Двуспальный гроб (СИ)

Глава шестая, в которой описывается путешествие Амалии в город Н. и её встреча с мужем Таисьи

Милицейский чин, оформлявший протокол, почти не слушал сбивчивых объяснений Амалии. Дело и без того было ясное, все необходимые бумаги он оформил быстро и без проволочек. На протянутой ей странице Амалия старательно — ведь сколько лет не держала пера в руке! — вывела виньеточную букву «А». Точно такие же вензеля она ставила когда-то на записочках кавалеру де Гриерзаку, своему парижскому любовнику. Ах, времечко было! Амалия украдкой вздохнула, возвращая милиционеру ручку.

Допрос проводился в замке, в одной из отремонтированных комнат. Амалию отпустили, когда солнце уже высоко стояло в небе, блестя на вымытой дождём листве, отражаясь в лужах и в стёклах автомобилей. Целая дюжина грузовиков и уазиков сгрудилась у замковых ворот. Повсюду сновали какие-то озабоченные люди в военной и милицейской форме, обнюхивали землю сыскные собаки. Вокруг Амалии кипела странная, непонятная жизнь. Графиня испытывала к ней инстинктивную неприязнь. Ей хотелось поскорее уйти отсюда, скрыться от этих людей в форме.

За воротами к ней пристал нетрезвый старик, пропахший мочой и табаком и опиравшийся на суковатую палку. Он плакал, заглядывал ей в глаза и бормотал:

— Доченька, как же это? С тобой всё в порядке? Таточка, миленькая моя… Ну, дай же я тебя поцелую…

Амалия пыталась отстраниться, но старик был настойчив. Ему до зарезу хотелось целоваться.

На них смотрели, и Амалия почувствовала, что если не дать себя поцеловать, то это может вызвать подозрение. Как-никак, этот пьянчуга — родной отец Таисьи, в тело которой она только что вселилась. Пришлось смириться с лобызаниями и даже самой чмокнуть старика в небритую щёку.

В дом к нему она заходить не стала, сразу свернула на тропу, уводившую в лес.

Амалия знала, что за лесом находится город, в котором жила Таисья. Там начинался большой человеческий мир, куда она рвалась и которого втайне боялась. Она не сомневалась, что её ждут успех и богатство. О, она не останется надолго в неуклюжем таисьином теле! Эта толстая некрасивая плоть, в которую она вынуждена была перейти, — только начало, первое звено в цепи её будущих перемещений. Она не успокоится, пока не войдёт в тело молодой, обаятельной и безумно богатой женщины, такое тело, в котором ей захочется остаться надолго. И она достигнет своей цели, если ещё раньше её не погубит жажда человеческой крови… О, эта проклятая, невыносимая, изводящая душу жажда, которая уже принесла ей столько несчастий! Избавить от неё могло только заклинание, известное лишь самым могущественным демонам преисподней. Нынче же ночью Амалия попытается выведать его, иначе не знать ей покоя ни в мире людей, ни в мире призраков.

Идя по лесной тропе, она щурилась на полуденное солнце и прислушивалась к слабеньким импульсам, исходившим от подавленного сознания Таисьи. Эти импульсы кое-что поведали вампирше. Например, она узнала, что у Таисьи есть муж и маленький ребёнок. Сейчас их нет дома. Муж на работе, ребёнок в детском саду. Они вернутся домой вечером. Сам же дом стоит на окраине города. Амалия, используя таисьино сознание в качестве провожатого, без труда могла бы отыскать его.

Она вышла к лесной речке. Тут сидели с удочками два рыболова. Амалия остановилась за кустами и долго, с вожделением, разглядывала людей. После перехода из одного человеческого тела в другое жажда крови особенно усиливалась. Вампирше хотелось крови. Тёплой, свежей крови… Амалия с немалым трудом заставила себя оторвать глаза от рыболовов и пойти дальше.

Постепенно в груди стало теснить, к горлу подступать тошнота. Мысли сбивались. Пухлые таисьины ноги тяжелели с каждым шагом. Дьявольская жажда сделалась до того невыносимой, что Амалия вонзила ногти себе в ладони. Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не наброситься на мужчину, загоравшего на песчаном берегу. Рядом была расстелена газета с кое-какой немудрёной закуской, стоял стакан с остатками выпивки, из рюкзака выглядывало горлышко бутылки. Броситься на незнакомца было бы чистейшим безумием, мужчина легко справился бы с ней и, того и гляди, сдал бы в милицию… Но если она не напьётся крови в самое ближайшее время, то из-за жажды утратит над собой контроль и неизвестно, что натворит тогда…

Она остановилась за деревом. Мужское тело, сочное, бело-розовое, обложенное жирком, казалось, вибрировало от переполнявшей его животворной влаги. Амалия не могла оторвать от него алчных глаз. Чувствуя, что ещё немного — и разум откажется ей повиноваться, она сжала зубы, отвернулась…

Плеск воды привлёк внимание лежавшего. Он поднял голову, огляделся. Невдалеке, явно не замечая его, шумно входила в воду голая грудастая баба. Он торопливо допил остатки вина, отшвырнул бутылку и подобрался к кустам, откуда можно было наблюдать, оставаясь незамеченным.

Женское тело белело в прозрачных струях. Лоснились округлые бёдра, по-русалочьи лениво двигались полные руки. Она перевернулась на спину — и вдруг увидела следившего за ней незнакомца. Тот подался было назад, но она рассмеялась и игриво подмигнула. Он махнул ей в ответ — дескать, плыви сюда.

Амалия вышла из воды, потягиваясь и зябко поводя плечами. Забыв о том, что сейчас она — простая деревенская баба, толстая и некрасивая, Амалия улыбалась как молодая аристократка, прекрасная и бесстыдная, отдающаяся мужику. На лице её изобразилось порочное томление, рука с ложной стыдливостью прикрыла грудь.

Воровски оглядываясь, незнакомец подбежал к ней, схватил за руку и увлёк в кусты. Жадно и торопливо обнял, почти утонул в её мягком, как тесто, теле. И уже через минуту его дыхание участилось, глаза затуманились…

И вот тут-то Амалия впилась ногтями ему в глаза. По его лицу потекла кровавая слизь. Он заревел от страха и ярости, задёргался, начал отдирать от себя её пальцы, а потом стал наугад лупить кулаками. Амалия отскочила от него и в несколько прыжков очутилась у его вещей. Рука, просунутая в рюкзак, нащупала складной охотничий нож. Глаза вампирши радостно сверкнули. Это то, что ей нужно!

Заколоть слепого, беспомощно мечущегося среди деревьев, было делом пары секунд. Затем она торопливо, с жадностью, вся дрожа, прильнула к распоротой аорте. Слабость быстро проходила. Утолив первый, самый мучительный приступ жажды, Амалия стала пить не спеша, со вкусом, чувствуя, как живительная энергия наполняет её эфирное тело.

Отдавшись упоительным ощущениям, она не заметила, как на реке показалась лодка. Уключины скрипнули в нескольких метрах от вампирши, и она вздрогнула, оторвалась от трупа. Но лодочники не увидели её за кустами. Они проплыли мимо, и не на шутку перепугавшаяся вампирша перевела дух…

Наскоро искупавшись и смыв с себя кровь, она утёрлась рубашкой своей жертвы, труп столкнула в воду, чужие вещи спрятала в кусты. Затем продолжила путь по едва заметной лесной тропе.

Солнце уже садилось, заливая оранжевым светом верхушки сосен, когда Амалия вышла на просёлочную дорогу. Вскоре показались заборы, крыши и трубы заштатного городишки Н.

Обогнув лужу во всю ширину улицы и пройдя заболоченным пустырём, Амалия разыскала одноэтажный деревянный дом с верандой. Толкнула калитку.

Домашние уже дожидались Таисью. В прихожей на неё набросился здоровенный усач в расстёгнутой рубашке. Он был выпивши и красен, как варёный рак.

Амалия тотчас смекнула, что это и есть таисьин муж.

«Полнокровный, — не без удовольствия подумала она. — Сейчас наемся всласть».

— Опять будешь рассказывать, что весь день проторчала у отца? — заревел усач, яростно кривя рот. — У этого алкаша? Преданно ухаживала за ним до позднего вечера, да? Так я тебе и поверил! Лучше признайся сразу, что ходила к грузину! — В руках у мужчины появились дешёвенькие перламутровые бусы. — Откуда они у тебя?

— Откуда? — Амалия, не успевшая узнать о личной жизни Таисьи, растерянно уставилась на него.

— Я их нашёл в твоих вещах!

— У цыган купила.

— Врёшь. Это подарок грузина. Стерва! Сейчас ты и от меня получишь кое-что!

В дверях комнаты показалась заплаканная физиономия пятилетнего мальчугана.

— Папа! Папа!

— Щас выдеру, щенок! — Усач грубо вытолкнул его в комнату. — Не лезь, когда старшие разговаривают.

Он с треском захлопнул дверь и обернулся к Амалии. Из комнаты донёсся детский плач.

Мужчина разорвал бусы и принялся ожесточённо топтать покатившиеся шарики. Губы Амалии раздвинулись в ухмылке, и это не укрылось от ревнивца. Он выругался и наотмашь ударил её по лицу.

Хоть это было и не её лицо, а таисьино, в вампирше взыграла гордость. Как! Этот мужлан осмелился поднять руку на благородную даму, в жилах которой течёт кровь барона фон Берлитца, соратника самого Фридриха Барбароссы? Неслыханная дерзость!

— Не сметь прикасаться ко мне, воровское отродье! — взвизгнула она и топнула ногой. — Твоё место в хлеву!

Усач изумлённо воззрился на неё. Лишь через полминуты он опомнился. Его руки затряслись от гнева.

— В хлеву, значит, моё место, шлюха драная? — проговорил он, снимая с себя ремень.

Амалия стремительно отступила на кухню. Там она достала из кармана платья нож и торопливо выдернула из рукоятки лезвие. При появлении на кухне таисьиного мужа быстро убрала нож обратно в карман.

— Вот тебе, дрянь такая… Вот тебе хлев, вот тебе грузин… — увесистые удары ремнём посыпались на голову и спину вампирши.

Она завизжала, повалилась на пол. Мужчина встал над ней, неистово хлеща ремнём. И тут вампирша ударила его ножом в пах. Ревнивец согнулся пополам, глаза его выпучились. Следующий удар пришёлся в живот.

Он ещё жил, хрипел и корчился, когда Амалия деловито надрезала жилу на его шее и прильнула к ней губами.

Шаркающие шаги в коридоре заставили её оторваться от сладостного занятия и поднять глаза. На кухне появилась бледная как смерть старуха. Увидев труп сына, она застонала, схватилась рукой за дверной косяк и стала опускаться на пол, теряя силы.

Она уже лежала, когда нож вонзился ей в сердце. Покончив со старухой, убийца вернулась к мужчине и продолжила своё упырье дело.

В доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким чавканьем да завываниями ветра за тёмным окном.

Насытившись, Амалия оттащила труп усача в чулан. Туда же отнесла тело старухи, к крови которой и не подумала притронуться: зачем ей дряхлая старческая кровь, из которой выдохлась вся её животворная сила?

Она неторопливо умылась. Поискала в шкафу среди таисьиных платьев и выбрала тёмно-синее, с оборками и блёстками, в котором Таисья когда-то ходила в деревенский клуб на девичьи посиделки. Амалия облачилась в него и оглядела себя в зеркале. Недовольно поморщилась. Таисьино тело ей определённо не нравилось. Толстое, неуклюжее, на лице уродливая бородавка… Нет, надолго она в нём не останется. Её ждут тела красавиц, покоряющих мужские сердца с первого взгляда…

Она подошла к окну. В небе опять собирались тучи. Полная луна то скрывалась, то показывалась. Амалия решила, что тучи и полная луна — это знак, который посылают ей высшие силы. Именно в такую ночь она может разыскать в лесу знакомую ведьму…