Двигатель бесконечности

Сфолк

Корабль немедленно предупредил Сфолка о появлении в системе еще одного судна, и даже в пламени солнца он сумел сфокусировать на пришельце сенсоры эшетерского звездолета. И тут же узнал истребитель, где когда-то обитал Пенни Роял, тот самый, который едва не уничтожил Цворн и захватил потом Свёрл. На корабле находился человек Торвальд Спир. Судно зависло над каким-то планетоидом, отправив на поверхность шаттл. А затем, увеличив изображение еще немного, Сфолк увидел Пенни Рояла. Как Черный ИИ попал туда, он понятия не имел. Приборы регистрировали определенные феномены У-пространства, связанные с ИИ, но показания оставались неясными.

Когда появился второй корабль и принялся бомбардировать планетоид, Сфолк хотел увести свой звездолет, но тут сразу за пластинами, в которых увязли клешни прадора и которые служили пультом управления, вдруг материализовался черный бриллиант.

– Подожди, – сказал Пенни Роял. – Твое время придет.

И Сфолк стал ждать, внимательно наблюдая за развитием событий на поверхности, совершенно не представляя, чем всё разрешится. Ему показалось, что Пенни Роял вел себя так же, как занимавшие систему экстрим-адапты: стравливал противников забавы ради. Впрочем, он заметил, когда ИИ, не привлекая внимания дравшихся, переместился – сколлапсировал, слегка возмутив У-пространство. Правда, на короткое время ИИ появился на орбите планетоида, когда человек и метачеловек сошлись в финальной схватке, но дожидаться исхода поединка не стал.

Сфолк сразу понял, когда ИИ вернулся, – сенсоры сообщили о вторжении, система внутренней защиты включилась на полную, а в центре корабля, где-то под Сфолком, на миг открылись У-пространственные врата. Он даже понял, каково их назначение: врата перехватывали У-прыжковые снаряды, переправляя их в подпространство, и это было интересно, ведь прадоры не пользовались телепортами и о такой защите не думали. Однако врата, мигнув, отключились, и темное присутствие тяжело навалилось на сознание и тело Сфолка. Прадор понял, что сам становится кораблем. В то же время он продолжал следить за боем на далеком планетоиде и увидел, как тот пришел к завершению.

– Торвальд Спир убил второго, – прокомментировал он.

– Естественно, – откликнулся Пенни Роял и бросил в сознание Сфолка координаты.

Время было рассчитано устрашающе точно, когда Сфолк активировал двигатель, чтобы увести корабль от солнца, системы доложили, что величина запаса энергии достигла максимума.

– Потихоньку, – добавил Пенни Роял.

Иных указаний Сфолку и не требовалось – он просто запустил термоядерный двигатель и заскользил по периметру светила, манипулируя гравидвижками и силовыми полями, то закрепляясь в У-пространстве, то отталкиваясь от него. Ему больше не нужно было прикладывать усилия, чтобы понимать этот универсум, он просто чувствовал его, уже почти инстинктивно. Пройдя половину окружности, Сфолк разогнал корабль, и тот, вспыхнув на краткий миг, точно звезда, исчез, укрытый «хамелеонкой» (куда более совершенной, чем даже в Государстве). Прадор слегка заартачился, когда У-пространственный двигатель включился, по его мнению, слишком рано и слишком близко к столь обширному гравитационному колодцу, но тут же осознал, что ощущение неправильности связано с его прежними представлениями о том, как работают подобные вещи, и не имеет никакого отношения к шикарной машине, у руля которой он был сейчас.

Когда звездолет плавно скользнул в У-пространство, в центре управления возник Пенни Роял. Глядя на него, Сфолк осознал, что ИИ как будто вырос и что шипы на его поверхности находятся в постоянном движении. Он выглядел энергичным… почти возбужденным.

– Мое время пришло? – спросил Сфолк.

– Сосредоточься на овладении оружием, – велел ему ИИ. – Тебе потребуется полное понимание, если хочешь одержать победу.

Спир

Войдя в каюту, я почувствовал, что Сепия пытается восстановить связь наших форсов. Чтобы починить устройство, потребовалось некоторое время и помощь Рисс, но теперь всё работало. Помедлив, я дал разрешение на соединение, поскольку она уже доказала, что умела предпринимать меры предосторожности. Облокотившись на туалетный столик, женщина смотрела на меня, насмешливо улыбаясь. На Сепии была коротенькая юбка и обтягивающая, почти прозрачная блузка, она покрасила некоторые пряди в красный, сделала макияж, но мой взгляд все равно притягивала ее нога, обрубленная чуть ниже колена.

Автодок лишь вчера закончил работать с нами, но я был озадачен, узнав, что Сепия отказалась от протеза – хотя на борту они имелись. Она настояла на том, чтобы в ее каюте отключили гравитацию, и недавно загрузила в корабельную систему инструкции, позволившие одной из автофабрик сделать предмет, который я сейчас и принес. Это был сапог – только очень странной модели.

– Тащи сюда, – велела Сепия, подпрыгнула и уселась на стул возле столика. – Помоги мне надеть его.

Сапожок был изготовлен из гладких чешуек щитостекла, переплетенных затейливой сеточкой нанотрубок, и выстлан с изнанки разными метаматериалами. Доходил он до самого бедра и соединялся с кожей особыми липучками. Колено, голеностоп, ступня крепились на шарнирах и двигались как обычная нога. В сущности, вся эта штуковина была не толще настоящей ноги Сепии. Моторизированный сапожок мог управляться через форс. В каждой чешуйке имелись встроенные пластинчатые модули памяти и накопители энергии. Но внутри сапог был полым по всей длине, вплоть до того места, где находились бы пальцы, и я не знал почему.

Я наклонился к ней, протягивая «обновку». Женщина приподняла культю, и в этот момент я заметил весьма любопытную вещь. После ампутации автодок плотно закрыл место среза синтекожей, и обрубок оканчивался аккуратной круглой нашлепкой. Теперь же в центре кругляша явственно обозначалась чуть приплюснутая выпуклость, пронизанная красными капиллярами. На конце этого бугорка я различил ровный ряд из пяти маленьких узелков.

– Еще не понял? – спросила Сепия.

И я догадался. В Государстве за потерей конечности обычно следовало протезирование, а потом – выращенная в резервуаре или органически отпечатанная замена из собственных тканей реципиента. Были, однако, и другие методы… Но я решил не демонстрировать свою осведомленность:

– Может, объяснишь?

– Кроме весьма продвинутого нанокомплекса у меня есть некоторые интересные генетические поправки, унаследованные по материнской линии: комбинация нитей ДНК амфибий и плоских червей.

Она умолкла, позволяя обуть себя в сапожок. Я подтянул его повыше, так что верхушка почти касалась ее трусиков. Теплое бедро прижималось к моей руке, а когда я активировал липучки, это действие показалось мне интимнее всего, что я вытворял с кошечкой прежде.

– Но ты, конечно, знаешь, о чем я.

Трудно уклоняться от прямого ответа при столь близком контакте форсов.

– И долго? – спросил я.

– Когда мы доберемся до Панархии, нога уже вырастет, – объяснила она, – но еще несколько недель ей потребуется поддержка, пока кость не затвердеет.

– А мускулы?

– Ты не заглядывал в мой чертеж?

– Мельком.

– Постоянная стимуляция во время роста и после. – Она протянула руку и похлопала по новой пустой ноге-оболочке. – Без этого процесс занял бы больше времени, но все равно шел бы. Лет пятьдесят назад, после гадкой инфекции, занесенной одним инопланетным грибком, я носила подобный рукав.

Я выпрямился и отступил.

– И как тебе это нравится? – спросила она, тоже поднимаясь.

Как мне нравилось то, что моя нынешняя любовница частично плоский червь, частично амфибия и может отращивать утраченные конечности?

– Думаю, это здорово, – сказал я, – поскольку у нас тут нет приспособлений, чтобы вырастить или сконструировать тебе новую ногу.

– Ну и хорошо, а то некоторые считают это… неприятным.

Я протянул руку, приобнял ее за талию и прижал к себе. Поцеловал. Когда же мы наконец оторвались друг от друга, сказал:

– Я в некотором роде участвовал в разработке подобных вещей, а еще я чертовски счастлив, что ты жива.

Я поглядывал на кровать, но Сепия оттолкнула меня.

– Расскажи мне о Блайте.

Кошечка принялась расхаживать по каюте, испытывая эрзац-ногу. Сперва ее движения были резкими, дергаными, но скоро дело пошло на лад. Я заметил, что сила тяжести в каюте постепенно увеличивается.

– Интересная ситуация, – заговорил я. – Мистер Пейс был человеком многогранным. Он хотел умереть, хотел то ли убить Пенни Рояла, то ли вставить ему палки в колеса, но он, помимо прочего, был еще и художником.

Сепия глянула на меня с сомнением.

– Блайт долгое время находился рядом с Пенни Роялом. Он потерял свой корабль, фактически он потерял его дважды. Некоторых членов его экипажа убили. – Я умолк, стараясь припомнить всё, что рассказал мне капитан, когда я пытался нести Сепию, а он забрал ее у меня и сам дотащил до «Копья».

– В первый раз оказавшись на «Розе», корабле Блайта, Пенни Роял предложил капитану плату за услуги, хотя отказаться тот все равно не мог. Понимаешь, он уже сталкивался с Черным ИИ раньше и потерял из-за него свою команду. Платой оказались мемпланты – записи погибших членов экипажа. Позже ИИ передал ему и другие мемпланты, за которые капитан получил вознаграждение от Государства. – Я изумленно покачал головой. – Все жертвы Пенни Рояла, обитающие в шипе… возможно, некоторые из них гуляют сейчас где-то, живехонькие.

– Сложновато, – заметила она.

– Да, это точно… Потеряв еще одного товарища, потеряв второй корабль, «Черную розу», Блайт захотел разорвать все отношения с ИИ и в конечном счете оказался там, где мистер Пейс предоставил ему отличную возможность. Корабль Пейса нагружен скульптурами, которые он создавал всю свою жизнь. Мистер Пейс не хотел, чтобы коллекция пропала после его смерти, и нашел для нее покупателя в Государстве. Пейс устроил так, чтобы право пользования кораблем перешло после его смерти к Блайту – пользования, но не собственности. Коллекция и покупатель готовы. Если Блайт доставит коллекцию в Государство, покупателю, который оказался планетарным ИИ, то получит всю сумму платежа и корабль в свое полное распоряжение.

– А он отправился с нами на Панархию…

– Да, но я же сказал, он опять потерял членов своего экипажа. Он думает, что их, наверное, тоже записали и что он сумеет получить их мемпланты у Пенни Рояла.

Сепия остановилась и уставилась на меня:

– Ты проверял?

Меня как обухом по голове стукнуло. Конечно, я мог проверить. Похоже, все жертвы Пенни Рояла и многие из тех, кто умер потом, в результате его действий, были записаны в шипе. Я мог выяснить, там ли Бронд, но остальные?

– Дела несколько усложнились…

– Да неужели? – Женщина присела на край кровати.

– Есть такой аналитический ИИ по имени Брокл…

– Расскажешь позже, – она похлопала ладонью по простыне, – много позже.

Амистад

– Я могу открыть врата только туда, куда их открывали раньше, – произнес Свёрл, – и, похоже, это будет проход лишь в одну сторону.

– Что?

Свёрл показал на Ткача, сидевшего на своей платформе.

Амистад отлетел от Свёрла, включил внутренний двигатель Маха, гравидвижок, и обнаружил, что вполне может перемещаться, если приспособится к странному «завинчивающему» эффекту. Спустя минуту он уже висел в вакууме перед платформой Ткача.

– Только Масада, – сказал Ткач через коммуникатор.

Едва сдерживая разочарование, Амистад вежливо поинтересовался:

– Почему?

– Текущие проблемы, – отмахнулся Ткач.

Он расслабленно растекся по платформе и время от времени пошевеливал что-то на своем чудном грибовидном интерфейсе управления.

– Слушай, – сказал Амистад. – Пенни Роял отправился на Панархию, чтобы в некотором роде… подвести итог с Торвальдом Спиром. Брокл собрался проследить за прибытием Спира, убедиться, что Пенни Роял там, – и напасть на них. Ладно, сомневаюсь, что в физическом смысле удастся причинить вред Пенни Роялу, но как насчет Спира? Если Спир погибнет, ИИ может решить, что дергаться уже не стоит, и пустит всё на самотек.

Амистад специально придерживался этой аргументации, полагая, что Ткач не станет заботиться о единственной человеческой жизни.

– Пенни Роял не передумает.

– Есть еще одна критическая точка, – заявил Амистад.

Большой уткотреп наклонил голову, словно любопытствуя.

Амистад повел клешней, будто обводя окружающую их сферу.

– Эта конструкция и оберегающее ее замкнутое силовое поле создавались, чтобы увести Пенни Рояла за горизонт событий, в Лейденскую воронку. А учитывают ли технологические параметры, что сфера в этот момент будет обстреливаться из самого смертоносного оружия, каким только обладает Государство?

Ткач мрачно повесил голову:

– Это ее уничтожит.

Уничтожит?

Обескураженному Амистаду потребовалось несколько микросекунд, чтобы вернуться в обычный режим.

– Так позволь Свёрлу открыть врата еще куда-нибудь, кроме Масады. На Землю, например, и притащим сюда государственные силы. – Амистад махнул клешней в сторону мерцающей рамки. – Эта штука достаточно велика, она пропустит и штурмовики, и истребители средних размеров!

– Ты забыл о том, что сфера замкнулась.

– Так проделай в ней чертову дыру!

– Нет, – ответил Ткач. – Выход только через телепорт и только на Флинт.

Амистад колебался. Чего-то Ткач недоговаривал. Может, у него была причина, по которой он не хотел запускать сюда корабли Государства? Какой-нибудь пока скрытый мотив? Может быть Ткач, создав сферу, ждал окончательного расчета, чтобы полностью доделать треклятую штуковину?

– Интересно, – проговорил Амистад, убедившись сперва, что всё его оружие готово к бою и в случае чего выстрелит через долю микросекунды, – насколько глубок и широк должен быть разрыв пространства-времени, чтобы пошатнуть твою собственную позицию в этой Вселенной?

Ткач потянулся к своей перевязи с инструментами и кончиками двух когтей извлек непрочную на вид штучку, похожую на улитку внутреннего человеческого уха, сделанную из стекла и голубого металла. Этим приборчиком он сбил двух дронов-разведчиков на Масаде. Амистад отпрянул, активировав внутреннюю защиту. Любопытно, какой бы была реакция государственных ИИ, если бы он ненароком испепелил единственного живого представителя расы эшетеров?

– Я останусь только в форме записи, – сказал Ткач, – потому что мое существование обусловлено появлением человечества на Масаде.

– Что?

– Парадокс уничтожит и прадоров, и людей.

– Это по твоим словам. Уверен, что равновесие не сместится хоть чуточку, но в твою пользу?

– Нет. – Существо пожало плечами. – Впрочем, мою расу парадокс не затронет – слишком она далека.

Да так ли это?

– Слушай, – Амистад решил больше не вилять, – почему ты не хочешь, чтобы сюда прибыли государственные силы?

– Сферу нельзя расплести, – ответил Ткач.

– Тогда выпусти на Землю меня – и мы воспользуемся телепортом «Истока».

Ткач покачал головой; похоже, разговор утомил его.

– Ты еще увидишь, – произнес он.

Уткотреп отпустил свое устройство, и то, медленно вращаясь, воспарило над его головой – и Амистад обнаружил, что летит прочь от Ткача, несмотря на то что успел включить в противофазу оба своих двигателя. А когда он попробовал снова приблизиться к существу, вокруг него резко сомкнулась сфера, потащившая дрона в сторону. Он понимал, что если сейчас выстрелит, то причинит больше вреда себе самому, чем этому силовому полю. Перед ним маячили врата телепорта, интерфейс мерцал и подрагивал. Поле толкнуло его в рамку – и отключилось.

Амистад, движимый первоначальным импульсом, пролетел насквозь, угодил в объятия слабой гравитации спутника – и заскользил по гладкому полу из искусственного кварца, отдирая из него каменные чешуйки.

– Тут одной полировки будет недостаточно, – заметил ИИ телепорта Флинта, когда Амистад, развернувшись, бросился обратно к вратам – и, не добравшись до мениска, врезался в силовое поле.

– Плохая идея, – сказал ИИ. – Та сторона закрылась сразу после твоего прохода, и даже если бы ты ухитрился войти, то остаток вечности провел бы в У-пространстве.

– Черт, – рявкнул Амистад, – мне нужно поговорить с Землей-Центральной.

Отступив от телепорта, он развернулся, озирая круглое помещение со множеством дверей, регистрационными стойками и редкими магазинчиками. Здесь бродили техники в синей спецодежде, выглядевшей почти что религиозным облачением. Встречались и путешественники – одни сидели в отгороженных низкими стенами кафе и ресторанчиках, другие ходили по магазинам. Просканировав пространство за пределами зала, Амистад обнаружил, что казармы пусты и кораблей на поверхности нет. Несколько судов находилось в ближнем космосе, но военных среди них не оказалось.

– Не может быть, что это – всё, что есть.

– Как, полагаю, общеизвестно, мы согласились удалить из системы все военные объекты.

– Да, но…

– И соглашение контролируется.

– Вот именно, – вмешался знакомый голос.

Амистад резко развернулся, еще сильнее испортив бесценный пол ИИ Флинта, и едва не наткнулся на внезапно возникшую возле него фигуру. Сообразив, что сидевший перед ним крупный уткотреп – голограмма, дрон поспешно отключил оружие.

– Ты был терпим на своем прежнем посту смотрителя Масады, – сказало воплощение эшетерского ИИ, физически находившегося сейчас на поверхности Масады. – Однако, поскольку Ткач, терпевший тебя, здесь отсутствует, а мои инструкции как временно исполняющего обязанности предельно точны, ты должен немедленно уйти.

– Почему? – спросил Амистад, уже зная ответ.

– Потому что ты – военный объект.

Амистаду очень хотелось оспорить данное утверждение, но он прекрасно помнил договоренность между Государством и Ткачом. Если он не уйдет, тогда Государство лишится здесь даже опорного пункта, и способ лишения может быть весьма мучительным. Подтверждая это, эшетерский ИИ запустил видеозапись. Гигантский белый капюшонник застыл в боевой стойке возле созданной им замысловатой скульптуры из костей. На этот раз кости были старые – не недавно обглоданные останки одной из его жертв. Что ж, угроза ясна. Если Амистад не уберется отсюда как можно скорее, эшетерский ИИ пошлет самого Техника.

– Отправь меня на Арвис, – сказал Амистад ИИ Флинта.

– Годится, – ответил тот.

Амистад двинулся к телепорту, и силовое поле, мигнув, отключилось. Он подошел к интерфейсу – и прыгнул, вновь оказавшись в невесомости. Здесь введенный в строй военный телепорт просто дрейфовал в вакууме. Врата представляли собой восьмиугольник трех с небольшим километров в поперечнике, когда-то они использовались для того, чтобы швырять в прадоров астероиды. Делая поправку на дефицит электромагнитного излучения от далекой двойной звезды, красного карлика, по орбите которого вращался телепорт, Амистад принялся озирать окрестности.

Флотилия из двадцати ударных кораблей, подобно сонным воронам, застыла в полутораста километрах от него. Сбоку жались пять истребителей. Ромбовидный дредноут длиной в восемь километров явно не мог попасть сюда через телепорт. А меж тем система поражения, установленная на вратах, была включена, и Амистад знал, что на него направлено достаточно орудий, чтобы за одну микросекунду превратить его в струйку пара.

– Данные, – раздалось требование.

Знакомый тон, знакомая манера – Земля-Центральная подключилась самолично и говорила с дроном напрямую. Амистаду понадобилось целых две секунды, чтобы составить конспект событий и выслать его. Но прошло еще пять секунд, прежде чем Земля-Центральная ответила, подтверждая то, о чем он догадывался с тех пор, как перестал занимать должность смотрителя Масады, – поскольку он был развращен Пенни Роялом и несмотря на последующую проверку аналитическим ИИ, ему все равно не доверяли.

– Военное реагирование на Брокла не будет эффективным, – сказала Земля-Центральная. – Телепорт «Истока» слишком мал. Вмешательство не требуется.

– Это жестокость, – ответил Амистад.

– Это необходимость.

– Нет, я так не думаю. – Амистад пытался сдержать ярость. – Я думаю, это трусость. Вы знаете, насколько опасен Брокл, но отказывались выступить против него прежде, чем он стал серьезной проблемой. Отказывались, потому что нельзя было официально признать его виновным. Но вы подсунули ему способ изобличить себя. Сколько народа находилось на борту «Высокого замка»?

– Шестьдесят три единицы, включая все искусственные формы.

– Итак, вы увидели, что Пенни Роял и Брокл – про* блемы, одна из которых решит другую. Вы подтолкнули Брокла отправиться за Пенни Роялом, подсказали самые действенные средства, причем, приобретая эти средства, он полностью запятнал себя.

– Да.

Кстати, об отрицании вины на основании незнания последствий, – добавил Амистад, в сущности, для себя самого. – Если бы Пенни Роял вернулся на Погост, вы не смогли бы послать туда военных – это вызвало бы проблемы с прадорами.

– Верно.

– Надо было уничтожить Брокла, когда он еще сидел на «Тайберне».

– Ты ошибаешься. До его добровольного заключения на «Тайберне» ситуация с Броклом обстояла так, что если бы он не согласился на лишение свободы, попытка захватить его повлекла бы за собой тысячи смертей. На «Тайберне» ему всегда было доступно глубокое сканирование, и он в любой момент мог активировать корабельный двигатель. Уничтожить его, когда он находился там, было невозможно: «Тайберн» одновременно являлся и его тюрьмой, и средством освобождения. Если бы мы предприняли что-нибудь, он бы бежал и обратил свои силы против Государства, со временем став таким же опасным, как Пенни Роял.

– А сейчас он что, не опасен, когда контролирует и «Высокий замок», и государственную флотилию? – Амистад обнаружил, что его оружие снова активировалось; ему было по-настоящему трудно сдерживаться и не разнести что-нибудь. А тут это равнялось бы самоубийству. – Вы что, не знали об источнике сообщений, перехваченных «Истоком», до того, как побудили Брокла отправиться за Пенни Роялом, не знали?

– Не знали.

– Если Брокл одолеет Пенни Рояла, мы все окажемся в дерьме. Нужно что-то делать.

– По нашим расчетам, победит именно Пенни Роял, а Брокл потерпит поражение, возможно – окончательное.

– Возможно! – воскликнул Амистад и, помолчав, добавил: – Значит, если Пенни Роял не разберется с Броклом, вы пошлете тяжелую артиллерию?

– Проблематично.

– Что?

– Если Брокл отступит на Погост, что весьма вероятно, мы не сможем его преследовать. В настоящий момент у нас с Королевством достаточно напряженные отношения.

– Почему?

– Использовав флот, Брокл уничтожил много кораблей Королевского Конвоя.

– Значит, преследовать Брокла нельзя, чтобы не нарушить соглашения. Брокл, командующий маленькой государственной флотилией на Погосте, – уже нарушение. Очевидно, король выставит против него новые корабли, тоже нарушив договор. С этими кораблями Брокл тоже расправится, потому что у прадоров нет защиты от У-прыжковых снарядов… Вы что, просто облажались по-крупному или пытаетесь возобновить войну с прадрорами?

– Ситуация разрешится удовлетворительно, – заявила Земля-Центральная. – А ты должен покинуть эту территорию.

– Удовлетворительно? Если Пенни Роял не получит свое прощение, вы уверены, что он войдет в черную дыру, а?

– По нашим расчетам – войдет, несмотря на смерть Торвальда Спира…

– А что по поводу Флейта и Рисс…

– Они не забыты, – ответила Земля-Центральная. – Учтена и женщина Спира по имени Сепия.

Амистад соображал быстро и понял: Земля-Центральная уверена, что Пенни Роял войдет в черную дыру Лейденской воронки несмотря ни на что, и знает, чего хочет Черный ИИ от Торвальда Спира. Однако главный ИИ Государства сомневался, выступит ли Пенни Роял против Брокла. Ситуация начала проясняться. Земля-Центральная знала об «Истоке» задолго до того, как Амистад понял, что происходит. Земля-Центральная знала, что Брокл непременно отправится следом за Пенни Роялом и что результатом этого станет провал попытки Черного ИИ искупить свои грехи и, возможно, смерть Торвальда Спира. Из-за неудачи, из-за гибели человека Пенни Роял непременно схлестнется с Броклом и уничтожит его, прежде чем войти в черную дыру. Запутанные проблемы двух опасных отступников-ИИ решены, флотилия, расстрелявшая корабли Королевского Конвоя, ликвидирована сама. Всё аккуратно разложено по полочкам, все вопросы решены.

Если бы в брюхе Амистада теснились не плотно скомпонованные схемы, а живые кишки, его бы сейчас стошнило. И сдерживаться он уже не мог:

– Сволочи!

– Твой курс таков, – равнодушно сообщила Земля-Центральная. – Отправишься на Чейни‑III и будешь ожидать там нового исследования аналитического ИИ.

Земле-Центральной удалось выманить Брокла с «Тайберна», удалось вынудить его обличить себя, удалось свести его с Пенни Роялом. А что еще? Гибель кораблей Королевского Конвоя… не часть ли это какой-нибудь крупной игры против прадоров? Амистад подозревал, что так и было. Земля-Центральная выставила напоказ свои силы – якобы против Пенни Рояла, – заодно недвусмысленно продемонстрировав прадорам государственное военное превосходство. Как же похожи самые продвинутые ИИ. Все они затевают мудреные игры с жизнями меньших собратьев: и людей, и прадоров…

Амистад включил внутренние движки и поплыл назад к телепорту, роясь на ходу в своих обширных хранилищах компьютеризированной боевой техники, разрабатывая планы оперативного реагирования и в мельчайших подробностях припоминая всё, что знал о телепорте на Чейни‑III. В одном он был уверен твердо: черта с два он задержится на этой планетке надолго.

Брокл

Четыре разрывных снаряда сдетонировали в У-пространстве. Одновременно с приходом гравитационной волны в соответствующих точках реала, у самого силового поля, оберегавшего гигантскую сферу, взорвались четыре имплозивных ПЗУ. Взрывы расплылись по защитному полю радужными кляксами. Сфера завибрировала, поле слегка деформировалось, сделавшись местами темно-янтарным. Потом ударили атомные лучи, фокусируясь в основном на коричневатых пятнах. Если допущения Брокла верны, подпространственный виток, абсорбирующий энергию, перегрузит локальное У-пространство, и телепорт на мгновение отключится. Именно в эту точно рассчитанную секунду в самом центре сферы материализуется У-прыжковый снаряд, оснащенный гигатонным ПЗУ.

Но ничего не случилось.

Прочно обосновавшись во всех кораблях государственной флотилии, Брокл наблюдал через миллионы сенсоров. В его распоряжении было самое мощное, ультрасовременное государственное оружие – а он закипал от разочарования. Сфера казалась непроницаемой. Косяк его единиц, число которых на одном только этом корабле достигло девяти сотен, кружил по пещере, образовавшейся на месте, где раньше располагались каюты-люкс «Высокого замка», истекая злостью и плюясь электростатикой. Броклу хотелось разрушить что-нибудь, но под рукой ничего подходящего не было – даже анфилада уже подверглась переработке, и материалы пошли на создание новых единиц Брокла.

– Промах, – раздалось из коммуникатора.

Брокл тут же метнул в канал вирусы: самоорганизующихся червей, смертоносную компьютерную жизнь, сопоставимую в виртуальном мире с самим Броклом.

– Ты ведь знал, что это не сработает, – продолжал Свёрл.

Броклу очень хотелось разорвать связь с бывшим прадором, но это сразу обернулось бы поражением, поскольку канал мог в конечном счете обеспечить проход внутрь сферы. Отчаянным усилием он взял себя в руки. Да, отправлять всё сразу было глупо и в любом случае затронуло бы только Амистада, потому что дрон верил Гарроте. Когда Свёрл снова открыл канал, Брокл решил ограничиться малыми порциями, из которых потом, вероятно, получится собрать что-то весьма опасное. Хотя – он перепроверил – времени могло и не хватить. До Лейденской воронки оставалось всего десять световых минут, и при нынешних темпах сфера достигнет ее через два земных дня.

– Значит, ты собираешься сидеть внутри, когда шарик полетит в черную дыру? – спросил Брокл.

– Думаю, нет, – ответил Свёрл. – Ты же знаешь, у нас тут есть телепорт.

– Так что же ты медлишь?

– Я жду Пенни Рояла.

– Который явится через телепорт?

После едва уловимой паузы Свёрл ответил:

– Полагаю.

Отсюда Брокл сделал вывод, что Свёрл точно не знает, как именно собирается прибыть Пенни Роял, но знает что-то другое и не хочет выдавать ни своего неведения, ни своей осведомленности. Неважно. Успокоившись, Брокл стал выяснять, почему не удалась его прошлая атака. Он сделал предположение насчет того, что трудно оценить: виток У-пространства под сферой пока не загрузился на полную и легко впитывал энергию, не перенапрягая локальное подпространство, так что помех в работе телепорта не возникло. Однако чем ближе к черной дыре, тем больше загрузка и тем больше вероятность, что план А сработает. У горизонта событий загрузка достигнет максимума…

В этот момент Брокл испытал очередное прозрение из тех, что являлись ему по мере роста всё чаще и чаще. Все его единицы занялись расчетами – с такой интенсивностью, что некоторые из них, перегревшись, начали лучиться. Закончив, он пришел к выводу, что с полной математической достоверностью на горизонте событий виток обернется на все триста шестьдесят градусов, что приведет к взрыву силового поля. Это было так же верно, как и то, что звездолет, который ускоряется в реальном пространстве, достигнув скорости света, обретет бесконечную массу. Какое-то количество энергии должно быть отправлено вовне, минуя поле и У-виток. Телепорт для этого не подходит. Следовательно, на горизонте событий силовое поле придется отключить, давая выход энергии. Ну конечно, потому-то сфера построена такой прочной – чтобы, пусть и короткое время, самостоятельно противостоять приливным силам черной дыры.

Брокл размышлял дальше. Насколько он понимал, Пенни Рояла пока в сфере не было. Лежащий в основе У-виток, дойдя до своих пределов, сделает невозможным доступ внутрь кроме как через У-пространство, хотя уйти, наоборот, будет нетрудно. Брокл знал, что у ИИ есть свои способы путешествовать сквозь У-пространство, в сущности, он уже начал понимать, как ему самому перемещаться таким образом. Однако Черный ИИ не попадет в сферу, подобно У-прыжковой ракете, потому что телепорт поступит с ним в точности как с подобными снарядами. Ему придется воспользоваться вратами, а из-за витка наверняка потребуется какая-нибудь привязка к реальному пространству внутри сферы. Пожалуй, именно это и скрывал Свёрл.

И тем не менее – телепорт. В практическом смысле телепорты являлись закрытой системой – туннелем сквозь У-пространство с непроницаемыми стенками, – а значит, Пенни Роялу, в полном своем объеме, придется где-то выйти в реал, а потом войти во врата, чтобы добраться до сферы. Конечно, вот почему он угнал «Синего кита» с тремя эвакуационными телепортами на борту. И в какую бы точку реала он ни перенесся, чтобы потом отправиться в сферу, эта точка – еще одно уязвимое место…

Но и это неважно.

Похищенные телепорты могли находиться сейчас где угодно, и вероятность того, что Броклу удастся обнаружить их, – ничтожна. А вот когда сфера доберется до горизонта событий, тогда у него появится шанс. Пенни Роял будет уже внутри, и в этот момент Брокл обрушит на сферу всю огневую мощь государственной флотилии. Если силовое поле отключится для сброса энергии, сфера будет уничтожена. Если не отключится, виток перейдет за точку восстановления и поле схлопнется, раздавив и сферу, и Пенни Рояла.

Броклу и делать-то ничего не требовалось – только подождать.

Спир

Когда по прибытии я начал просматривать через форс данные с сенсоров, меня охватило ощущение дежавю. Однако на сей раз воспоминания принадлежали не кому-то другому, а мне самому. Панархия лежала впереди, совсем близко – похоже, Флейт навострился рассчитывать У-прыжки. Всего час полета на термояде и рулевых движках привел нас на орбиту планеты.

Блайт на корабле Пейса вышел из подпространства гораздо дальше, ему потребуется еще несколько часов, чтобы нагнать нас. Однако, осматривая планету, я подумал, что ждать его вряд ли стоило.

К ощущению «уже виденного» отчего-то примешивалась, как острая приправа, щепотка ностальгии, хотя это было и нелепо – испытывать подобные чувства к месту, где ты умер. Я вспомнил ударный корабль, который доставил сюда наше подразделение биошпионажа, – теперь такие уже устарели, их встретишь разве что на Погосте, у торговцев и контрабандистов, и ИИ у него был странный, всегда говорил так, словно перебрал с «колесами». Ударный корабль под прикрытием оставшегося на орбите дредноута высадил нас прямо на поверхность. Войско Государства под командованием генерала Бернерса должно было без труда одолеть немногочисленные прадорские силы, разместившиеся тут. Победа сулила пленных, информацию и оборудование, а если повезет, то и объяснение, почему прадоры оставили столь малую группу на этой обезлюженной планете. Действительно, система являлась отличной позицией для размещения прадорского флота, поэтому планету должны были охранять подразделения покрупнее. Что же они задумали?

Пока мы снижались, сверхмощные лазеры и атомные лучи перехватывали снаряды, выпущенные из больших наземных рельсотронов, силовые поля задерживали осколки, но корабль все равно содрогался от ударов. Когда моя группа высадилась, в небе что-то ослепительно вспыхнуло, и обдолбанный ИИ сообщил нам: дредноут только что был уничтожен. Ударный корабль пошел на взлет, но поднялся всего на несколько километров – что-то пронзило его насквозь, а плазменный огонь и взрыв собственных боеприпасов разнесли судно в клочья. Потом рядом с нами упал рельсотронный снаряд, и ударная волна смела и разбросала мою группу, как опавшие листья. Я выжил, а пять из восьми экспертов по биошпионажу – нет. К тому моменту, когда нас нашел капитан Гидеон, мы успели кое-как собрать останки товарищей и спасти кое-что из оборудования. А он сказал, что приборы нам, пожалуй, не понадобятся, поскольку только что на планету высадился прадорский десант и пленных нам брать едва ли придется – скорее, все силы уйдут на то, чтобы не попасться самим.

– Плохо вам пришлось, – сказала Сепия, глядя на меня.

– Да, – согласился я.

Очевидно, мои чувства просочились к ней.

– И всё же в тактическом отношении то, что произошло здесь, озадачивает.

– Всё было довольно просто. – Я повел рукой, как бы демонстрируя планету, представшую сейчас во всей своей красе на экране. – Маленькую группу прадоров оставили, чтобы заманить в ловушку отряд Государства покрупнее, а когда тот прибыл, то его изолировали еще большие прадорские силы, до поры скрывавшиеся, – только прадоры никого не захватили и не уничтожили, а окружили, оставив людей в качестве приманки для спасателей.

– Нет, – покачала головой женщина. – Все равно это бессмысленно.

Я по-прежнему не отрывал глаз от Панархии. Планета выглядела знакомой, но я видел, что она изменилась. Цвета стали другими, спирали облаков затянулись туже, повсюду сверкали молнии, как будто война тут так и не кончилась. Полярное сияние озаряло ионосферу зеленым, розовым и ярко-лимонным.

– Что бессмысленно? – переспросил я.

– Это случилось в начале войны, но к тому времени мы уже знали прадоров, а они знали нас. – Сепия положила ногу на стол – может, чтобы той рослось лучше? – Прадоры должны были понимать, что ИИ не стали бы рисковать флотом, пытаясь спасти восемь тысяч оставшихся на планете человек. Они должны были знать, что ИИ просто не допустили бы потери стольких кораблей.

– И тем не менее флот появился здесь, – сказал я.

– Да, выпущенный заводом-станцией Цех Сто один. Но корабли начали покидать станцию слишком рано, чтобы это был ответ на то, что случилось здесь. – Она показала на экран.

– Ты, полагаю, сверялась с историческими файлами. – Я едва подавил порыв, древний, как само человечество, и не сказал: «Ты не понимаешь. Тебя там не было».

– Да, – ответила Сепия. – И размышляла о том, когда же кончится эта ловушка-в ловушке-в ловушке…

– В смысле?

– Дивизию Бернерса поймали в капкан и использовали как приманку для государственного флота. Уловка не должна была сработать, но флотилия прибыла в положенный срок – даже несколько преждевременно. Прадоры ее обстреляли, но на самом деле потери были вполне терпимыми. Потери прадоров оказались меньше, если говорить о количестве кораблей, но погибли корабли, которые они не могли позволить себе терять, поскольку в Королевстве не было налажено такое массовое производство судов, как в Государстве. Конечно, у них имелись свои верфи, но ничего, подобного Цеху Сто один…

– Всё более или менее правильно, – сказала Рисс, только что вернувшаяся в рубку из своего жилища в арсенале. – Государство как бы приняло вызов, но воспользовалось им, чтобы в очередной раз потрепать прадоров. – Она помолчала. – У нас было вдоволь одноразовых сил, потому что наших солдат мы изготавливали…

Да, все эти разумы, скопированные и перекопированные, перемешанные, небрежно проверенные и брошенные в бой прямо из Цеха 101. Разумы вроде Пенни Рояла и Рисс. Внезапно мне стало очень неуютно от этой мысли.

– Таковы реалии индустриализированной войны, – сказал я. – Героизм менее важен, чем огневая мощь и тактика, а они менее важны, чем производственный поток.

– Это была одна из таких битв, – продолжила Сепия. – Когда казалось, что Государство проигрывает, но на самом деле оно высасывало прадорские ресурсы, ведя врагов к неминуемому поражению.

– Они не потерпели поражение, – заметила Рисс.

Змея-дрон оторвалась от пола, проплыла по воздуху и опустилась на пульт. Свернувшись кольцом, она спрятала голову, как будто показывая, что на этом ее вклад в беседу кончался.

Сепия посмотрела на меня:

– Они начали вести переговоры. Когда такое случалось прежде? Если бы прадоры по-прежнему оставались сильны, быть может, после узурпации новый король и возобновил бы войну.

– Может быть, да.

– Позвольте вмешаться? – спросил по интеркому Флейт.

– Уже вмешался, но продолжай.

– Я засек на поверхности знакомую аномалию.

Рисс тут же вскинула голову.

– Веди нас вниз и приземляйся рядом, – велел я, выпрямляясь.

– Не могу, местность неровная.

По спине побежали мурашки. Я сказал:

– Только не говори. Аномалия наблюдается на горной гряде, которую до войны колонисты называли Шкалой.

После короткой паузы Флейт подтвердил:

– Верно.

– Сажай нас так близко, как только сможешь.

Я предпочел бы спуститься на шаттле, и чтобы Флейт прикрывал нас сверху. Но вот никакого шаттла у нас больше не было…

Заработал реактивный двигатель, и планета начала расти. Флейт вывел на экран рамку, показывая нам горы крупным планом. Даже через сто лет я разглядел свидетельства случившегося там катаклизма: груды щебня на месте скал, ударные кратеры, в которых застыл расплавленный камень, перемешавшиеся останки танков и БТРов. Однако кое-какая жизнь всё же вернулась: за покосившуюся переломленную радиомачту цеплялась карликовая смоква, грузовики окружил гигантский ревень, обломки затянула зеленая и пурпурная растительность.

Наконец Флейт сфокусировался на плоской каменной площадке в центре воронки. Здесь сидел Пенни Роял, окруженный кольцом белых шаров – генераторов силового поля. И это место мне очень не понравилось. Камень, выбранный Пенни Роялом, выглядел более плоским, чем в других воронках, словно его специально выровняли, а потом отполировали. Груды булыжников, окаймлявшие кратер, выглядели слишком похожими, чтобы быть натуральными. Место действия производило впечатление сцены – чем, скорее всего, и являлось. Казалось, всё, что случилось после моего воскрешения, вело меня именно сюда. Я сверился с масштабами и понял, что Пенни Роял достиг почти пятнадцати метров в поперечнике…

Когда мы вошли в атмосферу, пространство вокруг приобрело сперва зеленый, потом желтый оттенок; желтый продолжил сгущаться, а звезды, сверкавшие как изумруды, постепенно потускнели. Тучи, похожие на сплющенные белые кишки, снизу непрерывно подсвечивались вспышками молний. Гроза ярилась над желтой равниной, пронизанной реками и запятнанной пурпуром и охрой – то ли участками леса, то ли минеральными включениями. Наконец я различил гряду, увенчанную голубоватыми снегами, тянувшуюся к возвышавшейся над горизонтом Шкале.

Грохот сделался оглушительным, перед глазами носились клочья пара. Мы вонзились в облако, молнии сверкали вокруг, как быстро сгоравшие полоски зажигательной бумаги. Потом мы вынырнули в желтую тень, пролетели мимо череды кучевых облаков, похожих на наковальни или линкоры. Стена дождя полностью перекрыла обзор – и Флейт перепрограммировал сенсоры так, чтобы они как бы не замечали струй. Удивительно, насколько хорошо было приспособлено «Копье» для посадки на подобных планетах. Конечно, все истребители умели приземляться при разных условиях, но их всё же не зря обеспечивали шаттлами: сажать такой громоздкий, тяжеловесный корабль – не слишком хорошая идея.

– Всё в порядке, Флейт? – спросил я.

– Проблем нет.

Я обратился к форсу за информацией о посадке истребителей. Резервов у этих кораблей имелось более чем достаточно, они могли приземляться без аварий и поломок даже на планетах, где сила тяжести размазала бы пассажиров жидкой кашей по палубам. Решение снабдить их шаттлами было тактическим, поскольку истребители являлись весьма ценными военными объектами, которые глупо подвергать опасности, сажая на всякие разные планеты.

Мы добрались до предгорий, в ущелье под нами вилась река. Не вдоль ли нее бежали мы с капитаном Гидеоном и его людьми, когда Пенни Роял аннигилировал дивизию Бернерса, испепелив заодно и нас? Наконец Флейт остановил корабль над плоским участком – по-видимому, тоже залитой расплавленным и затвердевшим камнем воронкой, сейчас она была затянута какими-то молочного цвета лозами, усыпанными круглыми синими и белыми плодами. А я думал о том, что – если верить моему сознанию – произошло после той бомбежки…

Когда «Копье» опустилось на землю, я попытался подавить воспоминания о том, как очнулся пленником прадоров, о том, как наблюдал за неудачной попыткой установить рабодел Гидеону, обо всех последующих ужасах. Все эти воспоминания были ложными, потому что на самом деле я погиб здесь. В поддельной памяти запечатлелись события в высшей степени неприятные – из тех, что одинаково сильно повреждают человека как психологически, так и физически. Потому и тот, с кем всё случилось по-настоящему, избавился от воспоминаний, ампутировал их. Но почему же их сохранил я? И зачем вообще Пенни Роял внедрил их в мое сознание? Да, манипуляции Пенни Рояла всегда чрезвычайно сложны, но, насколько я понимал, он никогда ничего не делал без какой бы то ни было причины.

«Копье» опустилось, дробя камень – казалось, хруст раздавался прямо под ногами. Проверив систему, я увидел, что Флейт даже не позаботился выпустить посадочную опору. Кроме того, выяснилось, что мы находимся в шестнадцати километрах от Пенни Рояла и что нам предстоит несложный, но довольно крутой подъем. Мысленно пролистав инвентарную ведомость корабля, я выбрал, что взять с собой. Две мимикрикольчуги – обязательно, ведь скоро закат, а спрутоножки к ночи активизируются. Немного провизии и непременно воду: в ручьях наверняка полно загрязняющих веществ еще со времен войны. И оружие: мало ли какие опасные существа нам встретятся. И, конечно, я возьму шип.

– По-моему, мешкать ни к чему, – сказал я.

– По-моему тоже. – Сепия поднялась.

Я даже не стал пытаться отговорить ее, понимая: несмотря на то что случилось с ней во время нашей последней встречи с Пенни Роялом, остановить кошечку можно было бы, только заперев в каюте, чего она никогда бы мне не простила.

Мы вышли из рубки. Рисс следовала за нами по пятам.