Двадцать лет спустя

Глава 20

Когда мир, хоть и на время, теряет свою стабильность, даже боги не способны уследить за всем, что в нем происходит. Они чувствуют свой мир как собственное тело, но очень сложно правильно чувствовать тело, которое сотрясает от сильнейшей лихорадки. Не так-то просто заметить занозу в пальце, если болен весь организм.

Лихорадкой для этого мира стали землетрясения, наводнения и цунами. И мелкие разрывы в ткани пространства, на самом деле не столь уж опасные, когда есть, кому их затянуть. На этом фоне заметить один небольшой портал можно, лишь точно зная, что искать. Худой седовласый мужчина, вышедший из леса к дальней лесной деревеньке, не заинтересовал никого, кроме местных жителей.

Эта деревня находилась довольно далеко от ближайшего города, о ней там, пожалуй, и знал-то один только сборщик податей. Да и до ближайших деревень было не меньше двух дней пути верхами. Глухое уединенное местечко, обитатели которого живут больше от леса, чем от полей и огородов. Местные власти в лице сборщика податей вспоминал об этой деревеньке не каждый год, наведываясь с большими перерывами и разом забирая накопившийся налог, ибо в ином случае он не окупал затрат на дорогу.

К чужакам местные обитатели всегда относились настороженно, но в то же время со сдержанным любопытством. Слишком уж редко видели здесь новые лица.

Странника, вышедшего из леса, приютили и накормили, подивились его диковинной, непривычной для этих мест одежде и ранней седине, придающей этому человеку некое благородство, и позволили остаться в деревне так долго, как он того пожелает… Если хватит монет платить за постой и удастся уговаривать хозяев принимать на постой. Но проявлять особое радушие или впускать чужака в свою жизнь деревенские не спешили. Он вроде бы жил бок о бок, но в то же время на отшибе их жизни. При его появлении замолкали разговоры у колодца, его не звали присоединиться, когда все мужчины деревни собирались вместе помочь с ремонтом покосившейся избы немолодой вдовы. Ни на что не влияющий, не посвященный в тонкости их взаимоотношений, а в таком маленьком замкнутом сообществе всегда имеются свои тонкости, о которых посторонний может узнать, лишь прожив долгое время рядом, и только если ему позволят. А иные и спустя десятилетия остаются чужаками.

Впрочем, странник и сам не спешил, осматривался, ждал подходящего случая. И случай вскоре представился. Это были роды, обычное дело, тяжелые роды у деревенской бабы. Повитуха с ног сбилась, пытаясь помочь роженице, но той становилось только хуже.

Чужака на помощь никто не звал, при нем даже не говорили о случившемся. Во-первых, чужак же, не его дело. А во-вторых, никто и не подозревал, что он способен помочь. Странник пришел сам, отстранил совсем умаявшуюся повивальную бабку, помолился над роженицей неведомому богу, и все чудесным образом наладилось. Во всяком случае, так показалось тем, кто наблюдал за молитвой чужака. Откуда было безграмотным крестьянам знать, что это вовсе не божественное чудо, а обычная магия. Вряд ли кто из них был способен отличить заклинание от молитвы.

На самом деле странник был довольно посредственным целителем, хоть и довольно неплохим магом. И одним из лучших жрецов своего бога, возможно, потому, что даже свою магию он искренне считал его даром. Есть жрецы, что служат своему богу в расчете на разные блага или силу, а есть те, что верят искренне. Что своим терпением и обаянием привлекают в свою религию и других. Миссионеры. Странник был как раз из таких.

Потом были и другие подобные случаи: порванный кабаном охотник, дождь на иссушенное поле или добрый совет вовремя. Прочие мелочи, не сложные для хорошего мага и внимательного человека, которые безграмотные крестьяне принимали за божественные чудеса. Однажды его позвали на свадьбу, в деревне уже несколько лет не было своего жреца, с тех пор, как умер от старости последний. Больше в это захолустье никто не приезжал.

Так чужак для крестьян стал Жрецом. Не все деревенские захотели отказываться от прежних богов ради нового, но многие, видя маленькие, творимые жрецом чудеса, поверили в его бога. В деревне поставили часовню с походным алтарем. Теперь Жрец мог получать небольшую подпитку силой своего бога и еще больше распространять его веру. Но Жрец не торопился, у него было время и цель, он знал, что устраивается в этой маленькой деревеньке надолго. Он ждал. И обращал в свою веру крестьян из соседних деревень. Да, они располагались довольно далеко друг от друга, но для деревенских парней, коим не хватило невест в своей деревне, это не расстояние. А уж если сладилось у них, и свадьбу играют всем миром, со всеми соседями. У которых тоже не было своего жреца.

Соседи тоже привыкли обращаться к Жрецу. Выбор у них был небольшой: магов в этих краях никогда не видели, одна знахарка на три окрестных деревни. Свадьбы, похороны, пожар в лесу, грозивший бедой всем окрестностям, или мор — все к нему. Конечно, и Жрец не со всем мог справиться, но, что важней, он мог убедить крестьян, что на все воля богов. Он умел быть терпеливым и убедительным. Именно потому его и отправили вперед подготавливать почву для более активных и молодых. Для тех, кто пойдет вперед, не оглядываясь на то, что осталось за спиной.

И они, конечно же, пришли, эти молодые и нетерпеливые. Спустя два года после появления жреца. Очередная катастрофа случилась в мире внезапно и гораздо раньше, чем можно было бы ее ожидать. До деревни докатились лишь слабые отголоски землетрясения, но жрец ощутил разрыв в ткани мира, спровоцировавший очередную катастрофу раньше срока. И встревожился, кто-то еще пытался проникнуть в мир грубо и напористо? Или же проник?

Как бы то ни было, спустя какое-то время из леса вышли пятеро молодых людей, трое мужчин и две женщины. С виду им всем было примерно от двадцати до тридцати. Высокие, подтянутые, с характерными скупыми и плавными движениями тренированных бойцов. Впрочем, последнюю деталь деревенские вряд ли могли заметить, разве что охотники невольно сравнили пришельцев с лесными кошками.

Появлению чужаков не удивились, Жрец предупредил, да и на пришельцах были точно такие же медальоны, как и на Жреце, это означало, что они служат одному богу. Пришельцы в деревне долго не задержались, поговорили со своим старшим товарищем да спустя пару часов бодро отправились дальше. Куда-то в только им известном направлении. Спустя несколько дней пути все пятеро разделились, а потом и вовсе растворились в огромной человеческой массе, населяющей этот пир. Вероятно, их появление в нем так и осталось незамеченным.

Жрец по-прежнему жил в деревне, ожидая появления следующей партии своих соратников. Он мог ждать годами, он заранее знал, что останется тут надолго. Скорее всего, на всю оставшуюся жизнь.

В храме богиня тут же отправилась к алтарю, не к тому, у которого молятся все верующие и паломники, а к тайному. У них тут, оказывается, практически те же порядки, что и у нас. Настоящий алтарь, через который жрецы общаются со своим богом, прячут от непосвященных, в то же время он находится поблизости от общедоступного. Ну, правильно, а как иначе он будет впитывать эманации веры, если запихать куда подальше? Обычно настоящий алтарь прячут за потайной дверью или как в одном из храмов Холоса, который мы с Русланом перехватывали под его власть, алтарь был спрятан в одной из колонн прямо в молельном зале. Жрецы в том храме оказались ребятами изобретательными, мы этот алтарь еле нашли. Хотя колонны там были изрядного размера.

Здесь алтарь оказался двойным. В молельном зале — обычная половина, а через стену, оказавшуюся совсем тонкой перегородкой, пряталась вторая, основная половина. В маленькой такой коморке. Двоим с трудом развернуться, так что за богиней вошли только мы с Русланом. Да и то мне пришлось прилипнуть к стене, чтобы разместиться. Как-то они неудобно все тут устроили, а если жрецам срочно понадобится в полном составе помолиться, стену сносить будут? Нет, ну, это их проблемы, конечно, а все равно неудобно, хотя, пожалуй, получше, чем алтарь в колоне, там и один с трудом втискивался.

Вообще, алтарь отличное средство связи, жаль только, что лишь между жрецами и их богами и слишком массивное, чтобы его можно было везде за собой таскать. Даже мобильный алтарь. А мне приходится.

С некоторых пор всерьез размышляю, а получится создать такой алтарь, чтобы его можно было просто в карман положить? Или у них предел минимизации какой-то есть? Попробовать надо, хорошая идея вообще-то. Только что-то я опять не о том задумался, а пока думал, Лариса что-то сделала с алтарем (почему я так еще не умею?) и над ним появилась небольшая проекция Алимаэля. Качественная такая иллюзия, как живой, только уменьшенный раза в два.

Фантом повернул голову, окинув всех присутствующих долгим взглядом.

— Возвращайтесь. Бессмысленно дальше тянуть с передачей силы, мы, — вежливый поклон в сторону Ларисы, — будем слишком заняты в ближайшее время устранением последствий катастрофы, они оказались несколько масштабней, чем ожидалось. Кто-то должен заняться и текущими делами.

И с чего ж вдруг такая спешка? Если это так срочно и важно, можно было сделать все до того, как мы отправились разыскивать Дашку. Во всяком случае, Руслан вполне мог остаться в крепости некромантов и заняться этой самой передачей силы. Или дело в том, что Алимаэль не рискнул делать это до катастрофы? Нет, моя интуиция подсказывает: что-то у них тут происходит непонятное.

— Я хотела бы присутствовать при ритуале, надеюсь, могу рассчитывать на твое гостеприимство? — поинтересовалась богиня.

— Конечно, жду вас всех в ближайшее время.

Возвращались мы порталом, причем строили его я и Руслан, богиня лишь помогла наполнить его силой, чтобы разом переместится всем. Вообще она бы могла и сама всех нас переместить, но, кажется, у этих богов у всех пунктик: не делать того, что могут сделать и без них. Вот, если без вмешательства уже никак нельзя, тогда могут и сделать. Даже Руслан уже такие привычки перенимает, иногда. Что-то в этом их принципе такое есть, сам пока не понял, что. По мне, если есть сила — надо ей пользоваться, не стесняясь, а не наблюдать и вмешиваться, только когда без тебя не обойтись. Но, может, когда силы определенное количество, то, наоборот, правильней ее лишний раз не использовать, чтобы хуже не вышло? Нет, чего-то в этой жизни я пока определенно не понимаю.

Ритуал решили проводить сразу по возвращению, и проходил он в том же зале, где я Руслана вызывал. Понятия не имею, как это все должно выглядеть, но, помня рассказы родителей, подумал, что передача силы должны проявляться как-то зрительно. Ну, там, облака какие-нибудь светящиеся или что еще. Оно вообще-то вполне закономерно, такая махина, скорее всего не только на энергетическом уровне видна. Но то ли я чего-то не понял, то ли нормальная, по всем правилам исполненная, передача выглядит не так зрелищно, но ничего такого ожидаемого не было. А было… вот, даже и объяснить сложно, потому что не видел такого никогда. Ладно, буду по порядку:

Мы собрались в том самом зале: я, герцог и Мэй, больше никого не пустили. С Алимаэлем тоже были трое некромантов, не знаю, зачем они тут нужны, по ритуалу положены? Скорее, нам просто не доверяют. Чуть в стороне, словно бы не с нами, но и не с ними, расположилась Лариса. Для нее единственной принесли кресло, но она предпочла стоять, лишь чуть небрежно опершись о спинку.

А Руслан и Алимаэль стояли посредине, напряженные, как бойцы перед схваткой. Долго стояли. А затем Алимаэль вдруг одним коротким движением вынул из одежды длинную булавку и быстро полоснул себя по горлу. Глубокая царапина медленно набухла алыми бусинами крови. Я невольно принюхался. Кровь богов пахнет даже привлекательней эльфийской.

Кровь все собиралась и собиралась, образуя этакую раздутую алую пиявку на шее вместо того, чтобы стекать, как ей и положено. А потом засветилась, стала вдруг невесомой, словно и не кровь это, а алый светящийся дым. Вот на этом все спецэффекты и закончились. После того, как алое облако дыма разрослось и потянулось к Руслану… мир вдруг исчез. Или всем, кто находился в этом помещении, показалось, что он исчез. Я почувствовал себя пушинкой, зависшей в пространстве. Или мошкой в киселе, в темном таком киселе, непроглядном. Никого рядом я не чувствовал, хотя и точно знал, что вокруг должны быть люди, не говоря уж о том, что герцог стоял совсем рядом со мной. С чувством времени тут тоже были проблемы, так что сколько все это длилось, я не имею ни малейшего понятия. А потом мир, который на самом деле, наверное, никуда и не исчезал, вернулся на свое место.

Руслан и Алимаэль по-прежнему стояли друг против друга. Остальные тоже находились на своих местах, на первый взгляд ничего даже и не изменилось. Я, по крайней мере, никаких изменений на глаз не определил, а не на глаз… А не на глаз сейчас даже смотреть невозможно, в смысле, магическим зрением. Такое ощущение, что кто-то очень яркий свет включил. Пытаешься посмотреть — и ничего не видно.

Руслан сделал особый жест рукой, в которой тут же появилась пачка сигарет. Вынул одну и с удовольствием затянулся, медленно выпустил вверх струю дыма.

— Уши пухнут, — сообщил невозмутимо.

Ну, будем считать, что все получилось. Правда, на этом, как и ожидалось, ничего не закончилось. Во-первых, Руслану нужно будет перенастроить на себя все храмы и алтари бога смерти в этом мире вручную, так сказать. То есть посетить их, почти так же, как мы делали с храмами Холоса. Во-вторых, было заявлено, что халява — это не про нас, в смысле такие подарки, как сила, отрабатывать надо. А кто-то ждал иного? С самого ж начала было ясно, что на учителя, как на самого младшего в здешней иерархии свалят работу, с которой они сами возиться не хотят.

В общем, нам выдали задание: пока старшие боги будут заниматься восстановлением мира после катастрофы (уж точно не последствия землетрясения устранять, надо думать), мы должны отправиться в некое северное государство, находящееся на другом континенте, и разобраться, что за странности там происходят. Главная странность заключалась в том, что у богов вдруг перестало работать их всеведенье, которое на самом способности знающих, по отношению к этому государству. Они там просто ничего не видят и не могут ничего узнать о том, что там происходит. А это уже наводит на мысли о постороннем вмешательстве.

Ну, надо — так надо, мы собрались всей компанией и отправились.