Две луны (СИ)

Глава 19

На шлагбауме их огорошили стражники.

— Нам приказано вас обыскать!

— Что, всех? — изумленно спросил Муня.

— Ну выходит, что так. — более неуверенно произнес стражник, оглядывая весь вооруженный отряд, ненароком окруживший его с приятелем.

— Любезнейший, а по какому поводу столь странный приказ? Мы вроде как пятую часть отдаем честно. И не слишком непохожи на гопников из соседнего города!

— Ну, сказали, что у вас может быть с собой товар, с которого в казну поселка ничего не приходит. — стражник все больше и больше нервничал, глядя на недобрые лица вокруг себя.

— Понятно! Зови тогда вашего старшего и Сэма, будем разбираться, кто приказал и кто за что не заплатил. А попробуешь обыскать, сразу почувствуешь инородное тело в своем заду. Ты какое предпочитаешь, помельче или сразу копье?

— А я недавно стал мечтать об ожерелье с клыками… Но с зубами тоже пойдет. — добавил Выживальщик. — Ну ка, улыбнись, дай их рассмотреть получше! У тебя кариес есть?

После его слов оба стражника пулей улетели в направлении мэрии и около фортовцев никого не осталось.

— Петя, давай травку заныкаем! — горячо зашептал Муня.

— Нет. Она здесь такой же товар, как все остальное. Сдадим пятую часть, нам все равно, кому ее отдавать. А вот если потребуют все сдать, придется биться.

— А как же твои разговорчики про ненападение первым? — иронично хмыкнул Выживальщик.

— Все просто. Первый удар не в голову, а ниже талии. Так, отряд, рассредоточились все так, чтоб не мешать друг другу! С копьями в центр, с дротиками по флангам. Это так, на всякий случай. Скорее всего, у них там в верхах непонятки свои, вот сейчас и поймем у кого какие претензии. И, Муня слезь ты с ихнего насеста под пальмами! Стража, как и погранцы, наглость не терпят.

Вскоре показались фигурки, спешащие к шлагбауму.

— Ого! Да к нам вся знать спешит! Все отцы уездного города «З». — поспешил прокомментировать Муня. — Все, как в шахматах. Кони отдельно, офицеры тоже. И даже слон в виде Кинг-Конга. Я аж труханул малость. О, вижу чела со шрамом. Никак сам Дон пожаловал полюбоваться на нас, грешных.

Не дойдя до отряда десять шагов, местное начальство притормозило, вовремя сообразив, что двенадцать человек — это не та сила, которую можно просто так отпинать, а потом уже разбираться.

— Русские, вы совсем оборзели? Страже угрожаете! Или считаете, что законы поселка вас не касаются? — с ходу стал наезжать невысокий толстячок, напоминающий своим видом какого-то американского актера, постоянно играющего плохих парней при хороших должностях.

— Нет. Мы просто поинтересовались, всех ли теперь обыскивают при входе в город или это касается только нас? Видимо, только нас. Вон, четыре рыбака прошли, и ничего. Даже налог с рыбы не взяли. А то, что стражники нас видимо испугались, так наверно, выучка, соответствующая. Но этот вопрос уже не к нам. — Петр устало потянулся, показав полную расслабленность. — А потом, у вас законы постоянно меняются, а мы о них и не знаем ничего. Так пригласите хоть для начала к вам в мэрию, да поведайте о свежих изменениях.

— Зачем? Вы — не жители поселка, приходите два раза в месяц, да еще права качаете. Так что просто делайте, что стража сказала, и все!

— Не все. Обыска не будет! А в чем, собственно, дело?

— У вас есть товар, который является, так скажем, предметом роскоши. Для жизни поселка он не обязателен, и налог теперь на него — половина!

— Во-первых, любезнейший, обыскивать для этого совершенно необязательно. Мы вроде пока считаемся законопослушными гражданами колонии, и наша принадлежность к жителям поселка вообще тут ни о чем. Нам скрывать от уважаемых глав колонии нечего. Ежик, достань из мешка товар и покажи стражникам. Они его просто забыли попросить к осмотру. Второе. А где, кстати, Сэм? Мы до этого насчет товара только с ним решали вопросы.

— Сэм занят и придет только к вечеру. Я за него сейчас решаю.

— Хорошо. Тогда я тебе скажу, что эти ваши нововведения нам неинтересны. Мы готовы отдать сейчас отдать налог, но только кредитами, а не товаром. Или просто уничтожим его весь на ваших глазах. И в том и в другом случае мы больше товар не приносим и вопрос на этом, надеюсь, будет закрыт. Что выбираете?

— Зачем кредитами? — изумленно спросил толстяк

— Затем, что деньги, взятые за товар, пойдут, как я надеюсь, в казну поселка. А травку можно просто скурить, а для остальных она станет сильно дороже, и не всякий найдет возможность столько за нее заплатить. Мы же своего интереса упускать не собираемся. Как-то так.

— Если вы уничтожите товар, сами ничего не получите. Это вам самим невыгодно. — безапелляционно заявил толстячок.

— В наших интересах поскорее закрыть неприятный вопрос. Это важнее прибыли. Ежик, разламывай сигареты!

— Да вы совсем чокнутые? — пошел на попятную толстяк. — Не так быстро, мы еще не договорили. Интересно, что вы предлагаете по этому поводу?

— Я предлагаю следующее. Сегодня я сдам траву оптом по полтора медяка и тогда оплачу налог товаром по прежней стоимости. А потом буду ее продавать только у нас в форте всем желающим, если из-за нее тут такие страсти. И дальше со своими налогами, обысками и прочей мутью разбирайтесь между собой. Ссориться мы ни с кем не желаем.

— Но…

— Что ж, пусть будет так. Пока… — перебил толстячка мужик со шрамом. — Но мы еще подумаем над этим.

— И об грядущих изменениях сообщайте нам, будьте добры. Чтоб мы в курсе были. Все? Инцидент исчерпан?

— Да. — неохотно ответил человек со шрамом. — Отдыхайте. Добро пожаловать в наш поселок. Остановиться можете в гостинице. Ваш домик уже зарезервировали для новых колонистов, которые прилетят послезавтра. Гостиница находится на площади, там увидите.

Петр скомандовал своим разойтись, и они пошагали к площади. Охранники дернулись было проверить, что они еще несли в мешках, но опять нарываться на скандал не захотели и молча пропустили фортовцев. Им, видимо, и так уже досталось за то, что оба покинули пост и оставили чужаков одних.

— Куда теперь? — спросил Выживальщик.

— К Ляо. — ответил Петр. — Надо подумать, успокоиться. Еще впереди общение с куратором, да и насчет гостиницы обмозговать надо. Может, там цену сделали в расчете содрать с нас три шкуры, а китайцы смогут предложить дешевле. Везде пытаются зажать, и обтрясти, сучары!

— Может настоящий салун сделали? — предположил Муня. — С вискариком, бабы кордебалет танцуют, ноги до ушей поднимают… — он мечтательно зажмурился.

— Ага. А так, как своих баб нет и не предвидится, у ящериц в аренду взяли. Красивеньких таких, с чешуйками. В панталончиках с кружевами. — продолжил Ежик.

— Зубастеньких, чтоб клиенты не приставали. — подхватил Выживальщик.

— Тьфу на вас. Помечтать не даете.

— Ты, кстати не задумывался там работку подыскать примой? А что, причиндалы чикнем, чтоб не выпирали и вперед! Петь и танцевать умеешь?

— Только вместе с тобой, Игорек. Я животных хищных побаиваюсь, а ты жил с ними на Земле, вместе червяков по гнилым пням искали, чтоб насытиться. А утречком за козами на деревенский выпас. Они просто драть, а ты не такой, ты в другом смысле драть коз мастак.

— Ну, Муня! Все, Гагарин долетался, Пушкин дописался, а ты до… — и неразборчиво произнеся последнее слово, явно непечатное, Выживальщик погнался за Муней, но тот ловко перепрыгнул через низенький заборчик, оделявший кафешку Ляо от улицы и уселся на пенек перед костром, в котором весело булькало в большом котле какое-то варево и китаец туда сыпал в этот момент загадочного вида корешки.

— Как жизнь, Ляо? — спросил, как ни в чем не бывало, Муня, не обращая внимания на беззвучные жесты Выживальщика, стоящего сзади китайца и изображавшего страшную смерть Дездемоны.

Ляо оглянулся на Игоря, продолжавшего показывать пантомиму и не успевшего остановиться, потом на Муню и сказал — В кафе не убивай его, пожалуйста. Здесь кушают все-таки.

— Ляо, не обращай на них внимания. Это детство в заднице заиграло и наложилось на взаимную любовь. — сказал подошедший к костру Петр. — Скажи лучше, где тут можно переночевать, кроме гостиницы?

— Нет такого. — покачал головой китаец. — А даже, если бы и было, вряд ли бы вас пустили. На вас американцы злые. С ними ссориться неохота.

— Почему?

— Вы богатые и хорошо живете. Наркотики есть. Завидуют вам.

— Ну примерно так я и думал, хотя насчет богатства поспорил бы. Еж, метнись в гостиницу, разузнай там все. Ляо, а ты приготовь нам чайку на всех. И еще мы хотим заказать вкусный ужин. Тоже на всех.

— И с вином обязательно. Хоть это и компот по нашим меркам. — добавил Муня.

— Пока мяса мало, а вас много. Может, позже принесут.

Вместо ответа Хунг снял со спины кожаный бурдюк и достал оттуда двух птиц, которых он утром подбил на реке.

— Народ, — обратился к отряду Петр. — пока пьем чай, заходите в контору и получайте корм. Кому дадут новые ранги, говорите мне. Я решил разориться на бумагу с ручкой и буду все записывать теперь. Пора уже грамотно распределять пайки и вообще заняться всем, что у нас есть. Вроде цивилизованные люди, пора и бухгалтерией заняться. Хотя… Есть у нас тот, кто считать и писать любит?

— Я могу. — предложил американец. У меня был свой маленький бизнес, прогорел правда. Но не из-за этого. — быстро добавил он.

— Так ты с нами решил остаться? — недоверчиво спросил Петр.

— У вас тяжелее, наверное, но мне почему-то понравилось. Вы веселее. Как это у русских, «со смехом».

— С приколами.

— Возможно, так. — кивнул американец. — я пока не совсем выучил ваш сленг, но то, что понял, мне пока нравится. И еще мне нравится ваша демократия, хотя вы и махровые расисты.

— Ладно, демократию и толерантность оставим в покое. Отряд из двенадцати человек — еще не показатель. Так ты остаешься?

— Думаю, да.

— Ты думаешь или уверен? Как тебе доверить бумажки, если ты в любой момент слинять решишь?

— Да. — подтвердил Выживальщик. — Запишешь, сколько у нас чего, запомнишь узкие места и — хвать к своим. Ты же видел сейчас, какое к нам отношение? Хают за все, а у самих глазки жадно по оружию и вещам бегают. А они же твои соплеменнички, так ведь?

— Так. Только вы тоже, как это сказать, упертые.

После этих слов Муня живо подсел напротив американца и вкрадчиво поинтересовался. — То есть ты не против того, чтобы какая-то грязная свинья с черной задницей лапала тебя на входе в поселок и дыбала на халяву нашу травку, из-за которой я чуть не сдох на вшивой поляне, нежно собирая ее по каждому листику. Правильно Петя им намекнул, что они ее сами всей верхушкой долбят, а хотят еще бесплатней сделать!

— А ты, Муня — самый главный расист! Нельзя так оскорблять людей с другим цветом кожи!

— Оскорблять нельзя, а обыскивать других, значит можно? Лучше про индейцев вспомни тогда, как вы их к цивилизации приучали! И, главное, чем!

— Не передергивай, Муня, это давно было!

— А лапать хотят сейчас! Петя, да ну этого защитника обитателей пальмовых плантаций нафиг! Может, считает он хорошо, вот только в какую сторону это хорошо делать будет, даже думать боюсь.

— Я тоже против! — согласился Игорь. — Как бы я их не уважал, американцы всегда были бизнесменами от бога, и, кстати, порядочнее многих наших, надо просто договора грамотно с ними составлять, а не читать их по странице наискось, но сейчас моментик не тот. Сожрать они нас хотят, а тут такой подарочек выплывет в виде всех наших раскладов по экономике.

— Положим, с экономикой ты перегнул, нет у нас ее пока. Но ваши испуги я буду учитывать, не сомневайтесь. Значит, так. Писать все пока будем вместе, но бухгалтера ищем. А тебе, американец, полтора дня раздумий. Если к нам, то рассчитывай надолго. И учти, постоянно бегать туда-сюда не выйдет, сам понимаешь. А теперь дуй в контору. Подзаряди налобник, послезавтра сразу после челнока мы исчезаем отсюда и получи паек на двое суток. Перед уходом мы еще сюда за жратвой заглянем. А теперь давайте наконец, спокойно попьем чайку. Задрали вы с вашими разговорами, ей богу.

— Нехорошо покойников обыскивать. — вместо приветствия прошелестели динамики, как только они вчетвером вошли в контору. На это раз к разговору с куратором Петр решил привлечь и Выживальщика, хоть он ему особо и не нравился.

— Нехорошо их в гнилом болоте оставлять! — парировал Петр. — Зато похоронили по-человечески. Пусть это останется платой за похороны.

— А вы спросили у хозяев планеты, стоило ли это делать?

— Стоило. — уверенно сказал Петр. — Это дань памяти умершему, и мы ее осуществили, как умеем.

— Лук покажите. — нетерпеливо попросил Хунг.

— Это вы заслужили. Даже я с интересом начал просматривать ваши подземные приключения. Там действительно так холодно?

— А вы как думали? От ходьбы и лазанья потеешь, только это в пещере не выветривается и мерзнешь жутко, когда остываешь. Хунг, ты чего застыл статуей?

Кореец с восхищением осматривал долгожданный лук, поглаживая его части и что-то бормоча про себя.

— Хунг, очнись! Что ты там бормочешь? Духов внутри него нашел?

— Имя давал. У каждого личного оружия должно быть имя. Иначе плохо. Я о таком луке мечтал, больно дорогой и мало кто хорошо делает. Этот хороший. Далеко и точно бить будет.

— Мамой клянешься, удмурт?

— Муня, иди к шайтану. А то лук обозлится и твою задницу крепко накажет шагов с двухсот!

— Так далеко бьет? Я и не знал. — удивился Петр.

— Если лук хороший, и дальше бить будет. Мне в детстве показывали лук, который мишень пробивал с четырехсот метров. Сам видел, бегал за стрелами.

— Гонишь!

— Нет. Просто лук правильный, стрела правильные и руки не такие, как у Муни.

— Ладно, вернемся к нашим баранам. Мы хотим заказать ручку и листы бумаги.

— Не будет этого.

— Это почему?

— По условиям пребывания в Заповеднике. Может, позднее правила изменятся, а пока так.

— Во как…

— Также сразу скажу, что запрещены промышленные разработки недр и вырубка растительности в большом объеме. Свою планету загадили, эту не трогайте.

— А как жить, дяденька смотрящий? — не выдержал Муня. — Ну хорошо, месяц, два, ну полгода мы еще продержимся так. А дальше?

— Господин шутник! Вам оставили главное — жизнь и свободу. Вас кормят, одевают, позволяют приобретать некоторые нужные вам изделия. Этого достаточно, чтоб выжить. Дальше сами думайте. И присмотритесь к тому, что можно сдавать в контору.

— Угу. Вот тебе жезл, дальше крутись, как можешь. — пробурчал Муня, но не стал дальше спорить.

— А строить дома можно? — поинтересовался Выживальщик.

— Можно. Но ровно столько, сколько необходимо для проживания. Думаю, разрешат еще сеять поля, если колония разрастется.

— А домашних животных можно привезти? Дикое зверье не бесконечно… Уж если тут такая забота об экологии.

— Насчет этого указаний не поступало. Потом, вас здесь еще мало. Нужно человек триста, чтоб выйти на следующий уровень. Если программа Заповедника будет продолжаться, этот вопрос обязательно будет рассмотрен. Пока она не рассматривает развитие цивилизаций, как таковых. Если для пайков потребуется больше продукции переработки, чем приносят колонисты, Правила изменятся. Я полагаю, наш разговор на этом окончен.

— А пещера? Будут за нее еще призы?

— Несомненно, если найдете что-нибудь интересное.

— Не очень весело. Уже привыкли к плюшкам, особенно за пещеру, а сегодня облом. Ладно, давайте посмотрим, может рангами побалуют… — Петр недовольно качнул головой и подошел к окну раздачи.

Там тоже не дали ничего особенного. Выживальщик и Пастух получили первый ранг за пещеру, чего, собственно и ожидалось. А вот Муня ранг за биологию так и не дождался, хотя вроде вывалил с полсотни образцов всяких травок и листьев. Он обиделся и недовольно стал вполголоса разоряться на эту тему.

— Муня, не грусти. — подбодрил его кореец. — Правильно ты все делаешь. Просто кто-то еще этим занимается, а видов растительности здесь не так много.

— Не много? Да здесь море всего разного встречается! Только гербарий нужен для классификации. Запомнить все трудно, вот и повторяюсь в образцах. Или твои узкоглазые братья стараются обобрать меня. Надо посмотреть, у кого в поселке еще нашивки по биологии. Кто ее, кроме меня, качает?

— У Ляо второй ранг. — заметил Петр.

— Ну вот, я же говорил! Китаезы всю реку оккупировали и наверняка они же около наших гор рыщут. Пошли, карту посмотрим!

Они открыли карту. Изменения были небольшие. Вниз по течению реки было заметно продвижение. Язык исследованных земель расширился до склонов гор, где они жили и углубился до четырех километров в длину. Отдельно Петр обратил внимание на неширокую полоску вдоль по берегу реки в восемь километров, тянущуюся к предполагаемым местам обитания ящеров. Она шла вдоль их плато и, видимо, эту реку они оттуда видели. Или ее приток.

— Наверно, карту сливали, пока кто-то ранг не получил. — предположил Хунг.

— Возможно. — согласился Петр. — Вы посмотрите завтра, у кого география в поселке вторая или третья. Интересно, кто, кроме нас, еще этим занимается. Кстати, ниже по течению видели, что происходит? Там, где река разливается? Карта расширилась и островки показывает. У поселка лодки появились?

Действительно, на карте появились места, явно открытые с воды. Вот только было их пока мало.

— Думаю, все же плот. И не все на карте показывают. Видимо, птицу там бьют. Около берега ее уже маленько распугали, пока хижины пытались сделать, теперь она в плавни переселилась. — Хунг еще раз посмотрел на карту. Основное русло реки уходило правее, а слева по их берегу она изобиловала небольшими озерцами, соединявшиеся протоками с плавнями, угадывающимися по очертаниям исследованного.

— Вот бы отснять все это. Только плот соорудить. — предложил Выживальщик.

— Может завтра и займемся. Все равно челнока ждать. Если материала для плота не найдем, прогуляемся до впадения нашей речки в большую воду. Как раз целый день займет. Там тоже еще чернота. Вообще странно, чем поселок живет. Народу много, а исследованного мало.

— Так мы же живчики. — предположил Муня. — А в поселке в основном охотятся и рыбу ловят, кому не лень. А часть вообще баклуши бьет. Западло им работать, кормят, да и ладно. Привыкли в тюряге подальше от конвоя, поближе к кухне. А мы постоянно чего-то ищем, лазаем везде. Кухня то далеко, вот и приходится вертеться. У них же все под боком. Пожевал брикетик — и на боковую.

— Как мне кажется, — сказал Петр, они должны на ремесла напирать. Глупо совсем без дела сидеть. Вот, Ляо взять хотя бы. Ему свои китайцы или арабы приносят птицу и корешки с болот и полей, а он готовит. Может, так многие кооперируются. Ладно, налобники зарядились, пошли отсюда. Хотя стойте, надо же закупиться железом. Мы ведь теперь богачи! Они выбрали пилу за два золотых, три топора по золотому и столько же тесаков. Потом Петр помялся, но все же взял за оставшиеся деньги небольшой молоток. Денег осталось только на ужин у Ляо, на оплату гостиницы ничего не оставалось, но молоток очень был необходим для мелких работ, лагерная кувалда для них была очень велика, а деревянными забивать было тоже неудобно, они часто ломались и заново делать их потом было долго и нудно. Наконец, положив в мешки железо, все вчетвером они вышли на улицу к ожидавшим их остальным членам отряда.

Рынок был уже пуст, многие продали свой товар, да и покупателей не было. Так что всей толпой двинулись на стрельбище, кореец обещал показать возможности своего нового лука. Тот вызвал полный восторг. С пятидесяти метров Хунг уверенно пробивал две из трех мишеней и сказал, приноровившись, можно и ста попадать. Площадка стрельбища была ограничена и на большее расстояние попробовать не удалось. Но и этот результат весьма впечатлял и обещал богатую охоту. Затем прогулялись по улицам поселка. Народу почти не было, но некоторые действительно занимались нехитрым ремеслом у своих жилищ. В основном, изготавливали дротики для охоты и ловли рыбы, но попался и гончар. Круга у него не было, он вручную лепил разного рода посуду, причем достаточно ловко, хотя и медленно. Возможно, быстрее и не требовалось, печка все равно была одна. Узнав, что миска стоит три медяка, а небольшой кувшин — пять, решили не брать, слишком дорого выходило. В ответ услышали, что дрова для печки обходятся в медяк на изделие, а глина вообще три за мешок, если нанимать подсобников. Лошадей нет, все на горбе. Если самому, то день собираешь дрова и таскаешь глину, подходящая нашлась только в трех километрах вниз по реке, а второй лепишь. И то не все раскупают. А высокого качества никому пока и не надо, только для местного начальства иногда под заказ делает. Отойдя от него, Муня презрительно фыркнул и сказал, что с ремесленниками первого ранга разговаривать не стоит. Ноют как бабы, ах, как им трудно жить на белом свете. А сами ни хрена не делают, только воздух портят своими какалками. Потом подошли к оружейнику- арабу, изготавливавшему дротики. Он мастерил неплохие наконечники, сами древки немного подводили, хотя, шлифуя их речным песком, особого качества не добьешься. Но само дерево было неплохое, видно было, что ремесленник с любовью относился к своему ремеслу. Говорил об этом и второй ранг ремесленника. Наконечники, правда, все были костяные, но зато на хвосте у дротиков красовалось оперение, аккуратно прикрепленное к древку тонкими лентами кожи. Отдельно у стены были прислонены короткие копья, размером на полметра длиннее и толще. Но копьеметалок не наблюдалось, на что Муня очередной раз презрительно выдал свои комментарии о растущих не оттуда руках посельчан и их недалеком уме. У фортовцев копьеметалки уже были повсеместно в эксплуатации, и они ими успешно пользовались на охоте, разя зверя с тридцати метров. Можно было бы и с большего расстояния, но охотиться еще только учились и часто мазали. Выживальщик попросил оставить Муню свое мнение при себе, так как зверя много, а в лесу деревья мешают ими пользоваться и необходимо к добыче находиться поближе, тогда и обычный бросок результативен. Это на плато растительности почти нет и тебя зверь замечает издалека. А вот то, что цены на изделия значительно поднялись, хорошие дротики шли уже за три медяка, хотя качество их тоже заметно улучшилось, радовало. Можно даже было попробовать наладить их производство у себя и приносить в поселок на продажу. Как раз с копьеметалками, пока их здесь нет, они уйдут в поселке по хорошей цене.