Дворянин без титула

Глава 10

— Пётр Абрамович, а существует хотя бы черновой план того, как мы провернём столь захватывающую операцию? — задал вполне резонный вопрос Павел Исаакович.

Нужно заметить — очень важный вопрос. Я, например, с ходу могу предложить пяток вариантов осуществления дедовой задумки. При этом каждый следующий будет фантастичнее предыдущего. Поэтому мне хотелось бы услышать, что надумал старый.

— Едем в Ревель. Там хорошие люди и отца помнят, и меня хорошо знают. Обещали при надобности парусный баркас мне в аренду дать. В каждом письме ждут, да в гости зовут. Затем вы, — с этими словами дед вытянул палец в сторону Петра и Павла, — ведёте судно к финским берегам. Находим флейт, поднимаем со дна картины и возвращаемся обратно. Это вкратце.

Пипец, вот так всё просто и гениально! Просто обтекаю…

Я пока не спрашиваю, откуда деду известны координаты, где затонул флейт. Кто его знает, может его отец или он сам с капитаном этой самой «Фрау Мария» бухал и тот указал место на карте, где он корабль профукал. И даже в этом случае точка на карте вырастает в квадратные мили поиска. Учитывая точность существующих сейчас измерительных приборов и своеобразие местной картографии, то даже зная точные координаты можно всего лишь сказать, что судно лежит «где-то в той стороне».

В тех местах, где затонул флейт полно островов. Я знаю, около какого из них покоится судно. Так же мне (а точней сказать, Виктору Ивановичу, моему тульпе и ходячей энциклопедии) знакомы визуальные ландшафтные ориентиры, позволяющие существенно сузить область поиска. Так что неважно настоящие координаты у старика или нет. Я могу привести нас туда, куда нужно, но всё равно необходим гидролокатор. Желательно с функцией бокового обзора, какой был у финских драйверов, нашедших этот злополучный корабль.

А кто или что мешает мне сделать перл, заменяющий локатор? Я ведь буквально вчера примерно о таком читал в книге прадеда. Ветвь Движения работает, в том числе и со звуком. Значит нужен артефакт-сонар, который можно отпустить в воду, добавив в него узел, чтобы шла передача информации на сопряжённый перл из ветви Света. Этот можно будет и на голову надеть, чтобы меньше эссенции качать. Немного мудрено, но вполне осуществимо. К тому же контролировать придётся только сонар, поскольку он будет далеко от меня.

— Хорошо, допустим, найдём мы место, где лежит корабль, — прервал я свои размышления, — Что дальше? В тех местах глубины до ста пятидесяти футов. Нырять, как ловцы жемчуга? Так на дне Балтики даже летом температура воды всего пять градусов бывает. Костюм какой-то нужен, чтобы поверх шерстяных рейтузов и свитера можно было его надеть.

— Есть такой, — улыбнулся старик, — Брат Иван как-то раз с Чёрного моря привёз, когда в отпуск приезжал. Что уж флотские с ним делали, мне не ведомо, но костюм имеется. Правда от старости перл разрушился, который воздух для дыхания создаёт. Армейский он был.

— Как это перл разрушился, — не понял я. — Они же вечные.

Судя по тому, как посмеялись все присутствующие, я понял, что ляпнул что-то не то и далеко не всё знаю.

— Саша, ты слышал такое выражение, как перл-пустышка? — по-доброму улыбаясь, спросил дядя Павел.

Я прошерстил память предшественника. Да, такое словосочетание иногда звучало из уст военных, с которыми, чаще всего не выпуская из рук бокал, общался Пушкин в Царском Селе. Но что это означало он тогда, а я сейчас не смог понять. В чём мне и пришлось признаться.

— Для обычных солдат и матросов казна закупает самые дешёвые перлы, потому что их требуется много, — начал объяснять Павел Исаакович. — Самые распространённые для облегчения обмундирования. В нём находится простейший конструкт, но для того чтобы оставить рабочую площадь максимальной и при этом уменьшить количество эссенции для формирования, в перле оставляют пустоту. Вот такие перлы и называют пустышками. Век их короток. Год — полтора, от силы два. Простому солдату на дольше и не нужно. Мне так в армии один формирователь объяснил.

Примерно понятно и какой-то смысл в сказанном есть. Армии и флоту перлов нужно много, а количество колодцев и эссенции ограничено. Вот и придумали военные такой необычный способ.

В принципе, я уже примерно осознал уготованную мне роль.

Деду нужен артефактор. Возможно, мне же придётся и воду лезть, но я и не против. Есть у меня мыслишка. С «Фрау Мария» материальный выхлоп будет относительно небольшой.

Но кто сказал, что в Балтийском море только один корабль затонул? Я знаю ещё пару мест, где можно сокровищами поживиться. Например, относительно недалеко от «Марии» покоится галиот «Святой Михаил», с позолоченной каретой для Императрицы Елизаветы Петровны. Карета мне и даром не нужна, а вот золотые табакерки, инкрустированные драгоценными камнями, и прочие цацки очень даже пригодятся. В одно лицо я такую экспедицию не осилю. Так почему бы с родственниками не скооперироваться?

Откуда я координаты знаю, могут поинтересоваться родственники? Я, вообще-то, в Коллегии иностранных дел работаю. Там в архиве каких только записей не увидишь. Кто поедет проверять правдивость моих слов? Дед или дядья? Я вас умоляю. Их в тот архив не допустят, а и допустят, так там чёрт ногу сломит. Несколько лет можно рыть, и ничего не найдёшь, если не повезёт.

Пока же необходимо несколько артефактов из разных ветвей сделать, а где колодцы? Это сколько же я их искать-то буду?

Что-то такое я и высказал, пусть сумбурно, но вполне понятно.

Услышав мою печаль по источникам, дед подошёл к книжному шкафу и достал из ящика лист бумаги. Вернувшись к столу, старик положил бумагу поверх карты Балтики.

— Отец ещё при жизни умаслил царских лозоходцев по нашей земле пройтись, — ткнул Петр Абрамович аккурат в озеро Кучане посреди план-схемы окрестностей, — За актуальность схемы не поручусь. Все-таки немало лет прошло. Но думаю, проверить её стоит.

Млин. Дед. Я тебя обожаю. Схема колодцев — это покруче карты Балтийского моря. Я даже увидел колодец, который сам же и нашёл в имении бабушки. На схеме около него была пометка «БКД». Из пояснения к схеме было понятно, что так обозначается большой колодец движения.

— Дед, а существуют колодцы крупнее большого?

— Конечно, — кивнул старик в ответ. — Великие.

Чёрт. Если в большом колодце получился артефакт, который небольшие деревья с корнем вырывает и людей пополам шинкует, то, что можно создать в Великом? Перл мощностью в атомную бомбу? А сколько он будет стоить, если его для кого-то делать? Что-то у меня голова немного закружилась…

Очередным на сегодня удивлением стал висевший за ширмой водолазный костюм из потёртой толстой кожи. Рядом на полу стояли тяжелые на вид галоши, лежали груза, широкий кожаный пояс, медная манишка и шлем с одним иллюминатором спереди и квадратной коробочкой на затылке. Чем-то всё это мне напоминало всемирно известный классический водолазный костюм-трёхболтовку. Посмотрев внутрь шлема, я даже клапан-золотник обнаружил, на который водолаз регулярно давит головой, чтобы стравить воздух, поступающий по шлангу. В местном варианте атмосферный воздух предусмотрен не был, а значит, он создаётся артефактом и поступает в шлем из коробки на заднике.

В моём мире трёхболтовка используется до шестидесяти метров. «Фрау Мария» лежит на сороках. Стало быть, в этом костюме можно и картины достать. Само собой с глубины придётся подниматься по специальной схеме, иначе кессонной болезни не избежать.

За «кессонку» я не переживаю — Серёга декомпрессионную таблицу наизусть знает. Ещё бы потренироваться в глубоководных погружениях, но где? В Кучане самой глубокое место меньше четырёх метров. Первое что приходит на ум, так это выкопать шахту метров сорок глубиной и залить её водой, если сама подобно колодцу не наполнится. Но это бред. Нужно с дедом вопрос решать. Он местные окрестности лучше всех знает.

— Под Ревелем и попробуешь своё глубоководное погружение, — сходу определил меня дед в главные водолазы, услышав вопрос о тренировках. — У моих друзей на побережье дачи через одного. Чай найдут место поглубже.

— Тогда, кроме перла для дыхания на костюм ещё фонарь нужно сделать, — решил я выяснить, сколько колодцев мне позволит использовать старик, — На глубине ничего видно не будет на расстоянии в локоть.

— Знаю,– кивнул Пётр Абрамович, — Брат рассказывал. Ещё перл на усиление тела себе сделай. Если хотя бы на треть станешь сильнее, уже хорошо. Ты хоть и жилистый, но в таком костюме, да ещё и под водой лишним не будет.

Вот ведь старик. Не просит ему здоровье поправить, а требует, чтобы я себе сил прибавил. О таком я даже и не мечтал.

— И это, — поковырял дед ногтем костюм, — сделай перл на непромокание что ли. А то что-то мне эта кожа доверия не внушает. Вся скукоженная какая-то, как урюк. Не дай Бог где-то прохудится. Утопнешь ведь. Твоя бабка меня тогда со свету сживёт. В общем, схема у тебя есть. Делай. Если что нужно — спроси у меня или казачка с запиской зашли. Да, и ещё одну книгу возьми домой. В ней, как и в первой под сотню схем, да пояснений. Тебе это нужно, а для меня оно всё равно тёмный лес.

Я уже говорил, что обожаю деда?

На следующий день, после всех привычных утренних занятий и процедур, я снова направился к деду. Утро началось, как обычно: чашка крепкого чая, немного свежего хлеба с маслом и, конечно, позавчерашняя газета с последними новостями Пскова.

Однако мысль о том, что меня не оставит в покое местный урядник, не давала мне покоя. Его настойчивость и желание вполне понятны. Банда разбойников, которая обитает где-то неподалеку, вызывала вполне понятное беспокойство уже не только у него, но и у меня.

С Лёвкой сегодня мудрить не стал — у него разгрузочный день. Так что мы просто прогулялись по липовой аллее, иногда вращая руками на ходу, и исполняя наклоны корпуса.

Потом Льва отправил тренироваться с фонариком, а сам пошёл переодеваться, крикнув по пути конюху, чтобы он мне подготовил Рыжего к выезду. Хороший, мощный конь, хоть и своенравный. Он меня не вдруг признал, но несколько морковок и полковриги хлеба помогли нам наладить взаимопонимание.

Когда я приехал к деду, то к нашей встрече под традиционный чай тут же присоединились ещё два человека. Я не возражал. Оба брата Ганнибала с военным опытом: один из них, Павел, подполковник гусарского полка в отставке, а второй в вроде в уланах был. Я ещё накануне заметил, что Павел не просто военный, но он ещё и маг, причем не из последних, судя по его перлу, бросающемуся в глаза. Его магические способности, как я понял, были весьма значительными, что вызывало у меня одновременно и восхищение, и легкое беспокойство. Всё лишь от того, что я не знал, какого вида магию от него стоит ожидать.

Таиться я не стал и попросту пересказал им троим просьбу урядника. А заодно и про премию упомянул, что вызвало у моих двоюродных дядьев небывалый энтузиазм.

— Я же тебе говорил, что будет весело, а ты ехать не хотел! — толкнул Павел брата в бок, — Александр, мы в деле! Не поверишь, но у себя в Максаковом Бору мы от скуки на стены готовы лезть, чтобы развеяться.

— Погодите-ка, — насупился дед, — Вы тут с какого бока?

— Пф-ф. А то мы не в семидесяти верстах от тебя. Пусть уезд у нас другой, но тати и до нас могут добраться, а то и пограбят кого из гостей наших, или торговцев. Это я ещё про смертоубийство не упомянул. Нет уж, тут мы в своём праве, хоть и урядник со стороны оказался, — вступился за брата Пётр Исаакович, — Но к этому делу с пониманием нужно отнестись, а не так, как этот штафирка из полиции.

И тут оба брата пустились в полемику друг с другом, на ходу составляя планы и меняя состав предполагаемого отряда, да и дед не особо отставал, вставляя порой едкие комментарии или дельные замечания.

Они втроём спорили, обсуждали планы уничтожения банды, а я, наконец, осознал, что у меня есть возможность стать частью чего-то большего. Ход предстоящих событий мог изменить не только нашу жизнь, но и будущее всего уезда. Я внимательно слушал их разговор, стараясь запомнить каждую мелочь, ведь в этом обсуждении могла заключаться ключевая информация, которая поможет нам, Ганнибалам, восстановить величие славного Рода.

Павел говорил о том, как важно объединить усилия и использовать все доступные ресурсы, включая магию. Он делился своими стратегиями и опытом, который, безусловно, мог пригодиться в нашей предстоящей схватке. Я понимал, что с такими союзниками, как они, у нас есть шанс не только расправиться с разбойниками, но и восстановить спокойствие во всём нашем крае, где, судя по бабушкиным намёкам, намечаются брожения среди крестьян.

В этот момент я ощутил, что на горизонте замаячила надежда, и это давало перспективы на будущее.

— Уважаемые родственники! — вклинился я в паузу, которая возникла в виду наметившегося перекура, — А что у нас есть из огнестрельного оружия?

Ох, как у всех глаза-то разгорелись. Мужики — они и есть мужики. Им запах сгоревшего пороха и ружейного масла милей, чем ваниль женских духов.

— Есть у меня арсеналец. Может быть, не самый лучший, но смею заметить, вполне достойный, — первым похвастался дед, булькнув трубкой во время глубокой затяжки.

— У нас тоже кое-что с собой имеется, но лишь самая малость. Велите-ка слугам, чтобы ящик из наших дрожек достали. Тот, что под передним сидением, — пыхнул в ответ Павел Исаакович сигарой.

— Ты ещё пушку свою на дело прихвати, — хохотнул Пётр Исаакович, в свою очередь скрываясь в клубе сигарного дыма.

— «У него точно пушка есть. Из-за неё ему ссылку в Сольвычегодске на тюрьму Соловецкого монастыря поменяли. Городничий жаловался, что из окна своей комнаты Павел Исаакович "забавляясь, мог из пушечки по прохожим пострелять. В обращении иногда бывает хорош и весел, но часто выражения употребляет гордыя и дерзкия,» — процитировал мне Виктор Иванович некоторые детали из будущего моего дяди.

Хех, хорошо иметь тульпу, который много знает. В том числе и про будущую дядюшкину ссылку, которая вполне реальна, исходя из его характера.

Мда… Ляпнул как-то раз мой дядя завистнику-провокатору, из «старых армейских друзей», что наказание для декабристов слишком строгим вышло, и сам в ссылку уехал, как сочувствующий.

Но, надеюсь, в этот раз у дяди до ссылки дело не дойдёт.

Понемногу складывается у меня в голове план-гигант, и в нём каждый Ганнибал и Пушкин будет на счету. Найдётся дело и для парочки братьев, что от скуки на стены лезут и имения свои перезакладывают, раз от раза всё глубже залезая в долговую яму. Им стимул и цель дай — так они за это любого порвут. Отчаянной храбрости люди, но абсолютно не приспособленные ни к семейной жизни, ни к ведению хозяйства. Возложи на них защиту Рода, и любой противник трижды задумается, стоит ли ему связываться с такими отморозками. Одно слово — Ганнибалы.

Дед и Лёва — мои тайные козыри, которые надо будет правильно разыграть. Дед силён своим прошлым, а Лёвка — будущим. Связи того и другого сложно переоценить. Не в каждом Роду есть люди, которые могут до Императора достучаться, минуя чиновничьи препоны, а эти двое смогут.

И пусть картинка пока не совсем полностью складывается, но хотя бы цель ясна и перспективы понятны.

И для реализации таких смелых фантазий у меня начали появляться реальные доводы.

Дед свой арсенал показал.

Нет, я знал, что на полях сражений остаётся много оружия, и Наполеон, со своей армией до имения деда всего ничего не дошёл, по военным меркам и относительно того пути, который им уже был пройден. Впрочем, и трофейного французского, и нашего русского оружия у деда примерно поровну собрано. И им не один десяток людей можно вооружить, что тем, что другим. Причём, в ассортименте.

Дядька тоже похвастался. И пусть в его ящике не оказалось пехотных и кирасирских ружей, и даже егерских штуцеров, как в арсенале у деда, зато набор из шести кавалерийских пистолетов и пары гусарских мушкетонов выглядел очень убедительно. Зачем двум братьям столько стволов, я не понял, но раз возят с собой, то значит умеют ими пользоваться, а это уже радует.

Окончательный пазл сложился, когда дед карту с колодцами мне отдал, и дал понять, что все они теперь в моих руках.

Тем самым он довольно толсто намекнул, на ком теперь лежит вся ответственность за магию и её правильное распределение среди родственников.

Ему, старому, весело, а мне вскоре по тонкому льду идти. В том смысле, что нельзя делать ошибок под пристальным вниманием новоявленных родственников, которые меня сейчас чуть ли не под лупой изучают. И каждый мой шаг — это или успех, или неудача, от которых зависит, как мы с ними дальше отношения построим.

Стоит разок облажаться, и те же братья Ганнибал никогда не примут моего главенства над собой. А другого пути у ещё не состоявшегося Рода нет. Не вижу я никого, кроме себя, кто после смерти деда сможет у руля встать. Вот хоть убей…