Э клана Мишильер

Глава 3(2) 2. Трис

— Что скажешь? — спросила она.

— Что сказать? — усмехнулся он в ответ, подразумевая что-нибудь, вроде «а что бы ты хотела услышать?».

Это был вечер накануне отъезда из шато д’Агремон. Поздний ужин, поданный в малой трапезной. И, наконец, завершающий эпизод: два кресла, поставленные одно против другого рядом с разожженным камином. Большие керамические чашки с глинтвейном. Огонь, танцующий на березовых поленьях. Горячий воздух, пахнущий медом, вином и специями, дорогим мамлюкским табаком и гашишем, — оба курили египетские сигареты, вошедшие в моду этим летом, — можжевельником и сосной.

— И все-таки, — настаивала она, пуская сигаретный дым аккуратными колечками.

Это надо было видеть. Этим стоило любоваться. Перед Трисом в покойном кресле рядом с разожженным камином сидела молодая дама в замшевом, стилизованном под охотничий, костюме. Весьма элегантно, очень дорого и безупречно с точки зрения вкуса. Несколько «скромных» украшений, обозначающих размеры богатства семьи и клана, к которым принадлежит женщина. Спокойное лицо, ни в коем случае не равнодушное, но сила отражающихся на нем эмоций явно занижена. Уверенный взгляд, легкая — хотя и несколько прохладная, — улыбка, появляющаяся время от времени на красиво очерченных губах. Спокойный, но при этом отнюдь не равнодушный взгляд больших серых глаз. Светло-русые, с каким-то невероятным серебряным отливом волосы, убранные в толстую, сложного плетения косу. Картину неоспоримой безупречности довершали правильная речь, — произношение, грамматика, лексикон, — указывающая вместе со сдержанным, но уверенным поведением молодой женщины на отличное домашнее образование и безукоризненное воспитание. В общем, идеальное попадание в нетривиальный образ молодой аристократки невероятно голубых кровей, обладающей всем, о чем может только мечтать девушка её возраста: броской внешностью, богатством и невероятным по силе магическим Даром.

«Magnifique femme[51]!»

— На мой непросвещенный взгляд, Габи, — мягко улыбнулся Трис, понимая, насколько важен заданный женщиной вопрос, для неё, для него, для всего их восстающего из небытия клана, — передо мной находится сейчас довольно сильная магесса. Ну, ладно, твоя правда, сестра. Не «довольно сильная», а очень сильная колдунья: одиннадцатый уровень стихии Огня, правда, небезупречный. Где-то на самой границе ранга, скорее даже десятый с большим довеском, но пусть будет одиннадцатый. Восьмой ранг Воздуха, хотя в императорском реестре записан, помнится, девятый, но после таких потрясений… Вполне вероятен определенный откат и, как следствие, спад силы. Что-то ещё? Ах, да, конечно. Ещё крайне неуверенный шестой ранг стихии Земли.

— Совсем ничего не видно? — спросила она, сохраняя, тем не менее, полное спокойствие.

— Совсем, — подтвердил Трис. — И последние три дня я совершенно не считываю твоих эмоций. Такое впечатление, что их просто нет. Прямо сказать, весьма неординарный результат.

«И так быстро! — подумал он, побоявшись произнести эту мысль вслух. — Не слишком ли быстро для того, кто «появился на свет» всего лишь полгода назад?»

Казалось бы, такое попросту невозможно, и расскажи ему эту историю кто-нибудь другой, Трис не поверил бы. Но вот она, его Галатея. Сидит в непринужденной позе, курит египетскую сигарету и демонстрирует идеальный контроль и невероятную по мощи защиту.

«Меньше, чем за три недели…»

И в самом деле, двадцать дней усиленных занятий, и вот он выдающийся, — иначе не назовешь, — результат. Она овладела всеми без исключения ментальными техниками мэтра д’Анкона, окрепла физически, сполна вернув себе прежнюю бойцовскую форму, научилась многому новому, если иметь в виду атакующие и оборонительные плетения, и открыла в себе новые способности, которые Триса одновременно восхищали и пугали.

«Охотник или, вернее, хищник… Ей будет непросто справиться со своей неожиданно раскрывшейся природой…»

И здесь Трис подходил, возможно, к самому главному вопросу: как это возможно? Неужели все дело в дарах, полученных от Источников, или причина все-таки в том, что Габи изначально обладала огромным потенциалом, который ей самой было никак не раскрыть? Может быть, ей требовался внешний раздражитель, — уникальный триггер большой силы, — и, когда она его получила, Дар раскрылся, как раскрывается бутон цветка под лучами солнца. Впрочем, нельзя было исключить и ещё один — третий вариант: дары Источников, хотят они того или не хотят, — это дары данайцев, и вся эта история могла закончиться для Габи плохо или даже очень плохо, но находящийся в латентном состоянии Дар изменил вектор воздействия с отрицательного на положительный. А в результате случилось то, что случилось, и гусеница превратилась в прекрасную бабочку.

«Стальную бабочку, — грустно улыбнулся Трис, представив Габи в образе чудесного, но хрупкого создания. — И кстати о металлах…»

Шато д’Агремон никогда не являлось главной резиденцией клана. Тем не менее, его великий отец Густав Перигор-Мишильер хранил здесь в хорошо укрытых от посторонних глаз тайниках кое-что из того, что действительно нельзя держать в частных банках или обычных сейфах. Кое-что… На самом деле, много всего, но кое-что из всего этого по праву принадлежало теперь Габриэлле Э’Мишильер. И раз так, должно было быть передано ей здесь и сейчас, поскольку утром они покинут замок, и неизвестно, когда представится новая возможность вернуться в эти места. К тому же, если память его не обманывает, то некоторые из тех вещей, что хранятся в казематах замка, могут понадобится сестре именно сейчас, а не когда-нибудь в отдаленном будущем. Другой вопрос, отчего он вспомнил об этом только теперь? Однако наследство Густава Мишильера, — его знания и умения, переданные Трису, — являлось весьма странным даром и, кажется, обладало собственными представлениями о необходимом и возможном.

— Подожди меня здесь, — сказал Трис, вставая. — Разговор не окончен. Есть ещё, как минимум, два вопроса, которые мы должны с тобой обсудить прежде, чем пойдем спать.

— Долго? — бровь чуть поднялась, обозначая вопрос, но и все, собственно.

— Четверть часа, — ответил он правду. — Может быть, чуть больше.

— Хорошо, — кивнула Габи. — Иди, Трис. Я обожду тебя здесь.

На поверку, расчет времени оказался ошибочным. Поход в замковые подземелья и обратно занял добрых полчаса, но Габи действительно никуда не ушла. Сидела в кресле у огня, курила сигарету и терпеливо ждала. Вот разве что вместо глинтвейна пила теперь что-то прозрачное и ароматное. Сирок[52], надо полагать, потому что подававшаяся в замке граппа имела цвет ромашкового настоя, а не родниковой воды.

— Извини, что пришлось ждать, — сказал Трис, входя в комнату.

— Наверное, оно того стоило, — посмотрела Габи с любопытством на шкатулку и небольшой кожаный сак, которые он принес с собой.

— Сейчас узнаем, — усмехнулся Трис, выкладывая свой груз на стол. Деревянная резная шкатулка глухо стукнула о столешницу, а кожаный сак недвусмысленно звякнул, в нем лежали какие-то металлические штуковины.

— Хочешь посмотреть?

— Хочу, разумеется, — Габи поднялась из кресла одним плавным движением и вмиг оказалась около стола. — Показывай!

— Тут всякие безделушки… — объяснил Трис, открывая шкатулку, заполненную замшевыми и бархатными кисетами разной величины. — Трофеи, доставшиеся одному из наших предков во время взятия Кордовы. Теперь это все твое. Распоряжайся, как хочешь.

— Мое… — не вопрос, всего лишь озвученная мысль.

Габи вынула из шкатулки один из кисетов, развязала шнурок и двумя пальцами вытащила на свет золотой браслет, выполненный в виде змеи, трижды охватывающей запястье. Глаза у змеи были изумрудные, но этим в наше время никого уже не удивишь. Поражало другое: шкура змеи была сплошь покрыта чешуйками, и на каждой из чешуек была выгравирована одна из букв арабского алфавита.

— Красивая… безделушка, — улыбнулась Габи, надевая браслет на руку. — Чувствую накопитель… Но какой-то странный, кривой… и ещё внутренний контур… О! — воскликнула она радостно после нескольких минут вдумчивого изучения предмета. — Эта штука не дает рассмотреть лицо женщины! Это вуаль, Трис. Но кому она нужна? Я могу это сделать сама без всяких там арабских финтифлюшек. Хотя… Постой-постой! Я поняла! Эта штука из разряда «надел и забыл». А значит, не надо тратить силы и распределять внимание. Напитал Воздухом с толикой Огня, и вуаля!

— Так и есть, — кивнул Трис. — Но это ещё не все! Приглядись!

— Есть что-то ещё? — задумалась Габи, продолжая вертеть браслет в пальцах.

— Ага! Так вот в чем секрет! — обрадовалась она буквально через несколько минут. — В первый контур запрятан второй, и этот уже не маскирует черты лица, он их искажает, создавая другое лицо. Я права?

— Да.

— Но зачем?

— Не все обладают таким могуществом, как ты и я, — объяснил Трис, воспользовавшись памятью своего создателя. — Слабым магам нужны артефакты. В этой шкатулке много красивых вещей. Возможно, что-то из этого тебе понравится, и ты сможешь надевать их, как украшения. Но имей в виду, все драгоценности в этом ларце — артефакты. Тебе они, возможно, не нужны, но могут понадобиться другим кланницам, тем, кто со временем составят твой личный круг.

Личный круг прерогатива главы клана, первой леди и, в некоторых случаях, как в их с Габи, например, сестры или другого близкого родственника. На данный момент Габи совмещала в себе обе роли: первая леди и близкая родственница, и следовало признать, если бы не родство, Габи стала бы идеальной кандидатурой на роль супруги тана. Сила, воля, талант… Даже внешность, потому что лично ему она нравилась чуть больше, чем должна нравиться в этом смысле сестра. Но, увы, у них одна кровь, и значит брак между ними невозможен, и с этим следует считаться.

— Распоряжайся, — подвинул он ларец ближе к Габи. — А вот это как раз именно для тебя.

Трис взял в руки кожаный сверток и стал его разворачивать. Здесь лежало именно то, что необходимо Габи, чтобы выжить, выстоять, уцелеть. Странно, но до сегодняшнего дня, до их разговора, во время которого его посетило смутное воспоминание, Трис ничего не помнил о «доспехе Алиеноры[53]», но, вспомнив, уже не мог не передать его своей сестре — коннетаблю клана Мишельер. Наконец сверток был развернут до конца, и Трис продемонстрировал Габи его содержимое: тончайшую кольчугу, словно бы сотканную из серебристой паутины, узкий поясок, собранный из кованных серебряных звеньев, узкие ножны, — кожа и серебро, — длинный обоюдоострый кинжал, наручи и поножи. Все это было невероятно тонким и легким, словно бы выкованное из лунного серебра.

— Серьёзно? — подняла на него взгляд Габи. — Ты не думай, я ценю. Это… это очень красиво, но…

— Это доспехе Алиеноры Аквитанской, — пояснил тогда Трис. — Его создавали лучшие маги-оружейники того времени. Он защищал герцогиню во многих сражениях и спас от бесчисленного количества наемных убийц. Теперь он будет служить тебе.

— Зачем это, Трис? — не поняла Габи. — У меня пятнадцатый ранг, и я могу себя защитить, да и не только себя. И потом, в каком веке мы живем?

— Удар кинжалом в спину? — предположил Трис. — Уверена, что, если ассасин будет стоять почти вплотную к тебе, отреагируешь так же быстро, как на Олимпийском стадионе? А если это атака с помощью нескольких сильных артефактов, одновременно и с разных сторон? Не из винтовок с трехсот-четырехсот метров, а, скажем, в бальном зале? Что случится, если придется защищать не только других, но и себя? Есть много ситуаций, Габи, когда одной собственной силы мало, поэтому, несмотря ни на что, многие сильные маги ходят с телохранителями и носят на себе защитные и атакующие артефакты. Не панацея, конечно, но береженых берегут сами боги!

— Ты подумал, как я буду выглядеть в кольчуге и поножах?

— Их никто не увидит, — Трис активировал боевой режим, и все, что лежало на столе, исчезло, растворившись в воздухе.

— Вес доспеха кило двести, — продолжил он свою краткую лекцию, — Кинжал — ещё четыреста грамм. И его можно вообще не скрывать, а носить открыто. Вот и весь сказ. Конечно, если, пойдешь на гулянку в шелковом платье на голое тело, доспех будет не пододеть, но даже тогда поножи и наручь на левую руку — вполне.

— Какой удар держит эта броня? — Кажется, Габи, наконец, заинтересовалась и перешла к уточнению технических подробностей.

— Порядка 850 джоулей.

— Трис! — возмутилась его собеседница, не сочтя даже нужным скрывать свои чувства. — Мы проходили физику в урезанном объеме. Я не помню, а, скорее всего, просто не знаю, что это такое — джоуль. Так что, изволь объяснить.

— Скажем так, — усмехнулся её возмущению Трис, — пуля весом в десять граммов, выпущенная из одной из тех винтовок, из которых стреляли снайперы-наемники на стадионе, с расстояния в десять метров.

— Я от такого удара физически улечу, как теннисный мячик…

— Но пробития доспеха не произойдет.

— Зато переломает все кости под кольчужкой…

— Не переломает, — успокоил девушку Трис. — В момент удара она ведет себя как броневой лист. Кинетическая энергия перераспределяется по всей площади объекта и частично уходит в окружающее пространство. Если будешь в это время стоять окруженная людьми, их разбросает вокруг тебя, как кегли, а ты останешься стоять на месте, словно, ничего не случилось. Возможно, вздрогнешь, и все.

— А ничего так, — признала Габи. — А с магией что?

— Атакующую технику до четвертого уровня включительно частично отразит, а частично впитает. До тебя дойдет максимум 15 % первоначальной силы.

— Под брючным костюмом вообще ничего видно не будет, но обниматься будет стремно.

— Не обнимайся, — пожал Трис плечами.

— А как же удовольствие пообжиматься в темном уголке гардеробной? — сделала Габи наивные глаза.

— Кстати об этом, — не поддался Трис на провокацию. — Есть ещё один вопрос, который нам с тобой следует обсудить.

— Тогда, давай обсудим, — спокойно ответила Габриэлла.

— Ты так добра, Габи.

— В этом вся моя прелесть, — холодная улыбка и чертики в глазах. — В доброте.

— Что ж, тогда будь добра, выслушай меня спокойно. Речь пойдет о твоем замужестве.

— Я выхожу замуж? — удивилась Габи.

— Нет. Да. Не так скоро.

— Так нет или да? Как скоро? За кого?

— Не знаю за кого и когда, но именно об этом я хотел бы с тобой поговорить, — счел возможным объяснить Трис. — Ты совершеннолетняя, Габи, и со мной уже тут и там заговаривали на эту тему. И, поверь, пройдет совсем немного времени, как начнут свататься официально.

— Это было ожидаемо, разве нет? Ты сам говорил…

— Можешь не беспокоиться, — остановил девушку Трис. — Я не стану тебя неволить. Речь о другом. Когда-нибудь ты сама задумаешься о браке, и я хотел бы, чтобы к тому моменту ты четко знала, что возможно в твоем положении, а что — нет.

— Звучит интригующе… Слушаю тебя внимательно.

— Ты не можешь выйти замуж за кого-то равного тебе, — четко сформулировал Трис первое и главное ограничение. — За человека более знатного — тоже. Твой будущий муж должен быть менее знатен и, в идеале, беден. Но главное — он должен быть из тех, кого называют подкаблучником.

— Чтобы я могла ввести его в клан, и чтобы он не дерзнул лезть не в свои дела.

— Именно, — кивнул Трис. — Выбирай себе красавца… Любого, кто тебе понравится, и от которого ты сможешь родить здоровых детей. Дар перейдет к ним с твоей стороны… Это можно устроить. Есть, знаешь ли, методы. Так что жених может быть и не слишком одаренным магом. Выбирай так, как многие мужчины выбирают жену. Молода, красива и послушна. Но им обычно нужно ещё и приданное, а тебе и этого не нужно.

— А если все-таки сильный, богатый и знатный… — Трис понял, о ком она говорит, и с жалостью подумал, что у таких, как она попросту нет выбора.

— Только если примет твой вассалитет, — сказал вслух, разом развеяв все надежды на мирный исход. — А это, если ты думаешь об Александре, практически невозможно.

— Жаль. Со слабаком жить неинтересно.

— Ты не обязана с ним жить, — пожал плечами Трис. — Развлекайся, получай от жизни удовольствие, а в остальном держи на коротком поводке. Впрочем, есть ещё один вариант… Но, боюсь, тебе он не понравится.

— Рассказывай.

— Для женщин, по рождению или по необходимости принимающих на себя роль старшей в семье или клане… Речь о главе рода или, скажем, о коннетабле клана…

— Какое-то слишком длинное вступление…

— В общем, — решился, наконец, Трис, — ты можешь обратиться в императорскую коллегию или столичную курию и заявить при трех свидетелях, что ты мужчина.

— Но я женщина! — не поняла его Габи.

— Да, анатомически ты женщина и ею останешься, но тебя могут признать мужчиной. То есть, с этого момента во всех документах ты станешь мужчиной и получишь мужской статус согласно законам империи. Ни о каком выходе замуж тогда речи уже не пойдет, и все твои дети, от кого бы ты их не родила, будут считаться бастардами, но, как и любой бастард первого лица в клане, они смогут получить официальный статус. Будут признаны, усыновлены и получат все права законных наследников.

— Как-то это… вычурно.

— Да, но такой вариант тоже возможен.

— Кто-нибудь так уже делал? — нахмурилась Габи, явно впавшая сейчас в состояние ошеломления, граничащего с прострацией.

— Два-три прецедента в каждом поколении, — честно признал Трис, которому этот вариант тоже не нравился.

На самом деле, ему не нравился ни один из озвученных им вариантов, но он уже знал, что такое долг перед семьей, родом и кланом, — создатель сумел его в этом убедить, — как знал и то, что и сам сделает не то, к чему будет лежать его душа, а то, что должно сделать.

— А старой девой остаться не судьба? — выдвинула Габи вполне годную, как ей наверняка думалось, идею.

— Можно, — кивнул Трис. — Но тогда твои дети будут бастардами без права наследования. Их придется усыновлять мелким кланникам, а это, наверное, совсем не то, что ты захочешь для своих детей. Пойми, речь идет о восстановлении численности семьи, а это, в свою очередь, означает, что и мне, и тебе придется произвести не менее трех официальных потомков.

— Тебе легче, — поморщилась в ответ Габи. — Не тебе же рожать.

— Согласен, — признал Трис. — Женщинам в таких историях всегда тяжелее. Но делать нечего, за все в жизни приходится платить. За власть и богатство тоже.

— Намекаешь, что мне нужно поспешить с решением?

— Нет, — покачал он головой. — Просто хочу, чтобы ты имела это в виду, когда и если ты в кого-нибудь влюбишься. Ну или, если найдешь вдруг подходящую кандидатуру в отцы своих детей…