Егерь. Столичный гамбит. Книга 4

Глава 6

Прежде, чем начать с Режиссёром, я посмотрел на Афину, которая лениво растянулась на траве, словно ничего особенного не происходило.

— Девочка, — начал строгим тоном. — Давай-ка быстро кое-что проясним.

Кошка подняла голову. В глазах читалось любопытство, смешанное с лёгким раздражением — она не понимала, зачем я прерываю её отдых, ведь только улеглась.

— Твоё поведение с Барутом недопустимо, — сказал прямо, не смягчая слова. — Он наш союзник.

Афина фыркнула и отвернула морду. Через ментальную связь прошла волна презрения — она ясно дала понять, что Барут для неё чужак и всегда им останется. Тот, кто когда-то оскорбил её, не заслуживает доверия.

— И это не единственная проблема, — продолжил я жёстче. — Ты слишком категорична и своевольна. Рычишь на барона, угрожаешь советнику короля. Забыла, как я спас тебя от того удара Дробителя? Если бы не отозвал в ядро, ты бы погибла.

Кошка резко повернула голову, её глаза сверкнули обидой. Через связь хлынул поток негодования — она считала, что справилась бы сама, что не нуждается в защите.

— Нет, — отрезал я. — В том-то и дело, что ты заигрываешься. Поддаёшься эмоциям. Думаешь, что твоя сила делает тебя неуязвимой. Но сила без мозгов — это путь к смерти. И не только твоей, но и всей стаи.

Афина напряглась, её когти скребнули по земле. В её взгляде было что-то испытующее — она словно проверяла, насколько серьёзно я настроен бросить ей вызов.

— Это не просьба, малышка, — твёрдо сказал я. — Это приказ. Никакой демонстративной враждебности к союзникам. Никаких угроз без моего разрешения. Ты часть команды, а не одиночка.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга. Потом Афина медленно кивнула. Через связь прошла волна неохотного согласия — она подчинялась не потому, что изменила своё мнение, а потому что признавала мой авторитет как вожака. Для неё это было достаточной причиной.

— Хорошо, — кивнул я с облегчением. — Спасибо за понимание.

Теперь пришла очередь более сложного разговора. Я повернулся к Режиссёру, который всё это время стоял неподвижно, словно изваяние из серебра.

— А теперь ты, — сказал я, глядя рыси прямо в глаза. — Мне нужно знать, откуда у тебя такая сила.

Режиссёр не дрогнул. Его холодные глаза смотрели на меня с каким-то отстранённым безразличием, словно я спросил его о погоде.

— Твой «Малый вихрь» — это навык F-ранга, — продолжил я. — Но сила, с которой ты его используешь, явно превышает этот уровень. Того волка ты не просто отбросил — ты почти размазал его по стене. Есть что объяснить?

Никакой реакции. Рысь стояла как статуя, даже ухом не повела.

Я попытался достучаться через ментальную связь, но наткнулся на холодную пустоту. Обычно связь была полна образов, эмоций, обрывков мыслей. Но сейчас от Режиссёра не исходило ничего — словно он окружил своё сознание ледяной стеной.

— Я же не враг тебе, — сказал мягче. — Просто хочу понимать, с чем имею дело. Если у тебя есть какие-то особенности, о которых мне нужно знать…

Режиссёр медленно повернул голову в сторону, давая понять, что разговор его не интересует. Его поза излучала вежливое, но абсолютное равнодушие.

Я сжал кулаки. Это было совсем не то, чего ожидал. Афина, несмотря на свою гордость, всегда откликалась на мои слова, её эмоции были понятны и предсказуемы. А Режиссёр словно существовал в параллельном мире, где мои вопросы до него просто не доходили.

— Отвечай, — приказал я резче.

Рысь не пошевелилась. Связь оставалась мёртвой, как провод без тока. Режиссёр подчинялся моим приказам в бою, выполнял команды безупречно, но сейчас, когда речь шла о личном общении, он просто… отсутствовал.

Афина тихо зарычала, почувствовав моё раздражение. Она не понимала сути конфликта, но видела, что её альфа недоволен поведением другого члена стаи.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Давление здесь не поможет. Режиссёр — не Афина, его нельзя заставить открыться силой авторитета. Нужен другой подход.

Достал из рюкзака флакон с золотистой жидкостью — эликсир связи, купленный у алхимика.

— Выпей это, — сказал, протягивая пузырёк Режиссёру.

Он посмотрел на флакон, потом на меня.

— Пей.

Во взгляде мелькнуло что-то похожее на любопытство. Он осторожно понюхал жидкость, затем быстрым движением языка слизал содержимое.

Эффект проявился почти мгновенно.

Ментальная связь вспыхнула между нами как костёр. Это было нечто гораздо более глубокое и сложное, нежели раньше.

На меня обрушилась волна чужих мыслей.

Режиссёр не говорил — показывал.

Первый образ: я стою в каньоне, разделённые рыси на разных склонах. Заставляю их выбирать — остаться вместе и жить или разлучиться и умереть. В глазах рыси читался холодный расчёт: он оценивал мою силу.

Второй образ: момент приручения. Но не с моей точки зрения, а с его. Режиссёр позволяет ментальной связи сформироваться не потому, что признаёт меня хозяином. Он признаёт лишь силу — способность поймать его. Сознательное решение, основанное на уважении к более сильному противнику, а не на подчинении.

Третий образ: сражения рядом со мной. Рысь выполняет приказы безукоризненно, но в глубине его сознания сидит постоянная оценка. Он анализирует каждое моё решение, взвешивает каждый поступок. Испытывает.

Четвёртый образ поразил меня больше всех: рысь видела меня сквозь призму своих инстинктов. Для них сила была лишь входным билетом. Настоящее уважение нужно было заслужить.

Через поток образов я понял главное: для Режиссёра я всё ещё не был вожаком. Лишь временным партнёром по договору. Он доверился силе и словам, но полного доверия между нами так и не случилось.

Пятый образ: сомнение. Режиссёр признавал мои тактические способности, ценил заботу о стае, видел потенциал. Но в то же время он постоянно задавался вопросом — что я сделаю, когда настанет критический момент? Пожертвую ли их безопасностью ради собственных целей? Буду ли действовать как истинный лидер или как обычный хозяин, использующий питомцев как инструменты?

Последний образ был самым болезненным: размышления об их продаже. В тот день, у матери в доме. Для разумного существа, каким была ветряная рысь, такая мысль была предательством.

Поток образов иссяк, связь вернулась к обычному состоянию.

Я стоял, ошарашенный открывшейся правдой. Всё это время я думал, что приручил двух могущественных питомцев. А на самом деле заключил временное соглашение с двумя гордыми, разумными существами, которые ещё не решили, достоин ли я их истинной верности.

Режиссёр спокойно смотрел на меня, ожидая реакции. В его глазах не было враждебности, но не было и покорности. Только холодная оценка.

— Понял, — тихо сказал я и усмехнулся. — Значит, на самом деле так и не приручил тебя до конца. У тебя всё те же вопросы. Не заслуживаю пока всё знать, да?

Брат медленно моргнул, давая понять, что цель достигнута. Он хотел, чтобы я знал правду о наших отношениях. Не для того, чтобы оскорбить или бросить вызов, а чтобы у нас не было иллюзий друг о друге.

Я почувствовал странную смесь разочарования и уважения. Разочарования — потому что привык к безусловной преданности Афины и простодушной верности Красавчика. А уважения — потому что Режиссёр был честен. Он не притворялся покорным псом, когда на самом деле оставался гордым хищником.

— Что нужно сделать, чтобы заслужить это доверие, м? — спросил я прямо.

Режиссёр не ответил словами, но я почувствовал слабый отзвук через связь. Не конкретные требования, а общее направление: продолжать поступать как достойный лидер. И главное — никогда больше не рассматривать их как товар.

— Ты заблуждаешься, но спорить не будем. Хорошо, дай чуть времени.

Что ж, истинная верность королевских ветряных рысей не покупалась силой и не завоёвывалась принуждением. Её можно было только заслужить. Тогда Режиссёр расскажет больше.

Пожалуй, прежде чем отправиться в экспедицию, нужно самому познакомиться с местным лесом. Раз атак не будет ближайший месяц. Что ж, потренировать зверей, заставить стаю работать вместе — всё это пойдёт только на пользу. Вот когда бы только всё успеть.

Теперь настала очередь самого сложного разговора. Я достал второй флакон с эликсиром связи и повернулся к Красавчику, который всё это время сидел у меня на плече, внимательно наблюдая за происходящим.

— Твоя очередь, дружок, — сказал я, осторожно взяв горностая в руки. — Нам тоже нужно поговорить.

Красавчик доверчиво обнюхал флакон, а затем аккуратно слизнул золотистую жидкость с моей ладони. Его маленькие чёрные глазки тут же заблестели ярче, а через ментальную связь потекла волна тепла и привязанности.

Эффект оказался совершенно иным. Никаких холодных образов или скрытых претензий. Наоборот — меня захлестнула волна чистых, искренних эмоций.

Красавчик показывал настоящее. Свои страхи, надежды и мечты.

Через ментальную связь я почувствовал то, что мучило Красавчика изнутри. Он видел себя трусом, который прячется за спиной Афины, пока остальные сражаются. Маленький и слабый, полезный только для разведки — так он себя оценивал. Но больше всего горностай мечтал стать сильным.

Единственный момент настоящего счастья в его памяти — бой с медведем, когда он ослепил зверя. Тогда впервые он почувствовал себя настоящим воином, внёсшим реальный вклад в победу.

И он понимал, почему не может стать духовным зверем — слишком осторожная натура, склонность избегать конфликтов. А для духовной связи требовались полное доверие и готовность разделить любую опасность с хозяином.

Поток эмоций стих, но связь осталась более тёплой и глубокой, чем раньше.

— Красавчик, — тихо сказал я, поглаживая его мягкую шерстку. — Ты хочешь быть сильнее?

Горностай резко выпрямился на моём плече, его хвост задёргался от возбуждения. Он издал короткий писк и ткнулся носиком в мою щёку.

— Хочешь сражаться в первых рядах, как Афина?

Красавчик снова пискнул, но теперь звук был менее уверенным. Он нервно переминался с лапки на лапку, а через связь я почувствовал смесь желания и страха — он хотел быть храбрым, но боялся, что не справится.

— Да ладно, дружок, — напомнил я и улыбнулся. — Ты с тем медведем посмелее меня был.

Красавчик гордо выпрямился, но через связь всё равно просачивались сомнения.

Я задумался. С одной стороны, желание горностая было понятно и благородно. Каждый член стаи должен вносить свой вклад в общую победу. С другой стороны, его текущие способности — разведка, поиск ресурсов, создание иллюзий — были невероятно ценными. Если буду тратить драгоценные характеристики на силу и ловкость, мы перестанем усиливать поток и потеряем уникальные навыки.

— Слушай меня внимательно, — сказал серьёзно. — Ты думаешь, что быть разведчиком — это неважно? Что твоя работа не имеет значения?

Красавчик неуверенно опустил мордочку, его усы дрогнули.

— А кто нашёл те корни? Кто выследил ветряных рысей? Кто предупреждал об опасности в дороге? — аккуратно поднял его мордочку, заставляя смотреть мне в глаза.

Горностай слушал, но я чувствовал, что мои слова не полностью убеждают его.

— Хорошо, — вздохнул я. — Я понимаю твоё желание. И обещаю подумать над тем, как сделать тебя сильнее. Но на такое нужно время.

Красавчик с лёгким разочарованием слегка наклонил голову вбок.

— И ещё, — добавил я твёрдо. — Никогда больше не думай о себе так. Храбрость — это не отсутствие страха. Это когда тебе страшно, но ты всё равно действуешь, понял? И ты уже не раз доказывал, что не трус.

Горностай прижался к моей ладони, и через связь потекла волна благодарности. Возможно, он не получил обещания немедленных изменений, но почувствовал, что его поняли и ценят.

Я посадил Красавчика обратно на плечо и внимательно оглядел стаю.

Афина нуждалась в дисциплине и контроле над своими инстинктами. Режиссёр требовал доказательств моего лидерства. Красавчик хотел стать сильнее и полезнее в бою.

Каждый из них шёл по своему пути развития, и моя задача как вожака — помочь им реализовать потенциал, не потеряв при этом то, что делало их уникальными.

Впереди была экспедиция, которая могла стать идеальной возможностью для всех нас проявить себя. Но сначала нужно было забрать заказанные эликсиры и подготовиться к тому, что обещало быть серьёзным испытанием.

Уже вечерело, и я почти добрался до таверны, когда меня окликнули.

— Максим! Стой!

Обернувшись, увидел Всеволода, который спешил ко мне, лавируя между прохожими. Мастер явно меня искал — его лицо выражало облегчение, а дыхание было слегка учащённым, словно он обошёл уже не один квартал. Рядом с ним трусил огромный чёрный волк, который недружелюбно покосился на Афину.

— Полгорода обыскал, — выдохнул Всеволод, подходя ближе. Он огляделся на шумную улицу и поморщился. — Не здесь. Пойдём, отойдём в сторону.

Он кивнул в сторону небольшого сквера за углом. Место оказалось тихим островком посреди городской суеты. Старый каменный фонтан в центре не работал, а две массивные дубовые скамьи стояли в тени раскидистого клёна.

Кошка недовольно фыркнула, явно раздражённая появлением волка, и выбрала себе место у ствола дерева, откуда могла контролировать и чужого зверя, и выход из сквера — помнила мои уроки, умница. Красавчик поёрзал на плече, выражая своё мнение о напряжённости в воздухе. Волк Всеволода, в свою очередь, с интересом обнюхал основание фонтана, а затем уселся у ног хозяина.

Я устроился на одной из скамей. Всеволод сел напротив. Между нашими питомцами повисло напряжение — не открытая враждебность, скорее взаимная оценка силы двух хищников.

— Барон сказал, что ты расскажешь подробности экспедиции, — начал я, нарушив тишину.

— Ты знаешь, — медленно произнёс Всеволод, — за двадцать лет службы я много чего видел. Но чтобы барон лично направлял восемнадцатилетнего парня из деревни в экспедицию Королевской службы… — он покачал головой. — Это в первый раз.

— А что в этом странного?

Всеволод внимательно посмотрел на меня.

— Парень, ты вообще понимаешь, как устроена наша система? — в его голосе не было снисходительности, скорее искреннее желание объяснить. — Ты ведь из глубинки, небось думаешь, что все Звероловы равны?

Я кивнул, и Мастер усмехнулся.

— Тогда слушай внимательно. В королевстве существует строгая иерархия. Внизу — простые Мастера или Звероловы, как ты. Выше — Охотники, так зовут тех, кто вступил в армию или может содержать зверей хотя бы третьей ступени. Ещё выше — Рейнджеры, элита Королевской службы, владеющие хотя бы четвёртой ступенью.

— Как ты.

— Верно. На самом верху — «Великие». Эти ребята самые мощные. Звери пятой ступени невообразимо сильны.

— Во всём королевстве ни у кого нет питомцев выше пятой ступени? — удивился я.

— Ты издеваешься что ли? Ефим вам в этой деревне совсем ни о чём не рассказывал? — разозлился солдат. — Шестой ступени! Да такую тварь никто не удержит.

Я мысленно усмехнулся. Ведь именно подобной цели и хотелось достичь.

— Но Королевская особь пятой ступени будет сильнее обычной, так ведь? — решил на всякий случай уточнить.

— Допустим, — Всеволод поморщился. — Только если твоя королевская особь черепаха, которая таскает грузы, то её даже ледяной волк на пару ступеней ниже уничтожит. От зверей всё зависит.

Он продолжил.

— Слушай. Зверолов может охотиться, торговать, содержать ферму, служить в местном ополчении. Но участвовать в операциях Королевской службы? — он покачал головой. — Об этом даже речи не идёт. Сначала нужно стать Охотником, потом доказать преданность и мастерство. Только тогда тебя могут допустить к серьёзным заданиям.

— А что требуется для перехода между званиями?

— Для перехода в Охотники нужно сдать экзамен в гильдии Звероловов — объяснил Всеволод. — Продемонстрировать навыки и знания, а также свою стаю.

Всеволод наклонился вперёд, понизив голос.

— А теперь представь: вчерашний деревенский мальчишка, который месяц назад едва держался на ногах после болезни, вдруг получает задание, которое обычно дают опытным Охотникам. Понимаешь, насколько это странно?

Я медленно кивнул, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

— Но барон лично…

— Вот именно, лично, — перебил меня Всеволод. — Валентин Красногорский — один из самых здравомыслящих правителей. Он никогда не пошёл бы на такой шаг без веских причин. Или… — он замолчал, словно обдумывая слова.

— Или?

— Или без давления сверху, — закончил Мастер, его лицо потемнело. — Ты нормальный парень, прикрыл Никиту, поэтому и говорю тебе всё это. Очень всё странно.

В сквере будто стало тише. Пожалуй, вот тот момент, когда можно осторожно прощупать почву.

— Всеволод, а как тебе показался барон сегодня? После вчерашней атаки?

Мастер нахмурился, его пальцы нетерпеливо забарабанили по колену.

— Странно, что ты спрашиваешь, — медленно произнёс он. — Вчера он был готов лично вести оборону города. А сегодня… — Всеволод покачал головой. — Сегодня выглядел как усталый, рассеянный человек. Хотя такие нагрузки для него не новость.

— А советник Арий? Что ты о нём думаешь?

Лицо Всеволода стало каменным.

— Арий — представитель короля Алариха. Он обладает полномочиями. — ответил он формально, но в глазах мелькнула настороженность. — Почему спрашиваешь?

Я колебался. Стоит ли делиться подозрениями? Но Всеволод был единственным, кому я мог попробовать рассказать. Он — верный барону солдат, правая рука, может на что-то повлиять.

Мне было несколько странно, что Всеволод решил обсуждать со мной подобное, но, скорее всего, он просто сам омрачён состоянием правителя.

— Мне показалось, что барон… изменился после того, как выпил лекарство от советника, — осторожно сказал я. — Стал менее решительным, более покорным.

Всеволод застыл, его глаза сузились.

— Лекарство? — переспросил он тихо.

— Арий сказал, что это настойка от головной боли.

Мастер долго молчал, глядя в пустоту. Его волк поднял голову, почуяв беспокойство хозяина.

— Максим, — наконец произнёс Всеволод, — то, что ты говоришь… Это очень серьёзные обвинения. Если они окажутся правдой…

Он не закончил фразу, но я понял. Если советник короля действительно контролировал барона с помощью каких-то веществ — это была измена короне.

— Ничего не утверждаю, — быстро добавил я. — Просто делюсь наблюдениями.

Почувствовав, что Всеволод на моей стороне, решился на более прямой вопрос.

— А может ли так быть… что бароном действительно манипулируют? Что если настоящие приказы отдаёт не он?

Реакция оказалась мгновенной и неожиданной.

Лицо Всеволода резко изменилось. Понимающее выражение сменилось ледяным холодом. Его глаза превратились в две замёрзшие льдинки.

— Что ты сказал? — произнёс он тихо, но каждое слово звучало как удар молота.

Я почувствовал, как воздух в сквере стал гуще. Афина мгновенно напряглась, её инстинкты уловили перемену в настроении Мастера. Чёрный волк Всеволода поднялся на лапы, его глаза сверкнули предупреждением.

— Чего? Ты ведь и сам только что говорил…

— Ты обвиняешь барона Валентина Красногорского в том, что он марионетка? — прервал меня Всеволод, его голос стал жёстче стали. — Осмеливаешься намекать, что советник короля — какой-то заговорщик?

Мастер поднялся со скамьи, его массивная фигура нависла надо мной. В движениях читалась опасная готовность к действию.

— Всеволод, я не обвиняю, только…

— Ты только что оскорбил двух самых уважаемых людей в баронстве, — отрезал он. — Человека, которому я служу столько лет, и представителя самого короля. Понимаешь ли ты вообще, что говоришь?

Его голос становился всё громче. Несколько прохожих на соседней улице обернулись в нашу сторону, чувствуя напряжение.

— Барон Валентин — один из благороднейших людей, — продолжал Всеволод, его глаза пылали гневом. — Он дал мне возможность служить короне с честью. Помогал мне с дочерью. И ты, щенок, который месяц назад еле стоял на ногах, смеешь подозревать его в слабости?

Я стиснул зубы, чувствуя, как ситуация выходит из-под контроля. У него что, биполярное расстройство? Только что он сомневался в советнике, а теперь обвиняет меня?

— А Арий? — холодно спросил Всеволод. — Человек, который несёт личное послание короля Алариха? Который обладает полномочиями, дарованными самим троном?

Его чёрный волк зарычал, поддерживая ярость хозяина. Афина ответила собственным рычанием, её когти скребнули по каменной плитке.

— Возьми свои слова обратно, — приказал Всеволод. — Сейчас же.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга. В глазах Мастера я увидел борьбу — часть его, возможно, понимала, что я могу быть прав, но бо́льшая часть видела в моих словах неслыханную дерзость.

Неожиданно, я почувствовал раздражение и медленно встал, сжимая кулаки. Уже открыл было рот, чтобы отказаться, когда Всеволод внезапно выдохнул и опустился обратно на скамью. Ярость на его лице сменилась усталостью.

— Чёрт побери, — пробормотал он, потирая лоб. — Извини, парень. Сорвался.

Напряжение в воздухе мгновенно спало. Афина осторожно улеглась обратно, а волк Всеволода потерял к нам интерес.

— Просто… — Мастер тяжело вздохнул. — Много лет служу этому человеку. Он для меня больше, чем господин — он друг, наставник. Но я и сам кое-что заметил. Приход этого Ария, разговоры о Семёрке Друидов. — он махнул рукой. — Понимаешь?

Я кивнул.

— Конечно, понимаю. И ценю доверие, — сказал осторожно. — Но пока мы ничего не можем доказать. А экспедиция состоится в любом случае — приказ уже отдан.

Всеволод кивнул, его лицо вновь стало серьёзным и деловым.

— Ты прав. Давай лучше поговорим о том, что тебя ждёт, а остальное оставь мне, — он выпрямился и усмехнулся. — Огненные Големы-Гончие. От второй до третьей ступени минимум! Обитают в самой глубине зоны средней опасности. Их сердца — ценный алхимический компонент.

— Для чего?

— Много для чего, — Всеволод пожал плечами. — Дорогая штука, но это запрос короля. Экспедиция выступает через шесть дней. Твоя задача — проявить себя как опытный Зверолов, за тобой будут наблюдать. На рассвете приходи к Гильдии Королевских Звероловов, тебя будут ждать. Вас поведёт Тобольд, один из ветеранов.

— Уже знакомы, — я усмехнулся.

— Да? — Всеволод вскинул бровь. — Шустро. С Тобольдом у вас хорошие шансы, он опытный зверолов. От его рекомендации много зависит. Если справишься, барон рассмотрит предложение о звероферме.

— А если не справлюсь?

Всеволод посмотрел на меня и жёстко усмехнулся.

— Тогда постараюсь довезти твой труп до деревни для похорон, — сказал он с мрачным юмором. — Но постарайся, чтобы до этого не дошло. У меня есть подозрение, что эта экспедиция важнее, чем кажется на первый взгляд. Ты ОБЯЗАТЕЛЬНО должен дойти до конца.

Что ж, этого я хотел и сам. Вопрос только, почему сам Мастер сделал на этом такой акцент?