Э клана Мишильер

Глава 4(3) 3. Зандер

Разговор у них с Трисом получился хороший, доверительный, можно даже сказать откровенный. Так что по всему выходило, что Зандер в своем решении сделать ещё один шаг навстречу Мишильерам, не ошибся. Рассказал тану о своих догадках и подозрениях, показал записи, сделанные в обители ордена Гекаты Нарбонской, разложил генеалогические таблицы, добытые за немалые деньги в Гербовом департаменте и Дворянской ложе, и Мишильер этот его жест оценил по достоинству и в свою очередь протянул, фигурально выражаясь, руку дружбы. Рассказал такое, о чем Зандер никогда даже не подозревал и, разумеется, не догадывался, дополнил его генеалогические таблицы редчайшими «поколенными росписями», найденными в архиве своего великого отца, и, наконец, в знак дружеского доверия два часа кряду обучал Зандера технике постановки ментального блока. Научить не научил, — наука оказалась сложной и в основе своей не моторной, а значит и перенять её по легкому не удалось, — но основы будущего умения заложил и подробно объяснил, что и как делать в дальнейшем. Как упражняться и как закреплять наработанные навыки.

Разумеется, Зандер был Трису более чем благодарен, хотя и догадывался, что тот не открыл ему всей правды, а лишь приоткрыл маленькую калитку в неведомое. Туда, где хранились потаенные знания клана Мишильер, которые чужакам, если и открываются, то крайне редко и только в особых случаях. И уже это одно дорогого стоило, поскольку сближало их ещё больше: его с Трисом, а значит, и с Габриэллой. Однако, что касается девушки-коннетабля разговор с её старшим братом неожиданно принял совсем не тот оборот, какой Зандер мог ожидать и на какой в глубине души рассчитывал, даже если сам себе в этом не признавался. А дело было так, едва они с Трисом завершили увлекшее их обоих обсуждение принципов действия ментальных техник третьего рода, как тан Мишильер приказал подать вино и сыры, поскольку от ужина Зандер отказался, сославшись на сытость и немалое интеллектуальное утомление.

— Боюсь быть неправильно понят, Зандер, — сказал хозяин дома, когда, накрыв стол, слуги оставили их наконец наедине, — но вынужден все же объясниться.

— Прошу прощения? — удивленно посмотрел на него Зандер.

— Речь пойдет о моей сестре, — спокойно, ровным голосом объяснил Трис. — Возможно, мне это только показалось, но у меня возникло впечатление, что вы неравнодушны к Габриэлле.

— Уверяю вас, — всполошился Зандер, испугавшийся того, что его поведение было неправильно истолковано, — я не позволил себе ничего лишнего и, тем более, ничего, что могло бы скомпрометировать вашу сестру.

— Я знаю, — кивнул Трис, — и, в частности, поэтому отношусь к вам с большим уважением. Но речь не о компрометации, а о том, чтобы избежать недопонимания, чреватого различного рода осложнениями. Именно поэтому я хотел бы обрисовать вам, Зандер, то особое положение, в котором находится Габриэлла, и те следствия из этого положения, которые нам всем следует иметь в виду.

«О чем это он?» — ещё больше запутался Зандер, который, чего уж там, был не силен во всех тонкостях и сложностях великосветской жизни. Одно дело имитировать принятое в обществе поведение, и совсем другое — чувствовать себя вои всем этом органично.

— Я вас слушаю, — сказал он, просто чтобы не молчать.

— Габриэлла не просто сильная магесса, — продолжил, между тем, Тристан Мишильер. — Она боевой маг очень высокого ранга.

— Я знаю, — кивнул Зандер. — Сам видел.

— Сильная магесса, — повторил собеседник, — и моя родная сестра при том, что других близких родственников у нас нет. Поэтому ей пришлось стать коннетаблем клана. Больше просто некому.

— Это знают все, — подтвердил Зандер, все ещё не понимая к чему клонит его собеседник.

— Знают, но не отдают себе отчета в последствиях.

— И каковы, по вашему мнению, эти последствия?

— Она не сможет выйти замуж за кого-нибудь, кто не сможет или не согласится войти в наш клан. При этом «войти» означает, среди прочего, принять её родовое имя и её главенство везде, кроме спальни, где муж и жена сами решают, кто из них «поведет».

«Вот оно что! — понимание оказалось болезненным, хотя Зандер, вроде бы, даже не думал о том, чтобы жениться на Габриэлле. — Вот, что значит, пренебрегать светской жизнью! Однажды ты просыпаешься и узнаешь, что мир совсем не таков, как ты думал».

— Почему? — спросил он, хотя и понимал, что вопрос неуместный.

— Потому что клан не может себе позволить отпустить в другую семью настолько сильную магессу, — не удивившись вопросу, во всяком случае, не показав, что удивлен, ответил Тристан. — Маг такого уровня — сокровище. Уходя, он или она ослабляют свою семью и усиливают чужую. На такое не согласится ни клан, ни маг, если он, разумеется, воспитан, как должно. Габриэлла получила правильное воспитание, для неё такой поступок был бы невозможен, даже если бы она ни была коннетаблем. Однако она Э’Мишильер и, значит, уход из клана не возможен для неё в принципе. Маршалы, мой друг, не уходят служить в чужую армию, тем более, лейтенантами.

— Понимаю, — вынужден был Зандер высказать вслух то, что сначала действительно понял, но только сейчас осознал.

— Тогда мне хотелось бы окончательно расставить все точки над «i», — все тем же ровным голосом продолжил Трис. — Я ни разу не деспот, и предоставил своей сестре полную свободу действий, и реши она стать вашей любовницей, не стал бы вмешиваться. Но в этом случае я должен спросить вас прямо: соответствуют ли действительности циркулирующие в обществе слухи о ваших отношениях с баронессой д’Антиньи? Можете не отвечать, просто примите к сведению, что наследница брабантской короны не та женщина, с которой стоит ссорится. И это именно тот случай, когда я буду настаивать на том, чтобы не впутывать Габриэллу в неприятности. А они более чем вероятны, если две такие женщины начнут делить любовника, тем более, если одна из них видит в нем кандидата в мужья.

«Что ж, — согласился Зандер с выкладками Триса. — Все так и есть, и он в своем праве, а я чуть не навлек на себя презрение обоих: и тана, и его сестры. А все, потому что не осмелился посмотреть правде в глаза и вовремя разобраться в своих чувствах!»

— Вам не о чем беспокоиться, Тристан, — сказал он вслух. — Я никогда бы не причинил Габриэлле ни малейшего вреда, но, согласен, мог допустить ошибку по незнанию. Спасибо, что разъяснили мне всю сложность ситуации, в которой она находится. Надеюсь, вы позволите мне оставаться вашим общим другом: вашим и вашей сестры?

— Разумеется, — улыбнулся хозяин дома. — Почту за честь!