Экстерминатор. Том 4

20. Спуск к Стиксу

Расположились мы в кают-компании. Мозг поступил точно так же, как и я, держа руку на парализаторе. А именно: сформировал-придвинул и привёл в боеготовность скрытые турели. Дело не лишнее, но вот эффективность против «дважды мёртвого» видится крайне низкой. Впрочем, Медея насуплена и боеготова — вроде бы и силы несопоставимы, но если она будет этому типу мешать, а мы стрелять… То может быть, свалить из системы у нас выйдет. Смерть для этого танатурга, как понятно — далеко не конец, но время выиграем.

Хотя в то, что он начнёт, безумно хохоча, нас убивать и пытаться причинить, вред я не особо верил. Но готовиться к такой ситуации я должен и как командир, и как разумный человек.

Сам же Гангирдод шёл, оглядываясь с явным интересом, хотя и совершенно безэмоциональной рожей. Присел, с усмешкой оглядел нас и выдал:

— Вы нам оказали некоторую услугу с этими придурками. Да и я обещал помочь информацией, так что, для начала, расскажите мне, что у вас творится. Девочка, — подмигнул он передёрнувшейся колдунье, — многое сообщила, но всего она не знает.

— То есть в благодарность за наше содействие ты нас послушаешь? — уточнил я, вызвав несколько редкостной механистичности смешков.

— Нет, я подумаю, чем вам помочь, парень. Возможно — будет иметь смысл… Впрочем, сначала я хочу получить информацию. Не думаю, что она секретна, да и способы получить её без вашего согласия у меня есть. Но мы — не враги, так что я просто спрашиваю.

— Тогда расскажет Трелил Лело, мой родственник, — решил я переложить переговоры на профессиональные плечи.

Просто… да напрягал меня этого тип, да и раздражал. Ну а дядюшка присоединился к нам с совершенно конкретной задачей, вот пусть её и реализует, а я, да и вообще мы всем Отрядом — послушаем.

— Силовой и мирный командиры? — приподняв бровь уточнил архимаг.

— В целом — так, — кивнул я.

В общем, дядюшка начал рассказ, несколько более подробный, чем не только была в курсе Медея, но и, например, я. Ну всякая социология там, экономика и прочие моменты, с которыми я разбирался поскольку-постольку. То есть от меня не скрывали (насколько я понимаю), но сам не интересовался. И, естественно, «общая картина противостояния» без деталей. Детали сообщила Медея, да и я некоторые моменты дополнил.

— Кроме того, уважаемый Гангирдод, мне бы хотелось более плотно познакомиться с вашей философией и этическими нормами, — озвучил Трерил.

— Ознакомиться тебе никто не мешает. Можешь спустится на Стикс, я распоряжусь, чтобы тебя просветили, — равнодушно произнёс архимаг, но вдруг вспыхнул глазами и с саркастичной улыбкой произнёс: — Хочешь пригласить нашу школу в свой протекторат?

— Скажем так, уважаемый, это… один из возможных вариантов. Некоторые полномочия я имею, но…

— Понятно. Ладно, спускайся, как соберёшься, куда я укажу. И мне тоже не помешает поговорить с собратьями и подумать. До встречи, — произнёс он и исчез.

А мы, но в первую очередь я, уставились на Трерила.

— Это логично и естественно, если мы желаем сохранить протекторат, — сообщил дядюшка. — Магов вроде и немного, но этот джин, как в древних сказках, вырвался из бутылки. И лично я не уверен, Медея, что все группы магов, оставшиеся в Рукаве Ориона, учтены в послании.

А я серьёзно задумался: это выходило стратегическое планирование, в которое я вроде как не особо. Но, при этом, идиотом не являюсь. И выходит, что остатки магов, как ни крути, вольются в человеческую популяцию. Простецы-не простецы, бои друг с другом и прочее — дело десятое. Но через несколько десятков лет, а то и несколько лет, маги начнут интегрироваться в существующие человеческие объединения. Распространяя как саму магию, так и её плоды, из которых самым значимым выходит снижение стоимости межзвёздных перелётов. А это… скажем так, глобально и для человечества в целом — благо. А вот конкретно, на ближайшие годы, а то и тысячелетия — это эпоха войн и становления новых империй. Ну, просто из природы человеческой и объединений это выходит так: текущий «застой» вызван тем, что воевать межзвёздно — невыгодно. Маги же этот «защитный фактор» нивелируют, не говоря о глобальных магических воздействиях в качестве противопланетного оружия. Да и не стоит забывать о том же псевдобессмертии — если не как товаре, то «товаре» для руководящих классов.

Но «насколько всё будет хреново» — можно думать бесконечно. А вот Трерил, действительно обладающий в определённой степени полномочиями «говорить за семью», сделал вывод: интеграция магов и магии в человеческую цивилизацию фактически неизбежна. И чёрт с ним с «бонусами», важно то, что через несколько десятков лет появятся очень голодные, зубастые, усиленные колдовством группировки. И протекторату просто нечего будет им противопоставить, если не готовиться.

При этом танатурги, по крайней мере, на первый взгляд, кажутся очень даже перспективными «союзниками-симбионтами» для семьи. По крайней мере, исходя из известного и на фоне двух прочих группировок, с которыми нам довелось столкнуться.

То есть вариант «перетянуть» тех же танатургов на территорию протектората, при их отстранённости (возможно — кажущейся) ориентирован не только и не столько на решение текущего кризиса, сколько на решение кризисов будущего.

— Земля, — в текстовом чате сообщил Андрей. — С магией, возможно, проблема бактериально-вирусной угрозы решится.

— Точно решится, — ответила Колючка, — но это не единственная проблема Земли.

— Даже на беглый взгляд можно сказать, что если и не единственная, то одна из основных. Но там ведь ещё и защитные автоматизированные станции, — напомнил я.

— Что, одновременно, защита от потенциальных агрессоров, в случае, если вирусно-бактериальной угрозы не будет.

— И это — тоже, но «открытым Миром» Земля не станет, да и прилететь-покинуть её, даже в лучшем раскладе, будет проблематично.

— Возможно, и к лучшему, — хмыкнула Ирка.

— Возможно, — признал я. — А вообще, мы сейчас делим шкуру недобитого бера. Совершенно не факт, что танатурги согласятся с предложением. А если и согласятся, что будут летать куда-то. Медея, а ты что думаешь? — уточнил я у задумчиво стоящей колдуньи.

— Не знаю, Керг. Меня они… внушают опасения. Несколько иррациональные, сама это признаю: естественный страх перед тем, что должно быть мёртвым…

— А оно вон какое живое! — радостно заявил Самсон, несколько разрядив обстановку.

— Ну да… Если обдумать всё, что я знаю — танатурги довольно социально пассивны, при этом идут на контакт в случае обращения к ним. Не честолюбивы — вообще «на своей волне» даже в социуме Академии. При этом потрясающе жестоки, если к ним предпринята агрессия — один из конфликтов на Академии закончился за час, поголовной, демонстративной смертью политической группировки, предпринявшей шаги к запрету танатургии.

— Что избавило этих альтернативно-живых товарищей от дальнейших возможных конфликтов в будущем, — отметил Андрей.

— Ну да… — повторилась Медея, слабо улыбнувшись. — Хотя я и себя обманываю — вдруг призналась она. — Даже не смерть, а столь долгая жизнь мага страшит: сколько он знает, что может. Как я у него буквально на ладони… Довольно глупо, после всего этого с Эллером.

— Ну, глупо не глупо, а свойственно человеку, — сообщила Мила.

— И, кстати, вы учтите, — не без ехидства отметил Трерил, — что никто прямо сейчас решать ничего не собирается. Мои полномочия, если и будут реализованы, заключаются в том, что я обозначаю интерес Семейства и готовность к переговорам.

Выходило, что на Стикс имеет смысл спускаться не только Трерилу, но и всему Отряду. И как телохранителям, и как наблюдателям — что-то интересное заметить, упущенное дядюшкой, например. Да и интересно, прямо скажем, хотя и несколько пугающе — всё же некоторый страх перед тем, что должно быть мёртвым, свойственен не только Медее.

— Я справлюсь, — сделала мужественную физиономию колдунья, незаметно цепляясь за руку Клемента. — Не настолько я их опасаюсь, как тут плёл Гангридод!

— Справишься — и отлично. Давайте готовиться, думать.

Стали готовиться и думать. Кстати, Андрей, вопреки своему обыкновению, не затеял экстрапийный концерт на тему «бессмысленное движение приближает тепловую смерть Вселенной». То ли движение на Стикс было осмысленным, то ли эскулапу было действительно интересно, как и всем. При этом, оставлять Энериду без присмотра не хотелось. И я даже стал задумываться о том, чтобы остаться самому. Потому что даже Эпсилон не гудел насчёт «я останусь» — киборгу было тоже интересно.

— Нет, Николай, — отрезал в ответ на мои прикидки дядюшка. — Ты нужен на планете, как участник переговоров и возможный командир в случае конфликта. Не говоря о том, что ты как боец — сильнейший в своём отряде?

— В среднем — да, — скромно признал я. — Но специалисты…

— Понятно, что в каждом деле есть специалисты, справляющиеся лучше универсала — это не только у силовиков, — отмахнулся Трерил. — Но твоё присутствие видится мне необходимым.

— Оставлять Энериду без присмотра — глупо. При этом, я бы оставил Медею, но…

— Она нужна, в качестве единственной возможной подстраховки от магии.

— Да. И всем интересно — понятно, что этот аргумент довольно слабый…

— Нормальный аргумент. Вы — не роботы, а критической ситуации не наступило, — хмыкнул он. — Слушай, а почему бы тебе не оставить оператора дронов? Ей тоже интересно, но многопоточность мышления и внимания, вдобавок к привычке получать информацию от дронов — чем не аргумент?

— Аргумент, — признал я. — И Майкла, в качестве охраны-поддержки.

— Ну, думаю, они сами разберутся, что и как поддерживать, — хмыкнул Трерил, на что я согласно кивнул.

Ну действительно — выходил оптимальный вариант. Потому что ведения пустотного боя ни один из раскладов не предполагал, для него на Энериде не помешал бы Кубик. Или орбитальная бомбардировка с входом в атмосферу и эвакуацией — с чем так и так Мозг прекрасно справится. Или «удар возмездия» с попыткой убежать — так опять же, тактические флотоводческие изыски не нужны.

Сообщил решение в отрядный чат: Мила восторга явно не испытала, но и не слишком расстроилась. Как и Майкл — интересно, но действительно найдут, чем и за что друг друга поддержать. А трансляция и милино оборудование вполне способны дать эффект присутствия от нашей экскурсии.

Собрались, стараясь найти компромисс между мобильностью, боеготовностью и вежливостью. Медея колдовала с такой силой, что от светящихся в оптическом спектре потоков хрен знает чего нас достало шарахаться. Но — собрались, погрузились на Дракончик и полетели. Указание Гангирдода впечатляло: огромными, многокилометровыми, радужно переливающимися буквами по ионосфере было выведено небрежным почерком: «Вам сюда —». Переливались буквы как северное сияние, по тем же причинам. Ну и стрелочка, чтоб не промахнулись — даже повеселила.

Дракончик и не промахнулся, вошёл в атмосферу и приземлился неподалёку от довольно архаично выглядящего небольшого городка. Не убогого, но застройка в два-три этажа, за исключением здоровенной башни в пару сотен метров в центре. Впрочем, довольно симпатичная архитектура и обилие зелени делало городок внешне вполне привлекательным.

Сели мы за городом, так как никаких дополнительных указаний не было. А когда вышли из трансорбитальника — к нам летел некий конструкт. В виде птеродактиля или дракона, что-то типа того. Именно конструкт: сенсоры не фиксировали биологической активности нигде, кроме как в центре немаленького… похоже, что транспортного средства. Хотя махолёт кажется довольно дурацким способом передвижения.

— Это не махолёт, Керг. Это полиморфный автоматон, эксклюзивный рабочий конструкт танатургов, — сообщила Медея.

— А в чём эксклюзивность? — заинтересовался Андрей. — Големы, одухотворённые механизмы, элементали…

— Он — не живой, вообще, — начала объяснять Медея.

И выходило, что «жизнь» для мистика — совершенно конкретное состояние и свойство материи, различной мистичности. Вплоть до того, что методологически кристалл в процессе роста — «живой». Какая-то философия и прочая не слишком внятная фигня, но выходило, что всякие «големы», одухотворённые механизмы и прочее — живы. А вот автоматоны — именно «не живы», этакая сверхсложная «программа» созданная кучами заклинаний и ритуалов. Что-то вроде робота-компьютера на магическом приводе, причём «робот-компьютер» с точки зрения Медеи «более живой».

— И зачем такое городить? — удивился Самсон.

— Мне кажется — я понимаю, — сообщил я. — Гангирдод говорил о ритуале «мертвения», глобальном. При этом, упомянул что «тела предоставят автоматоны». То есть, после этого мертвения живого не останется, именно с точки зрения мистика.

— А эти автоматоны — не живые, — заключил понимающе Здоровяк.

И Медея согласно кивнула. Тем временем дракон-автоматон домотылял до нас, вывернулся в этакую платформу, на которой пребывал солидно выглядящий чуть полный тип. В плаще-балахоне, довольно бледный, ну и лысый, как полено, как и Гангирдод.

— Приветствую, я — мастер Зозимос, — сообщил этот тип, с более естественной мимикой и выражениями, чем Гангирдод. — Архимаг примет вас после того, как вы удовлетворите своё любопытство, а я вам в этом посодействую.

— Только в этом городе? — прищурился Трерил.

— В любом городе и поселении Стикса, если пожелаете, — пожал плечами Зозимос. — Не препятствуя и не мешая магам и простецам, — уточнил он.

— А на вопросы вы ответите? — заинтересовался Андрей.

— Если знаю ответ — отвечу, — пожал плечами он. — Если нет — попробуем найти знающего.

— Даже на секретные темы?

— У нас нет секретных тем. Это для цепляющихся за жизнь.

Вот чёрт знает, врал или нет, но я своё любопытство решил удовлетворить. Потому что второй танатург — и лысый, бледный. И без ногтей.

— Удалены фоликулы и матриксы, — сообщил он. — Не мешают, не требуют времени для ухода.

— Это обязательно для танатургов?

— Нет, конечно, — вполне нормально усмехнулся Зозимос. — У нас нет «формы одежды» и правил, как поступать с телом. Это просто удобно и экономит время для важного.

Дракон-автоматон превратился в этакую неспешно парящую платформу, которая повезла нас над городом. В некоторых местах мы останавливались, даже заглядывали. И жуткого торжества танатургии над жалкими простецами-смертными не наблюдали. Люди как люди, живут, едят, работают, выпивают и даже занимаются сексом. Некоторая ленивая пасторальность в ощущениях присутствовала, но никак не «кладбищенская». А вот в «магическую школу» Медея аж вцепилась: вполне себе школа, где жителей планеты, от шести до шестидесяти, обучали магии, точнее, её азам.

— Нет, коллега, — ехидно ухмылялся на назойливые вопросы Зозимос. — Мы не «посвящаем» обучающихся в танатургию. Даём общий базис, а дальше — их выбор. Танатургия — осознанный выбор жизненного пути, — наставительно изрёк он.

— Но клятву берёте.

— Естественно. О непричинении вреда, о признании танатургии путём разумного, не требующего «искоренения». И не на пустом месте, коллега — вспомните ситуацию на Академии. Мы не против обучить людей, пусть они не пойдут по нашему пути. Но учить потенциальных врагов, пусть в неопределённом будущем — а оно нам надо?

— Демон знает, что вам надо, а что нет, — буркнула Медея, но явно впечатлилась.

Вернулись к Дракончику, погрузились вместе с Зозимосом, посетили несколько городов и селений. Трерил сновал, общался, задавал вопросы, сверялся с приборами пассивного наблюдения.

А провожатый рассказывал про планету. Последняя стала фактическим протекторатом танатургов задолго до исхода. Относились к ним на Академии с опаской и, подчас, враждебностью, вот и завели эти многомёртвые маги этакой «запасной порт», одновременно поставляющий ресурсы. Что в рамках скопления Академии было, судя по всему, нормально: многие объединения магов брали под крыло планеты, причём, судя по всему, у танатургов это было гораздо гуманнее, чем у большинства.

В общем, через дюжину часов этой обзорной экскурсии Трерил обратился к Зозимосу.

— Благодарю за сопровождение и пояснения. Хотелось бы увидеть господина архимага Гангирдода и переговорить с ним.

— Хорошо, он вас ждёт. Направьте свой транспорт к городу Кера. К центральной башне, где вас ожидает архимаг, я вас доставлю.

Кером назывался городок, рядом с котором приземлился Дракончик, так что через полчаса платформа автоматона занесла отряд в центральную башню.