Экспедиционный корпус (Георгий Лопатин) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 13

Но ребятами американцы оказались упертыми, и с выдумкой, этого у них не отнять. Видимо потери кому-то хорошо прочистили мозги и начали думать головой, проявляя смекалку.

Из леса повалил густой сизый дым.

Кто-то все-таки обратил внимание на господствующий западный ветер, потом посмотрел под ноги и обнаружил под подошвами много опавшей прелой листвы, наверное даже закурил, чтобы успокоить нервы и лучше думалось. Ну и как результат, сложил два плюс два и получил дымовую завесу. Сырая листва горит плохо, но так с топливом нет никаких проблем, взяли несколько бочек горючки у пилотов, полили собранную в огромные кучи листву с прочим хворостом и запалили.

Сизая удушливая волна накрыла окопы. Противогазы худо-бедно спасали от удушения, но вот с обзором все стало совсем плохо. А тут еще американцы применили хитрость — атаковали без артподготовки в полной тишине. Так что заметили их приближение, когда до окопов стало рукой подать.

Пулеметчики открыли бешеный огонь, но этот навал уже было не остановить и окопы стали заполняться американскими солдатами, что быстро выбили куцые силы русских, ведь в первой линии в ожидании нового артобстрела находились лишь дежурные отделения. Все что они смогли это поставить МНД и подорвав их, выиграв себе немного времени, утечь по ходам сообщений во вторую линию обороны.

А американцы плотно набивались в траншею, накапливаясь для следующего броска. Велась перестрелка в ходах сообщения, гремели взрывы гранат. Только теперь заработала артиллерия, накрывая вторую линию.

Климов из доклада узнав о прорыве, только сказал:

— Взрывайте…

В свое время он очень удивлялся тому факту, что свои окопы ни одна из противоборствующих сторон не минирует, ведь это же отличный способ завалить кучу врагов, ну или заставить их не пользоваться трофейными укреплениями, что тоже хорошо ибо враг вынужден будет оставаться на поверхности земли со всеми вытекающими в виде крови из тел последствиями. Так что, заполучив боеприпасы в виде снарядов не подходящих к русским пушкам, он приказал их заложить в первые лини окопов.

Михаилу оставалось только сожалеть, что эта атака разрозненная и противник не занял первую линию окопов на южном направлении. Там тоже подготовили такую ловушку.

«Эх, надо было их пустить в окопы во время первой атаки», — подумал он.

Вообще он приберегал ловушку для отражения ночного наступления, когда у врага действительно имелись все шансы на удачный штурм…

Ба-ба-бабах!!!

Первая линия окопов на западном направлении потонула в мощных взрывах. Не все участки взорвались, два-три отсека остались целыми, видимо все же перебило провода заложенные в ходах сообщения между окопами, но это уже ни на что не повлияло.

Несколько тысяч американских солдат, что набились в траншею как килька в бочку вознесло на небеса разорванными на части.

Солдаты РОДа после такого светопреставления провели контратаку захватив еще изрядное количество пленных в виде контуженных и просто ошарашенных американцев.

Похоже, что потери в устроенной ловушке «родных» солдат из тридцать третьей дивизии привела генерала Белла в бешенство так что он приказал атаковать повторно с южного направления всеми силами, в том числе… кавалерией.

На русские позиции понеслась масса из порядка трех тысяч всадников.

Что-то похожее Климов только в кино про революцию видел, ну и еще в «Тихом Доне» как казаки атаковали конной лавой не то австрийские, не то немецкие окопы и прорвались несмотря на активно ведущийся по ним пулеметный огнь. А раз так, то и эти вполне могут прорваться, а следом за ними пехота пойдет.

— Выкатывайте им навстречу нашу кавалерию… стальную.

Надо сказать, что кавалеристы и правда прорвались сквозь пулеметный огонь, но это случилось скорее потому, что американские пехотинцы всячески досаждали пулеметчикам, забрасывая их гранатами в том числе дымовыми и химическими, так что пулеметчики были больше заняты именно пехотой.

Часть кавалерии конечно положили, но немного, сотни две максимум, артиллерия их вообще проигнорировала занятая именно вражеской пехотой, но вот столкновения с танками американская конница не пережила. Выкатившие навстречу восемь «рено» и три транспортера начали косить хаотично заметавшихся по полю всадников пачками. А что могли всадники, вооруженные саблями, «винчестерами» да пистолетами против стальных коробок? Только героически сдохнуть, ибо с саблей кидаться на танк так себе тактика. Ладно бы чего-то горючее с собой взяли — «коктейли Блюма», гранаты на худой конец…

А так, на один танк запрыгнул такой американский кавалерист и то, наверное, вынужденно из-за того, что его конь словив с десяток пуль стал загибаться, и… и все. Только и мог что метаться в бессильной ярости по танку, ругаясь и стуча по броне, да пытался то ствол пистолета в смотровую щель всунуть, то саблю в нее просунуть, но в итоге не удержался, танк ведь по пересеченной местности катался, подпрыгнул на очередной кочке и оседлавший танк всадник свалился под гусеницы…

В итоге как прискакали кавалеристы, так и ускакали, оставив около половины своего состава на поле боя.

— Ну что сказать? — с некоторым изумлением наблюдая за этой страной отчаянной атакой, пробормотал Михаил. — Спасибо за конину. Свеженина это всегда полезнее консервов…

На этом боевые действия в этот день завершились. Генерал Белл похоже чуть остыл, ну и, наверное, стали подходить первые составы с танками… Так что можно было ожидать ночной атаки.

Климов испытывал чувство близкое к панике, казалось, еще немного и она захлестнет его с головой. Все из-за американских танков. Точное количество пока было неизвестно, но вряд ли мало.

Штабс-капитан Бодько, как раз отправился в очередной разведывательный рейд. Только не пешком, а на лодке.

Вообще Михаил хотел совершить еще один ночной налет на позиции противника и сжечь к чертям все танки. Понимая, что посуху это будет сделать проблематично, после прошлой оплеухи, американцы надо думать озаботились обороной самым серьезным образом, хотел атаковать с воды. Полковник считал, что как и все классические сухопутчики про реку они как раз напрочь забыли и берег не прикрыт. Так что можно было погрузить на лодки минимум роту, тихонько сплавиться по течению вниз и… и тут начинались проблемы.

Доподлинно неизвестно, где расположены танки. А если далеко от берега? Сможет ли рота до них быстро добраться незамеченной или даже с боем? Не завязнут ли на подходе? И даже если сможет, то стоит ли размен роты на полсотни или даже сотню танков? Ведь пойдут не абы кто, а «гвардейцы».

Можно конечно с «гвардейцами» взять водителей и часть танков не сжечь, а захватить и уже на них попытаться развить наступление или банально на них сбежать после устроенного тарарама…

И даже если предположить, что налет удастся, то все равно чисто не уйти, догонят и побьют. Все танки все равно уничтожить не удастся. А там чуть севернее придется перебираться через американские окопы. Сами по себе они не препятствие, но вот солдат там тьма тьмущая.

Вот если бы можно было бы погрузиться обратно на лодки и быстро на моторах уйти…

Климов даже ходил к рабочим посоветоваться на этот счет. Двигателей ведь хватает, так почему бы не организовать себе речную флотилию?

— С винтами беда, товарищ полковник. Из чего делать?

— Из латуни… гильз от пушечных снарядов полно.

— Так формы для отливок готовить долго…

— А если вырезать?

— Можно…

Довольно быстро провели эксперимент, и он показал, что в целом идея рабочая. Вырезали из листа латуни трехлопастной винт, приклепали к нему насадку на ротор… Лодка на которую поставили авиационный движок с этим винтом носилась по реке как бешеная. Но тут уже сам Климов перегорел.

Все должно быть в меру, даже авантюризм. А вся его идея авантюризм чистейшей воды. Одна ошибка и все обернется катастрофой. На что он пойти не мог.

Лодку с движком от самолета в итоге отдали Василию Бодько вот на ней он и уплыл.

В штабе тоже не горели принимать бой с американцами.

— Может прямо сейчас попытаемся уйти, в ночь? Тут ведь рукой подать до границы… — предложил начальник штаба.

— Не успеем, — отрицательно качнул головой полковник. — Минимум треть останется на французской территории… видите, тут «бутылочное горлышко» в горах перед границей, обязательно образуется пробка и американцы нас хорошо потреплют. Да и где гарантия, что они не прорвутся следом за нами в Швейцарию?

— Так нейтральная же страна… не посмеют…

На это Михаил только криво усмехнулся.

— Ну, скажут: сорри господа, немного увлеклись погоней, с кем не бывает? Их потом конечно пожурят, погрозят пальчиком, но нам-то от этого легче не станет. Так что лучше их принять на уже подготовленных к обороне позициях, дополнительно их усилив…

Как только опустилась темнота, начались работы по собственно усилению позиций. С правого берега стали доставлять обрезки рельс и бревен от спиленных деревьев. Пилили и на этой стороне все что толще руки, обрезали и начинали закапывать в землю.

От классического минирования Климов в итоге отказался. Слишком ненадежно, близкие взрывы просто оборвут все провода. А нажимной способ может и не сработать опять-таки из-за близких взрывов снаряды может повести сикось-накось так что они станут не опасны.

«Лучше тогда что-то вроде шестовой мины сделать, — подумал Михаил Антонович. — Крепим снаряд на шест и суем его под танк…»

Тоже провели испытания. Из «гвардейцев» Климов сформировал два десятка команд по пять человек в каждой таких вот саперов-подрывников. И даже начал их обкатывать танками, чтобы не струхнули, когда на них начнет накатывать ревущая махина вооружённая пушкой или пулеметом.

— Не бойтесь их, товарищи! Танкисты почти ничего не видят изнутри. Особенно когда танк наезжает на бруствер. Кроме неба они в этот момент не видят ничего, так что просунуть им снаряд на шесте вполне реально. Вот, залезайте сами и смотрите, чтобы убедиться лично…

Солдаты стали нырять в «рено», чтобы удостовериться в правдивости слов командира дивизии, что да, видно из этой стальной коробки немного и вылазили они уже гораздо более бодрыми, убедившись, что не так страшен черт, как его малюют.

В подконтрольных РОДу деревнях солдаты реквизировали всю стеклянную и керамическую посуду объемом около литра в виде бутылок и кувшинов соответственно, а также всю горючку: керосин, машинное и растительное масло, краску. Все это бодяжили, заливали в тару и затыкали тряпочными фитилями…

Но и этого было явно недостаточно.

Устроить встречный танковый бой — плохая идея из-за того, что все легкие «рено» у него пулеметные, а пушечных «шнейдеров» с гулькин нос и их всех быстро подобьют. Паллиатив в виде прикрепленных пушечных стволов так себе решение, одноразовые ведь бабахи получаются, да и с прицеливанием все очень плохо, хоть и от него не отказались.

— Всю артиллерию вывести на прямую наводку. Только не в чистом поле разместить на всеобщее обозрение, а вкопать в землю. Собственно всю легкую арту разместить во второй линии окопов, а среднюю и тяжелую — в третьей линии.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

На позициях стали рваться снаряды поднимая в воздух фонтаны из земли и камня.

Вкапывавшие в землю обрезки рельс и бревен солдаты поспешили вернуться в окопы.

— Похоже, что за нами тоже наблюдают, — сделал вывод Михаил.

После того как все стихло, солдаты снова принялись усиливать оборону позиций и снова американцы устраивали артобстрелы.

Климов все боялся, что американцы атакуют ночью, но делать они этого не стали. Все-таки ночная атака — это та еще рулетка, самим ведь ни черта не видно и подобраться к танку и поджечь его не составит труда.

За три часа до восхода на моторке прилетел обратно штабс-капитан Бодько с пленником, причем не абы каким, а танкистом в звании второго лейтенанта. От него узнали сколько танков прибыло, и кто ими командует.

Командовал некто временный майор Джордж Смит Паттон. Климов в свое время что-то слышал о нем, но так, краем уха, а значит личность не простая.

Что до количества танков, то собранная против РОДа сила внушала. Два батальона легких танков «рено» по сорок пять машин, один из них пушечный, другой — пулеметный, и один батальон тяжелых из тридцати английских ромбов «марк», плюс какое-то количество транспортеров. Всего около ста пятидесяти бронемашин.

Климов просто не понимал, как американцы вообще решились снять такую армаду с фронта и отправить ее на юг, только чтобы остановить русских, это при том, что немцы в любой момент могли атаковать, перейти Сомму и начать развивать достигнутый успех. Надо думать после своего наступления, получившего в газетах название «Второй бег к морю», они отдохнули, пополнили и реорганизовали свои армии и готовы продолжить, тем более что боевой дух среди солдат, надо думать тоже на высоте, по крайней мере настолько, насколько это вообще возможно. А вот у французов-северян с этим наоборот все плохо…

«Разве что у немцев пока со снарядами проблема, истратили все запасы в наступлении, а изготовить новые, нужно много времени и американцы это понимают, потому и рискнули с этим маневром», — подумал полковник.

Худо-бедно, но к рассвету перед первой линией окопов вкопали «полосу пеньков» из рельс и бревен, а так же разместили артиллерию, так что стволы чуть ли не лежали на земле, ну и дополнительно слегка замаскировали с помощью так же реквизированных у аборигенов рыболовецких сетей с тряпичной обвязкой и ветками, чтобы не заметили до поры до времени с воздуха.

— Едут!

На позиции РОДа обтекая холм, ставший известным как «фаллос» накатывала танковая армада. Сто пятьдесят машин изрыгая сизый дым и ревя на всю долину движками как стадо свирепых чудовищ медленно ползли вперед. Вслед за танками двинулась пехота. Много. Очень много. Три дивизии. Похоже что генерал Белл решил смять русских массой, одним мощным ударом.

И это производило впечатление, создавалось ощущение непреодолимой мощи, что этот стальной вал не остановить. Михаил невольно забеспокоился за психику солдат, если уж даже ему не по себе стало, то каково им смотреть на эту стальную волну⁈ Обстрелы для них привычны, а вот танки… Он прекрасно помнил такое явление среди солдат советской армии в начале ВОВ, как танкобоязнь. Стоило только солдатам узнать, что их будут атаковать немецкие танки, как давали деру целые батальоны и полки. А там танков-то, раз два и обчелся…

А тут полторы сотни, невольно струхнешь. Оставалось только надеяться, что обкатка сделала свое дело и солдаты отчетливо понимают, что танки не неуязвимы. Но помимо обкатанных «гвардейцев» в окопах находились простые бойцы-стрелки и саперы.

«Нет, не выдержат…» — осознал полковник, глядя на все усиливающуюся нервозную реакцию солдат в окопах. Унтера и офицеры пока справлялись, но надолго ли их хватит?

— Знаменщик! За мной!

«Надо бы знамя другое сделать», — подумалось ему не к месту.

Сбежав с горы с которой наблюдали за полем боя Климов заскочил в кузов грузовика вместе со знаменосцем и парой телохранителей.

— Разворачивай знамя! — сказал он знаменщику, а водителю скомандовал: — Гони вдоль первой линии окопов!

Тот понятливо кивнул и газанув, резво тронулся с места. Климову осталось только порадоваться, что все же отказался от классического минирования, а танковые заграждения стоят от окопа достаточно далеко, чтобы грузовик мог спокойно проехать.

— Не ссать! Хотя можете и ссать и даже срать, но не бежать! Завалим мы их! — орал он. — Если дадите деру, то только хуже станет! Намотают на гусеницы! А потому бейте их! У вас для этого все есть! Я буду с вами! Вон там, в самом центре позиций! Так что яйца сжать в кулак и держаться, мать вашу, родину нашу!!!

Так и проехал с одного края первой лини траншеи до противоположного воодушевляя бойцов грубыми шутками, практически сорвав голос, потом вернулся и действительно запрыгнул в окоп в самом центре и «солдатское радио» подтвердило, что комдив вместе с ними в траншее, что сильно повысило стойкость личного состава. Если сам товарищ полковник с ними, то действительно это стадо стальных монстров можно удержать.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Началась артподготовка так же призванная разрушить вкопанные в землю рельсы и бревна.

Удивительное дело, но именно это привычное начало боевых действий окончательно привело к тому, что наряженных до предела людей в один момент отпустило. Тут американцы несколько опростоволосились и не учли психологию момента. Не начни рваться снаряды, и когда танки приблизились бы вплотную солдаты все равно могли не выдержать и побежать, даже «гвардейцы» несмотря а присутствие с ними комдива, ибо стадный инстинкт вещь такая, заразная… а так все встало на свои места.

Налетела авиация. Ее целью ясное дело стала русская артиллерия. Где она находится, точнее находилась они знали, так что летели целеустремленно. Чтобы у пилотов не возникло ненужных вопросов, типа: а где пушки? Для них установили наспех сколоченные из досок и бревен муляжи, а чтобы особо глазастые не разглядели подделку, установили дымовую завесу. Несмотря на завесу контуры пушек оставались видны, так что бомбардировщики начали сгружать свои бомбы.

Отбомбившись, они улетели назад за новой порцией бомб, чтобы повторить бомбардировку.

— Погнали! — с передовой по телефону отдал приказ Михаил своим танкистам, хотя они и так знали что делать ибо все развивалось по плану.

Те, взревев движками поехали на восток. Их задачей являлось выйти по дуге к городку Анси и ударить во фланг противнику, что к тому моменту должен войти в боевое соприкосновение с РОДом на первой лини окопов. Главное, чтобы их не засекли пилоты с воздуха, для чего бронетехнику тоже как могли замаскировали установив сверху своеобразный тент из рваного брезента и прочей ткани вывалянной в земле. Правда остаются следы, но даже если и заметят, то сколько пройдет времени пока о танках узнает генералл Белл и что он вообще сможет сделать с этой информацией? Связи-то нет.

К счастью, вражеские бомбардировщики успели совершить еще один налет на ложную все еще задымленную артпозицию РОДа перед тем, как артобстрел со стороны американской артиллерии прекратился. Но оно и понятно, танки подошли вплотную и они рисковали подбить своих, что не комильфо.

Заграждение из рельс и бревен довольно сильно пострадало, но местами сохранилось и перед ними танки вынужденно остановились, пока водители высматривали удобные проходы, став идеальными мишенями.

А «к счастью», это если вернуться к налету бомбардировщиков, что полетели за следующей порцией бомб, потому как сразу после прекращения артобстрела грянул залп русских пушек, почти слитный обнаруживая себя. Легкая артиллерия и средняя била практически в упор, ибо полкилометра, даже меньше, для нее не дистанция так что и промахов почти не случалось. Фугасные снаряды на раз пробивали «картонную» броню танков и те запылали.

Тем более расстояние чуть больше полукилометра не дистанция для тяжелых орудий. От попаданий их снарядов «рено» разрывало в клочья как хлопушку в буквальном смысле этого слова.

Американцы думали банально подкатить к окопу, расстрелять из пушек пулеметные точки, ну и сами окопы почистить из своих пулеметов и тут уже их пехота перейдет в решительную атаку. А тут вам не там…

«Вот блин, после таких взрывов ни о каких трофеях даже мечтать не приходится, — невольно подумал Михаил, что был очень не прочь увеличить парк бронетехники, но как видно на данном этапе не судьба. — Разве что гусеницы с катками, да пушечки если повезет…»

Танки вспыхивали один за другим, артиллеристы стреляли на пределе своей скорострельности, но надо отдать должное, американские танкисты почти не растерялись. Кто-то занял позицию за подбитым собратом, скорее случайно чем осознанно, а те кто не имели возможности укрыться за подбитым собратом, сделали ставку на подвижность начав кататься вдоль линии заграждения и вступили в перестрелку с артиллеристами, долбя по ним как из пулеметов, так и из своих пушечек-окурков.

— Готовь шесты!!!

Климов подхватил один такой шест со снарядом на конце от которого тянулись провода к подрывной машинке сапера, положил его сначала на бруствер, а потом развернул поперек.

В третий раз появились бомбардировщики с истребителями. И вот тут русским артиллеристам пришлось солоно. Опасными для них оказались даже не бомбы, укрытия они за ночь откопали достаточно надежные, хотя несколько прямых попаданий все же случилось с полным уничтожением орудий, сколько истребители. Те переходили в пикирование и открывали пулеметный огонь заставляя обслугу орудий разбегаться и укрываться.

Эффективность артиллерийского огня резко упала и уцелевшие американские танкисты не преминули воспользоваться этим обстоятельством тут же ринувшись в атаку.

Один из танков, ревя мотором и лязгая гусницами поехал прямо на позицию Михаила и он резко толкнул шест вперед, и еще и еще чуть скорректировав направление.

— Взрывай!!! — заорал он саперу приседая на дно окопа.

Тот резко вжал рычаг.

Ба-бах!

Земля вздрогнула от близкого взрыва и бойцов накрыло землей и каменным крошевом.

Выглянув из окопа Михаил увидел, что его жертва перевернулась на бок, при этом днище разорвано, сорваны катки с правого борта и сбиты гусеницы.

В других местах пехотинцы засевшие в окопах хлебалом тоже не щелкали и тоже подсовывали мины из снарядов под танки. Далеко не всегда успешно, хромала точность, не всегда получилось взорвать под целью, а то и самих «подсовывальщиков» снимали огнем пулеметов, но как бы там ни было не менее четверти мин взяли свою жертву.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Тут и там зазвучали взрывы и легкие танчики аж подбрасывало в воздух, а некоторые так и вовсе переворачивало.

Все танки так остановить конечно не представлялось возможным. «Рено» в своем стремительном рывке достигли траншеи и открывали огонь. Вот только стрелять они могли лишь в одну сторону… А с другой стороны в них полетели многочисленные бутыли и те вспыхивали жаркими кострами.

Загорелся один такой танк поблизости от позиции Климова и из стальной коробки выскочил танкист с пистолетом в руке, коего Михаил тут же и расстрелял из «мексиканки».

Михаил сам не понял, зачем обшарил карманы убитого танкиста. Тем не менее достав документ, посмотрел имя.

— Капитан Паттон…

В нескольких местах у обороняющихся что-то не заладилось, может все же струхнули, за что и поплатились, и пулеметы начали «вычищать» окопы продольным огнем, а пушечные танки начали активно курочить пулеметные гнезда, что дало возможность американской пехоте перейти на некоторых участках в атаку и начать захват первой линии траншей.

Но тут вновь в дело вступила уцелевшая артиллерия, после того, как вражеская авиация истратила весь свой бомбовый груз, а к пулеметам у истребителей кончились патроны. Пушек уцелело всего треть, остальные хоть и получили в основном «не смертельные» повреждения вроде разбитых деревянных колес или прицелов, но продолжать стрельбу до их исправления не могли. Но оставшихся хватило, чтобы остановить продвижение прорвавшихся танков, коих так же осталось с хрен да маленько, едва ли с пару десятков.

Во время четвертого налета последние пригодные к бою пушки были частью уничтожены попаданиями бомб, но в основном опрокинуты близкими взрывами или сдетонировавшими от вражеского огня своими снарядами в ящиках, частью повреждены пулеметами истребителей и замолчали до конца боя. В итоге артиллерия и танки по результатам получасового вышли из игры.

В окопах завязался ожесточенный бой. Солдаты противоборствующих сторон активно перебрасывались гранатами и перестреливались из винтовок. У русских солдат имелось огневое преимущество, но атакующих насчитывалось слишком много, так что несмотря на сильные потери со стороны атакующих, случаев прорыва в траншею становилось все больше.

В какой-то момент солдаты РОДа вынуждены были отступить на вторую линию окопов. Американские солдаты в первой линии задерживаться не стали, до них довели случившееся во время атаки западной оборонительной линии русских, так что практически без остановки навалились на вторую линию.

Солдат противника действительно было очень много, три дивизии и неизвестно чем бы все закончилось, но тут во фланг американцев ударили «рено» РОДа, начав косить вражеских солдат из пулеметов, а по отставшим «маркам» долбили их подвесных стволов, и вот их самих противнику остановить оказалось нечем. Атакующий порыв американцев сразу же захлебнулся.

— Начинаем контратаку! — отдал приказ Михаил.

В небо взлетели ракеты, давая условный сигнал, засвистели свистки и русские солдаты ринулись вперед.

— Ура-а!!!

Часть солдат противника увидев атаку русских, да подгоняемая пулеметным огнем «рено» не выдержав драпанула назад, а те, что находились на линии непосредственного соприкосновения стали массово сдаваться. Да и как им воевать, если боеприпасы по большей части подошли к концу?

Что называется на плечах бегущего противника солдаты РОДа ворвались на позиции американцев.

На самом деле бег еще тот был. Двадцать километров да в броне. В общем плелись, что американцы, что русские. Потому и пленных взяли много, что американцы эти двадцать километров сначала перли во время атаки, а среди солдат там много возрастных из национальной гвардии — «Радужная дивизия».

Как бы там ни было часам к четырем добрались до американских позиций. В первую очередь русских конечно заинтересовала артиллерия и тягачи к ней. К счастью артиллеристы не стали как-то портить свои пушки, ни подрывать их, ни ломать прицелы или еще как-то.

— Цепляем и утаскиваем к себе взамен разбитых. Ну и боеприпасы понятное дело…

Контратака продолжилась до железной дороги, где в этот момент шла разгрузка состава с платформ которого стаскивали новые танки. Всего четыре десятка, но главное, что и боеприпасов к ним привезли много.

— Отлично! Главное теперь все это утащить…

Американцев отогнали за Экс-ле-Бен и те продолжили бег до Шамбери. Ну и к западу от озера тоже на пяток километров от железной дороги оттеснили.

Танки добрались до аэродрома, но к несчастью самолеты успели взлететь и потянулись на северо-запад в Бурк-ан-Брес.

К себе отошли только глубоким вечером по темноте, забрав с собой все что только можно было унести, а что нельзя — сожгли.

Ночью же первые составы пересекли границу со Швейцарией, а следующим днем вперемешку с огромным количеством пленных, чтобы не подвергнуться бомбардировке, на территорию этого государства стал просачиваться РОД разбив лагерь под Женевой на живописных берегах озера.

Потери в противостоянии с американской армией составили около полутора тысяч убитыми и ранеными, так что требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

Климов после такого даже подумал на тему, а не сделать ли ему по примеру Деникина аналог знака «За Ледовый Поход»? выглядевший как терновый венок с мечом на Георгиевской ленте. Тем более что серебришка из Леона уперли с лихвой. Название только пока подходящее придумать е мог.

Германия. Потсдам. Дворец Сан-Суси.

От ярко горящего камина уютно веяло теплом. Это было особенно приятно при мысли о холодных октябрьских ветрах за окнами дворца. Вообще, кабинет производил впечатление надёжности, утвердившейся ещё с прошедшего века, и даже бушующие за окном бури XX столетия, казалось не в силах были её пошатнуть.

— Присаживайтесь, генерал. — сидевший перед камином кайзер Вильгельм кивнул на второе кресло, стоявшее рядом.

— Благодарю, Ваше Величество.

Вальтер Николаи, считанные дни назад сменивший мундир полковника на генерал-майорский, не без удовольствия присел, наслаждаясь теплом.

— Коньяку? — предложил хозяин дворца, указав здоровой рукой на столик рядом, с бутылкой, парой рюмок и небольшим блюдом с бутербродами.

— Благодарю. Не откажусь, — благодарно кивнул Николаи, взяв бутылку и наполняя рюмку благородным напитком. — Шустовский?

Разведчик с лёгким удивлением взглянул на этикетку, возвращая бутылку на место. Смакуемый небольшими глотками коньяк из бокала приятным теплом быстро разлился по организму. Вальтер закусил бутербродом с свежим, явно только с фермы сыром, на хлебе недавно из печи, взяв со столика.

— Довоенные запасы, — усмехнулся кайзер. — В свете недавних событий, весьма символично, не находите?

— О, да!

Николаи машинально прикоснулся к «Голубому Максу»* на шее.

* Немецкое прозвище ордена «Pour le Merite»(«За Заслуги»), одной из высших наград II Рейха.

Крест он получил за организацию успешного восстания в Ирландии и пацифистских выступлений в Британии, а также активизацию сепаратистских настроений в Шотландии и Уэльсе, одновременно с погонами генерал-майора, пожалованными за содействие прорыву немецкими войсками фронта Антанты.

— Русские весьма помогли нашему наступлению во Франции. Думаю, без их содействия, наши успехи получились бы значительно скромнее.

«Если бы вообще были. Этот полковник Климов с его предложением, стал поистине даром судьбы. Без него, даже несмотря на революцию у французов, наверняка случилась бы очередная бессмысленная бойня, вроде Вердена», — мысленно закончил разведчик.

— Это верно! — Вильгельм довольно улыбнулся. — Таких побед у нас не было даже в первые два года войны. Да, мы занимали и побольше территорий и на Западе и на Балканах и особенно на Востоке, но такого разгрома как в мешке между Кале и Дюнкерком, наши враги ещё не знали!

— Полагаю, эту операцию станут изучать в военных академиях всего мира. И конечно не забудут того, кто настоял на том чтобы продолжать без перерыва наступление на берегах Па-де-Кале, пока противник не сдастся или не будет полностью уничтожен, — польстил Вальтер кайзеру, вспомнив русскую пословицу о каше, которую маслом не испортишь.

«Хотя, в данном случае скорее мёдом, — улыбнулся Николаи своей мысли, — Впрочем, и правда всё вышло здорово. И заслуга Кайзера тут в самом деле есть. Только он сумел переломить упрямство Гинденбурга, Людендорфа, Гофмана и прочих идиотов, желавших непременно въехать на белом коне в Париж. Как будто взятие столицы обязательно означает победу в войне и капитуляцию врага. Сербы и бельгийцы с этим поспорили бы. Да и русские с испанцами, если вспомнить Мадрид с Москвой при Наполеоне».

— Будем надеяться генерал, будем надеяться.

Кайзер от тонкой лести и правда расцвёл, разлив Шустовский из бутылки по рюмкам и подняв свою.

— Прозит!

— Прозит! — поспешил ответить на августейший тост генерал-майор, по примеру монарха выпив коньяк и закусив бутербродом.

— Да, наши дела во Франции идут прекрасно. — самодовольно продолжил Вильгельм, насладившись коньяком. — По последним данным, наши войска подтянули резервы, и если Пуанкаре продолжит дальше упрямиться и не капитулирует в течении недели, форсируют Сомму и начнут наступление в сторону Руана и Гавра. Подозреваю, что этому воинственному клоуну Пуанкаре вскоре придётся поискать себе другую «столицу». Конечно, если во Франции останется место, где он сможет разместиться со своим правительством. Его солдаты бегут к Блюму, а тот уже запросил перемирия и готов подписать мир в ближайшее время. Ему это необходимо, чтобы усидеть в своём кресле «генерального председателя», после провалившегося «мирного наступления». Кюльман сообщает из Швейцарии, что представители Блюма передали свои мирные предложения. Они готовы забыть Эльзас и Лотарингию, согласны принять аннексию Бельгии и Люксембурга, только бы мы не трогали территорию собственно Франции. За это они готовы отдать нам колонии в Западной и Экваториальной Африке, в Сомали и Индокитае, а также Марокко. Этот социалист Блюм на деле настоящий гешефтмахер! Как легко отдать то, что не в твоих руках! Ведь колонии контролирует правительство Пуанкаре.

— Которое, по моим данным, уже завело переговоры с Японией об уступке Индокитая, Гуанчжоуваня и своих концессий в Китае, а также островов Хорн и Новых Гебрид в Океании, в обмен на присылку японской армии во Францию, — кивнул Николаи. — Аналогичные переговоры Пуанкаре ведёт и с Абиссинией, предлагая регентше Заудиту и принцу Тефери Макконену уступку Французского Сомали, с желанным выходом к морю, за их солдат в товарных количествах, а также с Бразилией, которой французы предлагают часть своей Гвианы, а еще, по желанию Рио–де–Жанейро, любую колонию в Западной или Экваториальной Африке. Мавританию, Сенегалию, Гвинею, Берег Слоновой Кости, Дагомею, Габон, Конго — лишь бы только послали во Францию побольше войск. Кстати, Пуанкаре тут не одинок. Британцы тоже ведут переговоры с той же Бразилией и с Венесуэлой, соблазняя их кусками Британской Гвианы, c Аргентиной, предлагая Фолклендские острова и Южную Джорджию, с Колумбией, Эквадором, Перу, Чили, заманивая своими островами в Тихом Океане — Новые Гебриды, архипелаг Гилберта, острова Эллис, Соломоновы острова, Фиджи и прочее — лишь бы прислали побольше солдат. И есть у меня подозрение, что эти «благородные доны» под пальмами, согласятся. Одно дело, править банановой республикой, и совсем другое — республикой с колониями. Это почтенно, солидно, прямо как в Европе. Азию они тоже не забыли. Торгуются с Сиамом, покупая их солдат за сопредельные части Малаи и Бирмы. Афганскому эмиру предлагают изменить границу с Индией в его пользу и признать независимость. С Китаем тоже ведут торг — правда тут в уплату за солдат идут не земли а соверены и гинеи в карманы местных генералов и правителей. Кроме того, буквально сегодня я получил сообщение из Лондона, в недрах кабинета Ллойд-Джорджа готовится Акт о предоставлении Индии прав доминиона. Понятно, что расплачиваться за статус как у белых людей в Канаде, или скажем Австралии, индусам придётся огромными порциями пушечного мяса, побольше чем до этого. Впрочем, Национальный Конгресс на это вполне согласен, лишь бы получить власть над соплеменниками. Ну и из других колоний Лондон продолжит выгребать всё что можно. На острове то они призыв прекратили, боясь внутреннего взрыва. С Ирландией тоже ничего не выходит. Боюсь, вскоре мы увидим нашествие на Европу таких орд, каких не видели со времён Халифата и Монголов.

— Полагаете, все эти жёлтые и черномазые обезьяны, вместе с краснокожими и чернокожими дикарями и чёрт знает с какими ещё помесями полудикарей из Южной Америки, могут быть для нас опасны? — нахмурился кайзер.

— Все могут быть опасны, ваше величество, если их много, — пожал плечами Вальтер. — Даже пчёлы и муравьи. Вспомните восстание туземцев в нашей Юго-Западной Африке, подавленное десять лет назад. Сколько пришлось с ними возиться… А ведь у них с оружием и командирами умеющими воевать в современном бою, было сильно хуже чем у наших врагов. Ресурсы Антанты велики, их хватит чтобы вооружить весь этот сброд с трёх континентов, и наскоро натаскав, бросить против наших солдат, заваливая их мясом. Ведь у нас многие полки на фронте, численностью не превышают батальон, и годятся только для обороны, но не для наступления. Тем более что не всех кого Антанта потащит в Европу, можно назвать сбродом. Те же японцы всё-таки ухитрились победить Россию в своё время. Да, им сильно помогли проблемы русских с транспортом и идиотизм правительства императора Николая и его генералитета, но тем не менее… Наш военный атташе Хаусхофер одобрительно отзывается о японских солдатах, считая их очень дисциплинированными, упорными и не боящимися умереть за своего «божественного императора», как крестоносцы не боялись умереть за Христа. Сиамцы и Афганцы тоже бывало побеждали французов и англичан. Армии Бразилии и Аргентины уж точно не хуже тех же португальцев, которые неплохо дерутся против нас, надо признать. Племена Абиссинии тоже довольно воинственны, недаром за две тысячи лет эту страну никто не смог завоевать. Да и в остальной Африке есть смелые туземцы, вроде масаев. Наш Леттов-Форбек может подтвердить. Если Антанта пригонит в Европу всю эту орду, подкрепив американцами, целая армия которых недавно прибыла на юг Франции, то даже если мы возьмём Руан и остальную Нормандию и выйдем к Бискайскому заливу у Нанта, они смогут удержать Бретань. Море вокруг полуострова в их власти, есть удобные порты, а Армориканские горы на востоке, если их укрепить, станут слишком трудно преодолимой для нас позицией, поддержанной крупными резервами. А собрав там достаточно сил, Антанта сможет начать контрнаступление. Хотя, главный удар не обязательно должен быть во Франции. Им ничто не помешает ограничиться там отвлекающими действиями, а основное наступление развернуть из Италии. Или из Греции. Или даже с обоих направлений, отрезав от нас Балканы и базы на Средиземном море, вместе с нашими болгарскими и турецкими союзниками, угрожая отнять у нас румынскую нефть и венгерский хлеб.

— Вы правы, генерал, вы правы… — совсем омрачился Вильгельм. — Англосаксонские торгаши подняли против честных немцев, обделённых судьбой местом под солнцем, чуть ли не весь мир. Верно говорят: Боже, покарай Англию! А теперь ещё и Америку! — Кайзер налил в рюмку Шустовского, и махнул коньяк разом, заев бутербродом с балтийским угрём.

— Поэтому нам нужен мир с правительством Блюма, и как можно скорее, — уверенно ответил Николаи, не последовавший примеру монарха — Ради этого можно согласиться взять такую сомнительную валюту как африканские и азиатские колонии французов. Это несколько подорвёт легитимность сделок правительства Пуанкаре по обмену контролируемых им колоний на азиатские, африканские и южноамериканские войска. Полагаю, контрибуцию для Блюмовской Франции тоже можно сильно урезать. А если и брать, то углём, рудой и прочим сырьём. Всё равно деньгами правительство Блюма не богато. Золотой запас, вывезенный в Бордо три года назад, находится во власти Пуанкаре и под защитой американцев, более того, вчера я узнал, что его вроде-бы начали перевозить на Мартинику. Мало того, французские банкиры, хоть Блюм их и не трогает, после грабежа восставшим русским экспедиционным корпусом банков в Лионе, спешно переводят свои активы в другие страны, прежде всего за океан. Ратенау это подтверждает. Но мирный договор с Парижем сейчас важнее денег. Он позволит снять наши войска с южной части французского фронта, и поддержать наше наступление на севере. Кроме того, тогда Антанта потеряет возможность подвозить подкрепления и грузы в южные порты Франции. Особенно если Блюм приберёт к рукам те южные районы, где осталась власть Пуанкаре. Думаю, моя служба сможет посодействовать торжеству социалистической революции в тех местах, — усмехнулся генерал-майор.

— Германская разведка помогает социалистической революции, хоть бы и во Франции! — Вильгельм криво улыбнулся, заедая неприятное впечатление бутербродом. — Что бы сказали дед, отец, и этот старый засранец Бисмарк, которых привела в ужас Коммуна в Париже сорок шесть лет назад!

— Да простит мне Ваше Величество некоторый цинизм, — начал Николаи, — но вызванный Парижской Коммуной ужас, не помешал славной памяти кайзеру Вильгельму Первому и его Канцлеру, в полной мере использовать эти страхи для выбивания согласия на устраивавшие Германию условия мира, у французов, которых коммунары ужасали ещё больше. В конце концов, лучше социалистическая революция во Франции, чем у нас после проигранной войны.

— Не опасаетесь дурного примера? — кайзер вперил острый взгляд в своего начальника разведки.

— Опасаюсь, в известной мере, Ваше Величество, — честно признался Николаи. — Но всё же надеюсь, что у нас этого не случится. Были ведь примеры в 1789, в 1848, в том же 1871, но немцы оказались достаточно благоразумными. По большей части. Да и наши социалисты в большинстве умеренные филистеры, которым, несмотря на их зажигательные речи в парламентах и на разных сборищах, да громкие статьи в прессе, меньше всего хочется Коммуны в Берлине, — разведчик позволил себе презрительную усмешку. — Хотя, от республики по образцу американской, они бы не отказались. Но думаю, если Рейх победит, обыватели предпочтут монархию как гаранта порядка и получения компенсации за все тяготы войны. Как говорится: В Германии не может быть революций, так как революции в Германии строго запрещены.

На этот раз усмехнулись и генерал–майор и кайзер.

— Остаётся только надеяться на это, — Вильгельм снова стал серьёзным. — Я сегодня же телеграфирую в Берн, Кюльману, чтоб подписывал мир с представителями Блюма. Чёрт с ними, пусть платят колониями. Выиграем войну — эти колонии в любом случае станут наши. А если не выиграем… Тогда нам не только французских, но и своих колоний не видать.

— Полностью согласен с Вашим Величеством, — наклонил голову Николаи. — Надо как можно быстрее подписать этот договор и добиться его ратификации обеими сторонами, пока Блюм ещё правит в Париже и готов на всё чтоб сохранить своё шатающееся кресло.

— Думаете, он недолго просидит? — с интересом спросил кайзер,

— Практически уверен, — разведчик утвердительно кивнул. — По сообщениям моих агентов, его позиции ослабевают. Массам не нравится его нерешительность, в частности отказ от экспроприации банков и военных заводов. А военными сейчас во Франции стало подавляющее большинство заводов и фабрик, и рабочие там недовольны условиями труда и его оплатой. Крестьяне, которых большинство среди солдат, как и мелкие буржуа в городе, хотели бы избавиться от долгов и вернуть закладные отданные банкирам. Это стремление разделяет и немалая часть среднего класса. Раздражает народ и уступчивость правительства Блюма к требованиям американцев и особенно англичан. А недавний крах затеянной с его участием «битвы за мир», — Николаи снова позволил себе усмешку, — окончательно изгадил его репутацию. В общем, Блюм повторяет путь русского премьера Керенского, даром что он не такой фигляр как эта убогая пародия на русского Бонапарта. Того тоже подкосило провальное наступление в июле. В социалистических и синдикалистских организациях входящих в USFL* радикальные настроения растут как на дрожжах. Ещё быстрее усиливается популярность некоего Французского Революционного Фронта, особенно влиятельного среди солдат. Готов поставить тысячу золотых марок против пфенинга, что довольно скоро именно ФРФ сформирует новое правительство в Париже, выкинув Блюма на свалку.

* Латинская аббревиатура СССР Блюма.

— На смену жирондистам идут якобинцы… — прошептал Вильгельм. — Генерал, а что собой представляет этот ФРФ и откуда он взялся?

— Честно говоря, Ваше Величество, я и сам в недоумении, — Николаи развёл руками. — Выскочил в этом году как чёртик из табакерки и сразу громко о себе заявил, стремительно набирая популярность. Впрочем, это не удивительно, в партию вступили лучшие перья Франции, взяв на себя агитационно-пропагандистскую работу. Да и у её лидера язык отлично подвешен, великий артист и демагог потрясающий. Его окружение в Центральном Комитете ФРФ тоже из таких. Что удивительно, они до сих пор не перегрызлись, как это бывает, когда собираются яркие личности, держатся вместе и работают сообща. Учитывая, что как раз ФРФ стоит за началом восстания свергнувшего правительство Пуанкаре, ведь именно этим Фронтом были подписаны листовки, сброшенные нашими перекрашенными самолётами на французские войска после «Бойни Нивеля», репутация партии с начала революции стояла очень высоко, хотя, поначалу ФРФ держался в тени. Их идеи представляют смесь социализма, причём не ортодоксально-марксистского, вроде исповедуемого нашими социал-демократами или социалистами Блюма, с умеренным анархо-синдикализмом, и приправлены патриотизмом…

— Патриотизмом? — насторожился кайзер. — И вы считаете, что для нас это будет хорошо?

— О, на этот счёт не стоит беспокоиться, Ваше Величество, — улыбнулся Николаи. — Патриотизм там, как и социализм, довольно своеобразный. Он направлен не против нас, а против международных банкиров и англосаксов, в первую очередь островных, которых ФРФ обвиняет в разжигании войны ради их прибылей, и в втягивании в неё Франции, чтобы использовать французов как пушечное мясо, нажиться за счёт Франции и в итоге ослабить и ограбить. Именно ФРФ яростнее всех требует немедленного заключения мира.

— То есть, свергнув Блюма, они не перестанут соблюдать мир с нами? — спросил Вильгельм.

— Я в этом не сомневаюсь, Ваше Величество. — кивнул генерал-майор. — Скорее даже именно с ними мы бы заключили этот договор гораздо быстрее.

— Ну, тогда пусть делают у лягушатников что хотят, — успокоился кайзер. — Лишь бы подписанные обязательства выполняли. И всё же, какие странные события происходят в мире, генерал.

— Не могу отрицать, Ваше Величество, и правда очень странные, — согласился Вальтер. — Что делать? Прежний мир ушёл в прошлое с первыми выстрелами этой войны. Медный век сменился Железным. Надо приспосабливаться чтобы выжить и преуспеть. Думаю, это не последняя социалистическая революция в этом столетии, в том числе и в Европе.

— Вы об Ирландии? — поинтересовался Вильгельм, снова наливая в свою рюмку Шустовского и кивнув на рюмку начальника разведки.

— Возможно. — Николаи, выпив коньяк и закусив, покачал головой. — Хотя, полной уверенности у меня нет. Слишком там сильно влияние Ватикана. К тому же, после расстрела англичанами Конноли при подавлении прошлогоднего восстания, у ирландских социалистов нет такого же авторитетного, динамичного и последовательного лидера. Так что не факт что они смогут добиться в Ирландии даже того, чего добились их коллеги во Франции. Хотя, Ирландская республика после этой войны наверняка появится на карте мира. По сути, мы и так смогли выжать из этого восстания максимум возможного. Фении, социалистическая Гражданская Армия, Ирландские Волонтёры, объединились в Республиканскую армию, к которой примкнули ирландцы всех убеждений. Даже умеренные гомрулёры и парламентаристы присоединились к восстанию. Да что там, они сумели даже договориться с протестантами Ольстера, несмотря на три с лишним века вражды, предложив свободную федерацию с возможностью самоопределения. И теперь недавние лоялисты-юнионисты в Белфасте и других местах, вместо поддержки Лондона, соблюдают строгий нейтралитет, а некоторые даже присоединились к ирландскому движению. Республиканская армия освободила всю Ирландию, кроме прибрежных городов, где британские гарнизоны поддерживают пушки Королевского Флота. Хотя, и их британцы контролируют весьма условно, и только днём, а по ночам там хозяйничают ирландцы. Тут конечно, очень помогла наша помощь. Наши U–боты и дирижабли, подвозящие ирландцам оружие, включая тяжёлое… Наши бомбардировщики, перелетевшие в Ирландию и перекрашенные в цвета Ирландской Республики, держат под прицелом все порты острова, и к тому же, регулярно бомбят Англию, с куда большим успехом чем с бельгийских аэродромов, а над Шотландией и Уэльсом рассыпают миллионы листовок с призывам к освобождению, и этот призыв находит всё больший отклик. В Ирландию даже стали пробираться на рыбачьих лодках шотландцы и валлийцы скрывающиеся от призыва, чтобы пройти военную подготовку. Пока их немного, но всё с чего то начинается. А когда наши войска займут Нормандию, в Ирландию смогут долететь и наши истребители с подвесными баками, и тогда «ирландская» авиация станет ещё активнее…

— Кстати, барон, наши лётчики вам очень благодарны за изобретение подвесных баков, — кайзер улыбнулся. — Крайне полезная вещь по отзывам пилотов. Недавно я принимал братьев Рихтогфен, они в восторге, и просили передать вам их благодарность, что я с удовольствием и делаю.

— Ваше Величество, я счастлив помочь нашим героям всем что в моих силах, — разведчик склонил голову.

Вообще–то, подвесные топливные баки были идеей Климова, переданной Николаи через одного из его агентов подосланных к полковнику. Но не говорить же об этом кайзеру? Тем более что Климов сам передал идею, и абсолютно не настаивал на сохранении своего приоритета. А немецкие лётчики, с подачи начальника разведки, использовали с толком «его» изобретение, резко увеличив дальность полётов. По сообщениям агентуры по ту сторону фронта, авиаторы Антанты очень удивлялись тому что немцы стали летать так далеко (и не только добираясь без проблем из Пикардии в Ирландию, а оттуда легко перемахивая через Ирландское море в Британию, с бомбами, либо листовками сепаратистского или пацифистского содержания — долетали до Марселя с Тулоном, и даже до Бордо).

Истребители, конечно, так далеко не забирались, но тоже прилично нарастили время пребывания в воздухе, что весьма положительно сказалось на результатах воздушных боёв. То–то знаменитый «Красный барон» и его брат в таком восторге… А антантовцы пока так и не догадались, почему немцы стали летать гораздо дальше и дольше. Конечно, баки-то немецкие пилоты сбрасывали в воздухе, пойди их потом найди, и даже найдя, догадайся, для чего служила эта жестяная лепёшка и откуда она взялась? Со временем противники узнают, разумеется, но в этой войне подвесные баки использовать вряд ли успеют…

— Я тоже хочу поблагодарить вас, генерал, — заметил кайзер. — Ваши идеи оказались чрезвычайно полезны, особенно подброшенный ирландцам план федерации, лишившие Лондон поддержки протестантов. Наши офицеры, посланные в Ирландию обучать республиканцев военному делу, не нахвалятся на ирландских добровольцев, которые с четырнадцатого года воевали в нашей армии против англичан, и были посланы на родной остров с нашими инструкторами. Они так рекламируют среди соотечественников нашу армию, что эти буйные ирландские республиканцы позволили навести у себя чуть ли не прусский орднунг, что по отзывам наших офицеров положительно сказывается на боевых успехах Республиканской армии. Н-да, кто бы подумал до войны, что мои офицеры будут учить восставших республиканцев свергать законную власть короля, да ещё моего родича… Но видит Бог, не мы это начали. В Лондоне подбивали подданных на бунт против Помазанников Божьих с конца XVIII века. Весьма удачной оказалась и ваша идея доставлять оружие и боеприпасы на остров на наших U–ботах и цепеллинах, временно переключив их с охоты на транспорты и бомбёжек городов. В Ирландии они принесли больше пользы, особенно цепеллины, перевозя по вашему предложению на внешней подвеске пушки от трёх до шести дюймов, бронеавтомобили и даже трофейные лёгкие французские танки «рено», не влезавшие в люки подводных лодок. По донесениям наших инструкторов, и советников при командовании Республиканской Армии, появление этих орудий и бронетехники с обученным персоналом, в боях в Ирландии, стало крайне неприятным сюрпризом для британских войск, надеявшихся на лёгкую победу, полагая что у ирландцев нет ничего кроме винтовок, да и то лишь в лучшем случае, как было в прошлом году в Дублине, — и кайзер рассмеялся.

Николаи осталось только согласно кивнуть. Ведь и посылку в Ирландию опытных инструкторов-советников из фронтовиков, в компании ирландских добровольцев воевавших на стороне Германии (и бывших злейшими врагами английской власти а Ирландии), а после возвращения ставших переводчиками(инструкторов конечно отбирали с знанием английского, но не все знали его достаточно хорошо для объяснения специфичных терминов, да и ирландский диалект английского довольно сильно отличается от английского в Лондоне), и пропагандистами немецких военных порядков, расхваливая их землякам на их родном языке, тоже придумал русский полковник.

Он же предложил в дополнение к подводным лодкам, задействовать дирижабли, в том числе для доставки в Ирландию негабаритных грузов… Но к чему кайзеру знать все эти подробности? Тем более что русский полковник и сообщил всё этот начальнику немецкой разведки, чтобы тот использовал его задумки против Англии по своему усмотрению. Впрочем, Николаи считал, что отблагодарил Климова за его идеи, сообщив через Мату Хари об американской погоне и высадке янки на юге…

Но ничего этого Николаи не собирался говорить ни Вильгельму и никому другому. В конце концов ни ему ни Климову это просто не нужно. Странный русский полковник вышел на доверительный контакт с начальником разведки Рейха, а о подробностях этого контакта всем прочим знать незачем. Поэтому разведчик ответил осторожно:

— В результате восстания в Ирландии сорвана мобилизация. Ирландцы-католики если и идут воевать, то только в Республиканскую Армию. Даже протестанты Ольстера заявили, что не пойдут воевать на континент, а если их попытаются заставить — присоединятся к восстанию. Вместо получения подкреплений, англичанам пришлось задействовать немалые силы для борьбы с восстанием, без особого успеха, замечу. Кроме того, Ирландия, точнее освобождённая республиканцами территория, превратилась в наш аэродром, с которого можно легко достать главные промышленные центры Британии, и основные порты, куда подвозят подкрепления и грузы из–за океана, а также в заправочную станцию для наших U–ботов. В Ирландии много угля и ещё больше торфа. Наши цепеллины помимо оружия, перевезли на остров разработанное нашими инженерами оборудование для кустарной перегонки угля в нефтепродукты, работающее на торфе. Ничего сложного там нет, так что ирландцы быстро наловчились делать такие же, и гнать из местных углей лёгкие и тяжёлые фракции. Часть они используют для собственных нужд, в том числе для создания зажигательных снарядов, которые удачно применяют по бронетехнике противника, а другую часть заправляют в баки наших U-ботов, в укромных бухтах по ночам. Что сильно облегчило работу наших подводников против вражеских торговых и военных кораблей в морях омывающих британские острова, а также Атлантическое побережье Франции. Кроме того, пример Ирландии вдохновил многих в Шотландии и Уэльсе на борьбу против мобилизации и участия их стран в войне. А глядя на эти части Соединённого Королевства, и в Англии стала подниматься волна пацифизма и неповиновения, так что кабинету Ллойд-Джорджа пришлось прекратить мобилизацию и в Британии, хоть и не объявляя об этом официально. Хотя, большую часть мобилизационного ресурса своего острова, они ещё раньше успели перебросить на континент. Это всё что мы можем получить от ирландского восстания. Ирландцы конечно дерутся храбро, но между ними и нами море, контролируемое вражеским флотом, как и между ними и Англией.

— Что–то я не замечаю в ваших словах энтузиазма, генерал, — кайзер внимательно взглянул на Николаи. — Вы не верите, что восстание в Ирландии заставит Англию выйти из войны?

— Восстание сильно осложнило жизнь англичанам, и доставило им массу проблем, Ваше Величество, — Вальтер твёрдо смотрел в глаза монарху, — но этого недостаточно чтобы выбить Англию из Антанты. Те, кто правит в Лондоне, не готовы расстаться с присвоенным в прошлом веке статусом первой из великих держав. И они понимают, что проиграв войну потеряют этот статус. Уже четыре десятилетия как Англия перестала быть «фабрикой мира», уступив первенство сначала нам, а затем Америке. Потому Лондон и стремится с конца прошлого века любым способом ограничить и ослабить Германию, а лучше совсем уничтожить как единое государство, вернув времена до Седана и Садовы, а еще лучше до Золльферейна.*

*Золльферейн — Таможенный Союз германских государств, созданный в 1835 году, положил начало единому рынку Германии, и стал основой создания II Рейха.

— К тому же, за время войны, Англия влезла в огромные долги своим заокеанским «кузенам», а эти Шейлоки намерены вернуть каждый свой доллар с процентами, и требуют свободного доступа своего капитала в британские колонии. Стоит Лондону на это пойти, и колонии Англии станут колониями Америки, хотя, скорее всего, американцы объявят их все, или большую часть «независимыми», как поступили англичане с колониями Испании в Южной и Центральной Америке век назад, скупив на корню все эти «республики» и их правителей. А теперь ещё островитяне вынуждены дать статус доминиона своей «жемчужине», на полуторавековом грабеже которой и расцвела их империя «над которой не заходит солнце». Да, какое–то время они сохранят ключевые позиции в экономике нового доминиона и контроль над внешней политикой, как сохраняют в пяти уже имеющихся. Но рано или поздно те, кто будет править Индией, получив независимость во внутренних делах, зададутся вопросом: «Почему страна с населением раз в десять больше, и потенциально намного богаче, должна оглядываться на Лондон?» И это станет концом британского величия. Очень быстро их остров станет тем, чем был до XVII века — европейским захолустьем. Единственный шанс Англии избежать такой судьбы, рассчитаться по долгам и продлить своё могущество, это победить и ограбить Германию, попутно убрав успешного конкурента с европейского и мирового рынка. Ещё у них есть планы на раздел и захват Китая, которые они реализуют с тридцатых годов прошлого столетия, но тут всё неясно. В последние десятилетия у Лондона там появились сильные конкуренты, в лице Америки и Японии. К сожалению, наша политика в Китае была недостаточно энергичной…

— Можете не щадить моё самолюбие, генерал, — махнул здоровой рукой Вильгельм. — Она была бескрылой и непоследовательной, чего уж там! Тут все виноваты. И Каприви, и Бетман, и я. Но больше всего Бисмарк, запутавшийся в мелких европейских интригах, пока другие делили мир. Эх, сколько всего интересного в Азии, Африке, Океании было упущено! Вспомнишь, так плакать хочется… Значит, вы считаете что Англия не смирится?

— Пока не лишится господства на море, и колоний с их богатствами и рынками — нет, Ваше Величество! — твёрдо ответил Николаи. — Во всяком случае пока в Лондоне не убедятся, что война обходится им слишком дорого, а успеха принести не может. Кроме того, есть ещё Америка, которая хочет вытеснить нас с мировых рынков как самого сильного конкурента. Ресурсами она мало уступает Англии, промышленность имеет мощнее, к тому же, за время войны прибрала к рукам большую часть золота стран Антанты. При этом, не устала от войны и не истощила свои силы. Янки, в силу присущих им самоуверенности и невежества, уверены в быстрой победе, и с энтузиазмом идут в армию. Я, конечно, принял меры…

— Какие меры? — заинтересовался мрачный кайзер.

— С позволения Вашего Величества, я организовал переброску через Скандинавию и Голландию в пока ещё нейтральные Колумбию и Венесуэлу, а также в некоторые страны Центральной Америки, опытных офицеров, и оружия «продаваемого» подставными скандинавскими и голландскими компаниями таким же компаниям в Южной и Центральной Америке. Эти офицеры должны тайно ввезти оружие с помощью контрабандистов или на наших U–ботах в Мексику и в Никарагуа с Панамой, а также на Кубу, в Гаити и Сан–Доминго, развернув в островных и центральноамериканских республиках партизанскую войну против американской оккупации, а в Мексике активизировать революционное движение, направив его против американцев, ну и англичан тоже.

Вальтер перевёл дух. Эти планы он тоже получил от полковника Климова, но детально разрабатывал их уже сам, и считал своими.

— Вместо отправки изрядной части войск в Европу, Вашингтон должен будет бросить их на подавление восстаний на юге. Кроме того, я планирую заслать своих агентов через Голландию, в их Ост-Индию, также ввезя туда по фиктивным контрактам между подставными голландскими фирмами, побольше оружия, которое затем можно будет контрабандой перебросить на Филиппины и в Китай для местных националистов, если удастся поднять филиппинцев против американской власти, а китайцев против захватов и вмешательства тех же американцев, японцев, и англичан. Хотя, должен признать, это всё очень сложно, в отличие от Нового Света, и не факт, что получится. В сами Североамериканские Штаты я собираюсь заслать агентов под видом нейтралов, особенно из Южной Америки, которые организуют там пропаганду против участия в войне, знакомя американцев со всеми её ужасами, объединив для этого изоляционистов, пацифистов, социалистов, анархистов, да всех, кто там будет против войны. Очень удачно что американские власти ввели воинскую повинность во всех штатах и территориях. Американцы очень не любят, когда их гонят воевать принудительно. В прошлый раз, во время войны против Южных Штатов, это привело к восстанию в Нью-Йорке и заговору с целью отделения ряда штатов. Американец военную службу воспринимает как работу. Такую же как на заводе, в конторе, на ферме или ещё где. Он нанялся по собственному желанию, ему платят, он должен за эту плату делать что скажут. Работа в армии может быть опасной, но где-нибудь в шахте тоже опасно. Да и не так уж она и опасна — воевать приходится в основном против индейских племён с каменными топорами и стрелами, или с слабыми странами Испанской Америки погрязшими в междоусобной грызне. Но когда в армии служить заставляют против желания, для американцев это означает приравнивание к неграм на плантациях во времена рабства. На этом можно сыграть…

— Мне нравятся ваши идеи, генерал! — повеселел Вильгельм. — Считайте, что получили моё одобрение. Держите меня в курсе.

— Непременно, Ваше Величество! — кивнул Николаи. — Проблема Америки и других резервов Антанты, приводит нас к проблеме наших резервов. Их нам категорически не хватает. Ваше Величество, позвольте высказаться откровенно…

— Позволяю, барон, — кивнул кайзер, после чего допил остававшийся его рюмке коньяк, зажевав бутербродиком. — Для откровенного разговора я вас и позвал.

— Ваше Величество, мы не можем продолжать войну на два фронта! — решительно заявил начальник разведки. — Эта война нас обессиливает и лишает шансов на победу. Разделив наши силы, мы нигде не можем быть достаточно сильны чтобы победить.

— И что вы предлагаете? — Вильгельм смотрел с явным интересом.

— На Западе нам остаётся только побеждать, — твёрдо ответил Николаи. — Устраивающий нас мир без этого невозможен. Значит надо избавиться от Восточного фронта. Мир с Россией позволит нам высвободить силы которых нам не хватает на других фронтах. С этими резервами мы сможем вообще ликвидировать фронт на Балканах, оккупировав юг Албании и континентальную Грецию, и сбросив войска Антанты в море. Также мы сможем выбить из войны Италию, разгромив Итальянский фронт и заняв «сапог». Или, хотя бы, оккупировав Северную Италию, где сосредоточена большая часть их промышленности, заняв удобные для обороны рубежи в Альпах и Апеннинах. А там можно будет окончательно решить в нашу пользу кампанию во Франции, сбросив Антанту в океан. Далее можно через Турцию перенести военные действия в Азию и Африку, отвоёвывая колонии.

— Не думайте, что я этого не понимаю, — нахмурился кайзер. — Я предлагал мир кузену Ники, но он отказался, поставив верность Антанте даже выше безопасности своей любимой семьи. Болтливое ничтожество, правящее сейчас в Петербурге, тем более не способно пойти на сепаратный мир.

— Есть те, кто способны. Часть из них уже в России, это социал-демократы — bolschewiki, во главе с Лениным-Ульяновым и Бронштейном-Троцким. В ближайшее время они свергнут упомянутое болтливое ничтожество, и создадут своё правительство. Правда, с ними всё сложно, — теперь нахмурился уже генерал-майор. — У них слишком радикальная программа, с примесью откровенно утопических идей, наверняка вызовет в России гражданскую войну, собственно, они к этому открыто призывают, причём их противники будут искать помощи у Антанты, и не признают подписанного новой властью мира с нами. Кроме того, эти bolschewiki свято верят в мировую революцию в ближайшее время, в том числе и у нас, и будут всячески затягивать переговоры, ожидая победы революции в Берлине и Вене…

— Они идиоты? — удивлённо спросил Вильгельм.

— Фанатики, — пожал плечами Николаи. — Я бы им не доверял. Для них все правила поведения в современном обществе, в том числе соблюдение подписанных обязательств, не более чем «буржуазные пережитки», которые можно отбросить, когда станет выгодно. Но на них свет клином не сошёлся. Другая часть направляется в Россию из Франции. Вы упомянули их в начале этого разговора.

— Русский экспедиционный корпус бросивший фронт? — кивнул кайзер, — И его командир, оберст… оберст… как же его?

— Климов, Ваше Величество, — пришёл на помощь монарху Николаи.

— Да, именно Климов! Вы докладывали о полученных от него листовках ФРФ, которые с помощью наших авиаторов стали спичкой, зажёгшей пламя революции во Франции, а потом о его предложении открыть фронт. Кстати, так как Климов явно связан с ФРФ, вы не считаете, генерал, что этот Фронт появился при участии русских? — кайзер вопросительно взглянул на генерал-майора.

— У меня была такая мысль, Ваше Величество, — покачал головой Вальтер. — Помимо листовок, у Климова роман с дочерью русского посла во Франции Извольского, Еленой, которая уже несколько лет общалась с французскими литераторами теперь занятыми в ФРФ пропагандой. Хотя, богемные знакомства ещё ничего не значат — в салонах кто только с кем не знакомится. Кроме того, Климов тесно сотрудничал с русским военным агентом во Франции, графом Игнатьевым, но с вполне определённой целью — дополнительно вооружить сначала свою роту, а затем и бригаду самозарядными винтовками Мандрагона, гранатомётами переделанными из охотничьих ружей предназначенных для охоты на слона, доспехами, бронированными транспортёрами для пехоты и много чем ещё. С одной стороны, всё это может вызвать подозрения. Но честно говоря, я в этом сильно сомневаюсь. Такие смелые ходы не в духе русских, ничего подобного не было уже больше ста лет, со времён создания русским адмиралом Ушаковым греческой республики на Ионических островах, отбитых у французов во время похода Суворова в Италию. Скорее всего, Климов не имеет отношения к созданию ФРФ, как и Игнатьев. Полковник просто познакомился с примкнувшими к партии литераторами через свою любовницу, и оказал им услугу, передав нам их листовки. Тем более что сам Климов очень не любит англичан и американцев, да и к французам относится не сильно лучше, как я понял из разговора с ним.

— А как он относится к нам? — Вильгельм проявил откровенное любопытство.

— Пока воюем — как к врагам, — Николаи был откровенен. — Но уважает больше, чем «союзников», которых обвиняет в всевозможных подлостях в отношении России. Распространяет среди офицеров своего корпуса брошюрки соответствующего содержания. Интересное чтиво… И он готов сотрудничать, там где ему надо. Собственно, мы это видели.

— То есть, вы его не завербовали? — поинтересовался кайзер.

— Увы! — Николаи развёл руками. — Хотел бы я иметь такого агента, но чего не случилось, того не случилось. Просто его интересы на данный момент совпали с нашими. Климов хотел прекратить воевать за Антанту, и увести своих солдат в Россию. Без прорыва фронта и прорыва антантовских войск, он не смог бы этого сделать. Но в случае прекращения войны, Климов готов к нормальным отношениям с нами. Его цель — как можно быстрее вывести Россию из войны, но не ценой её интересов.

— Революционер? Социалист? — скривился Вильгельм.

— Скорее радикальный модернизатор, если судить по программе его карманной партии, созданной в экспедиционном корпусе и названной Социал-демократической партией России. Социализм там присутствует, но сравнительно умеренный. Ничего похожего на шальные фантазии и завиральные идеи господ Ленина и Троцкого. Цель — всестороннее развитие России при сохранении порядка. К интернационалу и мировой революции отношение скептическое, приоритет внутренним проблемам. Я, конечно, не гражданин России, но подозреваю что у многих из них эта программа будет популярна.

Николаи усмехнулся.

— Капитан, командовавший ротой, в одночасье стал полковником и командиром дивизии, — кайзер не скрывал иронии. — Только в России бывали такие карьеры, да и то лишь при Екатерине Великой.

— В Европе тоже бывали, ваше величество, — не согласился генерал-майор. — Вспомним капитана Бонапарта в Тулоне. Он из капитанов даже не полковником, а генералом стал. А потом и императором. Климов идет по уже проторенной дороге и если мы ему немного поможем, то он тоже имеет все шансы на верховную власть.

— Вы ещё скажите, что этот Климов военными талантами равен Бонапарту, — развеселился Вильгельм.

— Вообще–то, Климов тоже довольно талантлив, — Николаи тоже заулыбался. — Вспомните доспехи, гранатомёты, панцер-транспортёры… Взятие Свиной Головы не сравнить с Тулоном, конечно, но талант он проявил. Даже у нас переняли его задумки.

— Н-да… И как он собирается попасть в Россию со своим корпусом и программой? — скептически спросил кайзер. — Какие о нём последние известия?

— По последним данным, Климов вёл бои на железной дороге из Лиона в Женеву с четырьмя американскими дивизиями, пытавшимися покарать его корпус за неподчинение и оставление фронта. Они для этого даже сами ослабили северный фронт, так велика их жажда мести! Американцы понесли большие потери. В самом начале их противостояния уничтожена попившая нам много крови эскадрилья «Лафайет». Уничтожен штаб группировки во главе с главнокомандующим Американских Экспедиционных Сил генералом Першингом! Далее в боях американцы потеряли минимум две, а то и три дивизии убитыми, ранеными и взятыми в плен. С учетом этих потерь и теми, что они понесли от нас, американский экспедиционный корпус потерял две трети своего состава! Я уже молчу про артиллерию и танки. — Вальтер улыбнулся. — После чего корпус Климова отступил в Женеву, перейдя швейцарскую границу.

— Да он просто монстр какой-то… — потрясенно произнес кайзер Вильгельм, став очень серьёзным. — Он намерен интернироваться в Швейцарии?

— Не думаю, Ваше Величество, — Николаи покачал головой. — Не такой он человек. Да и после грабежа Лионских банков его вряд ли станут укрывать швейцарцы. Он явно навострился на Родину.

— Но как⁈ — Вильгельм очень удивился.

— Путей из Швейцарии только три, — пожал плечами генерал–майор. — Или в Германию, где мы должны взять их в плен. Целый корпус в запломбированных вагонах не перевезти, скандинавы тоже не пропустят, да и обвинение в измене прилипнет намертво — это не штатские щелкопёры-эмигранты. Или в Австрию — результат тот же. Или через северную Италию, а затем, прорвав австрийский фронт, через Балканы к русскому фронту.

— Ну, это сказки какие-то! — не поверил кайзер. — Как эти русские пройдут через Швейцарию и Италию?

— Одни русские уже прошли, ваше величество, — невозмутимо ответил Николаи. — Суворов и его армия. А корпус Климова посильнее будет.

— Только Климов совсем не Суворов! — возразил Вильгельм.

— Но в военном деле тоже соображает, — заметил Вальтер. — На фронте он это доказал… как и сейчас, фактически разбив американцев.

— Как и из нас попив немало крови! — кайзер сурово взглянул на своего начальника разведки.

— Война, — пожал плечами Николаи. — Полковник выполнял свой долг, как и мы.

— Ладно… — смягчился Вильгельм. — Вы прямо предлагаете сделать ставку на приход к власти этого Климова и его партии… Что нам это даст?

— Во-первых, быстрое подписание мира, которое позволит забрать с Востока наши и австрийские дивизии, разгромив противника на других фронтах, –быстро ответил разведчик. — Во-вторых, для нас он будет выгоднее, хотя бы просто потому, что вменяем и в отличие от Ленина с Троцким не станет разжигать революцию у нас, дестабилизируя обстановку, а станет именно торговать.

— Мир… На каких условиях? — после короткой паузы произнес кайзер и бросил взгляд на карту Европы на стене.

— Насколько я понял, граница пройдет примерно по нынешней линии фронта.

Николаи тоже взглянул на карту.

— Мы получим русскую часть Польши, Литву, Курляндию. Жителей этих территорий, судя по обмолвкам Климова, он не любит, и их потерю не считает вредной или унизительной для России. Русским — занятая ими часть восточной Галиции и Буковины, а также занятая ими часть Азиатской Турции прилегающая к их Кавказу. При необходимости и желании можно что-то обменять.

— А как же мой брат Карл и Султан? — поинтересовался Вильгельм, серьёзно задумавшись.

— Австрия компенсирует себя за счёт Румынии, Сербии и Италии, — ответил Вальтер. — Турция за счёт английских владений в Аравии и за счёт Персии, это не проблема. Не такие уж ценные земли они отдадут русским. Это всё решаемо. Конечно, никаких контрибуций Климов платить не станет. Но может поставить в Германию продовольствие и сырьё в обмен на промышленные товары, станки и прочее в том же духе. На блокаду Антанты можно будет напревать. У Климова тоже выбор окажется не богатый. В Англии, Америке, да и Франции, его после всего случившегося долго не простят. Торговля с нами для него станет оптимальным вариантом.

— Гинденбург, Людендорф и прочие генералы, убеждают что Германия может захватить плодородные русские чернозёмы до Дона, а то и Волги, Кавказ с его минеральными богатствами, Крым… — задумчиво произнёс кайзер, глядя на огонь в камине. — Они будут против мира с такими незначительными, по их мнению, приобретениями.

— Пусть сначала завоюют север Франции, юг Балкан, Италию, ваше величество! — отрезал Николаи, — Мечтать о победах и завоеваниях они мастера, но их успехи на полях сражений не сказать, что сильно впечатляли, до недавнего прорыва, да и то благодаря Климову. Мы можем наступать в России хоть до Волги и Урала, но ничего не получим кроме партизанской войны, как Наполеон в 1812 году. Я уж молчу о том сколько солдат нам понадобится для оккупации такой территории. Ни о каких резервах для Запада нельзя будет и мечтать! Пусть сначала порадуют Германию реальными достижениями на западе и юге Европы, а потом посчитают во сколько нам обойдутся их восточные мечты о чернозёмах и рудах. Колонии в Африке и Азии получше русских лесов. Там тепло, а всего ценного не меньше.

— Хорошо! — Вильгельм встал, Николаи последовал его примеру. — Генерал, вы должны отправиться в Швейцарию, встретиться с Климовым, и обсудить будущий мир и отношения Германии и России, если он придёт к власти. И постарайтесь быстрее спровадить русских из Швейцарии. Мне не нужны побоища в этой стране, слишком много мы оттуда всего получаем.

— Так точно, Ваше Величество! — Николаи, вытянувшись щёлкнул каблуками. — Я отправлюсь немедленно!

Оказавшись в Швейцарии, Климов не позволил себе расслабиться ибо у Женевы их ждали. Понятно, что швейцарцы не могли не отреагировать на происходящее возле их границ. Не зная, что ждать от русских о которых сложилась крайне неблагоприятная репутация, усилившаяся грабежом Лиона, а главное выносом золота из банков этого города, швейцарцы опасались повторения подобного у себя и подтянули к городу максимум войск, что могли собрать и перебросить за это время.

С армией у Швейцарии правда обстояло не очень. Нейтральная страна, и в начале войны они для защиты своего нейтралитета мобилизовали почти полмиллиона человек из них двести пятьдесят тысяч строевых, что оказалось крайне накладно для экономики этого небольшого государства. Но так как никто на их территорию не покушался, а так же из-за экономических и социальных проблем вызванных мобилизацией, правительство постепенно сократило свою армию и сейчас ее численность составляла порядка двадцати пяти тысяч человек. К Женеве для возможного отпора русским они смогли подтянуть лишь пятнадцать тысяч. Что в два с лишним раза меньше, чем вторглось русских солдат в их страну.

Правда надо признать, что правительство в короткие сроки могло отмобилизовать хоть еще сто тысяч из тех, кого не так давно демобилизовали, и противопоставить их РОДу, что так же следовало учитывать. Другое дело что качество этих солдат прямо сказать хуже некуда, чего только стоит случай, когда чуть не возник бунт среди мобилизованных после того, как попытались провести учения и наладить систематическую боевую подготовку! Но фактор количества вкупе с горным ландшафтом идеальным для оборонительных действий нивелировали это. Так что если даже смять тех, кто сейчас у Женевы, разграбить город, то выскочить из страны легко точно не получится. Сложные горные условия, железные дороги испортят, взорвут мосты… в общем форменная ловушка.

Это понимал полковник Климов, это понимали сами швейцарцы, а потому президент Швейцарии — Эдмунд Шультес и главнокомандующий швейцарской армией генерал Ульрих Вилле на встрече в городе сходу выдвинули ему ультиматум:

— Швейцария — нейтральная страна, господин полковник, и мы не потерпим на своей территории иностранных войск, — с апломбом начал говорить президент.

Его подхватил генерал Вилле:

— Мы требуем от вас полного разоружения и подчинения властям Швейцарии.

— Не ребят… — усмехнулся Михаил. — Пулемет я вам не дам. А то, как мне без пулеметов отбиваться от желающих отобрать мое золото? И вообще, прямо так и говорите: отдай золото подлец!

— Золото и все прочее, что вы взяли в банках Лиона вам действительно тоже придется вернуть, — сказал президент Шультес.

— Не, не верну. У меня другое предложение, господа, вы нам не мешаете, и мы тихонечко едем по своим делам, никого не трогаем и катимся себе в Италию…

— Нет, это неприемлемо, — сказал президент Швейцарии.

— Почему?

— Потому что это создаст плохой для нас прецедент. Если однажды по нашей территории проехала одна армия, то что помешает на основании этого по ней проехать другой армии? В итоге Швейцария превратится в проходной двор. И ладно бы просто ездили, так ведь хватит одной провокации или просто случайности и Швейцария может стать полем боя… Мы и так с большим трудом избежали такого варианта развития событий.

Климов понимал опасения швейцарцев, точнее власть имущих, ведь в таком случае они лишатся статуса не просто нейтралов, а банковского хранилища. Владельцы золота вывезут свои запасы и Швейцария вновь превратится в нищую строну козопасов. Но и сдаваться он не собирался.

— Печальная перспектива… только вот какая штука, она может и не наступить. Сами понимаете, война подходит к концу и активные боевые действия давно в прошлом, по крайней мере в данном регионе. А вот если вы меня не пропустите, то я вам сходу устрою знатный геморрой. Хотите знать какой?

— И какой же? — с презрительной ухмылкой поинтересовался генерал.

— На всю жопу, так что эта жопа может треснуть пополам на северо-восточную и юго-западную. Догадываетесь, о чем я?

Президент и генерал, чуть нахмурившись, переглянулись.

— Да-да, господа, об этом! — с дурашливой радостью воскликнул Михаил Климов. — Ваши политики с журналистами в угоду обретения дешевой популярности несколько увлеклись и вместо того, чтобы сплотить народ в одну нацию усиленно раскалывают государство на франко- и германоязычных. Напомните мне господа, сколько представителей франкоязычных швейцарцев находится в составе Федерального совета при том, что количество франкофонов составляет тридцать процентов населения Швейцарии.

Президент и генерал снова переглянулись с уже откровенно озабоченными взглядами.

— Один! Один как перст! А у италоязычных и того нет, я уже молчу про ретийев коих вообще за полноценных граждан не считают! Я с удовольствием поддержу франкофонов и всех прочих недовольных таким положением дел, у меня просто завались американского оружия, хватит чтобы вооружить дивизию. Как вам⁈ Я уже молчу про всех ваших революционеров: социалистов и анархистов, вот уж кто устроит вам проблемы на ровном месте стоит им только почувствовать вашу слабину! Революция в России, революция в Мексике, и конечно же революция во Франции… думается мне, что ваши рабочие очень воодушевлены поданными примерами и им не хватает только самой малости, кою я могу им предоставить. Как вам вариант создания Женевской социалистической республики, господа⁈ Может еще и Лозаннская возникнет. Ну и такой момент господа, слышали пословицу, гласящую, что деньги любят тишину? Так вот, я устрою вам тут такой тарарам, что денежки эти разбегутся как мыши от кота. Ну так что господа, какой вы вариант выбираете? Возможные проблемы в будущем, которых может и не быть, в случае нашего прохода через Швейцарию, или гарантированные проблемы, что я устрою в самое ближайшее время. Да такие, что вам потом десятилетия это аукаться будет, вплоть до революции и развала страны.

Президент и генерал зло смотрели на легко ухмыляющегося Климова.

— Знаете… а давайте! — после короткой паузы, продолжил этаким игривым тоном Михаил. — Вы столько лет укрывали у себя революционеров, которые устроили революцию в России, что у меня просто руки нестерпимо зачесались в качестве ответного жеста устроить вам такой же подарок. Как у нас говорят: дог платежом красен. Вот я вам и устрою платеж! С процентами!! Век меня помнить будете!!!

Резко подавшись вперед, прорычал Михаил, так что генерал и президент аж отшатнулись. Климов, презрительно скривив губы, встал и двинулся на выход. За ним встали и двинулись Малиновский, как представитель солдат и Гумилев представлявший офицерский состав, коих полковник прихватил с собой на переговоры.

— Э-э… господин полковник! — догнало его восклицание президента Швейцарии. — Постойте…

— Что⁈ — обернулся он.

Шультес выглядел уже не так самоуверенно, скорее наоборот принял вид угодливого клерка, не знающего куда деть руки. Генерал выглядел не лучше.

— Думаю не стоит доводить дело до крайностей… думаю ситуацию можно решить к обоюдному удовольствию…

— Нет господа… мне очень эта идея понравилась, и чем больше я о ней думаю, тем больше она мне нравится! Месть господа! Вы как гордые горцы-швейцарцы с богатой историей мщения своим врагам, должны меня хорошо понимать, что я не могу не отомстить вам за эту подлость, раз уж появилась такая шикарная возможность!

Климов с сопровождающими вышел из здания, сел в машину и поехал в расположение РОДа.

— Товарищ полковник, вы действительно хотите устроить тут революцию? — с изумлением спросил Родион.

— Если бы был уверен, что она состоится, то да, специально бы задержался на пару месяцев и устроил тут все обещанное… но увы, у меня такой уверенности нет, потому напрягаться лишний раз не стану.

— Тогда зачем провоцировать их? — спросил уже Николай Гумилев.

— Потрясения им здесь не нужны, что-то с нами они реально сделать не смогут, так что быстро прибегут торговаться в попытке откупиться и всячески меня задобрить, а нам многое не помешает. Взять хотя бы те же патроны к «мексиканкам», взрывчатку, ну и еще по мелочи… У меня тут целый список таких мелочей.

Сопровождающие тихо засмеялись, поняв нехитрую задумку командира.

Вернувшись к своему вагону, Климов застал Елену Извольскую в слезах.

— Милая, кто тебя обидел? — спросил ее Михаил и обнял. — Только скажи, кто этот нехороший человек и я ему глаз на жопу натяну, он пожалеет, что вообще появился на белый свет.

— Никто…

— Тогда бы ты не стала плакать. Так что не скрывай, кто это и почему.

— Никто… это из-за газет… того, что я прочитала в них…

Климов действительно по прибытии в Швейцарию поручил Елене провести «газетный серфинг», чтобы узнать выжимку из того, что произошло интересного и важного в мире, пока они двигались от Парижа к Женеве. Самому ему понятное дело было не до газет, слишком много обязанностей как по делам РОДа, так и с пленными возни выше крыши.

Кстати, по поводу пленных. Михаил с некоторым изумлением узнал такой нюанс, что сорок процентов солдат американских экспедиционных сил составляют поляки. Причем что интересно, большая их часть поступила на службу добровольно, еще до объявления обязательного призыва. Вот ведь неугомонные. Надо ли говорить, что именно эта часть пленных являлась самой проблемной? Остальные впрочем тоже ни разу не подарок.

— Новости от родителей?

— Нет… Вот…

Елена передала Михаилу одну из швейцарских газет на французском языке с фотографией какого-то сожженного большого по виду административного трехэтажного здания и начал читать. И чем больше он читал, тем сильнее дыбом становились его волосы.

— Ублюдки…

Михаил отбросил газету.

— Скоты…

Теперь понятно почему плакала Елена. Сожженное здание оказалось госпиталем в Тулоне. Почти тысяча раненых и больных русских солдат, что там проходили лечение, еще две недели назад оказались сожжены заживо пьяной американской солдатней. Типа месть за товарищей погибших из-за оставления фронта.

«А как с госпиталями в Ницце и Эксе?» — подумал он и быстро просмотрел все газеты, но ничего на этот счет не нашел, но предчувствие возникло не самое хорошее.

Такое без ответа он оставлять не собирался, ибо замнешь один раз и все повторится заново, и вообще посчитают слабаком на чье мнение можно плевать, а договоренности не выполнять. Такие вещи надо сразу жестко пресекать, так чтобы всякие ублюдки, прежде чем свершить что-то подобное, сто раз подумали на тему, какая ответка прилетит в итоге.

Ну и если попытается замять как-то этот эпизод, то это отразится на доверии к нему простых солдат, дескать комдиву плевать на быдло.

«Вот только что делать?» — тяжело подумал он.

Первой мыслью стало выделить треть от пленных путем жеребьевки или расчетом на первый-второй-третий и тупо их расстрелять. Проблема только в том, что треть от пленных — это примерно восемь тысяч человек, замучаешься расстреливать. Патронов опять же кучу придется извести, а они не на деревьях растут. Да и кому поручить такое со всех сторон поганое мероприятие? Одно дело в бою стрелять и то люди едва на грани вменяемости удерживаются, бухают потом страшно, чтобы стресс от массового убийства снять, и совсем другое вот так… пулеметчиков стоит пожалеть, с ума ведь сойдут, они и так чаще всего «крышей текут».

«Сбросить инфу солдатам, слегка их накрутить и спровоцировать самосуд?» — снова подумал Михаил.

Но и от этой идеи отказался. По дисциплине такое мероприятие сильно ударит, потом Климов должен будет провести наказание своих солдат, что тоже ему боком вылезет.

— Ладно… подождем официальной реакции американцев…

Дело в том, что еще переходя границу со Швейцарией он отпустил с десяток легкораненых пленных в том числе пару офицеров с предложением обмена всех пленников на русских солдат проходящих излечение.

— Ну а пока надо подготовить почву…

Полковник собрал Солдатские комитеты. Тот же Малиновский мог найти статью, прочитать ее товарищам и это могло все привести к непредсказуемым последствиям, как для пленных, так и для репутации командира дивизии, так что все лучше сразу взять в свою руки и втиснуть в некие рамки. Так что на собрании Михаил Климов сам зачитал им перевод статьи и спросил, что, собственно, делать будем, товарищи?

Шум поднялся такой, что куда там улью. Солдат охватила дикая ярость.

— Сжечь их всех самих!

— Растерзать гнид!

— Перебить как бешеных собак!

В общем предложений, как поступить с американцами прозвучало великое множество и все со смертельным исходом.

— Товарищи, прошу тишины… Я согласен с вами, что без ответа такое оставлять нельзя, но надо дождаться известий о раненых в Ницце и Эксе, а то если мы сейчас порешим всех американцев, то и они тогда оставшихся наших товарищей замучают. Так что не будем спешить с возмездием.

— Верно… обождем немного.

— Так что постарайтесь удержать товарищей в своих подразделениях от необдуманных поступков. Не стоит опускаться до звериного уровня.

Информация в РОДе быстро разошлась, но ситуация осталась под контролем если не считать отдельных инцидентов, при этом добродушие русских людей по отношению к пленным, что стало наблюдаться, как только встали лагерем у Женевы, как отрезало. А то бывало табачком могли поделиться, выпить вместе, поговорить и посмеяться какой-то шутке…

Ну да, мы зла долго не помним в отличие от всех остальных, что русских за людей не считают, что в Средней Азии, что на Кавказе, что в Европе. Доброе отношение воспринимают как слабость, а вот они такой «слабостью» не страдают, так что и пытают, и жгут и просто убивают себе на потеху…

Наконец спустя три дня, после пересечения границы РОДом заявился какой-то гонористый американский капитан и начал требовать немедленно отпустить всех американских пленных без всяких условий. Это Михаилу резко не понравилось. Что-то тут было не то.

— Послушай меня, американец… — глухо произнес Климов, бросив тому газету со статьей о сгоревшем госпитале. — Треть ваших пленных уже фактически мертвы… они еще ходят, дышат, жрут и срут, но они уже приговорены к смерти вот за это…

— Это несчастный случай!

— Вот как? Летящие в окна бутылки с зажигательной смесью теперь называется несчастным случаем? А то, что выпрыгнувших из окон горящих людей потом избивали ногами, добивали из пистолетов, разбивали головы камнями и вскрывали животы ножами тоже несчастный случай?

— Это все чертовы поляки! Они ненавидят вас какой-то животной ненавистью! И как узнали, что вы предали и оставили фронт решили отомстить за своих товарищей! Напились и пошли жечь госпиталь! Вы сами виноваты!

— Поляки значит? — обронил Михаил, не обратив внимание на обвинение. — Ну что же, я почему-то ни капли не удивлен… Хотя думаю поучаствовали не только они. Что с остальными ранеными находившихся в Ницце и Эксе?

Американец, поджав губы, молчал, только зло сверкал глазами.

— Понятно… тоже значит сожгли… Как-то слишком синхронно…

— Это все поляки!

— Они прежде всего граждане САСШ, великой демократической демократии, светоча в мире тьмы и тирании, оно сосредоточие всего самого доброго и справедливого… Значат ответят все американцы. Око за око…

— Нет! Вы не имеете права! В конце концов погибло меньше трех тысяч ваших раненых! Виновные будут наказаны!

— Так они до сих пор еще не наказаны⁈ — изумился Климов.

— Пусть ответят поляки! Три тысячи!

— Нет… Ответят все…

«Вот твари, еще раскола мне на национальной почве не хватало», — подумал полковник.

А то ведь если начать отбирать из пленных только поляков, то солдаты РОДа имеющие польские корни, тот же Малиновский, могли и возмутиться, что в свою очередь могло привести к печальным последствиям. Ему хватает проблем из-за ситуации с польскими пилотами.

— Вы хотите убить почти тридцать тысяч, меньше, чем за трех тысяч раненых⁈

— В точку… Один к десяти. Справедливый размен.

— Но это же… Безумие!

— Выживших совсем не было?

— Семьдесят восемь человек… — после короткой паузы выдохнул американский капитан, опустив взгляд.

— Надо думать выжили лишь чудом… обгоревшие, измордованные… коих гуманнее добить, чтобы не мучались всю оставшуюся жизнь… Ну что же… я тоже дам шанс кому-то выжить…

Климов прямо в этот момент придумал, как ему поступить, да так, чтобы не подвергать своих солдат мощному психологическому прессу с процедурой массовой казни.

— Моих солдат повергли испытанию огнем… ваши пройдут испытание тем, чего моим солдатам так в тот момент не хватало — водой.

— В каком смысле?

— Пойдемте… Скоро сами все увидите…

Климов вышел к собравшимся солдатам и заговорил.

— Товарищи… эти твари сожгли всех наших боевых братьев в огне, в живых осталось меньше сотни, обгоревших и искалеченных. Мы милосердный народ, но такое прощать нельзя. Теперь сгоните всех пленных к озеру.

За этим дело не встало, пленных подгоняя ударами прикладов и штыками подогнали к воде. Так же, по отдельному приказу комдива подогнали несколько пулеметных «рено» и просто подошли пулеметные расчеты.

Климов обратился уже к американцам:

— Вы сожгли беспомощных людей в госпиталях, но я вас в ответ жечь не стану, хлопотно это и вонюче… терпеть не могу запах паленого мяса. Но наши сердца требуют мщения и мы отомстим, но при этом у каждого из вас останется шанс на спасение если так захочет Господь. Вон там, на другом берегу Франция. Плывите.

Толпа не шелохнулась не веряще глядя то на Климова, то на американского капитана.

— Господин полковник, одумайтесь! Не делайте этого! Американское правительство вам это не простит!

— Да срать мне на ваше правительство… Плывите. Те, кто спустя минуту останется на берегу, будет расстрелян.

Климов несколько раз выстрелил из пистолета под ноги ближайшим американцев. Тут до пленных дошло, что это ни разу не шутка, они с ревом колыхнулись вперед и тут же зазвучали пулеметные очереди скосившие несколько десятков человек. Толпа уже с паническими криками отхлынула назад и первые американцы вошли в воду.

— Я не умею плавать! — раздался чей-то панический вопль.

— И я!

— Я тоже не умею!

— Будьте милосерды… — буквально простонал капитан.

— Разве я не милосерден? — деланно удивился Михаил. — Все имеют шанс на спасение, достаточно доплыть до противоположного берега. Не так уж и далеко до него, чуть больше километра, ну может ваша миля… морская. Вполне реально доплыть. Вон все какие здоровые лоси.

— Но тут много тех, кто не умеет плавать…

— В огне тоже сложно дышать.

— Это преступление… вы ответите за это…

Климов не ответил.

Офицеры из «благородий» так же попытались надавить на Михаила, чтобы он не совершал задуманного.

— Остановите это… это варварство… Михаил Антонович… не берите грех на душу… — запинаясь попросил начальник штаба подполковник Межак.

— А сжигать людей заживо — не варварство, Петр Андреевич? А что до греха… То кому-то надо взять его на себя раз все прочие хотят остаться чистенькими… Так почему не мне? Одним грехом больше, одним меньше… Поймите наконец, этим просвещенным ублюдкам надо дать прививку от варварского обращения с нами, чтобы знали, что обязательно прилетит в ответ. Иначе они так и будут сжигать людей, убивать раненых, насиловать сестер милосердия и проявлять прочие зверства. Так может это они поймут лучше?

Снова застучали пулеметные очереди и даже те, кто не умел плавать так же кинулись в воду. Остались лежать только убитые и раненые.

— Да, еще один момент, капитан…

— Что?

— Теперь вы знаете, что вас ждет в России.

— О чем вы?

— Просто передайте своим политикам, что всех пленных американцев ждет подобное купание в воде. Только температура воды зимой в России значительно ниже здешнего «парного молока». Так что пусть в те войсковые части, кои будут посланы ко мне на Родину, чтобы откусить он нее кусочек пожирнее, воспользовавшись революционной смутой, набирают из хладостойких солдат. У них выжить шансов будет больше. И верните мне моих людей в обмен вон на те тушки истекающие кровью. Я специально прикажу не оказывать им медицинскую помощь, так, слегка перевяжем, так что чем быстрее доставите мне моих солдат, тем больше выживет ваших. А теперь проваливай капитан.

Как стало известно чуть позже, до противоположного берега добралось меньше сотни человек. И то только потому, что им посчастливилось встретить лодки рыбаков. У швейцарского берега тоже плавали рыбаки, но тут желающих взобраться на плавсредство оказалось слишком много и лодки переворачивались или тонули от перегруза.

Что до реакции на «купание» внутри РОДа, то если офицеры из высшего сословия смотрели на полковника с неприязнью и ужасом, то вот младшие офицеры из числа выпускников военного времени (около сотни таких прапорщиков, подпоручиков и поручиков сгорело вместе с нижними чинами) и особенно простые солдаты… в их среде авторитет Михаила Климова окончательно улетел в небеса, особенно после того, как они увидели то, что привезли американцы. Из этих семидесяти восьми человек в итоге выжило меньше полусотни, да и те… В общем, тяжелое зрелище.