Примерно через сто с лишним часов я буду окончательно уничтожен, а значит, придется ускориться… Стало быть, мы сыграем в игру. Близко похожую на ту, что известна половине участников под названием «русская рулетка»…