Дзяпики

8

– Но ведь это же очевидно! – воскликнул Акимов. – Это настолько очевидно, что мне даже не пришло в голову! А я мучился бездельем на этом техсовете, вместо того чтобы подумать, почему это произошло.

– Что было на техсовете? – спросил Вяльцев.

– То же, что и на наших сборищах. Сон и треп вперемешку. Им нужны выигрышные темы. Умные черти!

– Нашли?

– Сегодня отправляются в командировки. Между прочим, и мне тоже нужно идти. Ни разу еще не ходил в командировки, все ездил, летал.

– В командировку тебе придется идти…

– Как? Без всяких возражений? Так прямо сразу ты и согласился?

– Согласен. Да, да. Происходит что-то непонятное. Ничего пока не могу понять. Кстати, ты можешь сейчас, в служебное время, отлучиться часика на два из Капиков?

– Наверное. Лаборатории своей я пока не видел. И никаких распоряжений, кроме командировки, пока не получал. А что?

– Кое-что проверить надо. Понимаешь, Толя, если бы они строили пирамиду, рыли гигантский канал или что-то другое в этом же роде, было бы все, конечно, удивительно, но понятно, все по-человечески, все по-древнеисторически. Трудно представить, как строили пирамиду Хеопса, но все же можно. Но если бы мне раньше сказали, что в первобытнообщинном обществе создается и работает СКБ математических машин, я бы ни за что не поверил.

– Детские палочки для счета – тоже машина.

– Да, но это СКБ. А мы ведь уже, кажется, все верим, что здесь создается самое настоящее СКБ математических машин.

– Куда же попрешь против фактов? СКБ строится и уже разворачивает свою работу.

– Вот что. Пойдем-ка, сядем в глайдер. Ты оденься. Поговорим, а потом надо будет что-то предпринять.

Они подошли к глайдеру. Акимов достал джинсы, цветную рубашку, надел все, зашнуровал кеды.

– Толя! – позвал кто-то.

Вяльцев оглянулся.

– Зовут по-русски. Странно, – сказал Акимов.

– Кто это? – спросил Вяльцев.

– Толя! – Около столовой махала рукой дзяпичка. Та самая. А на грязноватом бамбуковом здании пищеблока красовалась вывеска: «Столовая № 2 Капикского треста столовых». – Толя! Подойди на минутку! – Дзяпичка позвала Акимова нетерпеливым жестом.

– Значит, Толя! – сказал Вяльцев. – И Капикский трест столовых в придачу! А киберпереводчик выключен. Кроме того, киберпереводчик не может писать по-русски. Он вообще ни по какому писать не может.

– Ну, Толя!..

– Подожди, Виктор, я сейчас вернусь.

– Кто это?

– Дзяпичка одна. В здешней столовой работает.

– Уже успел познакомиться?

– Да никакого знакомства и не было. Я даже не знаю, как ее зовут. А уж она меня и подавно. Так я пойду?

– Иди, – коротко сказал Вяльцев. Акимов чуть быстрее, чем обычно ходил, пересек площадь.

Вяльцев щелкнул тумблером киберпереводчика, затем снова выключил его. Огляделся. Дзяпики снова возбужденными колоннами двигались в разных направлениях через площадь. Трудовой энтузиазм нарастал. Вот-вот кто-то должен был запеть производственный гимн. Вяльцеву стало жутко.

Изредка через хлипкий мостик пробегал очередной гонец с каменным письмом на спине и, не добежав метров пятидесяти до хижины начальника СКБ, сбрасывал корреспонденцию в довольно большую кучу накопившейся со вчерашнего дня переписки.

Акимов вернулся растерянный.

– Ну? – спросил Вяльцев. – Что еще?

– Она не хочет больше мыть посуду.

– Пусть не моет, если не хочет.

– Она намерена заняться наукой. Техника не для нее. А вот что-нибудь гуманитарное… И я должен ей в этом помочь.

– Та-а-ак… Каким же образом ты это намерен сделать?

– Если бы я все это понимал! Она пойдет со мной в командировку и все тут!

– Это ты придумал?

– Нет. Это придумала она сама.

– Возьмешь?

– Возьму, – вздохнул Акимов и отвернулся,

– Ты ничего не скрываешь, Анатолий?

– Не спрашивай. Тут личное.

– Ну, хорошо, хотя, конечно, плохо. И разговаривала она на нашем языке?

– Представь. И даже без малейшего акцента.

– Но откуда она может его знать?

– Утверждает, что они всегда на нем говорили.

– Но ведь еще вчера они говорили на своем языке и понятия не имели о нашем. Тебе это не кажется странным?

– Кажется.

– Садись в глайдер. Полетели.

– Куда?

– Узнаешь. Садись.

– Подожди. Надо с начальником СКБ поговорить, спросить, можно ли брать с собой в командировки посторонних лиц?

– Ну ладно. Пошли спросим.

Они подошли к трибуне, возле которой благоговейно восседал техсовет. Три секретарши встали на пути Акимова.

– Вам по какому вопросу?

– По личному, – нахмурился Акимов.

– По личным вопросам товарищ Эхразещераз принимает в четверг с шестнадцати до восемнадцати.

– Но мне нужно сейчас!

– Не шумите в приемной. Вы мешаете товарищу Эхразещеразу решать важные научные и производственные проблемы.

– Позор! – раскатисто прошептал начальник СКБ, возлежавший на трибуне. – Предусмотреть всякие мелочи и забыть об одном из самого главного. Забыть заказать бланки командировочных удостоверений! Какой позор!

Перед трибуной лежала гора фирменных бланков командировочных удостоверений фабрики губной помады. Величина каждого была в половину квадратного метра.

– Ну кто согласится заключать с нами договора, если узнает, что еще совсем недавно мы производили губную помаду?

– Но ведь мы же на экспорт производили… – начал было толстый жрец и тут же осекся под яростным взглядом начальника.

– Не напоминай мне об этом. И вообще, учти, что тебя кооптировали председателем месткома нашего СКБ.

– Меня общее собрание выберет председателем, – напыжился жрец.

– Выберет, не сомневайся, если только я этого захочу.

– А если соскоблить прежнее название фабрики? – раздался голос Акимова. – А ниже выбить: Специальное конструкторское бюро математических машин. Все остальное ведь у вас не меняется!

– А ведь, кажется, правильно сказал сосунок, – проскрипел товарищ Зануда. – Холера тебя разбери. Не даром тебя зовут Глупышонком. Верную мысль подал.

Начальник СКБ повеселел.

– Как смотрят остальные? Подходяще? – И, обращаясь к подбежавшим по знаку Зануды каменотесам, сказал: – Чтобы виньеточки были этакие… по периметру.

Акимов шагнул вперед:

– Товарищ Эхразещераз!

– Не приемный день, – заволновались секретарши.

– Глупышонок? Пусть говорит. Что тебе?

– Можно мне, товарищ Эхразещераз, взять с собой в командировку… одну дзяпичку?

– Хм. Что за вопрос? Каждый дзяпик имеет право брать с собой в командировку одну любовницу,

– Да не любовница…

– Как? Уж не жена ли?

– Просто знакомая.

– Можно и знакомую. Только в этом случае мы не сможем полностью оплатить ей командировочные расходы.

– Плевал я на расходы. Значит, можно?

– Бери, Глупышонок!.. Ну а теперь давайте срочно составим список командированных. И уточним, кто в какие селения поедет, – сказал начальник СКБ.

– Вот это уже ближе к делу, – сказал Крокодилий Хвост. – Я должен ехать в Жмурики.

– И я! И я!! И я!!!

– Вы что, спятили?! – рассвирепел Эхразещераз. – Не могут же все ехать в Жмурики. Двое. От силы, трое.

– А остальные? – обиженно спросил кто-то.

– А остальные в Жорики, Бурики, Пырики и Лирики.

– Не хочу в Жорики, – заплакал начальник Мокрый Зрачок.

– Почему не хочешь? – удивился Эхразещераз. – Суточные получишь. На дорогу. За гостиницу. Что тебе еще надо?

– Колготки… колготки надо, – рыдал Мокрый Зрачок.

– Что за колготки? – удивился начальник СКБ.

– Для жены и детей. А в Жориках, – убивался Мокрый Зрачок, – Буриках, Пыриках и Лириках их нет. Только в Жмуриках можно достать.

– А что это такое – колготки? – второй раз спросил начальник СКБ.

– Не знаю, – всхлипывал Мокрый Зрачок. – В Жмуриках продают. Что это такое, не знаю, а достать надо.

– Ладно. В принципе, можно послать тебя в Жмурики. Кому еще нужны эти самые… как их…

– Мне, мне, мне! – разом закричали человек десять

– А тебе, Быстрая Нога, зачем эти самые? – удивился Эхразещераз. – У тебя ведь ни жены, ни детей.

– Ну и что же, что ни жены, ни детей. А чем я хуже других в отношении колготок? Посылайте и меня в Жмурики. В хозяйстве все пригодится.

– И меня, и меня, и меня! - снова закричали разом несколько дзяпиков.

– А пачучей никому не надо? – пробулькал Зануда.

– Надо! Надо!! Надо!!!

– Кому нужны пачучи, пусть записываются в Бурики, Пырики, Жорики и Лирики.

– Я! Меня! Я! Меня! – заторопились дзяпики, отталкивая друг друга.

И только всегда некстати вступающий в разговор Акимов неуверенно спросил:

– А что такое пачучи?

– Что б тебя! – в сердцах выругался Зануда, ища копье. Акимов кисло сморщился и спрятался за широкую спину Могучего Дуба.

– Нет, Акимов. Тебе здесь долго живым не ходить, – сказал Вяльцев.

– Я карат знаю, – усмехнулся Акимов.

Инцидент с распределением мест назначений был исчерпан. Командированных быстренько расписали по селениям. Препирательства кончились. Лишь Мокрый Зрачок начал отказываться от поездки в Жмурики, потому что ему тоже захотелось приобрести пачучи.

Каменотесы старательно вырезали виньетки на командировочных удостоверениях. В кассе выдавали кокосовые орехи, служившие здесь в качестве денег. Командированные расходились по домам, чтобы попрощаться с родственниками, собрать вещи, привести в порядок копья и стрелы. Мало ли что может случиться в пути!

Хижины командированных осаждались толпами соседей и дальних родственников. У каждого были заказы, начиная от пачучей и кончая наконечниками для стрел, которых в самом селении было – хоть пруд пруди.

Около глайдера Акимова уже ждала симпатичная дзяпичка.

– Ах, Толенька, – сказала она. – Я уже заявление об увольнении отожгла на костре. Сейчас получу трудовую плиту и буду свободна как птица! А тогда за тобой не только в командировку, а хоть на край света!

Акимов покосился на Вяльцева, а тот хмыкнул и сказал:

– У вас тут край света, кажется, не дальше пятидесяти километров?

– Откуда вы знаете? – Лицо дзяпички сразу изменилось и стало жестким и напряженным.

– О каком крае вы говорите? – спросил Акимов.

– Он злой! Злой! – показывая пальцем на Вяльцева, крикнула дзяпичка. – Если он все знает, то почему не убьет меня?

– Что он знает?! Что ты знаешь, Виктор?

– Ничего. На надеюсь узнать. Залазь в глайдер. У тебя, я вижу, здесь уже много забот и обязанностей.

– То… – крикнул было Акимов, но дзяпичка прижала палец к губам и, медленно пятясь, отошла от машины.

– Хватит базарить. Время зря теряем. Прыгай в глайдер! – И, вскочив вслед за Акимовым, Вяльцев поднял машину в воздух. – Тебе мало, что они говорят и пишут на нашем языке? Еще хочешь?

– Давай выкладывай.

– Помнишь, ты раскручивал спираль, пытаясь найти другие селения дзяпиков? И не нашел.

– Ну?

– Чекин тоже не нашел.

– Выходит, их нет?

– Не знаю. Все тропинки, выходящие из Капиков, обрываются ничем. Понимаешь? Идет, идет тропинка и ее дальше нет. А письмоносцы в этом месте исчезают.

– Это ты и имел в виду, когда говорил: край?

– Это. Но вот что имела в виду под «краем» эта дзяпичка? Уж ей-то известно гораздое больше моего… Как ее звать?

– Кого? Ее?

– Да. Эту красотку.

– Не знаю…

– Ладно, не буду. – Вяльцев развернул карту. – А имя ее ты знаешь… Вот тропа, над которой мы летим, а под тем деревом, как сообщил Чекин, она обрывается. Проверим?

– Проверим.

– Не мог ты не спросить ее имени…

– Вяльцев! Перестань.

Глайдер опустился в нескольких метрах от развесистого дерева, и оба человека вышли из него.

– Я буду идти по тропе, а ты смотри, следи за мной.

Вяльцев выбрался на тропу и пошел к дереву. Впереди перед ним выбитая ногами людей земля кончалась. Вяльцев достиг этой черты и шагнул в траву, которая скрыла его с головой, только кончики травинок зашевелились. Через минуту он вернулся.

– Все! Дальше ничего нет. Попробуй ты!

Акимов повторил действия Вяльцева. Результат был тот же.

– Тропы нет, это точно. С глайдера хорошо видно. Но зачем тогда нужна тропа? Я думал, здесь есть какой-нибудь ход, лаз, дверь или еще черт знает что. А здесь нет ничего. Но ведь дзяпики-то куда-то бегут… Стоп. А если они добегают до этого пункта и назад. Тогда понятно, почему кончается тропа. Но только для чего все это? Абсурд.

– Вот именно.

– А хорошо объяснялся бы край света. Просто дальше нельзя. Табу.

Вяльцев сорвал травинку и засунул кончик ее в рот.

– Подождем немного. Вдруг кто пробежит.

Сильный удар массивным телом сбил Акимова с ног.

– Разиня! Не слышишь, что тебе кричат уйти с дороги! – На тропинке, потирая ушибленную ногу, стоял дзяпик. Каменное письмо валялось рядом. – Мы с тонно-километров работаем! А тут всякие под ногами болтаются! Теперь снова в ритм втягивайся.

– Ты откуда взялся?! – закричал Вяльцев.

– Разуй глаза! – ответил дзяпик, схватил плиту и умчался по тропе, которая вела в Капики.

Акимов молча встал и начал отряхивать с себя землю. Лицо его было серым, но не от пыли..

– Толя, отойди!

По тропе мчался еще один дзяпик с огнеупорной корреспонденцией за спиной. Акимов отскочил в сторону. Дзяпик бешено пронесся мимо него, достиг края тропы и исчез. Не в зарослях, а просто. Взял и исчез, не снизив при этом даже скорости.

– Видел? – спросил Вяльцев.

– Видел.

– Что-нибудь понимаешь?

– Ничего. Вообще все перестаю понимать.

– Что будем делать?

– Что будем делать?! Что будем делать?! Разбираться будем! Вот что будем делать!

– Ты сдурел? Зачем так орешь?

– Сдуришь тут… Это была… Тоня.

– Кто это был?

– Эта дзяпичка – Тоня.

– Имя – Тоня? Странно…

– Да нет. Понимаешь, это она сама и есть. Тоня Топольцева.

– Перегрелся, малый, – сказал Вяльцев.

– А ты не перегрелся? Эта вот невидимая дверь не от перегрева? А столовая № 2? А само СКБ математических машин? Ты думаешь, нашу систему управления можно выдумать дважды? Нет, они просто копируют нас.

– Ты хочешь сказать, что это может быть вовсе и не первобытное общество, а …

– Не знаю. Я никогда не видел ни первобытного общества, ни пришельцев. Только эту штучку надо размотать, иначе мне покоя не будет.

– А с Тоней ты не ошибся?

Акимов не ответил, вытащил смятую пачку сигарет, нашел в ней одну целую, закурил, протянул зажигалку Вяльцеву. Тот тоже прикурил сигарету. Акимов пошел по траве к глайдеру. Вяльцев за ним. Оба влезли на сиденья.

– Понимаешь, Виктор… – И снова молчание. – То же лицо, фигура, родинка…

– Родинка?

– Да. У нее под левым соском была родинка.

– Вот оно что!..

Акимов подбросил на руке газовую зажигалку, поймал, снова подбросил и еще раз поймал.

– Эту зажигалку подарила мне Тоня и сказала…

– Что сказала?

– Да так… А в командировку мне надо идти. Я в Бурики иду с Могучим Дубом. Втроем, может, и удастся проникнуть за эту дверь.

– Стоп! – крикнул Вяльцев и выскочил из глайдера.

– Ты куда?

Вяльцев махнул рукой, добежал по траве до тропы и еще в сторону метров пятьдесят. Потом остановился, успокоил дыхание и стрелой помчался к тупику. И на этой бешеной скорости он врезался в густую и высокую стену зарослей, на несколько секунд исчез в ней, но все же появился снова, правда, изрядно исцарапанный острыми листьями и колючками. Не глядя на Акимова, он влез на свое сидение.

– Надо было еще каменную плиту на спину взвалить, – сказал Акимов.

– Ладно, не смейся. – И Вяльцев включил радиостанцию. – Второй Главному. Как работают системы транстайма?

– Главный Второму. Утечка возрастает, но все еще по закону, близкому к линейному.

– Исследовали обозначенный тобою на карте пункт. Тропа действительно обрывается. Нам с Акимовым пройти не удалось. А дзяпики проходят преспокойно. Есть и еще новости Все дзяпики со вчерашнего вечера свободно говорят и пишут по-русски. А что делают дзяпики на кладбище?

– Трудятся, аж пыль столбом. Час назад приволокли на руках экскаватор.

– Что-о-о?!

– Главный Второму. Экскаватор, говорю.

– Так. Подброшу Акимова до Капиков и через полчаса буду у транстайма.

– Главный Второму. Вас понял.

Вяльцев выключил радиостанцию.

– Экскаватор. Невидимая дверь. Тоня… Тоня-то тут причем?!