Двойник короля 17

Глава 7

Бутылка продолжала лететь к Изольде, а кинжал — к монголке. Секунды превратились в вечность.

Мысли мгновенно пронеслись в голове, сжавшись в плотный комок информации и инстинктов. Взгляд выхватывал каждую деталь: капли жидкости, которые уже начали вырываться из-под пробки летящей бутылки, отражение света на лезвии кинжала, расширенные от ужаса глаза девушки, застывшее в ожидании лицо Изольды.

Понятно, что приоритет — Изольда, член моего рода, моя переводчица, мой человек, женщина. А шаманка… Внутренний хомяк стонал, предчувствуя потерю ценного источника информации. Знания о рухах, шаманизме, о культуре монголов, которые так необходимы мне сейчас… Но выбор очевиден.

Теневой шаг. Мышцы напряглись сами собой, в висках пульсировало от прилива крови, холодок пробежал вдоль позвоночника. Мир перед глазами размылся, потеряв чёткость, превратившись в серую пелену. Пространство сжалось и вновь растянулось. Ощущение, будто тебя протянули сквозь игольное ушко. Всего на долю секунды, но достаточно, чтобы оставить привкус металла на языке.

Успел закрыть перевёртыша собой. Тело двигалось быстрее мысли, инстинкты сработали раньше осознанного решения. Я оказался между Изольдой и летящей бутылкой, защитив её своей спиной.

Ёмкость взорвалась рядом, капли задели меня и… Сука! Изольду тоже! Стекло разбилось со звоном, острые осколки впились в куртку. Жидкость брызнула во все стороны, разлетаясь мелкими каплями. Попала на кожу — тут же ощутил жжение, словно кислота разъедала плоть. Дыхание перехватило от резкого запаха — нечто среднее между гнилью и перебродившими травами.

Кое-как выпустил ледяной шип, чтобы изменить траекторию ножа. Магия отозвалась быстро, но не так точно, как хотелось бы. Источник пульсировал в груди, отдаваясь холодом в кончиках пальцев. Ледяной снаряд сорвался с руки и врезался в летящий кинжал. Скрипнул зубами. Лезвие всё равно вошло в живот девушке. Не в сердце, как планировали Бужир с отцом, но достаточно глубоко. Красная влага быстро расползалась по одежде монголки, капая на деревянный пол.

Глянул на гостей. В их глазах застыло удивление, они явно не ожидали, что план не сработает полностью.

Ярость прокатилась по жилам горячей волной, мышцы напряглись, готовые к действию. Дыхание участилось, сердце забилось чаще. Вам хана…

Прикусил губу так сильно, что почувствовал металлический привкус крови. Убивать ублюдков — хозяев города, пока я в дипломатической миссии, — не самое верное решение. Рациональный голос в голове говорил, что это усложнит ситуацию и переговоры, может стать причиной большой войны. Вся подготовка пойдёт прахом. Но и ничего не сделать не могу.

Отпустил Изольду, которую всё ещё поддерживал рукой, и взгляд переместился на перевёртыша. Заметил, как её кожа начала меняться: привычный человеческий облик плыл, словно воск на огне. Проклятые монголы и их бурда!

Изольда начала принимать свой истинный вид. На коже проступила шерсть — чёрная, с металлическим отливом. Пальцы удлинились, ногти превратились в острые когти. Глаза изменили форму, зрачки сузились, как у кошки. Лицо вытягивалось, челюсти смещались, обнажая удлиняющиеся клыки. Твою мать! Она полностью теряет контроль. Эта хрень подавляет человеческую личность, выпускает на свободу первобытные инстинкты перевёртыша.

Теневой шаг. Оказался рядом с дверью. Воздух снова сжался вокруг, выдавливая кислород из лёгких, — неприятное ощущение дезориентации.

Схватил монголов и дёрнул на себя. Пальцы сомкнулись на грубой ткани их одежды, мышцы напряглись, я вложил в рывок всю силу. Мужчины оказались тяжелее, чем ожидал, — пришлось напрячься, чтобы сдвинуть их с места.

Ногой пнул дверь. Сапог с глухим стуком врезался в дерево. Удар о косяк, и чуть не слетела с петель. Покрытие затрещало, но выдержало. В комнате резко запахло пылью и старым деревом.

Дыхание позади — горячее, прерывистое, с низким рычанием. Изольда? Воздух за спиной сгустился, я физически ощущал её присутствие, не видя. Когтистая лапа направлена на ублюдков, пришедших сюда. В глазах перевёртыша горел голод — древний, первобытный, нечеловеческий.

Толкнул их в другую сторону, но женщина успела провести им по рожам своей ручкой. Полоски, кровище… Раны на лицах монголов открылись мгновенно, как от бритвы — идеально ровные, глубокие порезы от лба до подбородка. Кровь хлынула потоком, заливая глаза, стекая на одежду. Мужики начали вопить, крики боли эхом отразились от стен комнаты.

Разворот, и спасаю уродов от второй порции когтей, которые способны… на многое. Я знаю, какими бывают перевёртыши в ярости. Видел, как Елена и Вероника разрывали врагов на части, словно детские игрушки, как раскрывали грудные клетки одним ударом, как отрывали конечности.

Монголы полетели в стену, ударившись с глухим стуком. Этот звук сменился стоном боли. Тела сползли на пол, оставляя кровавые следы на деревянной обшивке.

Ай, сука! Меня тоже задели по спине. Резкая боль обожгла от лопаток до поясницы. Почувствовал, как ткань рубашки рвётся вместе с кожей. Тёплая влага потекла вниз, впитываясь в одежду. Развернулся.

— Какого хрена? — выругался я, глядя прямо в глаза перевёртышу.

Вот только в них не было разума, лишь животный голод. Зрачки расширились, заполнив почти всю радужку. Ни узнавания, ни сознания — пустой, первобытный взгляд хищника, оценивающего добычу. Что за херню они с собой притащили? Какая дрянь способна так воздействовать на перевёртыша?

— Ты меня слышишь? — спросил я, не повышая голос.

Говорил спокойно, почти ласково, как с испуганным ребёнком или диким животным. Ладони развернул, показывая, что не держу оружие. Медленно, плавно отступил на шаг, не поворачиваясь спиной.

Ноль ответа. Только низкое рычание, идущее из самой глубины горла. Изольда склонила голову набок, изучая меня. Когти на руках слегка подрагивали, готовые к новой атаке, капли моей крови стекали с них на пол.

Ну, тогда, моя хорошая, у меня не остаётся выбора. Жаль, но придётся. Перестал сдерживать последствия клятвы крови для неё. Ментальный барьер, который я поддерживал, рухнул, как карточный домик. Магические узы, связывающие нас, активизировались в полную силу.

Перевёртыш тут же замерла, её тело застыло. В глазах мелькнуло что-то — страх, осознание, боль? Когти медленно втянулись, кожа начала возвращаться к человеческому виду. Но это была лишь внешняя реакция, истинная природа снова проступила. А потом… Хруст. Хруст. Хруст.

Её тело начало ломать. Звук трескающихся костей заполнил комнату — сухой, отчётливый, как хруст сухих веток под ногами. Позвоночник выгнулся под неестественным углом, конечности скрутило судорогой. Шипение и боль, кровища.

Изо рта, носа, ушей Изольды потекли тонкие струйки крови. Кожа начала трескаться, как сухая земля, открывая кровоточащие раны. Она упала на пол. Тело бились в конвульсиях, как при сильнейшем эпилептическом припадке. Ногти оставляли борозды на деревянном полу, пытаясь за что-то зацепиться. Глаза закатились, показывая только белки.

— Изольда! — позвал её в надежде, что боль прочистит мозги. — Изольда!

Но она никак не реагировала. Монстр в женщине взял полный контроль. Сука…

Мышцы в моей груди сжались. Неприятное ощущение — не совсем жалость, скорее, нежелание терять ценный ресурс. Да и чего скрывать, чутка прикипел уже к ней. Она мне нужна.

Тут же достал из кольца Елену и Веронику, пространственная магия отозвалась мгновенно. Воздух в комнате сгустился, пошёл рябью, словно поверхность воды, в которую бросили камень. Серебристое свечение оконтурило комнату, через которое ступили две женские фигуры.

Девушки за мгновение проанализировали помещение и потенциальные угрозы. Глаза их быстро сканировали всё вокруг, подмечая каждую деталь. Они синхронно сместились в боевые стойки — плавно, грациозно, почти незаметно для непривычного глаза. Обе бросились к Изольде, опустились на колени рядом с бьющимся в конвульсиях телом, аккуратно придерживая, чтобы та не нанесла себе ещё больше вреда.

— Это ты? — жёны дружно спросили меня, в их голосах звучало обвинение. — Зачем ты с ней так?

В глазах девушек читалась настоящая тревога. Не просто беспокойство за сородича, а почти человеческая эмоция. Они действительно переживали за Изольду.

Открыл рот, чтобы что-то сказать. Я ещё и виноват⁈ Почему бы и нет! Воздух наполнился иронией ситуации. Пытался спасти её, привести в чувства, но для них я теперь мучитель. Перевёртыши и их сложная психология…

— Стой! — тут же напряглась всем телом Елена. — Ты чувствуешь?

Её ноздри раздувались, принюхиваясь к воздуху. Глаза сузились, тело подобралось, как у хищника, почуявшего опасность.

— Да… — по коже Вероники пробежала рябь. Мелкие чешуйки на секунду проступили сквозь человеческую форму, блеснув в тусклом свете комнаты.

— А я вот ничего, — привлёк внимание, слегка постукивая пальцами по бедру. — Какого?..

Запах был слишком слабым для моего человеческого обоняния, но достаточно сильным для перевёртышей с их обостренными чувствами.

— Это монгольский наркотик. Тот, который делал нас послушными и управлял нами, — зажала нос Елена. Её лицо исказилось от отвращения, словно она ощущала физическую боль от этого запаха.

Поморщился. Вот же уроды! Картина начала складываться. Не просто нападение, а попытка превратить Изольду в оружие против меня? Сработало бы, если бы не клятва крови.

Посмотрел на монголов, которые были без сознания. Отец и сын лежали у стены, их лица, изрезанные когтями Изольды, представляли собой кровавое месиво. Монголка на кровати тихо стонала, рана на её животе продолжала кровоточить. Времени мало, нужно решать проблемы по очереди.

В комнату влетел Жаслан. Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Охотник тут же оценил ситуацию. Его взгляд скользнул по помещению, отмечая каждую деталь — раненых монголов, Изольду на полу, двух новых женщин рядом с ней. Лицо вытянулось от удивления, но на нём не отразилось ни тени страха. Профессионал.

Монгол бросился к Изольде с мечом наперевес. Клинок свистнул, рассекая воздух. В его глазах читалась решимость убить то, что он считал чудовищем.

Теневой шаг. Мир размазался серой пеленой, и я оказался рядом с ним. Удар в живот, схватил за горло. Мышцы напряглись от усилия, когда сжал его шею. Затем прижал к стене. Тело монгола ударилось о деревянную поверхность с глухим стуком.

— А ты, случаем, не охренел? — искренне поинтересовался я, глядя прямо в глаза.

Голос спокойный, почти ласковый, но в нём звенела сталь. Пальцы слегка надавили на трахею, демонстрируя, что я могу перекрыть доступ воздуха в любой момент.

— Ты… — прошептал Жаслан сквозь зубы. Лицо покраснело от гнева или нехватки кислорода. — Твоя баба… перевёртыш?

Последнее слово он выплюнул, словно ругательство. В глазах пылала смесь ненависти и отвращения. Мужик сплюнул в сторону.

— У тебя какие-то проблемы? — сжал шею сильнее. Большой палец нашёл пульсирующую жилку на горле, слегка придавил.

Монгол попытался воткнуть меч мне в живот. Рука его двигалась быстро, почти неуловимо для обычного глаза. Но вот беда: кожа степного ползуна не позволила это сделать. Лезвие скользнуло по моему телу, не причинив вреда. Металл заскрежетал о кожу, спрятанную под одеждой, высекая искры. Нужно было видеть, как удивился мужик: глаза расширились, челюсть отвисла от шока.

— Это у тебя проблемы, русский! — прохрипел он, когда я начал вдавливать кадык. — Держись при себе, мразь!

Слова давались ему с трудом, но решимости не убавлялось. Уважаю таких людей, хотя это и неудобно. Они всегда верны своим принципам, даже когда невыгодно.

— Тише… — пальцы сжались сильнее. — Видишь тех красавиц? Они очень… ревностно относятся к описанию их внешности. Стоит мне перестать их сдерживать, и тогда тебя будут хоронить не с открытыми глазами, а по частям и в разных местах.

Кивнул в сторону Елены и Вероники. Перевёртыши ощутили, что о них говорят, и синхронно повернули головы. Газа на секунду изменились — зрачки вытянулись, радужка сменила цвет. Лица исказились в хищных улыбках, обнажая слишком острые для человека зубы.

— Ты ещё и с ней спал? — улыбнулся Жаслан сквозь боль и нехватку кислорода. На его лице появилось выражение брезгливого превосходства. — Какая мерзость!

Эти слова должны были меня задеть, но вызвали только усталое раздражение. Очередной фанатик со своими предрассудками. В любой стране, в любой культуре они одинаковы.

— Господин, разреши, я его кастрирую, а потом заставлю сожрать своё достоинство? — предложила Елена. Её голос звучал сладко, почти мелодично, что делало слова ещё более жуткими.

— Слышал? — кивнул, вздёрнув бровь.

Ледяной шип закрыл дверь. Магия отозвалась мгновенно, лёд сформировался из влаги в воздухе. Ещё один заморозил замок: тонкие кристаллы проникли в механизм, блокируя его надёжнее любого ключа.

Устроили, твари, балаган, мне всё обучение сломали! А ведь я очень ревностно отношусь к познанию нового. Весь план, все договорённости — под угрозой из-за этих идиотов с их предрассудками и ненавистью.

— Когда узнают… — захрипел и уже начал синеть монгол. Глаза его стали выпучиваться, а вены на шее вздулись от натуги.

— Не узнают, — оскалился, наклоняясь ближе. — Поверь. Мне проще, чтобы Жаслан прямо сейчас перестал существовать. А вообще знаешь что?..

Вот только монгол начал какие-то свои песнопения. Язык его двигался странно, произнося слова. Глаза закатились, показывая белки. Всё-таки шаман? Нет времени выяснять.

Я закрыл ему рот второй рукой и выпустил яд. Источник отозвался, жидкость выступила на кончиках пальцев — зелёная, густая, смертоносная. Ощущение покалывания появилось на коже.

Как же увеличились глаза, когда он понял. Зрачки расширились до предела, в них читался настоящий ужас. Мужик знает, что его ждёт.

Отпустил. Монгол съехал по стене. Пена изо рта, его трясёт. Тело билось в конвульсиях точно так же, как недавно Изольда. Ноги колотили по полу, руки хаотично дёргались, хватая воздух. Глаза остекленели, глядя в пустоту.

Потом подумаю, что с ним делать, пока пусть помучается. Возможно, он ещё может быть полезен, если найдёт в себе силы для разумного диалога.

Оглядел свой номер. Бардак: кровь на полу, на стенах, обломки мебели, осколки разбитой бутылки. Раненая монголка на кровати, отец и сын — у стены, Жаслан на полу. Изольда в трансформации рядом с двумя перевёртышами. Ситуация из просто сложной превратилась в катастрофическую.

— Что с Изольдой? — задал вопрос, обращаясь к девушкам.

Елена приподняла ей голову, укладывая себе на колени. Вероника проверяла пульс, прижав пальцы к шее, затем осматривала зрачки, оттягивая веки.

— Её намного дольше пичкали этими наркотиками, — поморщилась Вероника, тонкими пальцами ощупывая тело Изольды. — Будет тяжелее прийти в себя. Потребуется время.

— Отлично… — саркастически улыбнулся я. — Остаюсь без переводчика и того, кто хоть что-то знает.

Губы сами растянулись в холодной ухмылке. Ещё одна проблема к общему списку, ситуация усложняется с каждой минутой. Нужен новый план.

— Господин, мы!.. Я… — попыталась сказать Елена. Её глаза горели искренним желанием помочь, загладить то, что произошло с Изольдой.

Закрыл на мгновение веки, открыл. Вдох, выдох. Мысли в голове уже складывались в новую стратегию. Придётся импровизировать.

— Приглядите за ней, — сказал перевёртышам.

Взмахнул рукой, и они начали растворяться в серых нитях. Перед этим убрал действие клятвы крови: не хотелось мучить Изольду дольше необходимого. Магия окутала их, возвращая в пространственное кольцо. Девушки исчезли, забрав с собой бесчувственное тело Изольды, растворившись в воздухе, как утренний туман.

Так, с одной сложностью почти разобрался. Теперь… Посмотрел на оставшихся участников нашего представления. Каждый требовал внимания, каждый представлял либо угрозу, либо возможность. Нужно расставить приоритеты.

Подошёл к монголке, она была ещё жива. Кровь пропитала одежду, создавая тёмное, влажное пятно вокруг раны. Дыхание — слабое, прерывистое. Кожа бледная, с синеватым оттенком. Пульс частый, но едва прощупывается. Мой шип изменил траекторию, и нож не влетел ей в сердце. Повезло.

Так… Девушка шептала какую-то то ли молитву, то ли заклинание. Губы её едва заметно шевелились, произнося слова древнего языка. В уголке рта пузырилась розоватая пена — признак внутреннего кровотечения. Глаза полуприкрыты, взгляд затуманен.

Наклонился. Шаманка — ценный источник информации о рухах и местной магии. Нельзя допустить, чтобы она умерла. Вообще не терплю, когда трогают моё, аж зубы сводит.

— Что ж вы за спиногрызы такие? — спросил я, хотя знал, что она меня не понимает.

В её глазах мелькнул страх, когда я склонился. Девушка попыталась отстраниться, но силы покидали её тело, лишь слабый стон вырвался из пересохших губ.

Достал лечилку и выносливость — зелья в маленьких флаконах удобно легли в ладонь. Зеленоватая жидкость в одном мерцала, словно содержала крошечные звёзды. Во втором густая янтарная субстанция медленно перетекала, когда я наклонял бутылёк.

— Скажи «А-а-а»! — попросил девушку, поднося флакон к её губам.

Она уставилась на меня растерянными глазами. Удивление на мгновение вытеснило боль, ведь никто не ожидает помощи от врага. В её взгляде читался вопрос: «Почему?»

Выдернул нож резким движением, не давая времени на подготовку. Лезвие вышло из плоти с влажным звуком, и свежая кровь хлынула из раны.

— М-м-м-м! — простонала монголка, выгибаясь от боли. Тело её напряглось, как струна, пальцы судорожно сжали простыню.

— Почти, — улыбнулся, наблюдая за реакцией.

Зелье на рану — много и прямо в глубину. Холодная жидкость полилась в повреждение, и тело монголки затрясло. Придержал рукой. Девушка дёрнулась, пытаясь уйти от новой боли. Ладонь на её плече ощущала, как мышцы напрягаются под кожей. Жидкость шипела на ране, пузырясь и пенясь, словно вступала в реакцию с тканями. Запах — резкий, травяной, с нотками спирта и чего-то металлического.

Зубами открыл пробку и вторую лечилку влил ей в рот. Зажал нос, чтобы вынудить проглотить. А сверху добавил выносливость и ещё одну от боли. Заставил выпить всё до последней капли, несмотря на слабые попытки сопротивления.

Ну что за чудо? Доктор Магинский… Горько усмехнулся собственным мыслям: «Не самый бережный метод лечения, но эффективный. Главное — результат».

Оставил девушку приходить в себя. По телу уже разливалось целебное тепло зелий, цвет возвращался к щекам, дыхание становилось глубже и ровнее. Повезёт — выживет. А если нет? То мне будет очень «грустно», потеря ценного источника информации всегда прискорбна.

Поднялся. Кто там у нас следующий на «осмотр»? Взгляд скользнул по комнате, оценивая приоритеты. Жаслан — под действием яда, но я могу вывести его позже, если мужик окажется полезным. Шаманка выпила лечебные зелья, стабилизируется.

Подошёл к монголам — отцу и сыну. Они лежали у стены, куда я их отбросил. Лица, изрезанные когтями Изольды, представляли собой кровавое месиво. Но оба дышали. Открытые глаза следили за каждым моим движением, в них читался страх, смешанный с ненавистью.

Из пространственного кольца возникли кинжалы — почувствовал привычную тяжесть оружия в руках. Лезвия поймали тусклый свет, мягко блеснув. Магия отозвалась мгновенно, создавая ледяные кляпы, которые я бесцеремонно вставил в рты монголам. Кожа вокруг их губ сразу покраснела от холода.

Удар в ляжку одному, чтобы пришёл в себя, и ещё один второму. Несильно, только чтобы сфокусировать их внимание. Боль — отличный способ прочистить мозги. Глаза монголов расширились от шока, тела дёрнулись. Они попытались что-то сказать, но кляпы во рту превращали слова в нечленораздельное мычание. Был соблазн выполнить своё обещание о неразмножении, но я же «добрый доктор». Мой внутренний хомяк сегодня великодушен.

— Ещё раз здравствуйте! — улыбнулся, глядя на них сверху вниз.

Старался выглядеть расслабленным, но внимательно следил за каждым движением. Один неверный жест, и кинжал войдёт в плоть быстрее, чем они успеют моргнуть.

— М-м-м! — ответили мне хором. Глаза над ледяными кляпами выражали полный спектр эмоций — от страха до ярости.

— Господа, давайте сразу решим проблему нашего языкового барьера, — предложил, присев на корточки перед ними. — Если вы не понимаете русский, то мне проще вас убить.

Говорил спокойно, словно обсуждал погоду. Отец тут же закивал. Движения быстрые, судорожные — он прекрасно осознал угрозу.

— Чудо! — хмыкнул, не скрывая иронии. — Видите, как быстро умеете понимать? Мне у вас, конечно, учиться и учиться… Так, о чём это я? Точно! Вы имели наглость вывести из строя моего человека. Милейшая женщина, она вела себя прилично, соблюдала ваши традиции, хотя на дух не переносит. Считайте, что подвиг совершила. А вы с ней так… — покачал головой и указал, где недавно лежала Изольда.

Достал кляп изо рта главы их рода, лёд хрустнул под пальцами. Монгол тут же глубоко вдохнул, судорожно хватая воздух открытым ртом. Губы его посинели от холода.

— Она мразь! Животное! Грязь! Не человек и не монстр! Оружие! — очень чётко, по-русски ответил монгол.

Каждое слово он выплёвывал с ненавистью, глядя мне прямо в глаза. Несмотря на своё положение, мужик казался уверенным, страха в его взгляде не было, только презрение и брезгливость. В общем, фанатик.

— Да? — поднял брови, изображая удивление.

Взялся за рукоять ножа и чуть надавил. Остальные слова застряли у мужика в глотке. Лицо исказилось от боли, он втянул воздух сквозь сжатые зубы.

— Аккуратнее. Это моя женщина, член моего рода. У меня пунктик на этом, — предупредил, слегка поворачивая нож, чтобы подчеркнуть серьёзность намерений. — Я же ничего не говорю про ваших рухов, тела которым вы готовы отдать. Понимаю, традиции и всё такое… Не я создавал перевёртышей, а вы. Блин, с мысли сбил! Ладно. Чего хотели?

Глаза монгола округлились от удивления. В его взгляде мелькнуло что-то новое — настороженность, словно я сказал то, что не должен.

— Нам пришло сообщение от разведчиков… — стонал мужик, не отрывая взгляда от кинжала. — Что с русским путешествует мра… перевёртыш. А ещё он сохранил жизнь шаманке, которая потеряла силу, убила людей в деревне и нарушила закон. Мы пришли разобраться с ними, а потом судить тебя.

Говорил медленно, тщательно подбирая слова. Я заметил, как он поправил себя, чуть не назвав Изольду мразью снова. Быстро учится.

— Судить меня? — поднял брови от удивления. — Сильно… А у вас точно всё выросло для этого? Тут одни недавно пытались у меня в стране, но что-то как-то не получилось.

Усмехнулся, наблюдая, как вспыхнуло лицо монгола от едва скрытого намёка. Мужское достоинство — лёгкая мишень в любой культуре.

— Ладно, не будем терять время, перейдём к сути нашей с вами беседы. Кто послал разведчиков?

Нужно было выяснить, кто конкретно стоит за этим. Разведчики явно не сами решили, что нужно докладывать о русском дипломате.

— Я не ска…. — замычал монгол от боли, когда я чуть сильнее надавил кинжалом. Остриё проникло глубже, вызвав резкий вдох. — Хадаан-хатун.

Сука-рух? Как я и думал, она в курсе. Ладушки. Информация идеально вписывается в мою теорию. Жена хана явно не просто так следит за мной.

— У меня есть очень выгодное предложения для вас, — улыбнулся, слегка ослабив давление ножа. — И оно одноразовое. Вы вместе с сыночком приносите клятву молчания обо мне, обо всём. А своим господам ответите, что не успели, и мы уехали.

Предложение простое — жизнь в обмен на сотрудничество. Выгодно обеим сторонам.

— Не… — снова дёрнулся монгол, когда я напомнил о присутствии ножа. — Я не предам страну.

В его глазах читалась непоколебимая верность. Что ж, такие люди заслуживают уважения, хоть и усложняют мне жизнь.

Так, ладно оставлю их помариноваться. Добавил немного яда для большей сговорчивости. Мои руки засветились зелёным, и магия тут же проникла в тела непрошеных гостей. Совсем немного — не убить, а лишь причинить боль. Доза, рассчитанная с аптекарской точностью. Я же тут «доктор» как-никак.

Подошёл к Жаслану. Монгол умирал, яд делал своё дело медленно, но верно. Тело его уже не дёргалось в конвульсиях, мышцы словно расслабились, обмякли. Кожа приобрела неестественный сероватый оттенок. Дыхание — редкое, поверхностное.

Сел рядом. Жаслан слабо повернул голову в мою сторону. Глаза, затуманенные болью, всё ещё сохраняли искру разума.

— Знаешь… — я наклонился ближе, почти интимно. — Не хочу тебя убивать. Честно.

— Ты… — язык Жаслана едва ворочался, слова выходили нечёткими, размытыми. — Ты спас эту тварь…

— Перевёртыш, — поправил я, — и да, это мой человек. Моя женщина, часть моего рода.

Жаслан попытался сплюнуть, но сил хватило лишь на то, чтобы по подбородку стекла тонкая струйка слюны.

— В вашей стране, — продолжил я, не обращая внимания на его презрение, — такое повсеместно. Рухи занимают тела, вы мучаете и создаёте перевёртышей. В отличие от ваших господ, я не ворую детей и не создаю из них… — сделал паузу. — Ну, ты понял.

Монгол молчал, глаза его сузились.

— Я веду себя прилично, почти эталонный дипломат, — усмехнулся, — а на меня нападают, пытаются убить моего человека. И кто стоит за этим? — наклонился ещё ближе. — Сука-рух послала, верно? Жёнушка сыночка хана?

Жаслан дёрнулся, словно я ударил его. Реакция была мгновенной, инстинктивной и очень информативной.

— У меня… — голос его прерывался от усилий. — Задание… Довести тебя.

— К кому? — подался вперёд, улавливая каждое слово.

— К сыну хана… — выдохнул монгол. — Не думал… что против тебя… действовать будут.

— Ты про этих? — указал на лежащих отца и сына.

Жаслан сглотнул с видимым усилием:

— Бужир и его отец не находятся во фракции Хадаан-хатун. Поэтому мы тут и остановились.

Я откинулся назад, словно удовлетворённый ответом. Информация складывалась в целостную картину. Внутренние интриги, фракции, борьба за власть — монгольский двор не так уж отличается от русского.

— Тебе нужен переводчик, — произнёс Жаслан неожиданно ясным голосом. — Мраз… Изольда… не сможет… какое-то время тебе помогать, как я понял.

— Предлагаешь свои услуги? — приподнял бровь.

— Моя миссия… тебя довести, — ответил монгол. — Если ты умрёшь… я не выполню…

— Рациональный подход, — улыбнулся в ответ. — Мне это нравится.

Жаслан попытался приподняться, но сил не хватало. Я смотрел на его мучения без всякого сочувствия, лишь с холодным расчётом.

— Ты… постоянно… нам помогаешь, — произнёс он с заметным усилием. — Капище… шаманка… сейчас…

— Оценил мою доброту? — усмехнулся. — Как трогательно.

— Но нужны… гарантии, — глаза Жаслана на мгновение прояснились.

— Клятва о молчании, — кивнул я. — Обо мне и обо всём, что связано со мной. Ты сделаешь вид, что ничего не было: никаких перевёртышей, никаких способностей, а я — просто русский дипломат.

— А ты… — Жаслан закашлялся, изо рта потекла тонкая струйка пены. — Выведешь яд?

— Разумеется, — пожал плечами. — Какой мне смысл в мёртвом переводчике?

Монгол несколько секунд смотрел мне в глаза, словно пытаясь увидеть ложь. Потом медленно кивнул:

— Я… принесу клятву.

— Повторяй, — склонился над ним, — клянусь молчать о русском дипломате…

Жаслан с видимым усилием повторял слова клятвы, каждое давалось ему с трудом. Пот струился по бледному лицу, пальцы судорожно сжимались и разжимались.

— … и никогда не раскрывать его тайн, — закончил он, выдохшись.

Я протянул руку к его шее. Источник отозвался мгновенно, магия потекла сквозь пальцы — тёплая, живая. Почувствовал, как яд откликается на мой зов. Маленькие частички, рассеянные по телу Жаслана, начали собираться, стягиваться к точке входа.

— Это… больно, — прохрипел монгол, выгибаясь дугой.

— Терпи, — холодно ответил я. — Или предпочитаешь умереть?

Последняя капля яда покинула его тело, собравшись на кончиках моих пальцев в маленькую, почти прозрачную сферу. Щелчком отправил её в сторону, где она растворилась в воздухе.

А теперь лечение. Сосредоточился на яде, нейтральной магии и силе затылочника. Моя рука вспыхнула красным. Перед этим проверил: шаманка вырубилась, а монголам сейчас не до этого. Мог бы и девушку так подлечить, но зачем показывать свои секреты? С охотником у меня клятва молчания, может быть, потом и шаманку исцелю.

Моя энергия прошлась по всем повреждениям от яда и всё исцелила. Чудо-доктор Магинский… Новая ипостась.

Жаслан судорожно вдохнул, словно человек, долго пробывший под водой. Цвет начал возвращаться к лицу, дыхание выровнялось. С видимым усилием он поднялся на ноги, покачиваясь, но не падая. Его взгляд, теперь ясный и острый, был направлен на меня. В нём читалось новое уважение, смешанное со страхом.

— Ты опасный русский, — хмыкнул мужик, растирая шею. — Для своего возраста очень хорошо скрываешь силу, ум и способности.

— Благодарю, — кивнул, принимая комплимент.

— Они пришли вдвоём, — продолжил Жаслан тише, оглядываясь на связанных монголов, — потому что решили, что ты обычный дипломат, который испугается местной власти. Могли привести местное войско, а это почти триста человек и два шамана.

— И ты теперь понимаешь, почему я предпочитаю… сдержанность, — улыбнулся в ответ. — Недооценка противника — классическая ошибка. Бужир решил, что я его не убил, потому что боюсь проблем. Это сыграло мне на руку.

Жаслан провёл ладонью по горлу, где остался след от моих пальцев.

— Что будешь делать с ними? — кивнул он в сторону отца и сына, которые наблюдали за нашим разговором расширенными от страха глазами.

— Это не от меня зависит, — пожал плечами, бросив холодный взгляд на монголов, — а от них. Я предложил сделку. Могу, конечно, просто убить…

— Позволь мне, — Жаслан шагнул к пленникам.

Подошёл к отцу и что-то начал шептать тому на ухо. Судя по лицу, тот сильно удивился. Хреново, что Изольды нет. Доверяю ли я Жаслану? Так же, как и он мне. Ладно…

Наблюдал за их разговором с неподдельным интересом. Язык тела говорил больше слов — напряжённые плечи отца, резкие жесты сына, взгляды, которыми они обменивались. Информация, не требующая перевода.

После того, что сказали моим гостям, они согласились на условия. Принесли мне клятвы молчания, и мы вроде как решили все вопросы. Вывел яд из их тел и убрал кинжалы. Даже пожертвовал одну бутылочку лечилки, а то ходить они не очень могут.

Лечебное зелье полилось на раны отца и сына. Жидкость зашипела, впитываясь в плоть, мгновенно начиная регенерацию тканей. Поскребали немного зубами от боли, но зато раны затянулись. Лица, изрезанные когтями Изольды, восстановились, оставив лишь тонкие белые шрамы — напоминание о встрече с перевёртышем.

Хозяева города покинули мои апартаменты.

— Нам нужно уходить! — заявил Жаслан, выпрямившись во весь рост. Его голос снова звучал твёрдо, уверенно. — Передам всё «правильно» Бату. Жди и будь готов.

Последняя фраза прозвучала загадочно. Что именно он передаст? К чему я должен быть готов? Впрочем, нет времени для уточнений.

Я остался один с монголкой, которая лежала на кровати. Зелья сделали своё дело, но она была ещё в отключке.

«Кто-то из вас хорошо знает монгольский?» — спросил я в пространственном кольце.

«Нет! То есть да, — начала Елена. Её голос в моей голове звучал неуверенно, словно она взвешивала каждое слово. — Мы можем говорить с акцентом и не полностью переводить, не так долго жили тут, как Изольда».

«Понял, — выдохнул. — Как она?»

«Отдыхает», — добавила Елена. Её мысленный голос был спокойным, уверенным.

«В бреду!» — подключилась Вероника, мгновенно опровергая слова сестры. В её тоне чувствовалась тревога.

Так, значит, состояние не такое стабильное, как хотела представить Елена. Это усложняет ситуацию ещё больше.

— Вот уроды! — улыбнулся, обращаясь к монголке. — Ты там как, жива?

Девушка резко вздохнула и открыла глаза. Шаманка что-то ответила неразборчивым, слабым голосом. Слова на незнакомом языке слились в неясный поток звуков. Будем считать, что да. В любом случае она уже не на грани смерти, а это главное.

Вот тебе и обучение. Когда уходили гости, то я выпустил вместе с ними монстров. Паучки рассредоточились по таверне. Смотрел через их глаза.

Трое двигались за Бужиром и отцом. Монголы шли быстро, почти бежали, часто оглядываясь. Лица их выражали смесь страха и решимости. Они явно спешили куда-то. Зашли в какое-то здание — небольшой деревянный дом на окраине поселения, ничем не примечательный снаружи, такой же, как десятки других. Паучки последовали за ними, заглянули в маленькие окна.

Там сидел какой-то монгол в возрасте. Волосы белые, как и борода. Одежда богатая, расшитая золотыми нитями. На пальцах — кольца с драгоценными камнями. Осанка прямая, взгляд — острый, пронизывающий.

Мои знакомые что-то сказали, размахивая руками, показывая на свои лица, где ещё недавно были глубокие раны от когтей Изольды. Правду они сказать не могут — значит, врут.

Судя по лицу старика, ему это не понравилось. Брови сошлись на переносице, глаза сузились. Он махнул рукой, и воздушный серп сорвался с ладони. Светящееся лезвие, сотканное из чистой магии, просвистело в воздухе. Раз, и красные полоски на шеях. Через мгновение две головы упали. Тела рухнули на пол, как марионетки с обрезанными нитями. Кровь хлынула на деревянные доски, растекаясь тёмной лужей.

А ещё он… засёк моих монстров, которые следили за всем этим представлением через окно. Голова старика резко повернулась, глаза уставились прямо на точку, где прятался один из паучков. Невозможно, никто раньше не мог их заметить. Но этот дед смотрел прямо на моего маленького шпиона, словно видел его невооружённым глазом.

Дал команду возвращаться. Всем! Нескольких оставил у входа и внизу. Нужно быть осторожнее, этот старик явно не обычный монгол. Маг? Шаман? В любом случае опасный противник.

— Так… — постучал пальцами по стене. — Столько возился с ними, чтобы не было проблем с дипломатической миссией, а их убили. Печёнкой чувствую, это только начало.

Голос прозвучал в пустой комнате, отражаясь от стен. Разговор с самим собой — старая привычка, когда нужно структурировать мысли.

«Кто это был? Почему он увидел моих паучков? Как? — вопросы роились в голове, требуя ответов. — Потом!»

Выскочил из номера.

— Жаслан! — крикнул я, выйдя в коридор.

Монгол тут же вылез из комнаты рядом вместе с Батом. Оба выглядели напряжёнными, готовыми к действию. Ладони — на рукоятях оружия, взгляды — настороженные, оценивающие.

— У нас, скорее всего, назревают проблемы, — дёрнул щекой.

— Что случилось? — Жаслан оказался рядом. Движения его были быстрыми, чёткими — профессиональные реакции воина.

Передал ему то, что увидел. Соврал, что сам направился следить за монголами. Мужик напрягся. Его лицо потемнело, челюсти сжались так, что на скулах заиграли желваки. В глазах промелькнула тревога.

Он ещё раз попросил описать, кого я видел. Внимательно слушал, кивая и хмурясь. Каждая деталь, которую упоминал, казалось, только усиливала его беспокойство.

— Белая борода, кольца на пальцах, золотая вышивка на одежде? — переспросил мужик, наклоняясь ближе.

— Да, — подтвердил я. — И взгляд… пронзительный, как у хищной птицы.

Судя по лицу, его они точно не ждали тут увидеть. Кожа Жаслана приобрела сероватый оттенок, словно вся кровь отхлынула. Он резко выпрямился, обменялся быстрыми взглядами с Батом.

— Белобородый… — прошептал Жаслан почти беззвучно. — Сам Наран-шаман здесь.

Бат выругался на своём языке — короткие, резкие слова, звучавшие, как удары хлыста. Он сжал рукоять меча, словно враг мог появиться в любую секунду.

Паучок на входе показал, что группа монголов в доспехах направилась в тот домик. Пять или шесть воинов — крепкие, хорошо вооружённые, двигались быстро, целеустремлённо. Явно по чьёму-то приказу.

— Нам нужно уходить! Сейчас! — настоял я, не повышая голос, но вкладывая в него всю срочность ситуации.

— Вниз! — кивнул Жалсан и передал что-то Бату. Короткая фраза на монгольском, произнесённая отрывисто, почти военным тоном.

Бат кивнул и метнулся по коридору, стуча в двери других комнат. Из каждой тут же выскакивали монголы — наши сопровождающие. Никаких вопросов, никаких возражений, только чёткие, слаженные действия людей, привыкших к опасности. Лица серьёзные, движения экономные, точные. Они не суетились, но и не медлили — каждый знал, что делать. За секунды оружие было готово, походные сумки — собраны.

Я вернулся в свой номер за вещами. Окно открыто, прохладный воздух вливался в комнату, колыхая занавески. Шаманки нет. Кровать пуста, только смятые простыни и пятна крови напоминали о недавней раненой.

— Да вы, сука, издеваетесь? Она же при смерти была… — процедил сквозь зубы, оглядывая комнату.

Как смогла встать и уйти? Зелья ускорили заживление, но не до такой же степени. И куда она делась?

— Русский, быстрее! — заглянул Жаслан. Его голос звенел от напряжения. — Собирается стража. Будем уходить с боем.