Экспериментальный полет

Глава 23

— И сколько тебе еще осталось?

— Если вместе с этим дежурством, то — три.

— Ну счастливо.

Он привычно занял свое место за обширным столом в Главном диспетчерском центре космической обороны Земли. Россия. Томск. Огромное помещение, даже не зал, а скорее целый павильон, по площади напоминающий вполне приличных размеров крытый стадион с ареной внутри, только вместо трибун здесь несколько вычислительных центров, а на самой площадке с одной стороны рабочие места сотрудников, а с другой — громадное, диаметром метров в пятнадцать голографическое изображение Солнечной системы и, отдельно, увеличенная часть сферы вокруг Земли, охватывающая окружающее космическое пространство родной планеты радиусом до орбиты Марса. Этакие всемирные карты онлайн местного масштаба с указанием движения всех тел размером свыше двух метров в поперечнике и массой превышающей пару сотен килограммов.

Здесь отслеживаются и анализируются траектории движения практически всего, что находится в пределах сферы с Солнцем в качестве центра и вплоть до пояса Койпера. Основная задача — защита Земли, а также других заселенных планет от падения на их поверхность представляющих опасность космических тел, дополнительная — диспетчерский контроль за движением межзвездных кораблей. Распределение рабочего времени для осуществления этих миссий — девяносто пять процентов на корабли и менее одного на космические тела, остальное, как говорится «с миру по нитке».

Главное достижение за более чем стопятидесятилетнее существование Центра — уничтожение гигантского астероида, который имел достаточно призрачный шанс угодить в планету Земля, но чья траектория должна была пройти от нее достаточно близко. И еще более сотни случаев помощи в наведении спасателей на терпящие бедствие космические корабли. Стоили ли подобного многомиллиардные вливания в сферу космической обороны? Трудно сказать. Но жизни нескольких десятков тысяч человек, спасенные не без помощи Центра, а также тот самый астероид, имеющий шансы доставить немало неприятностей жителям Земли, все-таки свидетельствовали в пользу проекта. А в целом, дежурства здесь протекали достаточно буднично и спокойно.

Вот и сейчас Игорь Берковский даже не сел, а буквально плюхнулся в свое место Главного диспетчера сил космической обороны России. «Смену сдал — смену принял». Недавно отпраздновавший свое восьмидесятилетие, уже убеленный серебристой сединой, но все еще остававшийся в великолепной форме мужчина в мыслях видел себя уже где-то там, на воле, в отставке, отдыхающим на берегу лазурного моря или слоняющимся по бесконечным музеям мира. Да и что такое три дежурства? Трое суток вахты, разделенные между собой еще шестью сутками отдыха. Практически ничего. Учитывая, что последняя реальная тревога в Центре была более полутора лет назад, когда маленький частный звездолет по причине неопытности экипажа просто заблудился в трех соснах и подал сигнал SOS только для того, чтобы ему загрузили новую программу возвращения в порт приписки, а настоящие ЧП не происходили намного большее время, вероятность того, что в эти дни может произойти нечто экстраординарное сводилась к едва заметному минимуму. Надо только досидеть вот за этим бесконечным столом, а потом… Впрочем, как в действительности будет на пенсии, Берковский не знал. Кто-то утверждал, что клево, а кто-то напоминал о необходимости заниматься хоть какой-либо деятельностью. Ничего, поживем — увидим.

— Игорь Вячеславович, вам ничего не нужно? — мягкий девичий голосок в селекторе, второй помощник Главного, Инна, она же по совместительству секретарь и заведующая пищеблоком. Обычный вопрос в начале смены.

— Пока нет, спроси ребят, а мне через часок чашечку кофейку и пару бутербродов, — обычный ответ.

— Как всегда?

— Ну конечно же.

Они уже давно понимали друг друга с полуслова, а могли и вовсе без слов. Вся команда. Ведь даже самый молодой его член Инна уже проработала здесь более четырех лет и прекрасно знала предпочтения любого, а уж тем более шефа, так что этот разговор был скорее данью традиции, чем нес какую-то существенную смысловую нагрузку. В данном случае «чашечка кофейку и пара бутербродов» означали, что Игорю Вячеславовичу требуется принести чуть ли не литровый жбан напитка и похожую на поднос тарелку с горой ломтей хлеба щедро покрытых сверху нарезанной ветчиной, колбасой, сыром и всем тем, что сейчас находилось в холодильнике.

— Внимание всем службам, — Берковский нажал одну из немногочисленных кнопок, расположенных возле него на пульте. — Проверить окружающую обстановку, через полчаса доложить.

Вот оно, преимущество старшего смены. Ничего не надо делать собственными руками. Не требуется нудно шарить по отведенному тебе участку небесной сферы, выискивая несуществующую черную кошку в темной комнате, перепроверять данные автоматического контроля, который за все время еще ни разу не давал сбоев, глупо таращиться на экраны дисплеев, а потом заученными до автоматизма фразами докладывать о том, что и так всем давно известно. Можно просто расслабиться и вообще ничего не слушать, ведь если и произойдет что-либо внештатное, первым словом в извещении будет, конечно же, «Главному», и вот тут-то уже и включатся те самые спящие до поры до времени внутренние силы организма, повышающие тонус и на раз пробуждающие его от спячки.

А пока все течет как течет. Редкий человек, даже изрядно отдохнувший перед дежурством, выдержит хотя бы часа четыре смены не начав клевать носом. И знающее об этом руководство конечно же в профилактических целях раз за разом подбрасывает различные внештатные ситуации. То взбеленившийся астероид, зачем-то поменявший свою траекторию движения, то очередной терпящий бедствие корабль, то просто отказ техники. Но сейчас этого ждать вряд ли стоит. Кому придет в голову идиотская идея проверять бдительность Главного диспетчера, которому и работать-то осталось совсем ничего?

— Первый, сектор «А» в норме, три корабля в штатном режиме, запросов нет, отслеживаю объект 456924 на возможность изменения орбиты в связи с прохождением в поле Юпитера, — пошли доклады.

— Принято, продолжайте.

— Второй, сектор «Б»… — и так далее до двадцать четвертого. Рутина.

— Ваш кофе, Игорь Вячеславович, — в комнате Главного диспетчера с увесистым подносом появляется Инна, «Инночка», девчушка двадцати девяти лет, недавно вышедшая замуж и которая, наверняка, уже скоро перестанет таскать подобные тяжести по причине подготовки к декретному отпуску. Но пока, вроде, ей можно.

— Спасибо, — Берковский берет в одну руку громоздкую кружку с обжигающим кофе и аляповатой надписью «BOSS» и такой же огромный бутерброд с ветчиной в другую. — Инночка, ты сегодня просто молодец, больше ничего не нужно.

— Приятного аппетита, Игорь Вячеславович, — оставляя поднос на столе девчушка испаряется. Она знает, в течении ближайших шести, а то и восьми часов начальство ее не потревожит, а потому можно заняться более насущными делами. Например, позвонить по служебной (а, стало быть, бесплатной) линии любимому. Конечно, нарушение дисциплины, но высшее руководство подобное отсылает на рассмотрение начальника смены, ну а начальник смены этого просто не рассматривает.

— Игорь Вячеславович, — селектор вновь оживает теперь уже голосом Вадима, сейчас руководителя одного из секторов, но в будущем одного из основных претендентов на кабинет Главного, — планы на отдых уже составили?

— Сначала сяду в кресло-качалку и несколько месяцев ничего не буду делать. А потом… потом начну раскачиваться, — усмехнулся Берковский. Вот она, его команда. Даже вопрос тактично задан только после того, как шеф уже попил кофейку и поставил кружку обратно на поднос.

— А если честно?

— Хочу побывать на Марсе. Сколько лет уже смотрю на него на наших картах, сколько про него слышал, а вот не бывал ни разу.

— Вы что, серьезно? Тогда советую посетить равнину Эллады и желательно зимой, красота неописуемая.

— А еще что?

— Да много мест, я-то там в отпуске был, наскоком. Долины Маринера неплохо. Посмотрите марсианские каньоны — Большой в Колорадо отдыхает. И в биологических лабораториях обязательно побывайте, это в Северном море, там наши такие эксперименты проводят — закачаешься.

— Ну спасибо, как соберусь — обязательно с тобой проконсультируюсь.

Селектор замолчал. Можно расслабиться. Хотя пока еще не особо и напрягался. Берковский откинулся на спинку облакоподобного кресла и блаженно прикрыл глаза. До следующей переклички часов восемь, можно и вздремнуть. Его не потревожат. В отличие от рядовых сотрудников Главный диспетчер в качестве привилегии имеет отдельный остекленный с трех сторон кабинет, на втором ярусе, там, где на стадионе располагалась бы VIP-ложа.

Перед глазами появилась та самая красная планета, мечта его детства. И уж давно бы слетал, да все как-то недосуг. Сначала курсы повышения квалификации, карьера, затем семья, дети, далее уже свадьба одного сына, второго, внуки, сейчас правнуки… Ничего, скоро пенсия, отдохнем. Да и проблемы в семье вроде как решены…

— Главному, внимание. Код «Б». Неопознанный летательный объект в секторе 13. Искусственный. Засечен при пересечении орбиты Юпитера. Согласно траектории курс — Земля. Находится на активном торможении.

Берковский мгновенно открыл глаза. «Что за черт?»

— Продолжать наблюдение, — это уже вслух. — Короченкову, проверьте наличие в секторе кораблей для перехвата. Попробуем получить подтверждение от соседей.

И все-таки руководство решило напоследок сделать ему небольшой презент. В виде нештатной ситуации. Только топорно сработано. Что это за «неопознанный искусственный объект» который вот так прямо и появился из ниоткуда и чуть ли не вблизи Земли? А как же станции дальнего обнаружения? Просочился? Все эти учебные тревоги достаточно легко распознаются. С помощью соседей.

По причине чрезвычайной дороговизны в постройке и содержании Центров космической обороны их всего три в мире. Ну кто может позволить себе подобную игрушку? Ну конечно же Америка, Россия и Китай. Расходы большие, работы для них не так уж и много, а потому и конкуренция весьма высокая. Каждый хочет показать, что он лучший. И, хотя все Центры работают в единой связке, договориться о совместных учениях практически не получается. Ведь каждый выбивает себе условия, при которых именно его страна имеет больше шансов выгодно отличиться от других. А потому при подобных тревогах данные обычно вводятся в компьютеры только одного Центра со слезной просьбой к другим подтвердить наличие внештатной ситуации. Так вот другие-то хоть и подтверждают, только активных действий от них ни на йоту. Так что опытному диспетчеру нет проблем распознать фальшивку. Просто выйти на связь с соседями и прослушать их невнятный ответ.

Рука нехотя потянулась к кнопке включения связи с китайцами…

— Игорь, ты его видишь? — вдруг ожила громкая связь. Америкосы все-таки опередили. Это Майкл — один из ведущих диспетчеров Центра в Оклахоме.

— Вижу, — вяло процедил Берковский. «Ну вот, теперь будут хвастаться, что это они первые». — Давно уже.

— Что скажешь?

— Будем перехватывать.

— Могу пособить. У меня в районе орбиты Марса есть патрульный крейсер, там он его и возьмет.

— Давай. Кстати, где вы его засекли?

— Там же где и вы. На орбите Юпитера.

— А ранее?

— Ранее его не было. И китайцы это тоже подтверждают.

— То есть типа материализовался из ниоткуда.

— Мы тут проверили данные его траектории. Похоже, что садиться он намерен где-то у вас, в районе Сибири, но может быть и в Китае, хотя наиболее вероятно все-таки у вас. Ведь это у тебя был юбилей? Прими мои запоздалые поздравления. Дерзай, покажи класс. Мы на связи.

— И из Удаоляня тоже поздравления, — ворвался в эфир голос китайского диспетчера.

— Спасибо, — улыбнулся Берковский, отключая громкую.

Вот все и разрешилось. Соседи ребята ушлые. Сразу подметили все стыковки и нестыковки. Неопознанному объекту удалось пролететь сорок астрономических единиц, не будучи засеченным ни единым радаром? Хорошо. А на последних восьми он вдруг стал видимым? Еще лучше. Летит к Земле и собирается садиться в зоне ответственности русского диспетчера, который совсем недавно отпраздновал свой юбилей? Вообще прекрасно. Был и еще один маленький намек. Вместо общепринятого английского диспетчера сейчас как могли старались разговаривать по-русски. С акцентом, тяжело, примешивая изрядную толику международного, но по-русски.

Берковский ожидал подарка от руководства, но, чтобы ради этого все три службы разных стран впервые договорились о совместных учениях! Это даже как-то слишком излишнее внимание к его скромной персоне.

— Игорь Вячеславович, почему не докладываете? — вот уже и Станислав Андреевич, министерство.

— Согласно Инструкции, провожу первичный мониторинг ситуации.

— Давай, давай. И помни: объект не должен войти в земную атмосферу. Ни при каких условиях. Согласно первичным данным, его масса слишком велика, врежется в Землю — наделает нам делов.

— Может, он просто собирается приземлиться? Он же искусственный.

— Ну и что, что искусственный? Код с него идет какой-то несуразный, вроде бы наш, а вроде и нет. Расшифровать не можем. На запросы не отвечает. Появился из ниоткуда. Просто Летучий Голландец какой-то.

— Надо проверить по базам данных… Может, из пропавших. Древний.

— Вот только учить нас не надо. Свою работу выполняй. А архивы уже запрошены. На триста лет назад запрошены. А будет надо — и глубже копнем. Сам-то что предполагаешь делать?

— Совместно с американцами выполняем перехват в районе орбиты Марса.

— Хорошо, действуй. И помни: эта штуковина нам в атмосфере ни нах… не нужна.

Министерство отключилось. Берковский вновь откинулся на спинку кресла. Вот даже как! Знают, что легенда не выдерживает никакой критики, так накачкой берут. И куда торопятся? Ведь известно же, в космосе просто так нахрапом не возьмешь, тут каждому движению расчет нужен… Ладно, сработаем.

Диспетчер впился глазами в те немногочисленные данные, которые уже были собраны о неопознанном объекте. Масса… Достаточная для того, чтобы при соударении с Землей на достаточной скорости вызвать небольшой апокалипсис районного масштаба. Скорость… Снижается. И, судя по данным контроля, к Земле упадет до нуля. Но кто поручится за то, что будет продолжать снижаться? А не увеличится при подходе? Коды… Да, действительно, похожи на отечественные, но расшифровке не подлежат. Инопланетяне, что ли? Тогда уж больно мы с этими инопланетниками похожи. Те же частоты, те же наборы символов. Тип корабля… Пока не определен. Что ж, повременим, пока патрульный крейсер приблизится поближе.

— Короченков, ты американцев выводишь?

— Все нормально, босс, через пару часов они будут в зоне визуального контакта.

Что-то еще? Надо объявить тревогу сил ПВО зауральским округам.

— Вадим?

— Сделано.

— Что сделано?

— Силы ПВО в полной боевой готовности.

Вот и все. Теперь ждем ответа от американского крейсера. Два часа.

— Инночка, а принеси-ка мне еще кофейку.

Тоскливо тянувшееся время вахты вдруг заметно ускорилось. Еще несколько звонков из министерства. Приняты входящие из Китая и Америки. Поддерживают. Выпита еще одна кружка кофе. Наконец сообщение от патрульного крейсера. Тот вышел на визуальный контакт и теперь ведет переговоры с неизвестным бортом. Вернее, посылает запросы и не получает на них ответа.

А что? Неужели это не блеф и корабль на самом деле существует? Тогда где он прятался? Как разогнался так, что его никто не видел? Что, на самом деле вынырнул из какого-то там пятого измерения? Конечно, Берковский знаком с различными концепциями мироздания, но пока все это лишь теории в умах да на компьютерах математиков, а у тех и мира-то реального нет, одни голые цифры.

Ладно, это потом. Что сейчас? Неопознанный продолжает торможение. Уже вычислена наиболее вероятная точка посадки, севернее Канска, на сплетении рек Ангара, Енисей, Тунгуска. Черт! Это же почти рядом с Центром в Томске! Конечно, по нашим, российским бесконечным масштабам. Грубо работают начальнички… Но для остроты картины надо бы дать команду американцам на подготовку к уничтожению.

— Главному, внимание, — вновь оживает селектор. — Неопознанный объект распался. За двенадцать минут до этого от него отделилась небольшая капсула. Направление — Земля.

— Принято. Средствам ПВО. В широком диапазоне дать категорический запрет капсуле на вхождение в атмосферу Земли.

— Принято.

Это еще что такое? Система самоуничтожения? Подобной уже несколько сотен лет никто не пользуется. Или просто объект технически неисправен? Или это отвлекающий маневр, а капсула является главной ударной силой? Черт, да учения ли это?

— Вадим, что у тебя? Неопознанный отвечает?

— Нет, приближается с настойчивостью самоубийцы, начинает вход в атмосферу.

И вот она, основная привилегия Главного диспетчера, дающаяся в нагрузку к отдельному кабинету и возможности практически ничего не делать — обязанность принимать ответственные решения. Берковский заколебался. А вдруг это действительно всего лишь терпящий бедствие корабль? Неважно какой и не важно чей. Но даже если это так, он несет огромную опасность всей планете…

— Службам ПВО, уничтожить капсулу, — а что? Хоть данного пункта и нет в Инструкции, но все до сих пор помнят ту вспышку оберонской чумы, которую четыреста лет назад случайно завезла одна из экспедиций к Урану. Тогда врачам всего мира еле удалось справиться с эпидемией, охватившей почти всю Европу. Хорошо хоть смертельных случаев удалось избежать.

— Выполнено, — показалось, что прошел всего лишь миг, на самом деле около минуты.

— Что там?

— Из капсулы совершено катапультирование. Раскрылся парашют. Наш вертолет на подходе…

— Диспетчерская, — в переговоры вмешивается спокойный голос, видимо пилота вертолета. — Наблюдаю спускающегося человека, машет рукой…

— Это действительно человек?

— По всей видимости, да. Точнее после приземления.

И вновь томительное время ожидания, и снова голос неизвестного пилота.

— Диспетчерская, это действительно человек. Судя по нашивкам, Николай Бойо, пилот.

— Как он?

— Без сознания. Неудачно приземлился на деревья. Похоже, сломана ключица и пара ребер. Да все нормально. Состояние стабильное, эвакуируем в Красноярск. Жить будет, да и летать тоже.

— Откуда он?

— Непонятно. И скафандр на нем какой-то…

— Старинный?

— Да нет, наоборот, довольно навороченный. Я таких и не видел. Экспериментальный, что ли? Да вы не волнуйтесь. Сейчас доставим в больницу, там его приведут в чувство, потом сам и расскажет кто, зачем, откуда. Я же говорю: жить будет.

Вот и все. Как сказал палач, отрубив голову невинной жертве. Пора докладывать наверх. Хотя там уже и так давно все знают.

— Игорь Вячеславович? — на звонок отозвался все тот же Станислав Андреевич, оперативный дежурный. — Поздравляю! Принято решение о вашем поощрении. Так что готовьтесь к повышенной пенсии.

— За что? За то, что только что чуть не угробил человека?

— За принятие исчерпывающих мер по обороне Земли. И не спорьте. Нам хватит и собственных бюрократов, которые уже вроде бы начали разбор полетов… Историки, мать их… Да не волнуйтесь, знаете ведь, как это у них бывает. Им лишь бы покопаться, а здесь работы не на один год. Так что отдыхайте спокойно. Остальное — наше дело. Заодно примите самые сердечные поздравления от коллег из Штатов и Китая, они просто потрясены вашими самообладанием и выдержкой.

Выдержка… Берковский посмотрел на часы. Только сейчас до него дошло, что его дежурство почти закончено и что совсем скоро прибудет смена. Самообладание… Вероятно, это когда рубашка прилипает к покрытой испариной спине.

…А Марс его все-таки не впечатлил. Нет, все было именно так, как и ожидалось. И громадные, величественные каньоны долины Маринера, крупнейшие в Солнечной системе, и ярко искрящаяся от инея равнина Эллада, и биологическая станция с ее уникальным зверинцем, и даже две неправильной формы местные луны, пусть крохотные, но именно две — все это было так, все было эмоционально свежо, но опять-таки… Как-то холодно, не тронуло. Может быть, потому что с годами у него притупилось восприятие, или он просто уже вышел из того возраста, когда был готов по-детски радоваться каждому новому ощущению, а может быть слишком долго мечтал об этой поездке, и ожидал от нее чего-то уж слишком романтичного, и потому действительность показалась намного прозаичнее. Даже втрое меньшая сила тяжести, дававшая возможность присутствующим здесь людям почувствовать себя этакими атлантами, ради потехи поднимавшими огромные валуны, которые для такого случая были в избытке запасены на площадке, где производился первый выход экскурсантов на поверхность красной планеты. Нет, не впечатлило.

А может быть он просто никак не мог избавиться от того сомнения, что довлело над ним последние месяцы. Правильно ли он поступил тогда, отдавая приказ на уничтожение заведомо управляемой разумным существом капсулы. И хорошо, что по крайней мере все завершилось достаточно благополучно.

Уже будучи на пенсии, он несколько раз подавал запросы в Красноярский областной медицинский центр, куда был помещен тот самый Бойо, но добиться разрешения о встрече не мог. Сначала отказывали на основании необходимости соблюдения покоя для пациента, затем последовали указания о жестком карантине и наконец уже совсем гениальная отписка по поводу необходимости социальной реабилитации. Частокол из бюрократических препонов, пробиться сквозь который просто невозможно, но у Берковского было слишком много времени, воли и желания. Чиновники сдались. И теперь у бывшего Главного диспетчера сил космической обороны появился шанс посмотреть в глаза тому, кого он приказал уничтожить, вероятно, глупо извиниться, и, возможно, даже получить прощение.

— Здравствуйте, я тот, по приказу которого вы были сбиты.

С такими словами он вошел в палату. Перед ним был довольно молодой человек лет сорока — сорока пяти, высокий, круглолицый, с короткой стрижкой и с угадывавшейся под больничным халатом спортивной фигурой.

— Привет, — ответил Бойо приятным низким голосом.

— Вот пришел извиниться…

— За что?

— В результате моих действий вы могли погибнуть… — Игорь Вячеславович вдруг с ужасом понял, что привыкший за годы работы к четким штампованным фразам докладов теперь он не может подобрать обычных человеческих слов для обычного разговора по душам.

— Так не погиб же, — вдруг лучезарно улыбнулся Бойо. — Кроме того, как я понимаю, вы же не имели права поступить иначе?

— Не имел…

— Ну и выбросьте это из головы. Бывает. Как говорится, издержки профессии.

— Но вы…

— Считаете, что я должен вас ненавидеть? На сколько я могу судить, вы поступили крайне профессионально, кстати, в отличие от меня. Это ведь не вы, а я должен был учесть все последствия того безрассудного поступка, на который решился. По крайней мере, я должен был постараться хоть как-то наладить связь. Я ведь тоже профессионал… в какой-то мере… Так что кто из нас у кого должен просить прощения — вопрос открытый.

Это было удивительно. Выглядело будто пышущий здоровьем молодой человек утешает своего отца, который в очередной раз совершил какую-то нелепицу просто по причине своего возраста. Берковский с сомнением посмотрел на собеседника. Нет, такое чистое, открытое лицо… Вряд ли он может настолько лгать. Бывший диспетчер улыбнулся. В ответ.

— Так я могу надеяться…

— Да расслабьтесь вы. Есть такой старый морской закон: все живы — значит все хорошо. А корабль, груз и прочее просто ерунда.

— Вот уж успокоили!

— Так давайте перейдем на «ты», хотя бы по причине такого близкого знакомства. Мы же с вами почти родственники.

Игоря Вячеславовича отпустило. Что ни говори, а этот парень обладал весьма недюжинным обаянием. Речь Берковского, избавившись от официоза, вдруг стала значительно более плавной. Вскоре они уже достаточно непринужденно разговаривали обо всем, правда, это больше походило на монолог бывшего Главного диспетчера, хотя бы потому, что и воспоминаний у него было гораздо больше. Отведенный час для свидания пролетел более чем незаметно.

— И как вам наш подопечный?

После окончания встречи с Бойо Игоря Вячеславовича уже ждал в коридоре Вениамин Абрамович, лечащий врач. Мягким движением руки доктор пригласил посетителя пройти вместе с ним в небольшой, но достаточно уютный скверик, располагавшийся на территории больницы. Там они заняли небольшую беседку, скрытую от посторонних глаз разросшимся со всех сторон плющом.

— Симпатичный молодой человек. Как он?

— Общее физическое состояние в норме. Могу сказать даже больше — великолепное. Психика — тоже. Но имеются значительные провалы в памяти. И, к сожалению, в этой сфере мы пока бессильны.

— Я обратил внимание, что он почти ничего не рассказывал о своей предыдущей жизни. Так он ничего не помнит?

— Как вам сказать… Не совсем. Есть отдельные воспоминания из его детства, юности, но ни к чему не привязанные. Это как слайд, открытка. Зато очень хорошо помнит все, что связано непосредственно с его специальностью. Он ведь пилот. Мы приглашали специалистов, так те утверждают, что знания потрясающе обширные. Хоть с больничной койки и прямо за штурвал любого звездолета.

— Я тоже консультировался с несколькими своими товарищами, которые имеют отношение к этому виду деятельности, так все они в один голос утверждают, что то, как Николай вошел в атмосферу Земли — верх мастерства.

— Вот видите.

Они немного посидели молча. Было видно, что Игорь Вячеславович имеет еще много вопросов, но не решается их задать. Впрочем, Вениамин Абрамович и не торопил.

— А откуда он? — наконец нарушил неловкое молчание Берковский.

— Трудно сказать. Вспоминал о какой-то экспедиции к центру Галактики, но потом как-то разом ушел в себя и теперь утверждает, что ничего не помнит.

— Разве такое возможно?

— Согласно проведенным нами исследованиям, его организм перенес состояние анабиотического сна, а мы пока еще не располагаем достаточными научными данными о всех возможных последствиях, связанных с этим. Вероятно — возможно, а вероятно — просто симулирует.

— Но он показался мне достаточно открытым и общительным человеком.

— Так оно и есть. Но если задать вопрос о его ближайшем прошлом, он замыкается.

— И что хотите делать?

— Пока просто наблюдаем. Если бы это была обычная авария — давно бы уже выписали. Но здесь случай неординарный, — доктор пристально посмотрел на своего собеседника, сделал паузу, а потом на одном дыхании, даже скороговоркой, произнес. — Проблема в том, что на самом деле никакого Николая Бойо не существует.

— Как это?! — удивленно уставился на врача Берковский.

— Нет в нашей истории пилота по имени Николай Бойо. И вообще такого человека никогда не было.

— Он что, скрывает свое настоящее имя?

— Не все так просто. Если бы имя было вымышленным или забыто — полбеды. Генетическая экспертиза установила, что подобного человека практически не может существовать в более или менее обозримой современности. Понимаете, о чем я?

А вот этого бывший Главный диспетчер понять не мог.

— Он что, не человек?!

— Человек.

— Тогда кто он?

— Точнее — откуда он? Есть множество догадок. Лично я думаю — из нашего будущего.