Единственная для первородного вампира

Глава 53

Виктория

Иногда мне хочется проснуться другим человеком. Забыть обо всём, что случилось со мной. Но я понимаю, что это было бы нечестно по отношению к моим близким. К маме, что подарила мне жизнь и воспитала в одиночку. К Георгию, что отказался от всего ради меня. Я стараюсь держаться, но всё чаще чувствую, что задыхаюсь. Мой хозяин не пьёт мою кровь, но он незаметно вытягивает мою жизнь день за днём.

— Если у Георгия получится привести Николая Романова, то вы оба будете свободны, — произносит Алексей Игнатьевич, глядя на меня брезгливо.

Я знаю, что он презирает меня за мою связь с Георгием. Но даже если бы я захотела, я бы не смогла отказаться от неё. Мы оказались связаны самой судьбой, что поставило и меня, и Георгия в уязвимое положение.

— А мама? — спрашиваю я с надеждой. Алексей Игнатьевич как-то странно ухмыляется.

— Я скажу тебе, где она, — отвечает неприятным тоном. Холодная дрожь охватывает тело. Отчего-то я верю словам своего руководителя всё меньше и меньше. И это касается всех его обещаний.

Я спрашиваю себя, а есть ли вообще шанс освободить Николая из плена охотников? Ведь это же не один охотник и не два. Там, где содержат Николая, их должно быть очень много. А если всё же получится, то не станет ли от всего этого хуже? Я помню рассказы мамы про войны вампиров и охотников несколько десятилетий назад. Она говорила, что тогда пролилось очень много невинной крови. Впрочем, как и сейчас.

Тяжело вздыхаю и выхожу из автомобиля. Потом спешу открыть дверь Алексею Игнатьевичу. Тот бросает на меня снисходительный взгляд.

— Будь у себя, — произносит сухо. — Как только будут новости от Георгия, я пришлю за тобой.

Кивнув, я спешу в крыло для персонала. Чувствую, что за мной следят. За это я и ненавижу поместье. Здесь даже дышать трудно. Невольно я вспоминаю тот дом, который показывал мне Георгий. Я видела его всего раз и пробыла там только одну ночь. Но он уже стал мне роднее, чем это место, где я провела последние восемь лет своей жизни.

Звонок телефона отвлекает меня от раздумий. Я вижу на экране знакомый номер и спешу поднять трубку.

— Это Александр, — произносит взволнованно низкий мужской голос. — Я звоню по просьбе Георгия. Он был схвачен охотниками несколько часов назад, но мне удалось поговорить с ним. Он просил позаботиться о вас.

Чувствую, как грудь сдавливает. Руки начинают дрожать. Схвачен… Я ведь с самого начала подозревала, что всё так и будет. Но всё равно не отговорила Георгия от этой безумной идеи. Нельзя было позволять ему страдать из-за меня.

— Виктория, думаю, я могу помочь вам разыскать вашу маму. Только для этого вам придётся бежать из поместья, — говорит Александр почти без эмоций.

У меня в голове мгновенно появляется ненавистная логическая цепочка. «Если я сбегу, Алексей Игнатьевич прикажет расправиться с мамой». Я не могу позволить этому случиться. Пусть она в психоневрологическом интернате, но зато жива.

— Мне нельзя, — отвечаю решительно.

— Знаю, вы боитесь, но это ваш единственный шанс выжить самой и спасти близкого человека. Через несколько часов Алексей Игнатьевич узнает, что его план провалился. Тогда он избавится от вас. Вам надо бежать. И сегодня.

Александр рассказывает мне, что я должна сделать. Я выслушиваю его, ощущая озноб во всём теле.

«Соберись, Вика, — повторяю себе мысленно. — Этого момента ты ждала всю свою жизнь. Скоро ты станешь свободной».

Я хочу и одновременно боюсь представить себе то будущее, о котором мне рассказывал Георгий. Про совместную жизнь в том доме и мамины помидорные кусты на участке. Сжимаю кулаки и иду к шкафу с одеждой. Среди рубашек и блузок нахожу конверт со скопленными деньгами и мамины часы, обёрнутые расшитым носовым платком. Перепроверяю кошелёк и водительское удостоверение. Паспорта у меня нет — его забрал Сергей, водитель Алексея Игнатьевича. Но и плевать! После времени я смогу восстановить его по водительскому удостоверению.

Смотрю на часы и прикидываю, сколько времени мне нужно, чтобы выбраться из поместья незамеченной. Ночная прислуга уходит в десять утра через кухню. Если поспешу, то, возможно, успею договориться с кем-то из них, чтобы меня вывезли незаметно.

Я выхожу из комнаты и спешу по тёмному коридору в сторону кухни. Сердце бешено стучит в груди. Кажется, только это уже выдаёт меня.

— Виктория! — зовёт меня кто-то сзади, и я вздрагиваю. Оборачиваюсь и вижу одного из охранников.

— Да? — отвечаю, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Как хорошо, что я тебя встретил, — охранник улыбается, обнажая массивные клыки. — Ты не в курсе, Алексей Игнатьевич вечером собирается куда-нибудь?

— Если я ничего не путаю, сегодня очередное заседание Синклита.

— А, тогда ладно, — кивает он. — А ты куда намылилась?

— Поесть, — отвечаю я, чувствуя нарастающую дрожь. — У меня только смена закончилась.

— А ты разве не слышала, что Алексей Игнатьевич запретил бродить по дому после рассвета? Так что возвращайся лучше обратно в комнату и по внутренней связи попроси горничную принести тебе что-нибудь.

Он вроде бы советует мне, но голос его звучит ультимативно. Я киваю и направляюсь обратно в свою комнату. Нутро заполняет чувство досады и бессилия.

«Это ничего, — повторяю я себе. — У меня ещё есть время».

После одиннадцати я вновь выглядываю в коридор и прислушиваюсь. Где-то неподалёку слышатся шаги. Охрана обходит поместье раз в полчаса. И их слух и чутьё куда острее, чем мои, так что шансов у меня немного. Я прикрываю дверь и спешу к выходу, ведущему на внутреннюю парковку. Если повезёт, то можно будет проскочить мимо охраны на КПП. Днём снаружи работают люди, так что стоит попробовать.

Глава 54

На парковке я быстро соображаю, что делать дальше. Ключи в кармане брюк подбрасывают мне решение. Я дохожу до своей рабочей машины и сажусь в неё, будто так и нужно. А дальше привычно выезжаю с парковки к воротам. В голове проносится мысль: «Если они не поднимут шлагбаум, то я просто дам по газам, а дальше будь что будет». Но прибегать к таким радикальным мерам мне не приходится. Один из охранников кивает мне и пропускает. Другой, увидев это из курилки, что-то кричит ему. Потом бежит на КПП и начинает что-то объяснять, параллельно пытаясь куда-то позвонить. Выезжая с территории, я замечаю в зеркало заднего вида автомобиль Сергея. Понимаю, что если не оторвусь от него, то мне конец. Вижу номер Александра на экране и спешу ответить.

— Виктория, я на месте, — сообщает он.

— Я только что выехала, но у меня проблема, — отвечаю, поглядывая назад. — Меня заметили.

— Много их? — интересуется он.

— Пока вижу один автомобиль.

— Всё нормально, — произносит Александр ободряюще. — Приезжай сюда, разберёмся.

Руки намертво вцепились в руль. Я выжимаю максимум из движка. Смотрю только вперёд. Если Сергей сможет нагнать меня, то точно убьёт. Бешеный пульс отдаётся в висках. Я не припомню, чтобы мне когда-нибудь было так страшно.

Впереди показывается знакомый дорожный знак. Я вижу автомобиль Александра Романова на съезде и его самого под зонтом. На секунду я оказываюсь в замешательстве. Он велел мне привести Сергея к нему. Но что дальше? Я слышал, что Сергей не просто так занял своё место в свите Алексея Игнатьевича. Сможет ли Александр с ним справиться?

Нервно сглотнув, я убираю ногу с педали газа и переключаю передачу. Перестраиваюсь для поворота. Расстояние между мной и автомобилем Сергея стремительно сокращается. Я делаю несколько глубоких вдохов, силясь успокоиться. Нужно довериться Александру, как это делал Георгий. Его Светлость бы не стал дожидаться меня тут, если бы не верил, что сможет одолеть моих преследователей.

Я останавливаюсь сразу после съезда и вижу в зеркале, как Александр отбрасывает зонт и преграждает путь автомобилю Сергея. На секунду это кажется мне самоубийственной затеей. Однако в последний момент Сергей ударяет по тормозам. Не знаю, что именно заставляет его сделать это. Однако Александр пользуется его заминкой, бежит к автомобилю и вырывает дверь со стороны водителя. В тот же самый момент Сергей выбирается через заднюю дверь наружу и спешит ко мне.

Я на всякий случай блокирую двери, хотя и понимаю, что от него они меня не спасут. И всё же добраться до моей машины Сергей не успевает. Александр настигает его на полпути и впечатывает лицом в асфальт. Тот пытается сопротивляться. Размахивает руками, норовя задеть Александра когтями. Всё осложняется тем, что оба они находятся под палящим солнцем. Я вижу, как их кожа обугливается под прямыми лучами и тут же регенерирует. У меня кровь стынет в жилах от этого зрелища. Оба они бьются жестоко и беспощадно. И так стремительно, что мой глаз порой не успевает за их движениями.

Бой заканчивается, когда Александр сносит Сергею голову. Я смотрю на это в ужасе и не верю глазам. После, не теряя ни секунды, он садится в свою машину, подъезжает ко мне и кивает на пассажирское сиденье. Я оглядываюсь на то место, где осталось лежать тело Сергея. Хотя я видела исход драки своими глазами, мне всё равно страшно покидать салон авто. Руки и ноги одеревенели. Александр показывает на наручные часы, намекая, что мы ограничены во времени. Я и сама знаю об этом. Сергей начал меня преследовать по чистой случайности и, скорее всего, потому, что ближе всех оказался к парковке. Я уверена, что другие охранники тоже в пути и будут тут уже через считаные минуты. Поэтому я заставляю себя выбраться из своей машины и пересесть к Александру.

— Цела? — спрашивает он, сдавая назад.

Я только киваю. Сказать что-то я оказываюсь просто не в состоянии.

— Ладно, тогда едем домой! — говорит Александр с улыбкой.

Я смотрю на него и не понимаю, почему он выглядит таким беспечным. Он только что расправился с одним из бессмертных, сам пострадал — его лицо и руки всё ещё покрывают страшные ожоги.

— Почему вы рискнули ради меня? — спрашиваю я, когда мы оказываемся на территории, принадлежащей семье Романовых. Оцепенение потихоньку отпускает, хотя я всё ещё не чувствую пальцев на ногах.

— Я не рисковал, — отвечает он. — Я знал, что справлюсь с ним, потому и вышел.

— Но вы пострадали, — сглотнув сухой ком в горле, продолжаю я. — Вы ведь помните, что я сделала? Я была там, когда низший класс напал на Яну и похитил её!

— Я знаю, — кивает он и бросает на меня сердитый взгляд. — Но ещё я знаю, что если позволю тебе умереть, то едва ли Георгий простит мне это. Так что если ты сожалеешь о прошлом, то уж будь добра, живи.

Меня пробивает озноб. Кажется, тело пытается справиться таким образом со стрессом. Александр протягивает назад длинную руку и достаёт свой пиджак с заднего сиденья. Я дрожащими руками пытаюсь попасть в рукава, но так и не преуспеваю. В конце концов, приходится просто накинуть его на плечи.

Остаток пути мы проводим в молчании. Я о многом хочу спросить его. Например, когда он в последний раз видел Георгия? О чём ещё они говорили? Злится ли на меня Георгий? И какие шансы для него избежать наказания за нападение на штаб? А ещё я хочу расспросить про поиски мамы. Но понимаю, что прямо сейчас мне нужно успокоиться и немного прийти в себя.

Глава 55

Я наблюдаю, как Яна и Александр прощаются, и немного завидую им. Если подумать, то я завидовала им с самого начала. Ведь практически ничто не сдерживало их на пути друг к другу. Впрочем, я не знаю всего, так что вполне могу ошибаться. Всё, чего мне хотелось, чтобы страх расправы не висел дамокловым мечом надо мной, моей мамой или моим любимым. Кажется, сейчас я впервые так близка к осуществлению своего желания.

Бросаю нервный взгляд на часы. Страшно. Вдруг Алексей Игнатьевич уже в курсе, что я сбежала? Пусть у него сейчас достаточно других проблем, но ничто не мешает ему позвонить и приказать избавиться от моей матери. Меня охватывает нервная дрожь. Я сжимаю кулаки и делаю пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Яна подходит ко мне и с улыбкой кивает. Невольно подмечаю, что в этом они с Александром очень похожи. За всё то время, что я проработала с Алексеем Игнатьевичем, я ни разу не видела, чтобы он улыбался вот так. Мне вообще казалось, что вампиры не способны на положительные эмоции. Даже Георгий, которого я люблю всем сердцем, обычно выглядит суровым и мрачным.

— Мы поедем к моей тёте, — произносит Яна, глядя на меня своими красными глазами. — Но не ждите, что она будет нам рада. Она человеком-то меня не очень жаловала. А сейчас и подавно.

Её голос звучит беспечно, но я ощущаю в её словах нечто болезненное.

— Мне жаль, — говорю я, не зная, как ещё реагировать.

На самом деле мне действительно грустно оттого, что Яна стала вампиром. Но я слышала, что она была больна. Из-за этого ли её обратили? Или они с Александром захотели этого? До сих пор я наблюдала за ними издалека, словно за испытателями. Мне хотелось узнать, возможен ли у такой любви, как моя, какой-то положительный исход.

Яна как-то странно усмехается, а после ведёт меня к одному из автомобилей Александра. Она даже позволяет мне сесть за руль, хотя я бы на их месте не стала мне доверять. Но в душе я рада, поскольку за рулём ощущаю себя гораздо спокойнее. Мы едем к дому Потёмкиных. Я уже была здесь в ночь похищения Яны. От тех воспоминаний мне становится мерзко. Я отгоняю неприятные мысли прочь, стараясь сосредоточиться на настоящем.

— Что бы ни случилось, постарайтесь не злиться на тётю, — предупреждает Яна перед тем, как войти. — На самом деле она просто очень несчастная женщина.

Внутри дом Потёмкиных оказывается прямо как из каталога. Из-за этого невольно возникает ассоциация с поместьем графа Демидова. Интерьерами в поместье занималась покойная жена Демидова. Она старалась, чтобы они выглядели стильно и дорого. Однако её никогда не заботило, насколько они удобны для людей, живущих и работающих в поместье. Из-за этого меня порой подолгу не покидало ощущение, что я застряла в магазине мебели.

— Пришла? — безрадостно бросает Яне с лестницы женщина лет сорока. Она красивая, только выглядит болезненно.

— Тёть Лен, это Вика, — Яна кивает в мою сторону. — Можешь помочь ей разыскать важного человека?

— Мужика, что ли? — зло усмехается тётя.

Мне становится очень неловко. Она поняла, какие у меня проблемы с Георгием или это просто унизительная шутка? В любом случае я должна ответить. Это ведь мне нужна помощь.

— Вы можете найти мою мать? — произношу я и сжимаю свёрток с часами в кармане.

— Ты понимаешь, что я просто любитель? — спрашивает женщина, подходя к дивану. Я бросаю на Яну вопросительный взгляд. Она только кивает ободряюще.

— Других вариантов у нас всё равно нет, — отвечаю я. Яна тяжело вздыхает.

— Мне нужна её вещь, полное имя и дата рождения, — произносит Елена, кивая мне на ближайшее кресло. Потом поворачивается к племяннице. — Эй ты! Принеси с кухни моё вино!

Я кошусь на неё с подозрением. Возможно, она вовсе не больна. Просто много пьёт. Я достаю из кармана пиджака авторучку и записную книжку. Пишу полное имя мамы и день её рождения. Потом вырываю листок и вместе с часами передаю женщине. Та бросает листок небрежно на журнальный столик, часы сжимает в кулаке. Мне вдруг становится любопытно, а как она вообще собирается искать. В ответ на мой невысказанный вопрос она прикрывает глаза, и почти сразу их открывает. К этому моменту Яна уже успевает вернуться из кухни с бокалом вина.

— Вика, мне жаль, но твоей матери уже нет в этом мире, — говорит Елена вздохнув. — Связь отсутствует.

Озноб, отступивший на время, усиливается. Неужели мы не успели, и Алексей Игнатьевич привёл свои угрозы в действие.

— Тёть Лен, может, попробуешь ещё раз? — с надеждой бросает Яна.

— Нет нужды, — отвечает та. — Хозяйки этих часов нет в живых и уже давно. Может, лет восемь или десять…

Женщина поджимает тонкие губы, а потом протягивает руку к бокалу.

— Нет… Вы ведь мне лжёте? — спрашиваю я, глядя на неё недоверчиво. В её взгляде появляются возмущение и обида.

— Боюсь, что всё сказанное, правда, — с сожалением говорит Яна. — Я могу безошибочно определять ложь. Тётя не кривит душой.

Я закусываю ноготь. Как же так? Не могу поверить! Она ошиблась. Конечно, ошиблась! Восемь или десять лет… В то время я только начала работать на Алексея Игнатьевича, а маму только-только положили в клинику. Всё это не имеет никакого смысла!

— Но я ведь говорила с ней по телефону всё это время, — произношу я беспомощно.

— И она утверждала, что является твоей матерью? — Елена вопросительно приподнимает брови.

Я осознаю, что за всё время женщина, с которой я общалась по телефону, ни разу не назвала меня моим именем. Более того, она путала даты и рассказывала о событиях, которых не могло быть в её жизни. Я принимала такие моменты то за симптомы слабоумия, то за побочное действие препаратов.

— Но ведь я знаю её голос, — возражаю будто самой себе. — Я же не могла голос матери перепутать!

— А ты видела её лично? — спрашивает меня Елена, пригубив вина.

Я не отвечаю. Только обхватываю голову руками. Как принять мысль о том, что мамы нет и уже давно? Как смириться с тем, что я столько низости, трусости и подлости совершила? И всё это совершенно напрасно! И как мне жить дальше, если всё, о чём я могла мечтать до сих пор — как увижу её.

Яна подходит ко мне и кладёт руку на плечо. Я резко сбрасываю её, а потом и вовсе подскакиваю и выбегаю на улицу. Мне душно. Я задыхаюсь. Ловлю ртом прохладный ночной воздух. Падаю на землю и поднимаю глаза к небу. Слёзы катятся по щекам.

«Как мне жить теперь, мама?»