Единственная для первородного вампира

Глава 36

Георгий

— Слушай, давай уедем, — говорю я, касаясь губами её виска. Вика смотрит на меня обречённо.

— Я не могу, ты ведь знаешь. Если я вдруг исчезну, Алексей Игнатьевич не оставит маму в живых.

Она в отчаянии прижимается ко мне. Грудь сдавливает от чувства собственной беспомощности. Неужели я ничего не могу сделать для неё?

— Ты пыталась искать её? Если ты знаешь, где она, мы могли бы попытаться вывезти её из города или вообще из страны. Я знаю, ей нужен уход. Но моя семья располагает достаточными ресурсами…

— Нет, — качает головой Вика. — Я не должна пытаться её разыскивать. Иначе они сразу убьют её.

— Но как ты можешь быть уверена, что она всё ещё жива? — мне не хочется спрашивать её о таком, но приходится.

— Я говорю с ней по телефону иногда, — отвечает она, опустив взгляд. — Из-за препаратов у неё не очень хорошо с головой, потому она порой зовёт меня чужим именем. Но она всё ещё помнит, что я её дочка.

В глазах Вики появляются слёзы. Я чувствую, как ей больно и как сильно она устала. Всё, что мне остаётся — просто обнять её, чтобы она забыла хотя бы на время о том, что терзает её.

Вика знает Демидова с раннего детства. Её мать работала прислугой в одном из поместий. Своего отца Вика никогда не видела и не знает, кто он. Знакомые её матери говорят, что у неё не было отношений, а сама мама уже вряд ли сможет рассказать ей правду. Порой, когда я смотрю на спящую Вику, у меня появляются подозрения, что её отец кто-то из приближённых Демидова или даже сам граф. Слишком много у моей любимой утончённых черт, присущих древней крови. Я знаю, что дети смешанного союза — редкость. Но вероятность их появления отнюдь не нулевая.

Естественно, самой Вике о своих догадках я никогда не расскажу. Она ведь ненавидит Демидова и его окружение. Окончив школу, Вика собиралась поступить в университет, курируемый Александром. Мы тогда только познакомились, но нас уже сильно тянуло друг к другу. Однако Демидов запретил Вике учиться и работать разрешил только на него. Я попытался вмешаться. Но это была фатальная ошибка. После того как Демидов убедился, что Вика мне не безразлична, он сделал её своей заложницей. Поначалу просто запугивал её мать. А когда Вика попыталась сбежать, Демидов запер её мать в одной из психушек под чужим именем.

Я всё время думаю, что было бы, если бы я тогда не пошёл к Алексею Игнатьевичу лично, а просто увёз бы Вику и Людмилу Александровну подальше. Но я повёл себя, как самодовольный идиот. Думал, моя фамилия остановит его. В итоге я сам оказался у него в заложниках, предав своего господина и лучшего друга.

— Наверное, тебе лучше было бы никогда не встречать меня, — произносит Вика, и моё сердце едва не разрывается.

— В подобных речах нет никакого смысла, — отвечаю я, приподнимая её подбородок. — Я тебя полюбил, и этого не изменить. Мы будем вместе и найдём способ освободить твою маму.

— Но что потом? — хмурится Вика. — Разве сможем мы в одиночку противостоять Алексею Игнатьевичу?

— Мы будем не одни, — возражаю я. — Александр поддержит нас.

— Поддержит, после того как ты предал его? — Вика смотрит на меня недоверчиво.

— Я знаю Романова. Он мне как брат, — произношу я твёрдо. — И он не отвернется от меня из-за такого.

— Он, видно, совсем безумец…

Вижу во взгляде Вики раздражение и недоверие. Я и сам потихоньку начинаю злиться на её уныние. Упаднические речи совсем не способствуют поискам выхода из нашего непростого положения. Мне в голову приходит лишь один способ взбодрить её и отвлечь от дурных мыслей.

— Иди ко мне, — я стискиваю её в объятиях, а после забираюсь ладонями под её блузку.

— Не надо, прошу, — тихо возражает она, пытаясь подняться. — Мы ведь в поместье, так что формально я всё ещё на работе.

— Едва ли тебя вызовут куда-то в пол второго дня, — говорю я, продолжая ласкать её плоский живот и соски. — Просто расслабься. Я сделаю приятно.

Вика ёрзает у меня на коленях, выгибается, точно капризный ребёнок. Мне же удаётся одной рукой расстегнуть пару пуговиц сверху и добраться до нежной шеи. Слышу, как ускоряется пульс Вики, когда я касаюсь её губами. Дыхание становится тяжёлым и рваным. Я спускаюсь ладонью к поясу её брюк. Поглаживаю низ живота и слегка сжимаю промежность. Слышу тихий стон.

— Ну что, ты всё ещё хочешь, чтобы я остановился? — шепчу ей на ухо и касаюсь мочки языком.

Вика заводит руку назад и зарывается пальцами мне в волосы.

— Ты подлец, — отвечает она. — Просто знай это.

Она разворачивается и обвивает руками мою шею. Я вовлекаю её в долгий и страстный поцелуй, продолжая ласкать её охваченное дрожью тело. Всего на несколько мгновений она отстраняется, чтобы полностью раздеться. Замечаю, что она ещё сильнее потеряла в весе. Порой у меня такое чувство, будто Демидов вытягивает из неё саму жизнь.

— Что, вид не слишком привлекательный? — мрачно усмехается она, глядя на меня.

— Ничего другого я видеть не желаю, — отвечаю я, опускаясь на кровать.

Вика взбирается на меня сверху и прижимается ко мне горячим телом. Ловит мои губы. Снова пытается проникнуть языком в мой рот. Это волнует и будоражит. Я хочу её, так сильно и дико. Скольжу ладонями по её спине и бокам. Спускаюсь к нежным бёдрам. Вика тихо постанывает, дразня меня всё больше. Потом, наконец, выпрямляется и плавно опускается на мой член. Томный стон срывается с её губ. Она замирает на несколько секунд, давая мне ощутить охвативший её жар, а после начинает двигаться.

Моё нечеловеческое сердце бьётся неистово в груди. Я не соврал, когда сказал, что не хочу видеть рядом с собой никого другого. Ведь эта женщина совершенна. Грациозная, словно кошка. Нежная и страстная. И я знаю, что эта богиня, которую я вижу сейчас перед собой, — это и есть настоящая Вика. Всякий раз наедине со мной она становится самой собой.

Это безумно приятно. Настолько, что я готов сойти с ума. В этом наше счастье — всего на несколько часов выпасть из реальности, наслаждаясь друг другом, в этом месте, полном врагов и подлецов.

Глава 37

— Чёрт! Я проспала! — Вика подскакивает с кровати и едва не падает. — Почему ты не разбудил меня?

— Потому что я хотел, чтобы ты отдохнула, — отвечаю я. — Тебя мучили головные боли последние несколько дней. Ясно же, что это от недосыпа.

— Но теперь я опаздываю! — с досадой произносит она.

— Ну и что? — развожу руками я. — Что Демидов тебе сделает? Уволит?

Мы пару секунд смотрим друг на друга. Потом Вика отводит глаза. Я знаю, что она эмоционально истощена. Чем больше времени она проводит рядом со своим хозяином, тем сильнее страдает. Она понимает, что так не может продолжаться вечно. Но, как и я, она пока не нашла выхода.

— Иди и спокойно прими душ, — говорю, оглядывая её с ног до головы. — Я пока приготовлю тебе одежду.

У Вики есть своя квартира, но она редко там появляется. В основном потому, что должна быть всегда под рукой у своего хозяина. У неё в машине есть сменная одежда на пару дней, а ещё туалетные принадлежности, косметичка и сухой паёк, состоящий в основном из растворимого кофе и крекеров. Мне хотелось бы, чтобы она вела более здоровый образ жизни — больше спала и правильно питалась. Но едва ли заложники могут выбирать, какой именно образ жизни им вести.

Пока она плещется в душе, я беру её ключи и спешу на парковку, чтобы забрать сумку с вещами. У ворот замечаю водителя Демидова, Сергея, в сопровождении одного из охранников и зачем-то прячусь.

— Алексей Игнатьевич, просил разыскать этого человека, — Сергей протягивает охраннику фото.

— А это, случаем, не любовница Романова? — спрашивает тот с презрением. — Она ведь была у нас в руках, но из-за кое-кого мы её упустили.

Я немного напрягаюсь. Они ведь про Яну Потёмкину сейчас? На кой чёрт она снова им понадобилась?

— Тогда мы ещё не представляли, насколько она ценна, — Сергей как-то странно смотрит на охранника. Тот смиренно вздыхает.

— Вот же гемор. Теперь к ней хрен подберёшься — Романов её будет сторожить, как зеницу ока.

— Я в тебя верю, — отвечает водитель безразличным тоном. — Ты ведь знаешь, как Алексей Игнатьевич относится к тем, кто его разочаровывает.

Лицо охранника искажает гримаса. Он садится в автомобиль и уезжает. Я понимаю, что мне нужно выбираться из своего укрытия, пока меня не рассекретили. Выхожу из-за колонны и делаю несколько шагов в сторону машины Вики.

Замечаю, что Сергей наблюдает за мной со стороны. Киваю ему. Он хмурится в ответ.

— Вам, может быть, помочь чем-нибудь? — спрашиваю я с усмешкой.

— Георгий Михайлович, вам давно уже пора определиться, на чьей вы стороне, — отвечает он и направляется к одной из входных дверей.

Неприятные мурашки пробегают по спине. Я забираю сумку из машины и спешу вернуться в комнату Вики.

— Почему так долго? — ворчит она, заматываясь в полотенце.

— Я бы на твоём месте поостерёгся делать такое суровое лицо, когда ты без трусов, — отвечаю улыбаясь. — Иначе ты рискуешь сегодня вообще на работу не явиться.

Она только закатывает глаза и идёт в ванную одеваться.

— Я тут разузнал, что твой Алексей Игнатьич ищет Яну Потёмкину, — говорю я, заглядывая к ней. — Опять. Есть идеи почему?

Вика отвечает не сразу. С полминуты стоит у зеркала, задумчиво наклонив голову, и водит полотенцем по влажным волосам.

— Может, снова собирается шантажировать Романова, — предполагает неуверенно. А после берёт из косметички щёточку и быстро проводит ею по густым ресницам и бровям.

Я некоторое время размышляю над её словами. В это время она добавляет немного красного цвета на губы. Я слышал, что макияж для сотрудниц Демидова является обязательным, вне зависимости от должности и возраста. Должно быть, этот старый пёс поддерживает таким образом некую эстетику вокруг себя. Хотя мне лицо Вики и без всякой краски кажется идеальным.

— Это не сработало в первый раз, так что едва ли сработает во второй. К тому же от приближённых Александра в резиденции я знаю, что Яна больше не человек.

— Что?! — Вика смотрит на меня в оцепенении.

— А что? — спрашиваю я, удивляясь её реакции. — Я ведь говорил тебе, что она больна. Должно быть, операция прошла не так успешно, как прогнозировали врачи.

— И Александр обратил её? А как же правила? Разве после обращения Яна не должна была стать низшим классом?

Вика выглядит по-настоящему шокированной. Она пытается дрожащими от волнения руками справиться с мелкими пуговицами рубашки, но у неё ничего не выходит.

— Если Яна до сих пор жива, значит, они нашли способ сохранить её разум, — отвечаю я. После подхожу к ней и застёгиваю пуговицы. В этом есть что-то волнительное.

— Но как?.. — только и может произнести она.

Вика достаточно провела времени рядом с вампирами и видела не раз собственными глазами, как её друзья и коллеги становились низшим классом, приняв от высших в дар их кровь. Сама она никогда не тешила себя надеждой обрести бессмертие, хотя в её случае надежда эта не была бы совершенно беспочвенной.

— Сколько бы ни пытался, так и не смог выяснить, кто отец Яны, — отвечаю я. — Да и с работой её матери всё очень странно. Информация засекречена.

— Думаешь, она работала на кого-то из высших вампиров? — Вика морщится и отводит глаза.

Видимо, собственный вопрос заставил вспомнить о болезненном прошлом. Мобильный на столике рядом с кроватью начинает вибрировать. Вика спешит ответить.

— Да?.. Я поняла, — она бросает на меня тревожный взгляд. — Алексей Игнатьевич зовёт нас с тобой к себе.

Глава 38

Я вижу, как последние капли крови сходят с лица Вики. За себя она переживать не привыкла, но вот мои встречи с Демидовым отчего-то очень волнуют её. Как будто тот может мне как-то навредить. Нет, единственный рычаг давления на меня в руках этого старого паука — это сама Вика. Именно поэтому я думаю, что Демидов не убьёт её. Это внушает мне надежду, что всё может закончиться для нас хорошо. Нужно только протянуть время до тех пор, пока Александр не придумает, как справиться с этим упырём.

Поместье возвышается над прилегающими территориями. Оно отдалённо напоминает старинный боярский терем с резными наличниками и массивными дубовыми дверьми, но с современной отделкой. Лунный свет серебрит крышу беседки у пруда. Ветер лениво шевелит голые ветви клёнов вдоль вымощенной дорожки. Хруст гравия под ногами кажется слишком громким. Я ловлю себя на том, что замедляю шаг, прислушиваясь к окружающим звукам. Этот день был таким хорошим, почти идеальным, но внутри у меня всё сжимается — я знаю, что за всё хорошее придётся платить.

Мы с Викой спешим в главный дом на встречу. Она то и дело косится на меня с тревогой. Хочется обнять её и пообещать, что всё будет хорошо. Но к сожалению, я и сам не уверен в том, что так будет. Да и афишировать публично, насколько мы с ней близки, тоже не стоит. Одно дело — слухи и насмешки, и совсем другое — видеть своими глазами. Демидов не должен знать, насколько я в действительности зависим от неё.

Перед тем как войти в кабинет, Вика всего на пару секунд берёт меня за руку. Я слышу, как быстро бьётся её сердце.

— Пожалуйста, будь осторожен, — произносит она одними только губами.

Я вхожу в кабинет и с первых мгновений замечаю запах тлена, словно бы тут давно не открывали окна. Демидов сидит в тяжёлом кожаном кресле, вытянувшись, словно иссохший труп. Его землистое лицо с провалившимися щеками кажется ещё более жутким, чем в нашу последнюю встречу на Синклите. Глаза — злобные, колючие, он сам напоминает низший класс вампиров.

В кабинете Алексея Игнатьевича помимо него самого присутствует его водитель, а также охрана. Я думаю про себя, насколько бы всё стало проще, имей я возможность прямо сейчас снести Демидову голову. Это бы положило конец страданиям многих людей и вампиров.

— Георгий Михайлович, — Демидов замечает меня и выдаёт дежурную улыбку. — Вы наконец-то изволили почтить нас своим присутствием.

Я едва заметно киваю. Откровенно говоря, мне совсем не хочется соблюдать какие-либо приличия. Этот субъект мне неприятен до мозга костей. Так почему я должен кланяться перед ним?

— Как вам в моём поместье? — спрашивает он с фальшивой любезностью. — Всё нравится? Если что-то нужно, то дайте знать. Я непременно похлопочу.

— Благодарю, меня всё устраивает, — отвечаю холодно.

Демидов удовлетворённо кивает, а затем сощуривается. Всякая любезность пропадает с его лица. Оно становится суровым и жёстким.

— Раз так, то я хотел попросить вас об одной услуге, — произносит он ультимативно.

— Что за услуга? — спрашиваю, замечая недобрую улыбку на лице его водителя.

— Я хочу, чтобы вы разыскали для меня одного вампира, — отвечает Демидов. — А именно Николая Романова. Я знаю, что он пропал некоторое время назад. И не делайте такое лицо. Не только у вас есть свои шпионы в резиденции Романовых.

Наши с ним взгляды встречаются, и мы некоторое время смотрим друг на друга испытывающе. В этой игре в гляделки я уступаю ему — смотреть этому упырю в глаза, оказывается, крайне неприятно.

У меня нет никаких сомнений в том, для чего Демидову нужен младший Романов. Николай — совладелец концерна и единственный, кто наравне с Александром может принимать решения. В теории, заручившись его поддержкой, Демидов сможет обойти ультиматум, что поставил Александр. Но правда в том, что Николай никогда не пойдёт против брата. И дело не в братской любви и семейных ценностях. Просто Николай отлично понимает, что без Александра станет лакомой добычей для всех, кто желает власти.

— Положим, что мне удастся разыскать Николая, — произношу я, отводя взгляд. — Но что потом? Едва ли он согласится присоединиться к вам.

— Я весьма наслышан о ваших способностях к манипуляции памятью, — отвечает он. Мне становится не по себе. Вот ведь старый чёрт! Он что думает, что я в состоянии полностью переписать Николаю память?

— Мои способности весьма ограничены, — возражаю я. Замечаю, как напрягается Вика рядом.

— Ну, не скромничайте. Я в вас верю, — произносит он с театральным дружелюбием. — Тем более что я прошу вас сделать это не просто так.

Демидов жестом подзывает Вику к себе. Та с неохотой подходит и становится за его спиной между Сергеем и охранником.

«Заложница снова на своём месте», — приходит мне в голову.

— Хорошо, — киваю я. — Сделаю, как вы скажете.

— Вот и славно, — улыбается Демидов. — Я рад, что вы, наконец, выбрали сторону. Вместе мы будем вершить великие дела.

Охваченный раздражением, я выхожу из кабинета. Великие дела? Да кем он себя возомнил? Или поверил, что может возродить империю и стать царём. Впрочем, принимая во внимание все его последние шаги, я бы не удивился. Нужно что-то делать с его неуёмными амбициями. И чем скорее, тем лучше.