Дверь в Зарабию

Глава двадцать девятая: Принцесса Янга

Солнце клонилось к закату, шторм снова разыгрался, похолодало.

– Больше не могу… – проскрипел Ром. – Где они?! Где?! Я останусь таким навсегда, буду кособоким инвалидом!

– Потерпи еще немного, – Мира тоже устала лежать на боку и перевернулась на живот, – должны же они когда-нибудь появиться!

Жигу было все равно, когда, кто и откуда появится, он звучно храпел, досматривая десятый сон. Вдруг Мира заметила, что из-за деревьев выскочил Хамон и, что было сил, помчался к живописной компании на берегу.

– Хамон бежит, – сообщила Мира, – наверняка с новостями, надо будить Жигу.

Она пару раз окликнула дофу, но тот продолжал храпеть.

– Брось в него камнем, – посоветовал Ром. – Давно уже мечтаю, чтобы он заглох. Вот уж никогда бы не подумал, что птица может храпеть, да еще так гнусно!

Подбежал Хамон и, пытаясь отдышаться, сообщил:

– Идут!

– Здорово, – Мира устроилась поудобнее. – Будь добр, разбуди Жигу.

Шапа кивнул, метнулся к «золотой птице» и дернул ее за клюв. Жигу открыл глаза и громко заорал спросонок.

– Тише, тише, – замахал лапками Хамон, – уже идут!

– Кто идет?

– Все идут! Вместе с принцессой Янгой!

– А! – вспомнил Жигу, чего, собственно, он делает на этом берегу. – Всё, всё, прекрасная золотая птица уже без сознания, уже, уже…

Он закатил глаза и вытянул худую голую шею. Ром засмеялся, и Мира на него зашикала.

– Вон, идут, – повторил Хамон, – я спрячусь пока в лесочке, а потом попадусь по дороге, будто бы меня похитили, измучили, и вот лежу я теперь такой несчастный и одинокий.

– Давай, удачи.

Мира закрыла глаза и застыла без движения. Вскоре послышались шаги, люди переговаривались на незнакомом языке, их голоса приближались. Сгорая от любопытства, Мира чуть приоткрыла глаза, поглядывая по сторонам сквозь пушистые ресницы. Смуглые, гибкие юноши и девушки, облаченные в разноцветные одежды, напоминающие индийские сари, с величайшими предосторожностями подняли «дары моря», уложили на носилки, украшенные искусственными цветами, и понесли к лесочку. Рома Мира не видела, в поле зрения попался Жигу. Выглядел он так правдоподобно безжизненно, что девочка всерьез забеспокоилась, как бы его сразу не отнесли на мусорную свалку. Носилки с Жигу ушли вперед и с Мирой поравнялись другие – богато украшенные, под алым навесом, не возникало сомнений, что на них восседает принцесса Янга. Мире не терпелось ее увидеть, ведь не каждый день случается посмотреть на живую принцессу. Когда она выглянула из-под навеса, Мира едва не ахнула: вместо ожидаемой красавицы появилась толстая деваха лет семнадцати с бледным рыхлым лицом, единственным украшением ее неприглядного образа, являлись глаза необычного золотистого цвета. Создавалось впечатление, что сквозь непропеченное тесто смотрит диковинная ящерица. Мира так расстроилась, что принцесса оказалась настолько некрасивой, что закрыла глаза, не желая больше ничего видеть. Мерное покачивание убаюкивало, и Мира незаметно для себя уснула.

– Мира, – голос Рома звучал тревожно, – Мира, ты жива?

– А? – она открыла глаза и зевнула. – Где мы?

– Ты что, спала?

– Ну да.

– Фух, а я-то подумал, что ты действительно без сознания. Смотри, куда нас принесли, настоящие королевские апартаменты.

Апартаменты и впрямь были хоть куда: все золоченое, пышное, единственное, что мешало глазу радоваться, – чрезмерное обилие ярких искусственных цветов из ткани и бумаги. На диванчике у окна восседал Жигу, он занимался собой, любимым, пытаясь украсить свою персону желтыми цветочками.

– Ты такой концерт пропустила, – Ром присел на край кровати. – Хамон давал представление.

– И чего он делал? – Зевнув, Мира слезла с кровати и потянулась.

– Ой, кино бесплатное, – хмыкнул Ром, – где-то вывалялся в грязи, вид такой, будто его стая котов трепала. Принцесса эта ужасная как увидала свой талисман, с ней чуть истерика не случилась. Этого хитрюгу обернули блестящей тканью, положили на носилки к принцессе, и он всю дорогу ей на что-то жаловался умирающим голоском, а она ворковала над ним, как наседка над цыпленком.

– Я же говорил, – подал голос Жигу, – шапы еще те хитрецы, теперь он устроится еще лучше прежнего.

– Да, если мы поможем друг другу, – сказала Мира. – Как хочется в горячий душ!

– И покушать, как следует, – кивнул Жигу. – Как я вам?

В пышном нагрудном оперении он умудрился закрепить цветочки и гордился собой.

– Ты прекрасен, спору нет, – усмехнулся Ром.

– Тише, кто-то идет, – насторожилась Мира.

На всякий случай она снова прыгнула в кровать, Ром остался сидеть, как сидел, а Жигу важно выпятил грудь. Двери приоткрылись, и показался смуглый, бритый наголо дяденька в розовом платье с цветочным венком на шее. Низко кланяясь, он заговорил на неизвестном наречии, Жигу что-то каркнул в ответ и кивнул на безмолвствующих компаньонов.

– О, вы говорите на зарабийском? – обрадовался лысый.

– Да, – откашлялся Ром, – немного.

– Прекрасно, меня зовут Чану.

Мира, Ром и Жигу по очереди представились. Затем Чану осведомился, как себя чувствуют будущие спасители Зоттона? Спасители ответили, что неплохо, и озвучили свои пожелания: искупаться и поесть.

– О, да, да, разумеется, – засуетился Чану.

Жигу от водных процедур отказался, а Миру с флоином Чану провел в апартаменты напротив.

– Ух, ты, – обрадовалась девочка, увидав бассейн, мраморные ванные комнаты и прочие прелести жизни.

Будто из воздуха возникшая стайка девушек развела Миру и Рома по разным купальням, по-птичьи стрекоча и улыбаясь.

Пока они наслаждались водными процедурами, Жигу решил повидаться с Хамоном. Он вышел в коридор и у первого встречного поинтересовался, где же изволит находиться талисман? Первый встречный замялся, не зная, имеет ли он право разглашать такую важную информацию.

– Разве ты не видишь, что я волшебная золотая птица? – Жигу выпятил грудь настолько, насколько смог, и цветочки в перьях угрожающе зашевелились. – Мне необходимо повидаться с талисманом!

Этот аргумент оказался достаточно весомым, и Жигу препроводили к Хамону.

– И оставьте нас одних! – сурово отрезал дофа и захлопнул за собой дверь.

В шикарных покоях, на золотом шитых подушках возлежал чисто вымытый, расчесанный и ублаженный душистыми маслами Хамон с видом умирающего, но, увидав, Жигу, он мигом ожил.

– Как идут дела? – поинтересовался дофа.

– Все по плану, – довольно ответил он. – Щура тоже здесь, ей оказали всевозможные почести…

– Погоди ты с почестями, ты уже подумал, как выберешься из дворца и найдешь мастера, способного сделать копию камня?

– Не беспокойся, я выберусь отсюда под покровом ночи, – прошептал Хамон, – сегодня же. Я знаю отличного продажного мастера, который за небольшую сумму все устроит, даже раздобудет светящуюся краску и станет молчать всю жизнь, вам останется лишь заменить камни.

– Значит, ты тоже не веришь в магические свойства вашего огненного глаза?

– Конечно, нет, глупости все это.

– Тогда почему же он горел, горел и вдруг погас?

– А мне какое дело? Главное, чтобы меня не обвиняли, что мало счастья приношу. Янге я тоже много чего успел наврать, будто меня видения на ваш счет посетили и будут посещать, так что вы в любой момент сможете попасть в огненный храм и выковырять камень.

– Хорошо, – довольно кивнул Жигу, – надеюсь, непредвиденных ситуаций не возникнет.

– Боюсь, что возникнет, – тяжело вздохнул Хамон.

– А в чем дело? Какие проблемы?

– Янга с первого взгляда влюбилась в Рома и собирается сделать его принцем Зоттона.

– В смысле, замуж за него выйти?

– В смысле – да…

Вымытые, причесанные, благоухающие возвращались в свои покои Ром и Мира. Их переодели в тонкие белые одежды, на ноги – легкие сандалии, и чувствовали они себя отдохнувшими и возрожденными. На диванчике у окна по-прежнему сидел Жигу.

– А ты что, так все время тут и проторчал? – спросил Ром.

– Нет, не все время, ходил к Хамону.

– Да? И как он? – Мира подошла к зеркалу, любуясь своими тщательно расчесанными кудрями.

– Нормально. А вот у нас, боюсь, неприятности.

– В чем дело? – Ром уселся в кресло, рассматривая свои новые сандалии.

– В тебя влюбилась принцесса, поздравляю, скоро ты станешь принцем Зоттона.

– Спешу и падаю.

– Я говорю совершенно серьезно, мне поведал об этом Хамон, прекрасная дева собирается за Ромушку замуж.

– Да ты что? – поднял взгляд Ром, до него стало доходить, что птица говорит серьезно. – Как… как же так? Ни за что на свете!

– Кто ж тебя спрашивать станет, – глумливо хмыкнул Жигу. – Воля принцессы – закон! Хи-хи-хи…