Единственная для первородного вампира

Глава 10

Александр

— Вот чёрт! — Яна присаживается рядом со своим байком. — Кажется, я некоторое время не смогу приезжать.

— Почему? — удивляюсь я.

— Думаю, мне нужны новые шины, — отвечает она и задумчиво добавляет. — Не знала, что они так быстро изнашиваются.

— Ты позволишь моему механику взглянуть? — я подхожу ближе и становлюсь почти вплотную. — Возможно, проблема в подвеске.

Яна поднимается, и я ощущаю её аромат. С самого начала я заинтересовался ею исключительно из любопытства, но сейчас начал понимать, чем именно Георгия привлекает его человек. У человеческого тела особенный запах. Живой и постоянно меняющийся. На запах крови, бурлящей по венам, наслаивается аромат кожи, парфюмерных отдушек, еды, пыли и бензина и прочего. От Яны, к примеру, пахнет антисептиком, свежим дезодорантом и машинным маслом. Я вижу пульсирующую артерию у неё на шее и с огромным трудом отвожу взгляд. Быть настолько близко к столь привлекательному донору и не попробовать её крови — в этом есть что-то мазохистское. В такие моменты я начинаю чуть лучше понимать Анастасию, когда она говорит, что не сдержалась и укусила кого-то.

— А это надолго? — хмурится Яна. — Ты ведь знаешь, мне надо вернуться домой к утру?

— Я отвезу тебя, — произношу решительно. — Так тебе не придётся петлять и прятаться от полиции.

— Что ж, если это будет для тебя не слишком затруднительно, то я согласна, — произносит она, смущённо улыбаясь. Надо же, она мне настолько доверяет?

Мы оставляем байки перед домом и проходим внутрь. Замечаю, как её сердцебиение чуть ускоряется. Должно быть, здание резиденции пугает её. Хотя возможно, дело вовсе не в здании, а в том, кто его населяет.

— Я часто бываю у тебя, но ни разу не видела твоих родителей. Они не живут с вами? — спрашивает она, привычно глазея по сторонам. Понимаю, что придётся немного рассказать ей о себе.

— Наши с Николаем родители умерли.

— Чёрт… Прости, — она печально опускает взгляд. Это даже мило. Яна едва меня знает, но сопереживает.

— Всё в порядке, — спешу успокоить её я. — Во-первых, это было давно. А во-вторых, как родители, они были так себе.

Не знаю почему, но она становится ещё печальнее. У меня даже возникает желание коснуться её поджатых губ. Но мне немного страшно, что я могу сорваться и укусить. Да и непонятно, как она сама отнесётся к такому. Насколько я понял, дядя Яны вожделеет её. Это мерзко, но, к сожалению, такое существовало и век и два назад. Люди, что слабы духом, пытаются утвердиться за счёт ещё более слабых. При этом испытывают от этого извращённое удовольствие.

— Я только переоденусь, и мы можем ехать, — предупреждаю я, оставляя её в одной из комнат. — Если захочешь чего-нибудь из напитков, то позвони в колокольчик. Кто-то из слуг обязательно отзовётся. Только еды, к сожалению, тебе не предложат. В это время суток на кухне никого нет.

Яна кивает, поглядывая на колокольчик на столе. Вообще-то, это всего лишь сувенир. Но я предупредил прислугу о гостье. Хочу, чтобы она чувствовала себя комфортно здесь. Я ведь рассчитываю, что она останется со мной надолго.

— Голодная? — спрашиваю я её по дороге домой. — Мы сегодня раньше закончили, так что можем заехать куда-то поесть.

— Но разве в такое время заведения ещё работают? — удивляется Яна и слегка отодвигается от меня к окну. Видимо, когда я сказал, что отвезу её, она подумала, что я сам буду за рулём. И очень смутилась, когда мы заняли заднее сиденье.

— Есть парочка мест. В такое время доедем без проблем, — отвечаю с улыбкой.

— Я с радостью, но в другой раз, — хмурится Яна. — Честно говоря, я немного сонная.

Вот чёрт! Я совсем забыл, что ей нужно спать! Яна же человек. И днём она ходит на занятия, а по ночам гоняет со мной. Интересно, она вообще отдыхает?

— И правда, тебе нужно спать, — произношу я задумчиво. Она тихонько смеётся.

— Знаешь, порой мне кажется, что ты не человек, — произносит она, качая головой. — Ты удивляешься таким очевидным вещам.

— Ну, мы с Георгием живём ночной жизнью, так что ничего странного, — отвечаю я, отводя глаза.

Звук её смеха приятно волнует слух. Я хотел бы слышать его как можно чаще.

— Вы собираетесь ей рассказать о том, кто мы? — спрашивает Георгий, когда я возвращаюсь в резиденцию.

— Не сейчас, — отвечаю я. — В ней удивительно много рациональности. Любой другой на её месте давно бы заподозрил что-то неладное, но Яна абсолютно непробиваема. Порой мне даже кажется, что она просто притворяется, что не понимает. Но потом она просит меня надеть шлем, когда я на байке. Как будто вампиру что-то будет от обычного падения?!

— Пока она не догадывается, но что потом? Хотите сделать её своим донором?

— Я не могу настаивать на соблюдении законов, при этом нарушая их, — качаю головой я. — Это лицемерно. Я ещё не решил, что с ней делать. Пока что буду просто наблюдать и по возможности поддерживать. Как моя игрушка, она должна всегда быть счастливой и довольной.

— Решили завести себе питомца? — вздыхает Георгий. — Но учтите, что люди не животные. Чтобы сделать их счастливыми, порой приходится затрачивать немало усилий. И результат совершенно не гарантирован.

Глава 11

— Значит, всё-иаки подвеска? — спрашивает она, оглядывая свой байк. — Вот же чёрт! Сколько я должна тебе за ремонт?

— Да забудь, — бросаю я с усмешкой. — Расплатишься своим телом потом.

Глупая шутка. И мне стыдно за неё. Но мне хочется узнать, как Яна воспринимает меня. Если она смутится или начнёт флиртовать со мной, то это будет означать, что я ей нравлюсь. Однако Яна не ведётся на мою провокацию.

— Э-э? Не боишься продешевить? — криво усмехается Яна в ответ. — Считаешь, моя тщедушная тушка стоит новой подвески?

— Считаю, что стоит, — киваю я, чувствуя лёгкое разочарование. — И может быть, даже комплекта новых шин. А если серьёзно, то это моя тебе благодарность за то, что мне не приходится гонять в одиночестве.

— Но ведь Георг может составить тебе компанию, — возражает она озадаченно.

— Может, конечно, если я его об этом попрошу. Но это вовсе не значит, что ему это нравится. Понимаешь, к чему я клоню?

Я бросаю на неё испытывающий взгляд. Яна с грустной улыбкой кивает.

— Думаю, да.

— Мне нравится гонять с тобой, потому что тебе это тоже нравится, — произношу я, надевая шлем. — Поэтому я хотел бы, чтобы ты оставалась рядом со мной как можно дольше.

В её глазах появляется что-то странное. Не то сожаление, не то чувство вины. Наверное, мне бы стоило обратить на это внимание, но я слишком увлечён моментом. Мне хочется почувствовать скорость. Хочется показать Яне ночной город и новые места, где мы с ней ещё не бывали. Возможно, в ней и нет ничего особенного. Но она радуется и удивляется всему, как ребёнок. Я чувствую в ней нескончаемую жажду жизни — очень редкое для человека чувство. Для бессмертных оно как наркотик. Многие готовы даже истязать и мучить людей для того, чтобы вызвать у них желание жить.

— Развлечение, что вы выбрали очень травмоопасно, — ворчит Георгий по дороге в один из филиалов нашей компании. — Что, если Яна поранится? Вы сможете удержаться и не напасть на неё?

— Этого я пока не знаю, — отвечаю я, наблюдая, как мелькают улицы за окном. — А тебе разве не любопытно?

— Мне просто не хочется, чтобы вы кого-нибудь убили, — недовольно произносит Георгий. — Гуманизм — это то, что отличает нас от животных.

Мы прибываем в закрытую лабораторию нашей компании. Здесь проводятся эксперименты по консервации человеческой крови. Благодаря подобного рода местам нам удаётся с каждым годом улучшать качество продаваемого продукта. Я очень давно не пил кровь напрямую от донора. Но восемь из десяти испытуемых вампиров утверждают, что вкус нашей последней разработки практически идентичен свежей крови.

Наш бизнес помогает нам не только оставаться одной из богатейших семей в стране, но и обеспечить до восьмидесяти процентов потребности рынка. Но с инспекцией в эту лабораторию я приехал не поэтому.

— Мы бы хотели видеть директора, господина Потёмкина, — говорю я заведующему лабораторией. — Слышал, что в это время он бывает здесь.

— Одну минуту, — бледнея, произносит тот. Он делает пару телефонных звонков, а затем ведёт нас за собой к лифту.

Мы поднимаемся на последний этаж здания и, минуя коридоры, подходим к двери, за которой трясётся от страха человек.

— Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз, — предупреждаю я своих спутников.

Георгий удивлённо вскидывает брови. Полагаю, позже мне придётся ему всё объяснить. Но пока что я просто хочу взглянуть на того, кто так извращённо осложняет Яне жизнь.

Я ударяю по двери один раз и замечаю, как перепуганное сердце за ней начинает неистово колотиться. Всё правильно. Бойся меня. Ибо я худшее, что может произойти в твоей жалкой жизни! Тяну ручку вниз и открываю дверь. Прохожу через пустую тёмную приёмную прямо в кабинет. При моём появлении Потёмкин спешно поднимается на ноги.

Он выглядит лучше, чем я ожидал. Ему на вид чуть больше сорока, широкоплечий, немного полноватый, но не тучный. Даже перепуганное лицо могло бы кому-то показаться симпатичным. Думаю, при желании он бы вполне мог найти себе девочку на ночь. Зачем же ему понадобилось лезть к племяннице?

— Александр Николаевич… — шепчет он, будто увидел воскресшего царя.

— Думаю, мне не нужно объяснять тебе, зачем я здесь, — злобно произношу я, присаживаясь напротив. — Ты ведь видел герб?

— А? Да, видел? — сглотнув отвечает он. — Прошу меня простить!

Простить? За что, интересно, он просит у меня прощения? Неужели всё же осознаёт, что его наклонности постыдны?

— Я хочу, чтобы ты кое-что уяснил, — произношу я, подаваясь вперёд и нависая над ним. — Яна теперь принадлежит мне! Посмеешь коснуться её хоть пальцем, и в этом мире не останется даже воспоминания о тебе! Всё ясно?

— Да, ясно… — отвечает он, вжимаясь от страха в своё кресло.

— Вот и славно, — киваю я сам себе и разворачиваюсь к двери.

— Простите… — робко окликает меня Потёмкин.

— Ну, что ещё?! — бросаю я обернувшись.

— Наверное, я не должен спрашивать, но всё же… Что вы собираетесь делать с ней?

— Всё, что мне взбредёт в голову, — отвечаю насмешливо и замечаю ревность и злость в его взгляде.

Негодование вспыхивает внутри. Вот ведь подонок! На волосок от смерти, а всё ещё думает, что имеет на неё право. Кажется, он представляет большую угрозу, чем я думал. Надо бы приставить к Яне охрану.

Глава 12

За долгие годы сотрудничества люди перестали удивляться тому, что лаборатория работает с полудня и до самой ночи. Никто уже не задаёт вопросов. В том числе и о том, почему всё высшее руководство приезжает с проверками исключительно после захода солнца. Работники, охрана и линейные руководители из числа людей давно привыкли, хотя поначалу приходилось придумывать какие-то отговорки о часовых поясах партнёров и поставщиков оборудования. Что все эти люди думают на самом деле и насколько близки к правде, мне неизвестно. Так уж вышло, что за хорошую плату люди согласны выполнять какие угодно поручения. А уж если они сдобрены ложью о вкладе в медицину и спасение других людей, то в работниках просыпается особая самоотверженность.

Мы с Георгом возвращаемся в лабораторию, чтобы закончить текущую проверку и попрощаться. В целом, для инспекций у нас существует специальный отдел. Но когда ты надеваешь корону и максимально дистанцируешься от своего бизнеса, очень легко потерять представление о реальном положении дел. Именно поэтому мы и практикуем такие внеплановые визиты.

— Вы что, правда угрожали опекуну Яны? — спрашивает Георгий, когда мы покидаем здание филиала. — Не боитесь, что сделали только хуже?

Служебный автомобиль уже ждёт нас у входа. Я тяну ноздрями свежий, прохладный воздух. Ветер треплет мои волосы. Какая приятная сегодня погода. Жаль, что мы с Яной не встретимся.

— Этот гад может пренебречь моим предупреждением всего один раз, — отвечаю я, задумчиво глядя на залитую светом фонарей улицу. — Второго для него уже не будет. Как и всего остального.

— А что насчёт самой девчонки?

— Она уже совершеннолетняя, — произношу я, чувствуя в душе смутную тоску. — И как я понял по некоторым её репликам, Яна не собирается надолго оставаться в доме дяди. В любом случае я всего лишь хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Я вижу, что она всё ещё боится находиться в моей резиденции.

— Видимо, всё же прислушивается к инстинкту самосохранения, несмотря на свою рациональность, — усмехается Георгий.

— Одно другого не исключает, — отвечаю я равнодушно.

Чем больше проходит времени с момента нашего знакомства, тем больше я сожалею, что не могу быть рядом с Яной днём. Мне кажется, что я упускаю огромную часть её жизни. Мне интересно всегда ли она такая отстранённая и задумчивая, есть ли у неё друзья или возлюбленный. Яна кажется одинокой. Но не потому ли, что мне хочется видеть её такой? Не потому ли, что я пытаюсь уловить какое-то родство с ней?

Мы садимся в авто и отправляемся на Тверскую в концертный зал имени Чайковского. Сегодня матушка Георгия, графиня Аглая Бестужева, даёт благотворительный концерт. Как и я со своими когда-то, Георгий не ладит с родителями. Очень трудно сохранять близкие отношения на протяжении долгих веков. К тому же из-за бессмертия такие вещи, как уважение к старшим и преемственность поколений, утрачивают всякий смысл. И всё же я счёл нужным быть на мероприятии. Где, как не здесь, я смогу собрать последние слухи и сплетни и заручиться поддержкой знати. В условиях противостояния Демидову я должен держать ухо востро и укреплять отношения с союзниками.

— Ваше Сиятельство! — организатор концерта, князь Зарецкий, спешит нам навстречу. — Рад, что вы почтили нас своим присутствием.

— Вы же знаете, что мы давно дружны с семьёй Бестужевых, — отвечаю я со снисходительной улыбкой. — Я не мог не прийти.

— Понимаю-понимаю, — кивает князь. — Значит, слух о том, что вы рассорились с главами всех знатных домов лживы.

— Если говорить об этом, то, думаю, имеет место всего одна ссора, а, если быть точным, недопонимание, с графом Демидовым. Полагаю, от него и пошли слухи.

— Что ж, Алексей Игнатьич, тот ещё интриган. Стоит ли удивляться? Но вы должны знать, Ваше Сиятельство, что мы на вашей стороне и недопустим смуты.

Я только смиренно вздыхаю. Зная о связях Зарецкого с нынешним руководством страны, можно предположить, что защищает он вовсе не мои интересы. Ну, да ладно. Враг моего врага — мой союзник. Мы с Георгием проходим вслед за князем в нашу ложу. Я окидываю взглядом зал и замечаю Демидова. Он оборачивается, и наши глаза встречаются. Я вижу раздражение и беспокойство на его лице. Видимо, он не ожидал, что я приду. Тем лучше для меня.

В антракте мы с ним встречаемся в фойе. Он нехотя кланяется и спешит пройти мимо. Однако я окликаю его.

— Алексей Игнатьевич, как вам концерт? — спрашиваю я с холодной улыбкой.

— Всё не так печально, как могло быть, — отвечает тот небрежно. — Кажется, графиня наконец-то обзавелась учителями по вокалу.

— Сочту это за комплимент! — высокий голос Аглаи звучит за спиной графа, заставляя его вздрогнуть.

Он с неловким видом оборачивается и наспех начинает подбирать слова оправдания. Однако графиня не удостаивает его даже взглядом. Она подходит ко мне и делает реверанс. Я с каким-то ностальгическим чувством оглядываю её платье и рюшами с пышной юбкой. Слышал, что она пошла в оперные певицы исключительно из-за костюмов. Не знаю, так ли это, но ей явно идёт. Я в ответ киваю ей с улыбкой, а сам думаю, как бы было здорово увидеть Яну в таком платье.

— Позвольте выразить вам восхищение и благодарность за ваш талант.

— Полно, Ваше Сиятельство, не то я загоржусь, — смущённо отвечает Аглая, отводя взгляд. Она старше нас с Георгом, но выглядит совсем юной.

— Доброй ночи, графиня, — Георгий почтительно кланяется. При этом остаётся всё равно позади меня. Аглая бросает на него беглый взгляд и слегка склоняет голову. Кажется, совсем не рада сыну.

— Надеюсь, ты хорошо служишь Его Сиятельству, — произносит она строго. — Мы с отцом не потерпим, если ты задумаешь уронить репутацию нашей семьи!

— Не тревожьтесь, такого не случится, — отвечает Георгий, не поднимая глаз.

Графиня уходит, а напряжение в воздухе остаётся. Я бросаю на друга виноватый взгляд. Тот лишь смиренно вздыхает. Кажется, он уже привык к такому.

— Сегодняшняя ночь показала мне кое-что, — говорю я, глядя на золотистые колонны. — Мне нужно чаще выбираться в свет. Демидов будет пытаться перетянуть влиятельные семьи на свою сторону. Мне нельзя этого допустить.

— Значит, встречи с той девушкой придётся ограничить? — резонно предполагает Георгий.

— На такое я пойти не готов, — отвечаю немного нервно.

— Тогда как же вы поступите? — удивляется друг.

— Я собираюсь выйти в город сегодня днём, — предупреждаю его.

— Но, Ваше Сиятельство, это может быть опасно для вас! — возражает Георгий. — Днём мы уязвимы. Если кто-то надумает устроить на вас покушение, помешать им будет очень непросто.

— Всё в порядке. Я возьму с собой Степана. Он меня ни разу не подводил.

Глава 13

Я сижу в авто и сквозь тонированное стекло наблюдаю, как Яна выходит из здания университета. Она одета в бежевое пальто поверх строгого делового костюма. Её волосы уложены в аккуратный пучок на затылке. Я впервые вижу её такой. Обычно она одевается очень неформально, а на голове у неё всегда кепка или шлем. Впервые с момента нашего знакомства я могу чётко разглядеть её лицо. Она красивая, пусть и немного бледная. А ещё у неё стройные и красивые ноги. Но самое необычное, за что цепляется мой взгляд, это её глаза. Глубокие, голубые, способные, кажется, видеть меня насквозь.

Неживое сердце в груди вздрагивает. Я невольно касаюсь клыков кончиком языка. Совсем иная жажда просыпается внутри. Почему мне раньше не приходило в голову, что она может меня привлекать, как потенциальная сексуальная партнёрша? Должно быть, всё дело в том, что обычно меня не привлекают живые люди. Да и у Яны внимание взрослого мужчины способно вызвать неприятные ассоциации. И всё же я ощущаю, что меня влечёт к ней.

— Ты узнаёшь её, Степан? — спрашиваю я, кивая в сторону крыльца.

— Да, Ваше Сиятельство, — отвечает водитель. — Прикажете привести её?

— Давай. Только будь с ней полюбезнее. Она моя гостья.

Степан снова кивает и уже собирается открыть дверь, но я вдруг останавливаю его. За спиной Яны я вижу парня, явно стремящегося нагнать её. Он довольно привлекательный: высокий и статный, волосы черны как смоль, а глаза сверкают решимостью. Не знаю почему, но я решаю понаблюдать за ними не вмешиваясь. Мне хочется узнать, какую роль этот парень играет в жизни Яны.

Он догоняет её и небрежно касается плеча. Волна раздражения проходит по телу. Я сжимаю ладони в кулаки. Как он смеет прикасаться к ней? На моё счастье, Яна реагирует на него с подозрением — оглядывается и делает пару шагов в сторону, увеличивая дистанцию. Не знаю, о чём именно они говорят, но почти уверен, что это связано с учёбой. Между ними не ощущается того самого напряжения. В конце концов, они просто расходятся. Парень направляется к парковке, а Яна выходит за территорию университета и идёт в сторону станции метро.

— Степан, едем за ней, — бросаю я, постучав легонько по спинке сиденья. Автомобиль трогается с места и начинает следовать в том же направлении. Знаю, что если не привлеку внимание Яны, то очень скоро безразмерная пасть метрополитена поглотит её. И всё-таки я ловлю себя на том, что мне нравится наблюдать за ней со стороны. Яна очень забавная и милая, когда думает, что на неё никто не обращает внимания. Если бы я мог, то хотел бы любоваться ей вечно. Но наше время ограничено. И прямо сейчас я должен успеть до того, как она спустится в метро.

Я пишу ей сообщение: «Обернись». Она начинает взволнованно озираться по сторонам. И, может, мне кажется, но я как будто вижу радость на её лице. Степан подмигивает ей фарами, и Яна спешит к нашему авто, притормозившему у тротуара. На сей раз она не раздумывая садится назад, хотя и выглядит слегка сбитой с толку.

— Умеешь ты делать сюрпризы! — произносит, выравнивая сбившееся дыхание. — Были дела неподалёку?

— Вообще-то, нет, — отвечаю неловко. — Я ждал тебя.

— Меня? — она удивлённо вскидывает брови и сильнее прижимает свою сумку к груди. — Но почему?

— Мы собирались поесть, помнишь?

Яна с улыбкой вздыхает и отводит взгляд. Я испытываю огромное чувство облегчения. Она не злится на меня за внезапное появление. Это славно.

Мы едем в одно из заведений, принадлежащих семье Мейснер. У них как раз на случай дневных бдений есть залы без окон и вход с подземной парковки. Аренда такого зала обходится недёшево, даже с учётом знакомства. Но я просто рад возможности побыть с Яной наедине в спокойной приватной обстановке.

— Кажется, я слишком просто одета для подобного места, — замечает Яна оглядевшись. — Здесь должен быть дресс-код.

При этом мне нравится, с каким достоинством она держится. Её не смутить ни дорогими интерьерами, ни претенциозным обликом официанта, больше похожего на хоста.

— Просто расслабься, — отвечаю я. — Никто не станет тебя оценивать здесь.

— У меня такое чувство, будто ты пытаешься меня очаровать, — усмехается она присаживаясь. Ощущаю лёгкую опаску в её голосе. Понимаю, что должен успокоить её, а потому приходится соврать.

— Если бы я решился на это, то придумал бы что-нибудь более оригинальное.

Яна вздыхает и откидывается на спинку стула. Это немного обидно. Но не скажу, что я не ожидал такой реакции. И потом я ведь и сам только-только задумался о своём романтическом интересе к ней. Не думаю, что избавиться от этих мыслей будет очень трудно. В конце концов, она просто человек.

— Значит, у тебя большой опыт в соблазнении? — спрашивает она внезапно. Я теряюсь на секунду.

— Скажем так, он есть. Большой или нет — это как посмотреть, — начинаю вслух рассуждать я. Яна смеётся.

— Вообще-то, я просто пошутила, но раз ты заговорил об этом так серьёзно, то, может, преподашь мне несколько уроков? У меня совсем нет опыта в любовных делах. А мне хотелось бы испытать все радости влюблённости, пока у меня есть возможность.

— Говоришь так, будто умирать собралась, — качаю головой я. Она как-то странно поджимает губы.

— Взросление — это и есть смерть в некотором роде, — произносит задумчиво. И пусть мне такая философия не близка по понятным причинам, но её тон и выражение лица цепляют.

— Вот сейчас было совсем неплохо, — киваю я одобрительно. — Думаю, какой-нибудь юный одинокий бунтарь вполне мог бы купиться.

— А если моя цель — кто-то постарше? — она вдруг бросает на меня загадочный взгляд. — Кто-то независимый, обеспеченный и окружённый вниманием?

Меня пробирает до нутра. Как же хочется истолковать её слова превратно. Но, скорее всего, она или просто играется со мной, или проверяет. В любом случае я не должен вестись на подобные провокации. От неловкости и напряжения нас спасает официант. Он приносит нам нашу еду.

— А это комплимент от нашего сомелье, — он с улыбкой ставит передо мной бокал с кровью.

Сладкий аромат щекочет ноздри. Яна наблюдает с любопытством. Я же только хмурюсь.

— Уберите это! — отвечаю угрожающе, чувствуя, как волна дрожи проходит от макушки до пят. Запах крови пробудил жажду.

— Прошу прощения, — отвечает официант испуганно и забирает бокал. Яна всё это время продолжает смотреть на меня.

— Что это было? — спрашивает, когда мы вновь остаёмся наедине.

— Вино, — отвечаю я невозмутимо. — Шираз, судя по всему. На мой вкус слишком сухое.

— Но ты даже не попробовал, — возражает Яна.

— Иногда просто аромата достаточно, чтобы понять, подходит тебе что-либо или нет, — пожимаю плечами я. Смотрю на смятение в её взгляде и жалею, что окончательно упустил момент пофлиртовать.

— Можно задать вопрос? — спрашивает вдруг она, глядя в свою тарелку.

— Конечно. Спрашивай о чём угодно.

— Мне показалось, что я тебя заинтересовала чем-то. И пусть это не романтическая симпатия, я всё равно не могу понять, почему я. С чего вдруг такому человеку, как ты, стараться подружиться с девушкой вроде меня?

— Потому что я считаю тебя интересной, — отвечаю я. Она недоверчиво склоняет голову набок.

— И только?

— А разве этого мало? Думаю, не мне тебе рассказывать, что такое одиночество. Найти кого-то, кто согласится спасти тебя от него, став твоим другом, на мой взгляд, огромная ценность.

Замечаю, как она краснеет. Кажется, я перегнул с высокопарностью. Возможно, какая-нибудь шутка тут сработала бы лучше. Но что сказано, то сказано.

— Я ответил на твой вопрос? — спрашиваю, глядя на неё с улыбкой. Яна кивает. — Отлично. Тогда давай поедим.