Я хорошо запомнил тот день. День, когда наши привычные представления о мире изменились незаметно и бесповоротно.
Это случилось спустя три года после окончания войны в скоплении Персея. Зловреды, стремящиеся к стиранию всех и всяческих различий, к торжеству хаоса в масштабах галактики, проиграли. Из двух взаимосвязанных процессов — разрушения упорядоченных структур и их развития — зловреды признавали лишь первый. Разрушители веровали, что возрастание энтропии — благо, тепловая смерть вселенной — неизбежна, а их задача — всемерно способствовать её приближению.
А так как вершиной самоорганизации, высшей степенью развития природы является жизнь, разумная жизнь во всём её многообразии — именно её в первую очередь и уничтожали зловреды.
Люди получили первые сведения о разрушителях, расшифровав сны ангелов из Гиад. Эти добрые, но склочные и задиристые звездожители обладают уникальной генетической памятью. Большая Академическая Машина реконструировала воспоминания их далёких предков, и земляне узнали о существовании не просто разумной, но могущественной и агрессивной расы.
Иногда я задумываюсь: что случилось бы, проигнорируй мы это предупреждение? Рано или поздно зловреды обнаружили бы Землю, а слабенькие звёздные плуги и один-единственный «Пожиратель Пространства» не справились бы с совокупной мощью их эскадр. Гравитационные пушки раздавили бы наши корабли, а потом перепахали бы всю поверхность Земли, полностью уничтожив биосферу. Я уже видел подобные чудовищные картины. В мою память навсегда врезались безжизненные планеты скопления Плеяд.
Хорошо, что подобную безалаберность даже представить трудно! Получив первые доказательства существования зловредов, люди приняли программу строительства Большого Галактического флота. Вместо пары опытных судов — серии в сотни экземпляров. Вместо неторопливых звёздных плугов — циклопические корабли, каждый из которых был сильнее целой флотилии «Пожирателей Пространства». Вместо планомерного освоения нашего уголка галактики — стремительный бросок разведывательных кораблей на тысячи световых лет.
Мы успели. Мы узнали, где живут зловреды, и опередили их.
Потом было… многое. Война длилась больше десяти лет. Разрушители скрыли скопление Персея в гравитационной улитке, укутались в неевклидовую метрику. Идеальная защита. Проникнуть сквозь барьер искривлённого пространства невозможно.
Но защищаясь, нельзя выиграть войну, тем более — войну галактическую. В конце концов, мы начали обстреливать скопление Персея безжизненными планетами, аннигилируя их в нужный момент. Огромные объёмы пространства, рождавшиеся в ходе обратной реакции Танева, перегружали станции метрики. Защита зловредов заскрипела, накренилась и развалилась. Разрушители собрали все корабли, со всего скопления, флот против флота… но это, скорее, было мерой отчаяния. Враги потеряли треть своих сил, не повредив ни одного нашего корабля.
Победа была полной. Мы не только разбили военную мощь зловредов и протянули руку помощи галактам, побеждённым и запертым на родных планетах. Мы превзошли своих врагов и в моральном плане, предложив альтернативу процессу бесконечного и бессмысленного разрушения.
Когда-то, сразу после первой разведки скопления Персея, я был убеждён: зловредов следует истребить. Полностью. Существа, целенаправленно уничтожающие разумную жизнь, существа, превращающие цветущие планеты в безжизненные булыжники… о чём вообще можно с ними разговаривать, как сотрудничать?
К счастью, моя сестра показала ошибочность этих заблуждений. Да, сейчас у нас есть преимущество перед разрушителями: они не знают координат Земли, они не умеют превращать вещество в пространство. Да, сейчас мы можем истребить их в скоплении Персея. Но кто поручится, что у врагов нет колоний в других уголках галактики? Что в критической ситуации они не убегут на тысячи световых лет, не восстановят утраченное, не принесут нам месть на обводах аннигиляторов?
Вера Гамазина доказала: война ради войны разрушительна и бессмысленна. Прежде чем начинать войну, надо наметить контуры будущего мира. Разбить врага в военном противостоянии. Понять его цели и мотивы. Протянуть побеждённым руку помощи, воссоздать их цивилизацию на новых, гуманных принципах — таким и только таким должно быть решение проблемы разрушителей.
Человечество сделало правильный выбор. Оказалось, что даже среди высокопоставленных разрушителей нет единства. Когда «Волопас» оказался захвачен зловредами, Великий разрушитель, впечатлённый мощью Большого Галактического флота, предложил землянам союз. Но это был проект не «содружества», а «совражества», ненависти ко всему, что отлично от нас, доминирования галактических масштабов, угнетения и уничтожения всех, кто не покорится нам. Плохо он знал землян, этот большой и шумный Великий разрушитель.
В ответной речи я предложил другой путь. Путь совместного труда и совместного творчества, когда расы объединяют усилия и вместе открывают новые горизонты, когда сильные не издеваются над слабыми и не презирают их, а помогают подняться до своего уровня. Великий Разрушитель отвергнул мои предложения, не мог их не отвергнуть, но я-то обращался не к нему. Нашу беседу слушали не только люди с «Волопаса», не только главный зловред, но и его подданные. Именно с ними велись переговоры, именно им я хотел показать иной путь. И они услышали.
Орлан, разрушитель Первой Имперской категории. Он захватил «Волопас». Он был нашим тюремщиком, строгим и жестоким. Он организовал заговор и перешёл на сторону людей. Он спас экипаж «Волопаса» на Третьей планете. И не в одиночку, далеко не в одиночку! От главного зловреда отступились те, в чьей верности он был уверен. Моя речь заронила зёрна сомнения в умах многих разрушителей на множестве планет. Это помогло нам, позже, уже после победы.
Когда люди заключили союз с галактами и разгромили вражеские силы… Нет, все разрушители не превратились в «созидателей» по мановению волшебной палочки. Но начало процессу было положено. Процессу долгому, трудному, болезненному, но необходимому и неизбежному. Теперь главное — не допустить озлобления проигравших, не дать вырасти реваншистским настроениям, помочь разрушителям построить общество мира. Да, на это уйдёт немало ресурсов, но человечество шестого века в ресурсах ограничено слабо.
Война закончилась. Ромеро говорит, что по сравнению с войнами прошлого потерь на ней было мало. Я склонен верить Павлу, всё-таки он историк. Но жертв избежать не удалось. Наш с Мэри сын, наш единственный сын навсегда остался на проклятой Третьей планете. Повышенная сила тяжести, долгий переход, свинцовые испарения… Сперва он шёл самостоятельно, упорно отказываясь от помощи. Потом ребёнка несли, выбивались из сил, но несли, а он шепотом успокаивал меня. Обещал, что выдержит всё. Потом потерял сознание.
К концу третьего дня пути сила тяжести уменьшилась. Мальчику вроде бы полегчало, сердце билось отчётливей. Я надеялся, что утром ему станет лучше.
Утром Астр умер.
Астр. Наш с Мэри сын. Первый человек, рождённый у иных звёзд. Ему было девять лет. Теперь ему всегда будет девять лет.
Я часто задумываюсь и не нахожу ответа: как так получилось, почему я допустил гибель своего ребёнка? Где ошибка? Возможно, Астра стоило оставить на Оре, или скорее даже отвезти на Землю? Да, он вырос бы без родителей, ну так что с того! Олег тоже увидел своего отца, будучи уже подростком. Но Мэри решила участвовать в экспедиции и не смогла расстаться с сыном.
Возможно, Астра стоило оставить вместе с Верой, когда «Волопас» пошёл на прорыв неевклидовой метрики? Да. Разумеется. Но увы — во время того рокового спора Мэри настояла на своём. Возможно, если бы я отложил разговор, если бы дал ей время одуматься, всё сложилось бы иначе. Но нет, точки над «i» были расставлены сразу. Мэри решила разделить мою судьбу, какой бы она не была. И Астр — тоже.
Я часто задаюсь вопросами, но ни о чём не жалею. У нас были эти девять лет, и их никто не отнимет.
Астр покоится на Земле, мавзолей стоит в центре Столицы. У входа в его последнее пристанище вечно горит надпись «Первому человеку, отдавшему свою жизнь за звёздных друзей человечества». Проект обсуждался на Большом Совете, текст сочинил Ромеро. Когда он предлагал его, у Павла в глазах стояли слёзы.
Мавзолей построили через три года после окончания войны. К этому времени часть флота возвратилась на Землю, к нам в гости прилетели и новые друзья — разрушитель (хотя сейчас чаще используют словечко «демиург») Орлан, невидимка Гиг, галакт Граций и многие, многие другие. Люди стремительно развивались и увлекали за собой иные расы, амбициозные планы претворялись в жизнь невиданными темпами. Деятельность «Планетостроя» приобрела колоссальный размах, и лозунг «Добьемся наивысшей планетности для звезд нашего района Галактики!» методично претворялся в жизнь. Впрочем, меня эта суматоха касалась мало. Я сдавал дела Большого Галактического Флота Аллану и планировал со дня на день сложить с себя полномочия адмирала. Дальнейшая жизнь представлялась нам с Мэри спокойной и тихой.
Я хорошо запомнил тот день. Я пришёл в открытый неделю назад мавзолей и стоял у прозрачного саркофага. Внутри, в нейтральной атмосфере, покоился Астр, наш маленький добрый сыночек. Он казался таким худым, что щемило сердце. А мимо нескончаемым потоком шли люди. Я смотрел не на Астра — его лицо врезалось в память до последней чёрточки — а на посетителей. Разных возрастов, с разным цветом кожи, их объединяло одно — сосредоточенное, напряжённое выражение лица. У некоторых на глазах блестели слёзы. Зачем вы плачете, люди? Ведь всё закончилось хорошо. Всё будет хорошо. Правда. Когда я пошёл домой, в голове раздался негромкий мелодичный голос:
— Эли, с тобой хочет связаться Аллан Круз.
— Хорошо, — мысленно ответил Охранительнице и повернулся к вспыхнувшему видеостолбу. В нём возникло изображение высокого мужчины — два метра тридцать сантиметров — с резкими, порывистыми движениями.
— Эли, срочно лети на СВП-3.
— Хорошо, сейчас найду авиетку.
— Нет времени, уже послал планетолёт.
— К чему такая спешка?
— Контакт с технически развитой и агрессивно настроенной цивилизацией всего в двадцати светогодах от Земли.
По спине невольно пробежал холодок. Я предположил, что по своей важности это событие сравнимо с обнаружением разрушителей.
И не ошибся.
СВП-3 — станция волн пространства — это, в какой-то степени, моё детище.
До контакта с разрушителями человечество не обладало технологиями мгновенной связи. Люди умели превращать вещество в пространство и пространство в вещество, нити межзвёздных маршрутов стремительно опутывали наш уголок галактики, экспедиции отправлялись всё дальше и дальше в неизведанное, воздвигалась Ора — но связи не было. Несмотря на озарения Танева, несмотря на всю гениальность Нгоро скорость света — константа, предложенная ещё Эйнштейном — казалась непреодолимой.
Контакт с разрушителями показал: это не так. Они координировали свои действия, не обращая внимания на разделявшие их дни и недели светового пути. Во время полёта к скоплениям Персея я мучительно долго бился над этой загадкой. Как же тогда нам всем не хватало Андре, его гениальности, его безумных и интуитивно-точных озарений! Разгадка пришла во сне. Сначала это предположение было зыбким, как мираж, но по мере работы оно всё и больше обрастало плотью. Придя с докладом к Ольге, я был полностью уверен в своей правоте.
Загадочное передаточное звено, переносящее информацию сквозь пространство — это само пространство, точнее, колебания его «плотности». Слово «плотность» не зря взято в кавычки, так как аналогия с плотностью вещества весьма условна. Главное другое: эта характеристика позволяет пространству проводить волны. Они описываются с помощью довольно-таки запутанного математического аппарата. Впрочем, ничего запредельно сложного в нём нет, он вполне доступен для понимания человеку шестого века. Мою идею восприняли на «ура», и целый год большая часть экипажа «Пожирателя пространства» разрабатывала и уточняла новую теорию.
Гипотеза «волн пространства» отнюдь не опровергала теорию относительности Эйнштейна, скорее, она расширяла и дополняла её. С константы «скорости света» наконец-то спал некий мистический ореол: оказалось, что электромагнитные колебания являются предельным, вырожденным случаем волн пространства. Скорость нового способа связи превышала миллион световых — и это был не предел!
Вскоре в лаборатории появился первый опытный экземпляр. Примитивный, несовершенный и маломощный, он требовал не больше миллиарда киловатт — меньше одного альберта! Смешные цифры, ведь мощность аннигиляторов Танева на борту «Пожирателя Пространства» превышала пять миллионов альберт — пять на десять в пятнадцатой степени ватт! Тем не менее, даже такой прибор помог нам во время разведки скопления Хи Персея.
Когда мы вернулись домой и посетили заводы Плутона, мне в голову пришла шальная мысль — разместить на Земле колоссальный коммуникационный центр, способный наблюдать если не за всей галактикой, то за приличной её частью. После прикидки необходимых ресурсов от подобной идеи пришлось отказаться. Вероятно, она так бы и сгинула, никогда не воплотившись в реальность, если бы на Плутоне не была смонтирована Государственная машина на десять миллионов Охранительниц. Крошечная часть колоссального механизма, добрая и заботливая, всегда готовая дать совет или прийти на помощь, Охранительница сочла эту идею достойной и поведала о ней человечеству.
Когда я садился в космолёт на Плутоне, люди на Земле уже спорили о моей правоте. Когда я прилетел на родную планету, проект был в общих чертах одобрен и принят. Вскоре на родине человечества развернулась стройка, которую наша старушка, пожалуй, ещё не видывала.
СВП-3 была настолько энергоёмкой, что все большие предприятия вывозились на другие тела Солнечной системы. К счастью, к тому времени Плутон уже работал «галактической верфью». Основной комплекс сооружений станции волн пространства возводился в Сахаре. Колоссальное сооружение располагалось на тысячах квадратных километров. Станция потребляла пять миллиардов альберт — это почти в тридцать раз больше, чем мощность достигающего Земли излучения Солнца.
Стройка потребовала колоссального напряжения сил, но дело того стоило. СВП-2, находящиеся на космических кораблях, могли связаться друг с другом лишь на расстоянии в сто световых лет, земная же станция держала устойчивую связь на десяти тысячах. Можно было переговариваться с Орой, да что там Ора! СВП-3 могла связаться со скоплением Персея. К описываемому моменту я уже пару раз разговаривал с Андре Шерстюком, который остался на Третьей планете и работал на Станции Метрики. Тогда мне казалось, что наша следующая встреча состоится, в лучшем случае, спустя долгие годы.
Летя на сахарскую станцию, я внимательно слушал взволнованный рассказ Леонида Мравы:
— Контакт произошёл в системе Молодёжная-5. Новосозданная звезда с несколькими планетами, предназначенными для обитателей Ипсилон Андромеды.
Охранительница откликнулась на мой полуосознанный вопрос, и у меня перед глазами возникло изображение грациозного синекожего существа, отдалённо напоминающего прямоходящую кошку.
— Группа студентов Астротехнического института проходила преддипломную практику на звёздном плуге «Паскаль».
— Модель устаревшая, хотя и надёжная.
— Да. Они как раз занимались конструированием планеты, когда в систему вошёл флот, состоящий их неизвестных кораблей.
Действительно неизвестных. Они не походили ни на наши звездолёты, ни на идеальные шары разрушителей и галактов. Размеры кораблей варьировались: самые крупные превышали своими габаритами звёздные плуги, самые мелкие отдалённо напоминали древние звездолёты на фотонной тяге.
— С ними удалось связаться?
— Они вели между собой интенсивные радиопереговоры. Язык у звездожителей несложный, универсальный дешифратор справился быстро. Но связываться с людьми они отказались наотрез.
— А между собой что обсуждали?
— Странный облик «Паскаля» и возможности его вооружения. Потом они атаковали. Без предупреждений, без всяких попыток вступить в переговоры!
— Гравитационные орудия?
— Нет. Собственно, МУМ даже не сразу поняла, что это атака. Просто зафиксировала попадание в метеоритный поток высокой интенсивности и автоматически аннигилировала угрожающие объекты. Эли, ты не поверишь, но по нам стреляли ядрами из пушек!
Полученная информация казалась чудовищно нелепой.
— Дикость какая-то. Средневековье. Хотя в каких-то случаях даже такие примитивные приспособления могут быть эффективными. Например, когда нужно уничтожить какой-то конкретный объект на планете.
— Да, но использовать пушки в космических сражениях? — возразил Леонид, — Бессмыслица. Хотя надо уточнить, когда люди научились разгонять снаряды до тысяч километров в секунду, в космическую эру или раньше?
— Агрессия этим и исчерпывалась?
— Нет. На «Паскале» не понимали, что их атакуют, пока звездожители не запустили какие-то мелкие корабли и не нанесли с них гравитационный удар. Только он был каким-то странным, разнонаправленным, даже слабые гравитаторы звёздного плуга его почти погасили. В обсервационном зале в тот момент находилось трое студентов — Сайф Джамиль, Ким Ли Вонг и Диана Геворкян. Сайф решил немедленно аннигилировать опасные корабли.
Перед моим внутренним взором предстала Ольга Трондайк. Она хладнокровно дождалась подходящего момента — и аннигилировала Золотую планету. «Пожиратель Пространства» вырвался из неевклидовой метрики скопления Хи Персея. Её поступок предопределил победу человечества.
— Абсолютно верное решение. Что было дальше?
— Для вражеского флота обратная реакция Танева оказалась совершенно неожиданной. Он отступил и… Эли, они не используют для полётов аннигиляторы!
— Не используют? — эта деталь показалась мне самой важной в рассказе Мравы, — Как иначе можно преодолеть световой барьер?
— Большая Академическая машина уже бьётся над этим вопросом. Увы, данных для анализа пока слишком мало. Но флот не оставил после себя характерного пылевого облака, изменений метрики пространства тоже не зафиксировано. Эли, ты понимаешь, что это значит?
— Новые физические принципы.
— Да. И, пока ты не прилетел, ещё важная деталь. После аннигиляции одного из кораблей Диана установила связь с вражеским флагманом по видеостолбу. Адмирал, в плену у звездожителей находится человеческая женщина!
Как-то раз Джон поинтересовался: был ли я удивлён, впервые увидев батарианцев? Нет, не был. Вообще, на подконтрольных Жнецам планетах разнообразие разумных рас сравнительно невелико: две руки, две ноги, одна голова… Даже элкоры, волусы и кроганы в значительной степени изоморфны. Из общей картины выделяются разве что рахни и ханары. Возможно, Жнецы управляли эволюцией разумных видов? Как бы то ни было, четырёхглазые гуманоиды не вызвали ни удивления, ни неприязни. После встреч с обитателями Альтаира, Капеллы и Альдебарана, после рассказов о мыслящих мхах Проциона батарианцы показались мне довольно заурядными.
Наличию азари я тоже не удивился. Галактика велика, планет в ней много, а жизнь способна приспособиться к разным условиям. Так стоит ли поражаться тому, что цивилизация, освоившая межзвёздные полёты, состоит не из одного разумного вида? Правда, я не мог не отметить красоты синекожей звездожительницы. Чем-то неуловимым она напоминала мне Фиолу, змеедевушку с Веги, в которую я когда-то был влюблён.
Впрочем, я отвлёкся. Возвращаюсь к описанию событий того удивительного дня.
В зале СВП-3 царило оживление. Основной установкой управлял Альберт.
— Вражеский флот в луче! — ответил он на мой вопрос, — и ещё долго там и останется. Земля способна вести такие объекты на расстоянии в тысячу световых лет!
— А как быстро движутся корабли?
— Довольно быстро. Пять тысяч световых.
Я кивнул. Потолком для стареньких звёздных плугов были двести скоростей света, и лишь корабли Большого Галактического флота могли разогнаться до восьми тысяч.
— Куда?
— Они направляются к Глизе 570. Зачем — непонятно. Кратная система, два красных карлика, один оранжевый и один коричневый. Планет там не строим — их орбиты были бы неустойчивыми.
— На Плутоне готовятся к вылету три корабля, — вмешался Аллан, — «Кошка», «Жираф» и «Орион». Эта эскадра догонит батарианцев за один-два дня.
Я возразил:
— Сейчас главное — спасти пленницу. Наши звездолёты, возможно, смогут аннигилировать весь вражеский флот, но это ничем не поможет Эшли.
— Ты прав, Эли. Но что ты предлагаешь?
— Сейчас свяжусь с Орланом, — в памяти возникли картины пленения «Волопаса». Тогда удар эскадры разрушителей на короткий срок вывел из строя все энергетические коммуникации корабля.
После короткого разговора демиург согласился помочь, и вскоре с Плутона стартовала маленькая, но очень мощная эскадра.
Оживление в зале заметно стихло, и я в который раз пересмотрел запись, переданную с борта «Паскаля».
«— Уничтожьте флот!
— Кто вы, мэм?
— Сержант Эшли Уильямс, Пятый Флот! Это батарианцы, работорговцы и завоеватели. Немедленно уничтожьте их флот!»
Короткий и чудовищно информативный диалог. Во-первых, пленница говорила на английском. В древности этот язык был широко распространён, но со временем его популярность значительно снизилась. Хотя и сейчас многие учат английский, чтобы читать в подлиннике Шекспира, Диккенса, Толкиена, Азимова, Мартина и других классиков мировой литературы.
Во-вторых, слово «сержант», расшифровать которое удалось лишь с помощью Справочной машины. От него веяло какой-то неукротимой, первобытной дикостью. Более четырёх с половиной веков человечество не знало сражений, лишь недавний контакт с разрушителями вынудил нас вспомнить о самом понятии «война». Но даже теперь мы практически не использовали старинные воинские звания. Эта же женщина представилась сержантом не раздумывая, на уровне рефлекса.
Ещё до того, как Справочная вынесла свой вердикт, стало понятно: Эшли Уильямс не из нашего времени. Заключение машины лишь подтвердило эту догадку.
Ничего невероятного в таком предположении не было. Мои хорошие друзья, Эдуард Камагин и Василий Громан, родом из первого века. 13 августа 41 года фотонный звездолёт «Менделеев» отправился в полёт к Сириусу. К сожалению, во время пути произошла катастрофа. Из шестнадцати человек экипажа до спасения дожило лишь двое. «Пожиратель Пространства» снял их с борта повреждённого корабля во время экспедиции в Плеяды.
Можно было предположить, что Эшли — член экипажа одно из таких фотонолётов. Но эта гипотеза не объясняла остальные странности!
В-третьих, о каком «Пятом флоте» идёт речь? В истории человечества не было боевых космических флотов с таким номером! Возможно, имеются в виду морские корабли? Нет, эта версия просто-напросто абсурдна.
В этот момент мои размышления прервала взволнованная реплика Леонида:
— Не может быть!
— Что случилось?
— Пришёл ответ от Справочной. Машина проанализировала все имеющиеся архивные данные. Вывод однозначен: в составе экипажей пропавших фотонолётов никогда не было Эшли Уильямс! Про эту пленницу неизвестно ничего, абсолютно ничего!
Итак, в-четвёртых: Эшли нет и никогда не было. Откуда же она взялась?
— А она — истинная дочь Человечества, — я пробормотал едва слышно, но Аллан с Леонидом услышали и согласно кивнули.
Действительно, Эшли просила — нет, требовала! — уничтожить вражеский флот. Её не страшила собственная участь, она готова была встретить её с гордо поднятой головой, даже с радостью. Кажется, в старину такое поведение называлось «Вызываю огонь на себя». Нет, на её месте я бы поступил так же. Мои друзья и знакомые — тоже. Но её поступок не мог не внушать уважения.
Краем уха я услышал реплику:
— Всё-таки, ради чего они напали на «Паскаль»?
Да, тут была и пятая странность. Батарианцы были «завоевателями и работорговцами». Но ведь рабовладение — это чудовищно устаревшая экономическая формация, принудительный труд перестал быть экономически эффективным за столетия до того, как люди вышли в космос. Для любой развитой цивилизации использовать рабов бессмысленно, любую мыслимую работу машины выполнят быстрее, точнее и лучше человека, тем более — человека подневольного. Правда, разрушители на своих планетах использовали рабский труд. Но там дело было не в экономической эффективности, а в идеологии. Зловреды пользовались анти-этикой и анти-моралью, покорение и порабощение иных форм жизни с их точки зрения было достойной целью само по себе. Неужели нам опять встретился подобный противник?
— Флот батарианцев меняет курс, — прервал мои размышления Альберт, — Они посетили Глизе 570, но быстро покинули звёздную систему. Сейчас направляются к Глизе 581. К счастью, в этой системе работает звёздный плуг «Тейлор». Там есть несколько планет, и сейчас их пытаются приспособить для жизни. Я уже передал информацию о новом месте назначения эскадре Ольги и Орлана.
— Странно — если им нужна пятьсот восемьдесят первая, почему они сначала полетели к пятьсот семидесятой?
После небольшого мозгового штурма собравшиеся решили, что батарианцы ищут звёздную систему с определёнными характеристиками — например, с наличием планет.
Время замедлило свой бег, потянулись напряжённые, выматывающие часы. Где-то нёсся сквозь пустоту флот батарианцев. Где-то пожирала триллионы километров эскадра землян. Несмотря на колоссальные скорости, обе группы кораблей казались застывшими в янтаре. Межзвёздные расстояния огромны, трудновообразимо огромны. Но люди всё же научились их преодолевать.
— Батарианцы вошли в систему Глизе-581. Летят к внешней планете. «Тейлор» попытается установить контакт… Не вышло, флот улетел. Звёздный плуг его не догонит.
— Значит, им действительно нужна планета, — кивнул Леонид, — знать бы ещё, для чего.
Через некоторое время Альберт озвучил новую информацию:
— Батарианцы замерли в межзвёздном пространстве. Возможно, они не знают о существовании волн пространства и пытаются замаскироваться?
— В любом случае, это облегчит задачу Ольги и Орлана.
Держись, Эшли. Помощь уже идёт.