Э клана Мишильер

Глава 8(3)

Остаток ночи и всю первую половину следующего дня они просидели в осаде. Даже Сковья согласился, что пока Суворин не «разрулит ситуацию», покидать охраняемую территорию не стоит. Сам, впрочем, ушел. Построил очередной портал и исчез. Габи с собой не позвал, — мол, у него свои дела, — и она на целый день зависла с Вероникой. Однако сначала был, как выразился хозяин дома, геволт[116], аврал и набат. Набежали какие-то спецназовцы, прилетели вертолеты, машины с мигалками заполонили двор. Даже два броневика притащились и взяли на прицел, подъезды к особняку. В общем, было на что посмотреть, но история продолжения не имела. Никто ни на кого больше не нападал, полиция клятвенно обещала разобраться, но Василий демонстрировал откровенный скепсис.

— Не их уровень, — резюмировал он для девушек. — Если кто и сможет разобраться, так это Максим Тимофеевич. Но это по-всякому не сегодня и даже не завтра. Такие дела быстро не делаются. Надо найти нужных людей, перетереть, то да се… В общем, возьмёт время.

Он был прав, разумеется, но неизвестность тревожит. И, если Габи было не о чем беспокоиться, — она от любой атаки отбилась бы на раз, — для Вероники это приключение без последствий не обошлось. Ведьма или нет, — а здесь магесс чаще всего называли именно ведьмами, — Вероника оставалась молодой, неискушенной в жизни девушкой, лишь недавно присоединившейся к своему весьма непростому дядюшке, и вследствие этого оказавшейся едва ли не на передовой. То есть, там, где пули не понарошку свистят. Однако раньше, это было для неё чисто умозрительное знание. Сегодня же она на практике познакомилась с изнанкой жизни «богатых и знаменитых», и это её напугало по-настоящему. Так что её «неожиданное» появление в своей спальне Габи не удивило. Боевой стресс, как она знала из литературы, довольно часто пробивает на секс.

Итак, было три часа ночи. Вокруг особняка по-прежнему сновали люди, множество людей. Там было оживленно, шумно и светло из-за включенных парковых фонарей. Впрочем, в доме тоже было светло: свет включили едва ли не во всех комнатах, но девушек это не касалось. Их опросили по-быстрому следователь прокуратуры и какая-то дамочка из организации без названия, перед которой, однако, тянулись и прокурорские, и полицейские, и отпустили с богом, поскольку по легенде они ничего не знали, никого не видели и ни о чем не слышали. Гребаных ассасинов засекла служба безопасности холдинга, но, к сожалению, вспугнула. Вот и все, что «знали» девушки. Это не противоречило их статусу богатых дурёх, возвращавшихся домой из загула, и вскоре обе две ушли спать.

Габи приняла душ, подумала мгновение над тем, одевать ли пижаму, и решила не надевать, поскольку ожидала гостью. Из тех же соображений она не стала запирать на замок дверь. Легла под одеяло, закурила и приготовилась ждать, однако ждать долго не пришлось. Кто-то тихий, но отнюдь не эфемерный, приблизился к двери со стороны коридора, осторожно попробовал повернуть бронзовую ручку и, преуспев, отворил дверь. Окна в спальне были плотно зашторены, но в комнате было достаточно светло, потому что, во-первых, был разожжен камин, и пламя, чуть потрескивая, танцевало на красновато-оранжевых ольховых поленьях, а, во-вторых, Габи оставила включенным прикроватное бра. Поэтому Веронику она видела хорошо, рассмотрев все детали и даже мысленно хмыкнув на этот счет. Девушка была в короткой и наверняка прозрачной ночнушке и в ещё более коротком, — максимум до середины бедер, — но чуть более плотном шелковом халатике. В руке она держала бутылку коньяка. И Габи даже удивилась её выбору.

«Отчего не шампанское? — подумала она мимолетно, рассматривая ночную гостью. — Будем напиваться?»

— Не спишь? — спросила Вероника шепотом.

— Не сплю, — подтвердила Габи. — Тебя жду.

— Серьёзно?

— Нет в шутку! — хмыкнула Габи и добавила:

— Дверь закрой, пожалуйста. Мы больше никого не ждем.

Она уже поняла, что Вероника Акиньшина «не из этих», но, нанервничавшись из-за покушения, наверняка захочет попробовать, тем более, что разговор на эту тему имел место быть как раз перед обедом в «Черном приливе». И сама Габи тоже не возражала сбросить пар, — но кувыркаться со случайным любовником не хотела, — женщина в этом случае была предпочтительнее. Так что одно к одному. И вечер скоротать, и дружбу укрепить, и себя любимую побаловать.

— Выпьешь? — спросила между тем Вероника. Закрыв дверь, она пошла к кровати каким-то сложным зигзагом. Похоже, все ещё не зная толком, куда идти, что говорить и что делать.

«И хочется, и колется, и мама не велит, — усмехнулась мысленно Габи. — А кстати, что у неё с мамой и папой? Дядя точно есть, младшая сестра, вроде бы, тоже. И это все?»

— Выпью, — улыбнулась она Веронике. — Да, не робей, Вера! Иди ко мне под одеяло.

— Вот так сразу?

— Отчего же сразу, — ещё шире улыбнулась Габи. — Можешь сначала раздеться. Я бы посмотрела, тем более, что есть на что, но, если ты стесняешься…

— Не стесняюсь! — Вероника подошла к кровати, поставила бутылку на прикроватную тумбу и, гордо вздернув подбородок, начала раздеваться.

Ну, ей, собственно, предстояло снять с себя всего две вещи: схваченный пояском запашной халатик и ночнушку. Но, надо сказать, это оказалось весьма возбуждающим действом, поскольку племянница Максима Суворина раздеваться, оказывается, умела на ять. И делала это не менее артистично, чем стриптизерши в ночных клубах Лиона. Без музыки, правда, но зрелище все равно оказалось более, чем впечатляющим, тем более, что у Вероники действительно было на что посмотреть. У девушки была отличная фигура, длинные ноги и плоский животик, и, как вишенка на торте, впечатляющая грудь при общей субтильности организма.

«Полноценный «Си»[117], - отметила Габи. — И зад аккуратный, и вообще…»

— Ты красивая, — сказала она вслух. — Хотела бы я иметь такую грудь.

— Завидовать вредно! — парировала гостья. — И кстати я тоже не против взглянуть.

— Было бы на что смотреть! — откинула Габи край одеяла.

Грудь у неё была маленькая, во всяком случае, при её росте размер «Би» смотрелся не лучше иного «Эй».

— Дура! — ответила ей Вероника. — Сама не знаешь, что несешь!

— Комплимент засчитан! — улыбнулась Габи, которая на самом деле себя некрасивой уже не считала. Теперь она смотрела на себя совсем другими глазами и понимала, в принципе, что увидел в ней тогда, — при первой встрече, — Трис. И что в ней привлекало взгляд Эвы Сабинии и некоторых других девушек, она знала тоже. Впрочем, мужчинам, — тому же Гийому, — она нравилась ничуть не меньше. Во всяком случае, заводился он по всем признакам по-настоящему. Ну, а наготы она не стеснялась в принципе. Золотой человек отучил её от излишней скромности раз и навсегда.

— Если насмотрелась, — хмыкнула Габи, дав Веронике время освоиться, — давай, детка, залезай под одеяло. И тащи сюда свою бутылку!

— Ой! — сказала вдруг ночная гостья. — Я её откупорить забыла.

— Не беда! — Габи напряглась, подхватывая бутылку гравитационной петлей, притянула к себе, выдрала пробку, создав область вакуума над ней, и тут же приложилась к горлышку.

Коньяк оказался очень хорошим. Букет, аромат — все, как надо, и Габи, собиравшаяся сделать всего один скромный глоток, сделала вместо этого три.

— Великолепный напиток! — передала она бутылку Веронике, успевшей между делом лечь рядом и подтянуть одеяло, накрывая себя и Габи. Все-таки, как ни тепло было в комнате, психологически трудно было отрешиться от того, что за плотно зашторенным окном — зима.

Сказать по правде, он порядком волновался. Вся эта история с разделенными джа, их особой магией и происхождением самой девушки казалась ему слишком вычурной, чтобы быть правдой. Но факты упрямая вещь, и все, что он до сих пор узнал об Источниках и «волках», говорило в пользу реальности того, о чем рассказывала ему младшая сестра. К слову сказать, информация о её происхождении многое объясняла, как в его, возможно, отнюдь неслучайном выборе, так и в том, как отнесся к Габи их Золотой человек. Наследственность, и вообще-то, является серьёзным фактором, недаром же маги так увлечены своими родословными. Генетические исследования находятся пока, правда, в самом начале пути, но интуиция ученого подсказывала Трису, что развитие новой науки может привести к замечательным результатам. Это и ещё, разумеется, то, что благодаря Габи, их клан стал обладателем по-настоящему сокровенного знания, вселяло в него гордость. Но одновременно порождало тревогу.

Трис беспокоился о Габриэлле. За эти месяцы она стала его сестрой не только по формальным признакам. Он, как ни странно, проникся к ней уважением и, пожалуй, даже любовью. Она была дорога ему, и он не мог не беспокоиться, зная с визитом к кому она сегодня отправилась. В этом смысле, он слишком мало знал о волках, чтобы понять, чего добивается её родной дед. Сковья был чужд всему человеческому, а значит, было крайне сложно, — если возможно вообще, — предугадать ход его мысли, его мотивы и планы. Оставалось надеяться на удачу и на то, что Габи только выглядит юной девушкой, являясь, на самом деле настоящим бойцом. Умная, сильная и волевая, она, по идее, должна была справиться и с этим вызовом. И все-таки, все-таки… После всего, что они уже пережили, как семья, не волноваться о ней он просто не мог. И поэтому, занимаясь теми или иными вопросами, — встречаясь с людьми и изучая документы, — подспудно он все время отслеживал ситуацию, готовый к моментальной реакции на любой вызов.

Однако время шло, и ничего не происходило, и главное — Трису было крайне сложно решить, сколько времени Габи может провести в гостях у Сковьи. Разговор по душам и, тем более, серьёзный «разбор полетов», — ещё одна вырванная из контекста фраза, принадлежащая его забытому прошлому, — могли занять и час, и три часа и даже весь вечер и всю ночь. Иди знай, как повернется разговор. Может быть, щедрый дед раскроет перед своей внучкой такие глубины мудрости и сокровищницы знания, что ей и не захочется уходить. Но могло случится и по-другому, поскольку намерения волка были неясны, а сам он представлялся весьма опасным контрагентом.

Итак, время шло, и вечер уже вот-вот готовился превратиться в ночь, а Габи все ещё не появилась в палаццо Коро и даже не позвонила. Неведение угнетало, но и вмешаться было нельзя. Не мог Трис отправиться по известному адресу, и позвонить в этот отель тоже не мог. Правила хорошего тона не оставляли ему выбора. Он мог только ждать. И он ждал, но, к счастью, в двенадцатом часу вечера Габи позвонила сама и, коротко сообщив, что едет домой, дала отбой.

«Что ж, — с облегчением выдохнул Трис, — по крайней мере, она жива. Послушаем теперь её рассказ».

Однако в следующее мгновение он осознал странный факт. Тревога, сопровождавшая его в течении всех этих долгих часов, возникла не на пустом месте. Вернее, именно из-за чувства «пустоты» она и возникла или, вернее, усилилась. Сейчас, когда он говорил с Габи, но, скорее всего, чуть раньше, где-то, наверное, за четверть часа до того, как она телефонировала домой, «пустота» закрылась, и его отпустило. Это было какое-то совершенно новое ощущение. Что-то, с чем Трис никогда прежде не сталкивался. Сначала возникновение чувства «пустоты», — он просто не мог пока подобрать лучшего определения, — а затем «исчезновение» этого чувства, словно бы, там, где только-что чего-то не хватало, все стало, как всегда. Учитывая временной фактор и сопутствующие ему обстоятельства, связано это могло быть только с Габи. И единственной здравой идеей, которую выдал на-гора мозг Триса, было предположение, что Сковья каким-то образом может «экранировать» Габи, как бы вырывая её из их общего пространства. Но, если это так, то следовало предположить, что превращение девушки в его младшую сестру породило некую внечувственную связь между ними двумя. Просто в обычных обстоятельствах он чувствовал её присутствие постоянно и, соответственно, не обращал на это внимания, привыкнув к этому ощущению, как к некой неизменной составляющей его внутреннего мира. Но стоило ей исчезнуть из зоны его восприятия, как он ощутил тревогу, ещё не сознавая, что все дело в «пустоте», возникшей там, где должна была находиться Габи.

«Любопытное открытие, — констатировал Трис. — Вернее, сразу два открытия. Во-первых, мы с ней теперь связаны, но природа этой связи мне неизвестна. А во-вторых, волки, ну или, по крайней мере, один из них, способны разрывать эту связь. И что это за способность такая, я тоже не знаю».

Да, здесь явно было, о чем подумать, но, разумеется, не сейчас, когда он ждал возвращения сестры. И она, к слову сказать, не заставила себя долго ждать. Заявилась буквально через полчаса и сразу же, не раздеваясь, направилась в кабинет Триса. Он легко отслеживал её перемещения по палаццо, — в своем доме магия позволяла ему и не такое, — и определил с точностью до мгновения тот момент, когда она аккуратно постучала в дверь, и, открыв её, вошла в кабинет.

— Привет! — сказала, чуть улыбнувшись и снижая этим эффект своего несколько легкомысленного и совсем неформального обращения к брату.

Поставила на пол принесенный с собой большой кожаный баул и стала снимать пальто. В отношениях наедине она не терпела, чтобы он помогал ей с верхней одеждой. Такой вот всплеск самостоятельности.

— Рад, что ты наконец вернулась, — испытующи посмотрел на неё Трис.

Он пытался уловить сейчас её настроение и понять, что в ней изменилось за несколько прошедших с их последней встречи часов. Что-то точно изменилось, но что?

— Волновался? — спросила между тем Габи, небрежно кинув пальто на один из поставленных у стены стульев. — Тревожился?

— Не без этого, — ответил Трис, переключившись с её непонятного настроения, — то ли возбуждена, то ли, напротив, пытается скрыть навалившуюся вдруг усталость, — на её весьма оригинальный внешний вид.

Одета Габи была более чем странно. Коротковатые, — едва достигающие щиколоток, — брюки черного цвета, неприлично обтягивающие красивые длинные ноги. Светло-коричневые полусапожки на высоком тонком каблуке, какая-то необычного кроя белоснежная кофта из плотного трикотажа или чего-то вроде этого и расстегнутый длиннополый кожаный пиджак бутылочного цвета.

— Нравится? — спросила, поворачиваясь на месте, чтобы продемонстрировать себя со всех ракурсов.

— Нравится, — должен был признать Трис.

Это было странно, поскольку не соответствовало ни общепринятому стилю женской одежды, ни нынешней имперской моде, но при том не казалось Трису чужеродным. Он, словно бы, уже видел такое. Когда-то, где-то, возможно, в другой жизни.

«Любопытный феномен! Узнавание без узнавания».

— Садись! — кивнул он на её обычное место. — Рассказывай!

— Первое и главное, — сказала Габи, устроившись в кресле. — То, о чем вы говорили с Зандером, возможно. Другие миры действительно существуют, и волки умеют между ними «ходить». Строят, знаешь ли, порталы, — их магия это позволяет, — и переходят туда, куда хотят. Сковья взял меня в один из таких миров. Время там идет быстрее. Мы провели в том мире пятнадцать дней, а здесь прошло только шесть часов.

— Другой мир? — переспросил потрясенный её сообщением Трис. — Ты уверена? Может быть…

— Уверена, — перебила его Габи. — У нас никто не способен сделать такое.

С этими словами она достала из кармана что-то невероятно элегантное, серебристо-черное размером с женскую записную книжку из тех, что носят с собой в кармане жакета. Это явно был какой-то электрический прибор, — Трис улавливал в нем очевидную, пусть и крайне слабую электрическую активность, — но таких миниатюрных изделий неизвестного назначения здесь, в этом мире никто делать не умел, и это неоспоримый факт.

— Красивая игрушка, — сказал, беря прибор в руки. — Легкая, элегантная…

«Телефон? — вдруг вспомнил он назначение этого прибора, не понял, что было бы понятно, но именно вспомнил. — Это телефон?»

— Что это? — спросил вслух, боясь услышать подтверждение своей догадке и отчаянно надеясь его получить.

— Это, Трис, представь себе, телефон, — без тени сомнения объяснила сестра. — Беспроводная связь и практически на любые расстояния.

«Не ошибся… Телефон», — Он ещё немного повертел игрушку в руках и оживил её нажатием на какой-то крошечный выступ. То ли интуиция подсказала, то ли случай вышел, но экран, словно бы это был такой миниатюрный телевизор, вдруг засветился, явно оповещая о том, что телефон включился. Впрочем, через какое-то довольно короткое время прибор объявил, — на самом деле, написал четкими белыми буквами на темно-сером поле крошечного экрана, — что не может найти сеть. Любопытно, что Трис эти слова, написанные кириллицей, прочел и понял, хотя видят боги, не знал ни одного славянского языка.

— Ты знаешь, что это за язык? — вскинул взгляд на Габи.

— Знаю, — кивнула сестра. — Это русский. Я была в России, Трис. Только там Россия не империя, а республика.

«Значит, в прошлой жизни я знал русский язык, — привычно «записал» Трис в своей памяти. — И таким телефоном умел пользоваться…»

— Вот как… — сказал вслух. — И зачем же Сковья потащил тебя в такую даль?

— Учил пользоваться их магией, раз уж она у меня теперь есть.

И она начала рассказывать ему такое, что, не знай он с кем имеет дело, решил бы — выдумывает. Но это была Габи. Э клана Мишильер. И она никогда ничего не выдумывала. Могла умолчать и, наверняка, рассказывала ему сейчас отнюдь не все, что знала, что увидела там, за гранью, что поняла и что почувствовала. Но врать она бы ему не стала. Раньше не врала, и сейчас тоже говорила правду.

«Как там у римлян? Правду, ничего кроме правды… Такая уж она… моя сестра».

— Постой, — остановил он её рассказ, стремительно усваивая новую информацию и процеживая её через фильтры первичного осмысления. — На каком языке вы общались? Они что, знают франкский? Или, может быть, германский? Как ты с ними говорила?

— Там наш язык называют французским, — невпопад ответила Габи. — Немного отличается от нашего… Ну, ладно, уговорил! Довольно сильно отличается! Как овернский диалект от окситанского. Но понять все-таки можно. Не все, но кое-что…

— Я спросил тебя о другом!

— Мы говорили на русском, — нехотя призналась Габи, подтверждая подозрение, что рассказывает она отнюдь не все, хотя мотивы умолчания были не всегда очевидны.

— Откуда ты знаешь русский язык? — решил дожать Трис, почувствовавший, что за словами Габи скрыта тайна, спрятанная в другой тайне.

— Выучила…

— За пятнадцать дней?

— Вот же ты настырный какой, — поморщилась девушка. — Ну, да Зевс с тобой, Трис! Я украла его у местного эгрегора…

— У кого? — не понял её Трис.

— Ты ведь знаешь, что такое эгрегор?

— Я-то знаю… Постой! — сообразил вдруг Трис. — Ты хочешь сказать, что вошла в плотный контакт с эгрегором этих… Кто они кстати?

— Русские в большинстве, — пожала плечами Габи. — Страна Россия, и эгрегор, скорее всего, именно этой их России. Про контакт ничего не скажу. Сама ещё не поняла, как это у меня получилось. Было ощущение отчаяния от того, что я их не понимаю, беспомощности. Чужой мир, незнакомые люди, язык, культура… Плюс отсутствие магии.

— Что значит, отсутствие магии? — уточнил, насторожившись, Трис, ведь, судя по всему, мир из которого его выдернул Август Перигор-Мишильер был тоже лишен магии. Во всяком случае, наличие магии в этом мире его тогда сильно удивило.

— Ну, не то, чтобы совсем лишен, — поморщилась Габи. — Кое-что все-таки есть, но очень мало. Колдовать там сложно.

— Что значит, сложно? Каковы ограничения? — Трис был ученым-магом, и эта тема просто не могла оставить его равнодушным.

— Ограничения… — как бы, размышляя вслух, повторила за ним Габи. — Скажем так, серьёзные ограничения, Трис. Я все-таки, как ни как, Дракон в стихии Огня и сильная Фея-Сильфида[118] или даже Tempestas[119] в стихии Воздуха. И я не могла бы вызвать там нормальную бурю или поставить настоящую стену огня. Опустилась в силе на нижнюю границу посредственности. Пятый-шестой ранг от силы. Теперь понимаешь, почему я психанула?

— Понимаю.

— Ну вот, — продолжила Габи. — У меня случилась истерика, как я понимаю. Буря эмоций… И все отрицательные, если ты понимаешь, о чем речь. И ещё желание, необходимость, острая потребность. Но это я уже потом поняла, когда посмотрела на ситуацию и свое состояние обратным взглядом… А тогда… Тогда, Трис, я что-то такое сделала с перепугу, что вокруг заглохли автомобильные моторы и исчезло электричество. Я остановила все движение на большом проспекте и обесточила довольно немаленький жилой район. А у них там электричества много, буквально везде… В общем, устроила им локальный Армагеддон, а когда пришла в себя… Забытье было недолгим. Максимум минута. Но, когда я пришла в себя, я уже знала и русский, и английский языки и все культурные «довески», связанные с использованием этих языков. Похоже на то, что сделал тогда со мной наш Золотой человек, только на этот раз я все это проделала сама. Raz i vsё!

— Ну-ка, повтори! — резко отреагировал на её последние слова Трис.

— Раз и все!

— Нет, не так. Скажи, как сказала прежде!

— Raz i vsё! — пожав плечами, повторила Габи.

«Значит, я действительно знаю… Нет, скорее, знал когда-то русский язык!»

Он так и не смог перейти мысленно на этот язык, но вот письменную фразу про сеть и эти вот слова Габи понял правильно.

«А сеть, — вспомнил он вдруг, — это что-то вроде зоны приема, как у радиостанций…»

— Расскажи мне, пожалуйста, всю эту историю про эгрегор по-русски, — попросил он.

— Kak skazhesh! — усмехнулась Габи и снова рассказала всю эту историю, но уже не по-франкски, а на этом чужом для них языке.

Трис слушал её внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова, и в результате пришел выводу, что понимает примерно четверть всех слов и кое-какие элементы грамматики. Это было странно, но, в целом, подтверждало его предположение о том, кем и где он был раньше. И попытка Габи пересказать ту же историю, но уже по-английски, однозначно подтвердила его предположение. Английский он, похоже, знал несколько хуже, да и произношение Габи показалось ему тяжёлым для восприятия, чего не случилось, когда она говорила с ним по-русски.

— А кстати, — сказал он, не озвучив, что естественно, ход своих рассуждений, — что там люди говорили по поводу твоего знания русского и английского языков?

— Про русский, — ничуть не удивилась его вопросу Габи, — сказали, что говорю, как коренная петербуржка, ну то есть, уроженка их старой столицы — Петербурга и не просто так, а непременно из хорошей интеллигентной семьи, в которой так говорят уже не первое поколение. А английский у меня действительно английский. Так называемое оксфордское произношение. Это у них там так принято. У кого есть деньги, посылают детей учиться в Лондон, а в Лондоне, в частных школах говорят именно на этом диалекте.

— Похоже, у них Лондон не такая дыра, как у нас, — хмыкнул в ответ Трис.

И в самом деле, Англия и Шотландия, не говоря уже об Ирландии и Уэльсе, являлись в этом мире третьеразрядными странами, и было сложно представить, чтобы кто-то в здравом уме и твердой памяти послал своего ребенка учиться в королевство англов.

«Но меня это отчего-то не удивило, — отметил Трис. — Неужели я оттуда, и эта девочка поможет мне и в этом тоже?»

Вопрос, в чем? Оттуда он или нет, это на самом деле, теперь не так уж важно. Там, если верить Августу Мишильеру, его жизнь закончилась уже несколько лет назад. Да и не помнит он ничего путного о той жизни, а значит вопрос этот, — «Откуда мы пришли, куда свой путь вершим»[120], - носит чисто гносеологический[121] характер. Любопытно конечно узнать, кем он был «до того, как», но отнюдь не критично.

— Значит, портал, — подытожил Трис длинный и очень подробный рассказ своей сестры. — И ты сможешь его построить?

— Да, — кивнула Габи. — Думаю, что смогу. Ты тоже когда-нибудь сможешь. Уверена, что ты сам или вместе с Зандером способны решить проблему. Просто все вы не там искали. «Переход» по своему характеру не магический, а физический, в смысле, физики. Интенсивные и экстенсивные физические величины. Температура, давление, энергия. Понимаешь, о чем я говорю? Портал строится из гравитационных жгутов и электромагнитных полей разной интенсивности. Наша магия к этому неспособна. Ну, то есть, может быть, и способна, но только опосредствованно. Я знаю, как надо сделать, но я воздействую на поля непосредственно, — это магия разделенных джа, — а можно, наверное, опосредованно: воздействуя, скажем, на гравитацию магией Земли или Огнем на температуру. Мне нужны для начала обычные измерительные приборы, тогда я опытным путем смогу построить схему, как перевести наши ощущения в их. Понимаешь?

— Понимаю, — улыбнулся Трис, испытывая необычное для него чувство гордости, смешанной с восхищением. Его сестра была не просто талантлива, она была гениальна! — Вместе сделаем. Вот разберемся с первоочередными делами, поймаем телепата, сыграем свадьбу и тогда займемся физикой порталов. Наверняка, жутко интересное занятие.

— То есть, вместе?

— Можно ещё Зандера позвать, — предположил Трис. — Он умный малый. Втроем мы точно разберемся…