Двойник

ГЛАВА 4 КУЗИНА

Скай уже бывал на этом кладбище вместе с родителями. Оно находилось не так уж далеко от дома, возле деревушки Итон-под-Хейвудом — в самый раз для долгой воскресной прогулки. Памятная доска в старинной церкви сообщала, что первый викарий появился здесь в 1289 году — более семи веков назад. Днем слегка запущенный и заросший погост казался даже уютным, хотя становилось грустно при взгляде на детские могилы. Но в тот день печаль быстро рассеялась: слишком весело светило июньское солнце. Семья миновала кладбище и направилась к холму Уэнлок-Эдж, видневшемуся невдалеке, чтобы вернуться домой другой дорогой.

Скай никогда прежде не бывал здесь ночью. А сейчас еще и луна со звездами спрятались за облаками, так что лишь окна соседних домов слабо освещали дорожку к воротам, пролегавшую через густую тисовую рощу.

Он не знал, зачем пришел сюда. Может, просто хотел уйти подальше от дома, чердака со всем его содержимым и лесных зверей, изрекающих пророчества. С тех пор как Скай торопливо спрятал камни с тетрадью обратно в тайник и заклеил надрезы на крышке скотчем, он залезал наверх только раз — за духовым ружьем, чтобы пострелять в саду по яблокам, пока родителей нет дома. Говорящая норка, пылающие руны — хватит с него этой жути.

Старые ворота с трудом подались, но закрываться не хотели — железный засов никак не попадал в паз. Наконец справившись с ним, Скай на ощупь побрел туда, где сумрак тисовой аллеи сменялся непроглядной тьмой: громада церкви заслоняла дома, единственный источник тусклого света. Скай упрямо двигался вперед, выставив палку, предусмотрительно захваченную из дома. Он знал, что должен бояться, но почему-то вовсе не испытывал страха — ведь он уже столько раз крался в ночи, воображая себя разведчиком на опасном задании. Теперь он вырос из подобных фантазий, но былой азарт давал о себе знать.

Деревяшка что-то задела, и Скай замер, осторожно вытянув руку. Пальцы коснулись камня, исследовали гладкую поверхность и ровный край, затем остановились на аккуратных насечках. Буквы. Скай попытался на ощупь прочесть надпись. В кармане лежал коробок спичек, но Скай понимал, что лучше оставаться невидимым для посторонних глаз. В глубине души он по-прежнему разведчик, а те не зажигают огонь, пока не доберутся до укрытия. Ведь вражеские снайперы только этого и ждут!

Однако литеры на могильной плите не желали складываться в слова. Внезапно накатило неистовое желание во что бы то ни стало прочесть надпись, словно это и было целью ночной прогулки.

Скай прислонил палку к надгробию и полез в карман. Ветерок, едва дувший, когда он вошел на кладбищенский двор, теперь усилился. Взяв спичку большим и указательным пальцами, он плотно прижал ее к боковой стенке коробка и прикрыл ладонями, затем чиркнул. Пламя занялось с первого раза; Скай легонько постукивал головкой по картону, пока ярко-желтый язычок не окреп и не пополз вверх по древку. Лишь тогда он поднес его к могильной плите.

Так вот почему не получилось прочитать на ощупь! Это вовсе не буквы — по крайней мере, не английские. Ведь руны прежде всего служили условными символами, и сейчас свет упал именно на знак, напоминавший неровное зубчатое R.

Камни из сундука внушали Скаю страх, но загадочная эпитафия вызвала жгучий интерес. Он поднес огонек ближе к надгробию, с восхищением заметив, как красиво желто-голубые сполохи оттеняют красные насечки. Ощутив резкую боль, он разжал пальцы. Спичка упала на дерн, вспыхнула и потухла.

Скай торопливо достал следующую. Как красивы руны при свете пламени! Он вновь чиркнул — в темноте пролетела искра.

Справа послышалось громкое тяжелое дыхание. Подобно ледяному ветру, оно обожгло руку и мгновенно потушило занявшийся огонек. Вскрикнув, Скай подскочил и метнулся прочь — оступился, упал навзничь и принялся яростно взрывать землю ботинками в попытке уползти подальше. Скай перевалился через могильную плиту, скользнул по траве, стукнулся о камень и вдруг провалился в грязь. Густая, вязкая слякоть облепила ноги, в ноздри ударил сырой запах глины. А там, откуда доносился хрип, тьма словно уплотнилась. Дыхание, погасившее пламя, обретало плоть — в тусклом, призрачном свете клубился сгусток мрака. Скай ударился спиной о надгробие, с трудом передвигаясь в хлюпкой кладбищенской жиже. Перед ним высилось существо, закутанное в длинный плащ. Скай знал, что даже при свете дня не увидит под остроконечным капюшоном лица.

Снова послышался болезненный хрип — будто воздух заклокотал в полных воды легких; бульканье сложилось в слова:

— Принеси… Отдай их мне!

Длинный рукав колыхнулся, и костлявые пальцы потянулись к Скаю.

Должно быть, он проснулся от собственного вопля, а может, просто так сильно дрыгал во сне ногами, что грохнулся с постели. Спасаясь от истлевших рук, Скай перекатывался по полу, пока не наткнулся на преграду. Сообразив, что это не могильная плита, а деревянная стенка шкафа, он вскочил, бросился к двери и щелкнул выключателем.

Одеяло дыбилось среди мятых простыней, словно пирамида. Скай рывком стянул его на пол, заглянул под кровать и в шифоньер. Ничего не обнаружив, он снова улегся и натянул покрывало до самого подбородка. Как ни странно, ему быстро удалось заснуть.

Скай открыл глаза, когда солнце уже добралось до самых дальних уголков комнаты.

— Это сон, — произнес он вслух. — Просто очередной кошмар.

Скай еще немного понежился в постели, наслаждаясь теплом летнего дня и глядя в потолок. Дедово наследство занимало все его мысли. Каникулы начались, и теперь ничто не помешает раскрыть тайну морского сундука. Между прочим, нигде не сказано, что искать разгадку надо обязательно ночью, однако лучше подождать, пока родители уедут в магазин.

Улыбаясь, Скай сел и спустил ноги на пол, где накануне оставил кеды, — пятки глухо ударились о деревянные половицы. Он глянул вниз и недоверчиво потер глаза.

Обувь валялась под полуоткрытым окном. Скай закрыл его, наклонился и тронул подошву, но тут же в изумлении отдернул руку. Пальцы покрывала густая грязь, пахнущая глиной. От нее веяло могильным холодом.

— Дорогой, ты ведь помнишь, какой сегодня день?

Скай наблюдал, как мама снует по кухне, раскладывая еду по тарелкам. Она опять увлеклась вегетарианством, так что на завтрак была яичница с грибами и помидорами, хотя домочадцы предпочли бы сосиски и бекон.

— А что? — пробубнил Скай.

Он отхлебнул чай, который, впрочем, тут же пролил: отец вошел в кухню и от души хлопнул его по плечу.

— Эй! — возмутился Скай, но Генри лишь усмехнулся. — Так что за день сегодня?

— Каникулы начались…

— Ха! А то я не знаю!

— …Так что Кристин приезжает к нам на две недели.

Вот это новость! Скай подавил стон отчаяния, а Генри изобразил, будто болтается в петле, выкатив глаза и свесив язык. Как раз в этот момент Соня и обернулась.

— А ну прекратите, вы оба! — Она неодобрительно покачала головой и поставила перед сыном тарелку. — В чем дело? Раньше вы с Кристин были не разлей вода. Что между вами произошло, Скай?

— Она изменилась, — промычал тот, запихнув в себя гриб.

— А ты разве нет? И перестань говорить с набитым ртом.

Скай медленно пережевывал яичницу, пытаясь выиграть время. Нет, он-то остался прежним. Уж по крайней мере, в сравнении с Кристин. Юноша точно помнил, в какой момент произошел перелом.

Генри получил тогда работу в Абу-Даби, они всей семьей переехали в Персидский залив, и Скай не виделся с Кристин целый год. Ее как раз отправили в престижный интернат, потому что мать, сестра Сони, то и дело ездила в командировки, а отец давно умер. К тому же тетушка решила, что ее дочери пора стать настоящей леди.

Скай только посмеялся над этой новостью: ни один пансион не усмирит разбойницу Кристин. Он получал от нее множество электронных и обычных писем, которые только подтверждали: кузина и не думает сдаваться. Но послания приходили все реже, а потом связь и вовсе оборвалась.

Тем не менее Скай с нетерпением ждал встречи. К тому времени семья вернулась в Лондон, и он пошел в новую школу, где никого не знал — все немногочисленные друзья остались в Заливе. Он так скучал по Кристин! Ведь им всегда было весело вместе.

И вот в один прекрасный день она вошла в дом, и Скай сразу понял: все кончено. Буйная копна волос сменилась аккуратной укладкой. С умело подкрашенных губ слетали одни только едкие усмешки, не всегда доступные его пониманию. Изменилась даже манера речи — теперь Кристин говорила жеманно и нараспев. Впрочем, до бесед с братом она все равно не снисходила и целыми днями болтала по мобильному телефону с друзьями на затейливом школьном жаргоне.

Да, прошлогодний визит двоюродной сестры обернулся сущим кошмаром. Две недели после отъезда девушки Скай приходил в себя. Вытащить Кристин из дома было почти невозможно — она утратила интерес ко всем их любимым играм, разве что неохотно соглашалась выходить за покупками. А ведь ее шкаф и так ломился от нарядов! Казалось, хуже быть не может, но, когда кузина приехала на Рождество, Скай понял, что ошибался. На этот раз Кристин отказалась даже от вылазок в магазины и все неделю проторчала перед телевизором.

Он дожевал, но все еще не придумал, что сказать матери, поэтому отправил в рот новую порцию. Соня вздохнула.

— Надеюсь, ты все-таки проявишь гостеприимство. Девочке нужно развеяться. Она ведь сдала одиннадцать экзаменов на аттестат зрелости!

Одиннадцать?! Да девчонка просто выпендривается. Вполне в духе новой Кристин. Он всего на год младше, но вряд ли справится и с пятью…

Отец, видя, что Скай пытается скрыть досаду, состроил ему рожу и недоуменно воззрился на свою тарелку.

— Женщина, где моя кровяная колбаса? — воскликнул он с притворной грубостью.

— Ты знаешь, что сказал доктор, милый. — Соня бросила горошину сахарозаменителя в кружку мужа. — Тебе нужно следить за уровнем холестерина.

Тяжело вздохнув, Генри картинно схватился за сердце и вернулся к еде. Несмотря на тоску по жареному мясу, отец с сыном вмиг расправились с яичницей, а Скай съел еще и три тоста с арахисовым маслом. Покончив с завтраком, юноша отодвинулся от стола.

— И когда она приедет?

— Я встречаю ее на вокзале без четверти одиннадцать. Поедешь со мной?

— Не могу.

Чтобы избежать лишних расспросов, Скай выскочил из кухни. Раз до вражеского вторжения остается так мало времени, он проведет его в одиночестве.

Скай слышал, как вернулись мать с кузиной. Соня позвала его, но он прикинулся глухим и уткнулся в книгу. По лестнице проскрипели шаги, и дверь комнаты распахнулась. Кристин никогда не стучалась перед тем, как войти, но именно эта ее привычка раньше досаждала Скаю меньше всего.

Он знал, что сестра стоит на пороге, но не хотел оборачиваться, пока та не заговорит. В глубине души Скай все еще отчаянно надеялся, что две последние встречи были ошибкой, что сестра страдала временным помешательством, а теперь опомнилась; что старая добрая Кристин, как раньше, подойдет и скажет смешным голливудским голосом: «Ну, дружище, где бы нам схлопотать неприятностей?» — и тогда он схватит ее за руку, потянет из дома и покажет все свои тайники.

Однажды летом, когда семья Ская жила в Корнуолле, они развлекались плаванием на надувных матрасах — ловили волну и выбрасывались на скалистый берег; проигрывал тот, кто первым наглотается воды. В другом месте, осенью, парочка методично уничтожала заброшенный парник, стреляя по нему из духовых ружей и закидывая петардами. В Лондоне, за год до переезда в Абу-Даби, брат и сестра глухой ночью вылезали из окошка, карабкались на садовую ограду и отправлялись в путешествие. Секции забора соединялись между собой, поэтому не составляло труда пройти по верху до самого конца улицы, заглядывая по пути в чужие окна. Чего они только не видели! Забавные, нелепые, часто отвратительные сцены. За ними не раз гнались, обоим случалось оступиться и сверзиться вниз. Но они всегда следовали правилу, позаимствованному с какой-то киноафиши: «Не бросай товарища в беде». Поэтому напарник упавшего всегда возвращался, отвлекал разъяренного соседа или сторожевую собаку и подавал руку. Потом друзья укрывались в безопасном месте и надрывали со смеху животы.

— Хмм, — наконец подала голос Кристин, и Скай затаил дыхание. — Значит, в этот раз ты и правда переехал к черту на кулички.

Скай понятия не имел, что такое «кулички», но явно что-то нелестное. Особенно если произнести это слово скучающим тоном. Он вздохнул, поднял глаза и понял, что внешний вид Кристин вполне отвечает ее манере разговора. Скай всегда считал сестру хорошенькой, и кто бы не согласился, увидев белокурые локоны до плеч, синие со стальным отливом глаза под густыми, почти как у него самого — и уж, конечно, без малейшего намека на срастание, — бровями; кожу, которая, словно впитывая солнце, мерцала золотистым светом. Но васильковые глаза смотрели надменно, а чудесные полные губы кривились в саркастической усмешке. Нет, теперь Скай сомневался в ее красоте.

— Ну что, братец, — Кристин лениво прошлась по комнате и уселась рядом на кровать, — как поживаешь?

— Нормально.

Скай снова уставился в книгу и, кожей чувствуя взгляд кузины, попытался сосредоточиться на словах. Едва заслышав ее шаги, он схватил первый попавшийся том из стопки заданных на лето.

Она склонила голову набок, чтобы разглядеть название.

— Неужто вас заставляют это читать?

Скай твердо решил сохранять хладнокровие, но пренебрежительный тон сестры тут же заставил его занять оборонительную позицию.

— А мне нравится Диккенс.

— «Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время», — чуть подвывая, процитировала Кристин. — Так прекрасное или злосчастное? Что это за писатель, который и сам не знает, что имеет в виду?

Она хихикнула. Скай поморщился и уставился в текст. Смех Кристин тоже изменился — стал мелодичным, будто она брала октаву, пробегая по всем нотам от начала до конца и обратно.

Не получив ответа, Кристин вздохнула и подошла к окну. Как только кузина повернулась спиной, Скай украдкой посмотрел на нее. Довольно высокая для девочки, она немногим уступала ему в росте. Обычно сестра двигалась с томным изяществом; тем больше удивился Скай, заметив, как неуклюже она ступает. Он не хотел спрашивать, в чем дело, — по крайней мере, не собирался…

— Неудачный хоккейный матч? — не удержавшись, съязвил Скай.

Кристин обернулась не сразу, в ее глазах загорелся опасный огонек.

— Скай, поверь на слово, тебе лучше не знать, почему мне больно ходить.

— Это уж точно. Наверное, опять какая-нибудь девчачья придурь, — усмехнулся он, вновь уткнувшись в томик Диккенса.

Девушка не сводила с кузена глаз. Трижды прочитав одно предложение, Скай сдался.

— Ладно, — сказал он, изображая полное безразличие. — Что стряслось у тебя с ногами?

— У меня болят бедра, Скай, — произнесла Кристин с придыханием.

— О господи, — пробурчал юноша.

— Хочешь знать почему? — простонала она, подходя ближе.

— Да ты ведь лопнешь, если не расскажешь.

Кристин снова присела на краешек постели и понизила голос:

— В конце каждой четверти мы устраиваем состязание. Оно проходит в спальне, при свечах. В этот раз шла борьба не на жизнь, а на смерть. Но я победила!

Скай оживился — он любил всевозможные соревнования.

— Я б тебя сделал, — заявил он с вызовом.

Кристин рассмеялась.

— Сомневаюсь. В любом случае, братишка, нам с тобой не удалось бы потягаться. Это игра для девочек. — Она подалась вперед и перешла на шепот, так что Скаю тоже пришлось наклониться. — Двое сидят на стульях лицом к лицу. Остальные стоят вокруг. Потом задирают юбки до середины бедра.

Она показала, как именно, хотя на ней были джинсы. Скай уставился на воображаемый подол.

— А дальше…

Скай поднял глаза и встретился с кузиной взглядом.

— Что дальше?

— Мы по очереди делаем вот так. — Она медленно подняла руки и что есть силы огрела себя ладонями по ляжкам.

Раздался звук, похожий на выстрел из духового ружья. Скай подпрыгнул от неожиданности.

— Только шлепаем, конечно, не себя, а друг друга. Кто первый вскрикнет, тот и продул.

— Ну и… Ну и…

— Правда, здорово? — ликовала Кристин. — Я победила! Обыграла капитаншу хоккейной команды в напряженном финале.

— Ну и гадость! — Скай отодвинулся в угол кровати и опять схватился за книгу. — Вот извращенки! Девчонки вообще все чокнутые.

Снова этот музыкальный смешок.

— Да что с тобой, братец? Ты весь покраснел!

— Дуры, — буркнул он.

— Что ж. — Кристин встала и опять пошла к окну — как заметил Скай, уже гораздо грациознее. — По крайней мере, в нашей школе не соскучишься! А как насчет твоей? Бьюсь об заклад, тоска зеленая. С тобой хоть что-то занятное случилось за всю четверть? Небось, выкурил тайком сигарету за гаражом?

Полные губы снова насмешливо скривились.

И вдруг ужасно захотелось все ей рассказать. Даже не для того, чтобы заинтриговать, доказать, что его жизнь тоже полна приключений. Просто ему надо было с кем-то поделиться событиями последних дней. Скай не питал иллюзий насчет родителей — сочувственно кивая, те незаметно потянутся к телефону. Он и опомниться не успеет, как снова очутится в кресле психотерапевта, а ему до смерти надоели эти шарлатаны. К тому же он точно знает, что не сошел с ума. Взять загадочные встречи в лесу и на чердаке, случай в школе… Наконец, руны! Нет, что-то здесь не так.

Скай поднялся на ноги.

— Пойдем со мной, — сказал он. — Если, конечно, хочешь увидеть кое-что действительно занятное.

Кристин бросила на брата недоверчивый взгляд, однако, поднимаясь по лестнице, Скай услышал, что сестра идет следом.

— Это семейные фотографии?

Она накинула на плечи меховой воротник, и Скай с облегчением констатировал, что глаза-бусины потухли, а шкурка не проявляет никаких признаков жизни. Он собирался посвятить кузину в удивительные происшествия, но начинать с говорящей норки явно не стоило.

Он вернулся мыслью к альбомам.

— Не замечаешь ничего странного?

— Да нет.

Они уже просмотрели все снимки, и теперь Кристин открывала страницы наугад.

— Обычные фотографии из отпуска.

— Да, только нигде нет дедушки Сигурда.

— Чему тут удивляться? — пожала плечами Кристин. — Он бросил семью, когда моей маме было семь, а твоей, кажется, шесть? И почти сразу погиб. Наверняка бабушка возненавидела его. Лично я бы так и поступила. Моя мама никогда даже не упоминала о нем. А твоя?

— Очень редко. Говорит, что я немного похож на него.

Скай пролистал альбом до конца и открыл его на снимке, где бабушка с дочерьми позировала на фоне фьорда.

— Думаю, это он фотографировал.

— Это его тень? — Кристин внимательно изучила темный силуэт у ног юных сестер. — Возможно. И что дальше? Больше тебе нечего показать?

— Есть. Смотри, что я нашел!

Запустив руку в сундук, Скай вел ладонью по внутренней поверхности крышки, пока не нащупал скотч. Он потянул за предусмотрительно оставленный свободный край — раздался треск. Не успел Скай отлепить ленту с другой стороны, как из тайника посыпалось содержимое. Тетрадь и мешочек упали на дно сундука, со знакомым стуком.

— Ух ты! — воскликнула Кристин.

Она подалась вперед, насмешка с лица исчезла. Скай подал ей дневник и, пока кузина возилась с завязками, расстелил шелковый платок и высыпал на него камни.

— Это руны, — пояснил он.

— А то я не знаю.

Кристин взяла одну и поднесла к свету, падавшему из окошка. Символ напоминал букву «Н» с косой перекладиной; насечки сверкнули красным в солнечных лучах.

— Как красиво! Бабушкины?

— Думаю, они принадлежали Сигурду. Видимо, когда он ушел, Момо побросала его вещи в сундук. Все это прислали нам, когда ее не стало.

Оба ненадолго погрузились в мысли о покойной бабушке.

— Это ведь по-норвежски? — нарушил молчание Скай, указав на тетрадь.

Кристин пробежала глазами по строкам.

— Да. Но некоторые слова я вижу впервые: Турисаз, Вуньо, Дагаз, — прочитала она и глянула на тускло мерцающие камни. — Возможно, это названия рун. Точно, они повторяются: Турисаз, Райдо, Перто.

Загадочные наименования показались Скаю знакомыми. Он поглядел на дневник: да, Кристин открыла его на той же странице, что и ветер прошлой ночью. Он легонько похлопал по бумаге.

— Похоже на какой-то расклад. Что скажешь?

Кристин согласно кивнула.

— Я читала о рунном жребии. В школе мы часто гадаем на Таро, принцип один и тот же. — Она провела рукой по камням. — Руны или карты надо разложить в определенном порядке, и тогда они расскажут о прошлом или настоящем. Могут даже ответить на вопрос о будущем.

Помявшись, Скай все-таки решил во всем признаться:

— Я нашел руны из дневника и выложил рисунок…

Один за другим он отыскал знакомые символы и изобразил подобие креста.

— …Но как только прикоснулся к последней, — Скай опасливо указал на ромб с ножками, — меня словно током дернуло. Я отключился.

Кристин взяла руну и положила ее к первым четырем, завершив расклад. Ее лицо ничего не выражало, и Скай разочарованно перевел дух.

— И что дальше? — спросила она. — Как ты думаешь, эта комбинация открывает прошлое, настоящее или будущее?

Скай вспомнил слова лиса и норки.

— У меня такое чувство, что последняя руна, или даже весь рисунок, как-то связана с предками. Что, если этот расклад помогает вступать с ними в контакт?

— То есть вызывать мертвых? Круто! — Увлеченно нырнув в сундук, Кристин принялась простукивать стенки и крышку.

— Я уже все проверил. Больше там ничего нет.

— Не может быть.

Кристин высунула голову, в нетерпении кусая ногти, хотя от них и так почти ничего не осталось. Коротковатые пальцы, единственный изъян в совершенном теле, не отличались изяществом, и, судя по всему, кузина вознамерилась сгрызть их под корень. Не отыскав ни единого выступа или трещины, она отодрала с крышки скотч; затем занялась бумагой с изображением китаянки.

— Не верю, что Сигурд оставил свои руны просто так, без подсказки!

— Есть еще дневник, — напомнил Скай. — Я надеялся, ты сможешь его прочитать.

— Я неплохо знаю норвежский, но тут, похоже, какие-то технические описания. — Она потянула за край обивки. — Что это?

— Оклеечная бумага.

— Да нет, под ней. Посмотри!

Скай заглянул в сундук.

— Газета. Ну и что?

— Зачем она здесь?

— Наверное, сначала сундук оклеили газетами, а потом для красоты — китайской упаковочной бумагой. Не рви ее, Кристин! Мама не знает, что я тут рылся.

— Она сама-то сюда заглядывала?

— Вряд ли.

— Значит, не заметит разницы.

Девушка залезла в сундук по пояс, безжалостно обдирая стенки. Скай поморщился, услышав треск.

— Кристин…

— Ну и ну! Ты только глянь!

Она подвинулась, и среди обрывков Скай увидел черно-белый снимок. Солнечный свет не попадал на дно сундука, пришлось включить фонарик.

С фотографии смотрел мужчина в темной форме с блестящими пуговицами. В одной руке он держал фуражку с позументом, другой обнимал за талию женщину в пальто с норковым воротником — точно таким, как тот, что укрывал плечи Кристин. Впереди стояли две белокурые девчушки.

На миг воцарилось молчание, затем Кристин прочитала вслух:

— Сигурд Солнес с женой Осе и дочерьми Инге и Соней на церемонии его назначения капитаном торгового судна «Хардрада».

Как это чудно, впервые оказаться лицом к лицу с родным дедом. А еще удивительнее обнаружить в нем самого себя. Выцветшая газетная бумага скрадывала черты моряка, однако сходство с внуком не оставляло сомнений — те же глубоко посаженные глаза, длинный прямой нос, непослушные светлые вихры, которые Скай усмирял гелем, а Сигурд, наверное, маслом для волос. И самое главное, одинаковая манера держаться — выставленный вперед подбородок, взгляд на мир сверху вниз. Эта поза говорила о готовности принять любой вызов. Ская охватило странное чувство. Возможно, дело в том, что в момент вспышки Сигурд смотрел прямо в объектив, тогда как его жена и дочери отвлеклись; так или иначе, но глаза деда словно преследовали его. Подумалось вдруг, что они с кузиной не единственные исследователи; человек со снимка точно так же изучает их.

Зоркая Кристин углядела еще одну деталь, которую Скай сперва не заметил.

— Что это?

— Где?

— У него на лбу.

— Наверное, чернила растеклись.

Но Скай ошибался. Очевидно, Сигурда, в отличие от внука, совершенно не волновала судьба собственных бровей, поэтому те беспрепятственно слились воедино.

От лишних расспросов его внезапно избавили шаги этажом ниже. Брат с сестрой так увлеклись поисками, что не услышали, как Соня поднялась наверх.

— Скай, вы на чердаке? — раздался ее голос.

— Быстрее! — прошипел тот.

Скай дернул крышку сундука, и жестом приказал Кристин сделать то же самое.

— Судя по скрипу половиц, она уже у складной лестницы.

— Да, мам, уже идем! — крикнул Скай, что есть силы нажимая на упрямый металл.

Кузина справилась с задачей, но вторую распорку заело, и борьба с ней заняла лишнюю секунду. Только когда сундук захлопнулся, Скай осознал, что меха и альбомы остались снаружи. Он схватил шубу из серебристой лисицы, но слишком поздно — голова Сони появилась в люке.

— Скай! — воскликнула женщина с упреком. — Мы же договорились разобрать сундук вместе!

Повисло неловкое молчание.

— Это я виновата, тетя, — вдруг смущенно улыбнулась Кристин. — Брат сказал, что там хранятся меха и куча всего интересного, так что я не могла утерпеть!

Она подхватила норковый воротник и элегантно перекинула его через плечо.

— Как по-твоему, мне идет?

Соня рассмеялась.

— Еще как! Мама всегда надевала его на приемы. — Она улыбнулась воспоминаниям, потом глянула на мех в руках сына. — Скай, ты тоже решил примерить бабушкины наряды?

— Я не Скай, я дикий лис!

Набросив шубу на плечи, он разразился пронзительным лаем.

Мать снова улыбнулась.

— Вы даже не слышали, как я звала вас к столу. Может, прерветесь ненадолго? — Она хотела спуститься, но тут заметила альбомы. — Прихватите фотографии, посмотрим вместе после обеда.

Когда шаги стихли, Скай и Кристин уставились друг на друга — оба стояли в картинных позах, укутавшись в меха.

— Дорогой… — протянула Кристин с интонацией звезды черно-белого кино.

— Гав! Гав-гав! — ответил Скай, запрокинув голову.

Оба покатились со смеху.

Он снова поднял крышку, и сообщники запихали шубу с воротником в сундук.

— Насчет фотографий, — сказала Кристин, уже стоя на лестнице. — Это шанс разузнать про дедушку Сигурда. Нужно выкачать из твоей мамы как можно больше информации!

— Ладно, — ответил Скай, передавая ей альбомы.

Кристин спускалась первой, но он не сразу последовал за ней. Сидя у люка и невольно улыбаясь, Скай пытался вспомнить, когда в последний раз сестра говорила «мы».