Двойной фантом

Глава 29

в которой все вопросы переносятся на потом,

а я смотрю на мир косо

В Крыму было без четверти шесть утра, в далеком Шанхае оставалось пятнадцать минут до полудня. Мы с Перовской и Бестужевым-Рюминым, одетые в уже знакомые нам серые костюмы, в одном из карманов каждого из которых лежало по Слепку духа, сидели на скамейке на полигоне и ждали Корнилова. Наталья с Евгением в двенадцатый, наверное, уже раз перетирали вполголоса детали предстоявшей нам миссии, я же, пресытившийся этими разговорами по самое «не хочу», пребывал наедине с собственными мыслями. Оные же вертелись достаточно далеко от Африки, «пятен», нигилистов и их пушки — думал я все больше о Юльке, оставшейся при ней Светке, несчастной Дашке, ну и вообще о жизни.

Но как-то нестройно, несистемно, дергано думал.

Так, когда вспоминал сестренку, мне вдруг пришло в голову, что, вернись я в родной мир тогда, с Тао-Фаном, мелкую я бы там уже не застал. А ведь это напрочь выбивало один из немногих доводов, способных сподвигнуть меня на сотрудничество с Князем. Да, тогда я в любом случае отказался — в основном из-за Каратовой. Но вот интересно: дух знал, что Юлька уже в подлунном мире, или нет?

Эта мысль потянула за собой другую: а ведь получается, что за считанные месяцы наши родители потеряли и сына, и дочь. Пока я считал, что мелкая с ними, признаться, не так уж за них и переживал: Юлька у отца с матерью всегда была любимицей, не то что я. Но нынче, выходит, у них вовсе никого не осталось! Блин! Засада…

Теперь, правда, я знаю, где искать путь домой, в мир-донор — у китайцев в Южном Шаолине. Но на сей счет, кажется, даже Тао-Фан не был преисполнен оптимизма — иначе бы уж придумал способ, как выудить информацию из головы моей спящей наведенным сном сестренки…

«А может, он и выудил?» — осенило тут меня. Просто вида не подал? Ну, например, когда инициировал снятие с мелкой присяги?

«Князь не предпринимал ничего, что не было бы оговорено вашей сделкой, сударь! — тут же горячо вступился за Тао-Фана Фу. Из Первопрестольной мой фамильяр вернулся еще накануне вечером, но час назад по моей просьбе наведывался туда снова — проверить, как Светка справляется с уходом за Юлькой. По словам духа, в Москве все было в порядке. — Не забывайте: что бы он ни делал — я сие контролирую!» — продолжил Фу защищать Князя.

«Ну, хорошо, если так…»

«Именно так, сударь, и никак иначе!»

Но мысли мои между тем плыли своим чередом. А вот любопытно: какой у мелкой магический талант? Кирилл назвал, какого нет: предел маны у нее заурядный. Хотя заурядный — тоже понятие более чем растяжимое… Но речь всяко о чем-то ином…

«Фу, вы случайно не в курсе?» — окликнул я духа.

«Откуда бы, сударь?»

«Ну, мало ли… А можете спросить у Кирилла?»

«Прямо сейчас?»

«Ну да…»

«Просто Кирилл Павлович изволит почивать. Мне его разбудить?»

А, точно, это ведь мы трое тут сегодня ранние пташки, а все нормальные курсанты еще спят…

«Нет, не надо будить, — остановил я фамильяра. — Потом сам спрошу».

«Как вам будет угодно, сударь».

Тем временем, мысленно произнеся «нормальные курсанты», я вспомнил о курсанте ненормальном. Вернее, по словам Корнилова, уже вовсе не курсанте — о Мартынове. Честно говоря, особого зла на новосибирца я не держал: да, он едва нас не погубил, но, если бы не разрядившийся Слепок, выполнив задание в Кении, мы бы сразу вернулись в Школу, а значит, не встретили бы в «пятне» Тао-Фана. Соответственно, не заключили бы с Князем сделку, не обрела бы себя Светка, не вернулась бы утраченная память к Кириллу — и тот не привел бы Юльку, которая так навсегда и осталась бы под китайской присягой. С другой стороны, тогда не погибла бы Карпенко…

О, духи, как все переплетено!

Что же касается самого Мартынова, то до конца у меня все же понять его не получалось. Да, мучавший паренька недуг вполне мог зародить в нем ненависть к магии вообще — а значит, толкнуть в сети нигилистов. Но теперь-то, попав в Школу и работая в связке с той же Цой, новосибирец, по идее, должен был уяснить, что в чародействе есть и свои плюсы? Однако он все равно пытался помешать нам отыскать пушку. Или у них, нигилистов, как говорится, вход рубль, а выход — два?

Ну и в целом, чтобы верить, будто выстрелом из пушки, пусть даже исполинского размера, можно сбить с неба Луну и уничтожить магию — это каким же нужно быть недоумком?!

Хотя, вон, взять Корнилова — глупцом его точно не назовешь, а к затее нигилистов Юрий Константинович относится более чем серьезно… Похоже, в отличие от Чубарова…

Блин, ведь еще и извиняться перед штабс-ротмистром придется! Духа с два он меня, кстати, простит, хоть на колени пред ним паду и сапоги ему облобызаю! Тем более — что делать ничего подобного, конечно, не стану…

В голове у меня вдруг характерно зашумело — явно не от кислой думы о Чубе.

«Что это такое, Фу?» — буркнул я — источник смятения явно был как-то завязан на фамильяра.

«Прошу прощения, сударь. Сие Оши пыталась к вам пробиться. Я сказал, что вы заняты. Но, если желаете, уточню, чего сия егоза хотела».

«Будьте так любезны, уточните», — согласился я.

Как водится, много времени беседа духов не заняла.

«Гм… Сударь… — а вот итоги ее, похоже, Фу несколько озадачили. — Скажу так: у меня для вас две новости. Условно хорошая и, вероятно, плохая. С которой начать?»

«Давайте с хорошей», — почти на автомате отреагировал я.

«Что ж… Она такова: перед штабс-ротмистром Чубаровым извиняться вам не придется!»

«В самом деле? — настала моя очередь удивиться. — И почему же?»

«А вот сие вторая новость: несколько минут назад оный штабс-ротмистр был убит. И пал он, не поверите, от руки Марии Муравьевой!»

«Что?! — я аж вскочил со скамьи на ноги. Перовская с Бестужевым-Рюминым недоуменно на меня обернулись, но мне было вовсе не до них. — Машка убила Чуба?! Как это произошло?! Он на нее напал, да?» — осенила меня догадка.

«Нет, сударь, инцидент отнюдь не был спровоцирован штабс-ротмистром. Так, по крайней мере, утверждает Оши. Она решительно не понимает, что вдруг сподвигло Марию Михайловну на сей поступок — и данное обстоятельство, на мой взгляд, и есть самое странное во всем случившемся!»

«Ну, да… — озадаченно выговорил я. — Оши ведь всегда знает и чувствует все то же, что и Машка…»

«Но не на сей раз, очевидно».

«Где она сейчас? — быстро спросил я у фамильяра. И зачем-то пояснил: — Машка».

«Мария Михайловна задержана ротмистром Поклонской и препровождена на цугундер».

«Куда?» — не понял я.

«Отправлена под арест. В строго изолированное помещение, Оши туда хода нет. Кстати, ни малейшего сопротивления при задержании Мария Михайловна не оказала».

— Фантасмагория какая-то… — пробормотал я вслух.

— Что? — встревоженно переспросила Наталья.

Аккурат в этот момент в комнату торопливым шагом вошел Корнилов.

— Готовы? — бросил он нам и, не дожидаясь ответа, принялся провешивать портал.

— Юрий Константинович!.. То есть, господин подполковник! — метнулся я к нему. — Что происходит?!

— Вы отправляетесь на миссию, а все остальное сейчас совершенно не вашего ума дела! — отрезал начальник Школы.

— Но Мария…

— Все вопросы по возвращении, молодой князь! — рявкнул Корнилов. Был он если и не на взводе, то весьма и весьма напряжен. — Сейчас главное для вас — пушка нигилистов! Прочее — потом!

— Муравьева не стала бы ни с того ни с сего это делать! — не отступал, однако, я.

— Разберемся! — бросил Юрий Константинович. — Во всем разберемся — самым тщательным образом! — добавил он лишь самую малость спокойнее. — А сейчас: вы сами идете, курсант, или прикажете за шкирку швырнуть вас в портал?

Серебристый прямоугольник уже призывно висел посреди комнаты.

— Ступайте, молодой князь, — похоже, взяв наконец себя в руки, уже чуть ли не вкрадчиво проговорил начальник Школы. — Сделайте, что должны — а я покамест займусь тем, что положено мне. Уверен, когда мы закончим — каждый свою работу — ни один вопрос не останется без ответа! Ступайте же! — снова с нажимом повторил он. — Время дорого!

Словно загипнотизированный, я шагнул в портал.

— Что это с Корниловым? — нахмурившись, дернула меня за рукав Наталья уже в белом тоннеле астрального перехода. — И что с тобой?

— Что-то случилось с Марией Михайловной? — в свою очередь осведомился Евгений — не имевший никакой возможности пропустить мимо ушей мое упоминание Муравьевой.

— Что-то случилось… — пробормотал я. — Ладно, не заморачивайтесь, — окинул я взглядом товарищей: не хватало еще и им сбить настрой перед ответственной миссией. — Что бы там ни произошло, Корнилов обещал разобраться, — даже и не знаю, кого я попытался этими словами убедить, их или себя.

— Ладно, тогда собрались, — охотно соскочил с темы молодой граф. — Все, как отрабатывали… Выходим!

Где-то в Шанхае часы — и наверняка не одни — пробили полдень. Мы вывалились из портала в Африку.

Я держал маскировку, мои спутники — щиты: Перовская выставила один: вторая рука ей была нужна для работы с метками, Бестужев-Рюмин — сразу два. Таким образом мы оказались заключены в непробиваемый магический треугольник. Предосторожность казалась нелишней: хоть сами мы и были невидимы для черни, открывшийся портал выдавал нас с головой, буквально вопия: «Внимание! Они здесь! Ну или вот-вот будут здесь!» Представлялось вероятным, что выход из астрала обстреляют — просто на всякий случай.

Однако обошлось. Никакие негры огня по нам не открыли. Да, собственно, поблизости и не было не души, только шагах в двухстах в стороне, возле кособоких глинобитных домиков суетилось с полдюжины человек. Портала они, похоже, вовсе не заметили.

Ну а раз так, то и нам на местных отвлекаться было не резон: наша цель находилась прямо перед нами. Это был металлический цилиндр — в добрую дюжину саженей в поперечнике и поднимавшийся над поверхностью где-то на аршин. По центру его имелось отверстие диаметром сажени в три — жерло исполинской пушки, уходившее вниз, Ключ весть сколь глубоко. Наружу из этой черной дыры, откуда так и веяло бедой, высовывались две длинные блестящие пластины, кои мне не придумалось назвать иначе как антеннками — это был элемент охранного артефакта, который нам и предстояло поразить.

Поодаль от пушки лежало одно из уже виданных нами с Натальей громадных ядер.

— Метки на месте, — коротко сообщила нам блондинка.

— А где второй снаряд? — уточнил Евгений.

— Судя по всему, в стволе. Но метка считывается четко.

— Пушка что, уже заряжена? — спросил я.

— Похоже, что почти готова к выстрелу, — кивнула Перовская. — Ждут только, чтобы Луна пришла в расчетную точку.

Я машинально посмотрел на небо: никакой Луны там не было. Впрочем, ясно, что нигилисты и не собирались стрелять прямой наводкой.

— Вовремя мы, — хмыкнул между тем Бестужев-Рюмин. — Ну что, работаем?

— Забираю на себя маскировку, — доложила Наталья.

— Ману! — потребовал у меня молодой граф.

Не связанный более необходимостью прятать нас от чужих взоров, я протянул ему руку.

— Приготовились… — предупредил нас соратник. — Бью!

Меня разве что наизнанку не вывернуло — никогда еще мне не доводилось разом сливать столько маны! Евгений цапнул тысячи три мерлинов, не меньше! Как они только его изнутри к духам не выжгли!

Торчавшие из пушечного дула «антеннки» исчезли, будто их там и не было, а затем…

Громыхнуло так, будто взорвалась сама земля. Я мгновенно оглох — правда, и прислушиваться кругом было уже не к чему.

Нежданно время для меня словно остановилось — вернее, резко замедлило ход, прервав стремительный полет секунд и наползая теперь лениво и неспешно. А может, не лениво — а просто из последних сил?

Завороженный, я отчетливо мог видеть, как из жерла пушки вынырнул ослепительной яркости пламенный язычок. Ослепительной отнюдь не в переносном смысле, но, в отличие от слуха, зрения я не утратил — возможно, просто не успел: время-то еле двигалось… А вот мощь, высвободившуюся наружу — невероятную, необъятную — ощутил, еще даже с ней толком не соприкоснувшись.

Огонь охватил срез пушечного ствола и неторопливо двинулся по кругу, рисуя в воздухе пламенеющую спираль: первый оборот почти вплотную к орудию, второй — уже на некотором удалении, третий — еще дальше от пушки и, соответственно, ближе к нам…

Ясно было, что надо спешно уносить ноги, но тело мое, в отличие от мыслей, жило синхронно с течением сбившегося с ритма времени и сдвинуться просто не успевало — хотя бы даже на вершок.

Эмоции, включая страх, должно быть, застряли где-то вместе с телом — только этим, наверное, можно объяснить выдержку и трезвость ума, с которыми я наблюдал за происходящим.

А кончик огненной спирали уже дотянулся до застывшей, как и я, в остолбенении Натальи, без усилий пропалив в ее груди дыру — насквозь. На следующем кругу столь же легко он прожег тело Евгения и теперь явно нацелился на меня.

«Щит, сударь!» — крикнул мне Фу.

Какой, к духам щит?! Если я каким-то чудом и успею скрестить пальцы, разве ж мне такую силищу остановить?!

Зеркалу тут тоже нипочем не справиться — я это чувствовал…

«Ставьте щит! — гнул свое фамильяр. — Я помогу вам!»

В конце концов, почему бы и нет?

Как ни странно, пальцы двигались — не иначе, это Фу вынудил их ускориться. Щит возник. О, духи, сколь же он был ничтожен перед надвигавшейся необоримой угрозой!

«Не отчаивайтесь, сударь! — нелепо попытался приободрить меня фамильяр. — И… прощайте!»

Что?!

Мой щит вдруг налился невероятной мощью — одновременно с тем, как в него таки ударила разворачивавшаяся огненная спираль. А затем грянул взрыв — не снаружи, не от внешнего воздействия — где-то глубоко внутри меня. Что там на прошлой миссии говорила Наталья? Когда погибает фамильяр, в хозяина словно дюжина файерболов ударяет? Очень похоже…

Время возобновило былой скорый ход.

«Фу?..» — прохрипел я, судорожно хватаясь за проблески уплывавшего прочь сознания.

Дух не ответил.

Я же, прежде, чем окончательно погрузиться во тьму, еще сподобился увидеть, как из ствола жюльверновой пушки вырвалось и унеслось в ясное африканское небо громадное ядро. Будто бы почему-то не вертикально вверх, а под небольшим углом к горизонту — но, возможно, просто это я сам уже падал и напоследок видел мир вкривь и вкось.