Душитель с огоньком

Глава 5

Оставив экспертов проводить эксперименты дальше, уже с горючими жидкостями и крахмальными воротничками под присмотром эфирника Алистера, Вик направилась в участок — ей нужно допросить Фостер и понять, чем же она так обаяла сразу двух её друзей. Эш пошел за ней следом. Не доверяет? Боится, что обидят его Фостер?

— Чем закончились переговоры с юристом семьи Мейси? — спросила на ходу Вик, чтобы разбить натужное молчание.

— Можно считать почти победой. — Эш галантно открыл перед Вик входную дверь участка, встретившего их приятной прохладой. — Вчера нас обещали с лестницы спустить, если мы заявимся к ним домой. Этот Гиббс, временно представляющий и семью Остин, заявил, что у нас есть виновница проклятья, сотни свидетелей на площади, так что в показаниях семей Мейси и Остин мы не нуждаемся. Кажется, они надеялись, что уже вечером дело Фостер из-за очевидности будет передано в суд. Я вчера решил не лезть к ним — все же траур. Сегодня Гиббсу пришлось признать, что без показаний семьи Мейси и Остин никак. Он заявил, что нера Мейси находится под присмотром семейного доктора по причине слабого сердца и с ней пока нельзя разговаривать, а новобрачная нера Мейси, вернувшаяся в дом своих родителей, со вчерашнего дня под успокоительными и не способна ни к чему. Может быть, когда они окрепнут, то нам позволят зайти в дома с заднего хода и поговорить с ними. Как-то так.

Вик, поднимаясь на второй этаж участка, где была расположена допросная, все же уточнила:

— Как эти Мейси вообще оказались тут, в этом районе?

— Нувориши. Разбогатели с год назад. Теперь вот строят из себя неизвестно что. Источник богатства я не знаю. Может, наследство, может, что-то еще. Судя по тому, как в дело рьяно влезли «Острые воротнички», источник богатства может оказаться крайне сомнителен. Я договорился с Гиббсом, что в течение дня он пришлет в участок прислугу: камердинера старшего Мейси, лакея, помогавшего одеваться младшему, горничную и мальчишку-побегушку. Заодно принесут все рубашки и воротнички в доме.

Эш открыл дверь кабинета с новенькой табличкой «Суперинтендант Эш»:

— Я на секунду — дело Фостер возьму, оно у меня лежит.

Вик не тянуло заходить в духоту пронизанного солнцем кабинета. В коридоре все же было прохладнее.

— А список друзей обоих Мейси ты попросил?

Эш вышел с папкой в руках, которую тут же протянул Вик:

— Конечно. Только я не уверен, что это что-то даст. С Остин придется ждать — пока они созреют поговорить. Пойдем в допросную — пока приведут Фостер, ты как раз успеешь ознакомиться с делом.

Дело было, мягко говоря, тощее. Вик, устроившись за столом в допросной, успела пролистать несколько страниц свидетельских показаний, заключения инквизиторов и фиксограммы сгоревшего паромобиля. Больше в нем ничего не было. И тут привели Фостер. Без наручников. Вик откинулась на спинку стула, ничего не понимая. Что же тут творится? Почему несклонный клевать на женскую красоту Эш и Байо себя так вели с Фостер? И остальные пилотки участка тоже. Не её беременность же на них так воздействовала?

Аликс Фостер не была сногсшибательной красоткой. И девой в беде, на которую бы мог клюнуть Байо, тоже. Обычная, немного истощенная шатенка, симпатичная, но не более того — её заметно портили пятна беременности на щеках и зеленоватые, уже сходящие после лечения у Деррика гематомы на скулах — кто-то вчера постарался. Байо не ищейка, но служащий тут сержантом Алистер — лучшая из возможных ищеек в Аквилите. Этот найдет всех.

Одета Фостер была просто: серое, с белым отложным воротничком, хорошо пошитое платье, чуть натянутое на выступающем вперед животе. Фостер чуть сутулилась, наверное, чтобы скрыть беременность, и как-то напугано смотрела на Вик, сев на краешек стула в допросной. Тут было прохладно, только яркий свет электрической лампы под потолком напоминал, что на улице пекло.

Вик поправила на столе папку с делом Фостер и достала из своего планшета листы чистой бумаги для заметок. Эш молча стоял у стены, прислонившись к ней спиной — у Брока перенял. Отыгрывать плохого констебля он не собирался. Почему он настолько уверен в словах отца Маркуса о невиновности Фостер? Не менталист же инквизитор. Менталистов не существует.

Фостер совсем сжалась, пугаясь долгой тишины. Глаза невнятно-серого цвета постоянно перебегали с массивной фигуры Эша на Вик и обратно. Пальцы Фостер сцепила в замок. Казалось, еще чуть-чуть и она не выдержит — сорвется. Пугать её не хотелось — Фостер же беременна. И все же… В чем её секрет? Или секрет скрывается в Марке?

— Добрый день, нерисса Фостер, — наконец, решилась Вик. — Я Виктория Хейг, детектив-инспектор Управления по особо важным делам, я буду участвовать в расследовании вашего…

Эш не удержался и кашлянул. Вик бросила на него косой взгляд — его поведение уже сильно смущало. Мужчина виновато посмотрел на неё и одними губами пробормотал:

— Вик, она невиновна.

Пришлось поправиться:

— … дела о смерти Брета Мейси и Гордона Мейси.

У Фостер была живая мимика — её брови взлетели вверх, потом она нахмурилась, поджала губы, попыталась улыбнуться и как-то глупо сказала:

— Вы же шутите, нерисса…

Она сжала кулаки и замерла.

— Ко мне надо обращаться «инспектор», — подсказала Вик. — И нет, я не шучу. Сегодня днем нер Гордон Мейси погиб точно так же, как и его сын вчера.

— Я не… — растерялась Фостер. — Я не понимаю вас. Я не проклинала вчера Брета, даже в мыслях не было. А про нера Гордона Мейси вообще ничего не знаю. Я с ним никогда не встречалась.

— Расскажите, как вы познакомились с Бретом Мейси, — попросила её Вик.

— Я вчера уже говорила… — голос Фостер упал до еле слышимого шепота.

Эш вмешался:

— Еще раз, пожалуйста, нерисса. Это важно. Детектив-инспектор Хейг прибыла сюда, чтобы вам помочь.

Фостер послушно кивнула и расслабила руки, положив их на стол перед собой:

— Хорошо. Нас познакомил Джек…

Она тут же поправилась под вежливым напоминанием Эша: «С фамилией, пожалуйста!»:

— Джек Оливер. Он когда-то жил по соседству, пока не разбогател и не переехал к Старому мосту. Я не то, чтобы с ним дружила, просто здоровались и иногда болтали. А тут он пригласил меня и еще каких-то своих знакомых девочек погулять по набережной. Тогда вот я и встретилась первый раз с Бретом. Брет, он… — Её пальцы тот и дело дрожали, выдавая, что вчерашнее далось Фостер нелегко. — Он казался хорошим, добрым, вежливым. Он часто стал звать меня на прогулки, водил в кафе, в синематограф, дарил цветы и всякие милые мелочи. Я думала, что нравлюсь ему и… Вот… — вместо продолжения она обняла свой живот. — Вы не думайте, я сразу поняла, что его «нет» — это окончательное нет. Не знаю, поверил ли он в мою беременность, но я не пыталась с ним встретиться.

Фостер замолчала, и Вик стала задавать наводящие вопросы, все больше и больше убеждаясь, что Брет Мейси был той еще сволочью:

— Почему? Он угрожал вам? Или даже избил?

Фостер опустила глаза вниз и принялась терзать манжету на рукаве.

— Он… О мертвых нельзя говорить плохое…

Вик перебила её:

— О мертвых говорят правду. Он вас избил?

Фостер лишь кивнула.

— Он угрожал вас убить?

Девушка вскинулась:

— Нет, вот этого точно нет. Он ударил меня несколько раз и велел больше не показываться ему на глаза, а то искалечит.

— То есть он вам угрожал.

— Я не знаю. Он мог ляпнуть ради красного словца. Я не показывалась ему, так что точно не знаю.

Вик от таких ответов рычать хотелось — она еще и оправдывает эту сволочь! Фостер непонимающе посмотрела на неё, а потом на Эша. А вот глаза у неё очень красивые, может, и фигура до беременности была шикарная. На что-то же Мейси клюнул. Или он клюнул на доступность Фостер?

Вик тактично продолжила, держа голос под контролем:

— Но вчера вы решили прийти на бракосочетание.

— Я подумала, что в такой светлый день, в такой счастливый для Брета день, он изменит свое мнение о ребенке. Мне для себя самой ничего не надо. Я не просила денег. Я просила только одно — родовое имя для ребенка. Я хотела, чтобы он признал малыша. Не думайте, я не пришла в храм протестовать против брака. Я даже в храм не заходила — ждала на ступеньках. Я хотела только, чтобы он признал ребенка, а Брет прошел мимо, оттолкнув меня в сторону. Я… Дальше я плохо помню. У меня началась истерика — я упала и отбила колени, живот скрутило от боли, и я не сдержалась, накричала такого, о чем сейчас жалею. Я крикнула, чтобы он сгорел в Вечном пламени… — на её глаза навернулись слезы. Плечи Фостер задрожали. Она или хорошая актриса, или все же невиновна. Скорее последнее. — Я не думала, что он действительно сгорит. Я… Я же не ведьма. Это же не я его…

Эш подошел к ней и молча протянул платок. Утешать не стал. Фостер, хлюпая носом, бормотала:

— Я не хотела. У нас не было в роду ведьм. Я никогда и никого не проклинала. Вчера два инквизитора приходили. Они говорили, что это не я. Не я же? — она вытерла нос платком и подняла глаза на Вик. — Говорят, вы сильная магиня. Скажите, я же не могла его убить? И Гордона Мейси я точно не проклинала. Вроде бы. Я не помню, что точно вчера кричала.

Эш вернулся к своей стене, словно без него она упадет. Нет, он точно не очарован Фостер, он поверил в слова Марка и в саму глупышку Фостер.

— Оба Мейси погибли не от проклятья, — ответила Вик, успокаивая её. — Их смерти не связаны с применением эфира.

— Спасибо, — прошептала та. — Я бы не смогла жить, зная, что кого-то убила. Что-то еще, нери… Инспектор?

— Вы знаете, чем занимался Брет Мейси?

Она отрицательно качнула головой:

— Он никогда об этом не упоминал. Говорил, что ходит на службу, но никогда не пояснял, кем служит. Деньги у него всегда были, но он ими не сорил. Он был хорошим до моей беременности. Правда, хорошим. Я никогда не думала, что мне настолько повезет с парнем.

Вик промолчала, что скорее всего Аликс Фостер не умеет разбираться в людях — хорошие не поднимают руку на женщин. А еще она явно недалекая и не способна провернуть аферу с самовоспламеняющимися воротничками — для этого нужны мозги и знания.

— Брет Мейси рассказывал что-то о семье?

— Нет.

— О своих друзьях?

— Нет, я знала только Джека.

Вик так и подмывало спросить: о чем тогда вообще разговаривали Фостер и Мейси? Хотя они могли и не разговаривать — дети сами по себе не появляются.

— Вы знаете, где живет Джек Оливер сейчас? — Вик надеялась, что этот Оливер окажется более осведомлённым, но и тут Фостер её удивила:

— Я этим не интересовалась. Зачем он мне? Съехал и съехал…

Не девица, а мечта любого бандита — не лезет с неудобными вопросами.

— Вы встречались когда-нибудь с Эриком Анной Пикоком?

— Нет.

— А имя такое слышали от Брета или кого-то из его компании?

И опять в ответ нет. Вик потерла висок и поменяла тактику, протягивая снимок Пикока:

— Вот этого мужчину вы видели когда-нибудь?

Фостер только качнула отрицательно головой.

— Хорошо, тогда назовите, пожалуйста, имена тех, с кем гуляли по набережной в первую встречу.

Фостер напряглась, чтобы вспомнить. Она старалась, явно старалась, но усилия её были напрасны.

— Джек Оливер… Тимоти… Вроде бы Элджернон. Курт.

— Их родовые имена?

Фостер поникла:

— Они их не называли.

— Имена девушек, с которыми вы гуляли?

— Простите, я их тогда видела первый и последний раз. Правда.

Тупик. Или эта Фостер такая тупая. Или любовь совсем застила ей глаза. Или этот Мейси был слишком скрытен.

Эш пришел ей на помощь:

— В первую встречу вы куда-нибудь заходили всей компанией? Было какое-то место, где вас могли бы запомнить? Или какое-то место, где знали Брета и его компанию?

Фостер даже расплылась в улыбке, что может чем-то помочь:

— Брет частенько заглядывал в «Приют» на набережной. Это паб. Брет говорил, что у него там друзья по службе.

Уже хоть что-то. Раз он ходил туда даже на свиданиях с Фостер, значит, там что-то важное. Пабы — закрытая территория для женского пола. Туда даже стрекоз не пускают. Чисто мужская территория, как аристократические мужские клубы.

Эш вмешался:

— Я расспрошу Грегори — этот паб на территории Речного дивизиона.

Вик лишь кивнула — добиться чего-либо о Мейси от Фостер было невозможно. Она решила поменять тему, чтобы не нервировать девушку, у которой вчера была угроза родов:

— Вы работали на Химическом заводе.

Фостер выпрямилась, обрадовавшись, что неудобные вопросы закончились:

— Да. Правда, меня по весне уволили, как только стало невозможно скрывать живот.

— И кем вы работали там?

— Упаковщицей. Я упаковывала продукцию. Всякие безделушки из пластика.

— Вы сталкивались по работе с фосфором?

Фостер не на шутку удивилась:

— Нет, конечно. Фосфорный цех — закрытая территория, туда, как и на хлорную станцию, не попасть без пропуска. Даже в цех по работе с пластиком проще попасть, чем туда.

— У вас были знакомые, которые работали с фосфором?

— Нет, там работали в основном мужчины. — Её живот сам пришел в движение, и Фостер поморщилась, чуть сгибаясь от боли.

— Вам плохо? — тут же подалась вперед Вик. Пусть Фостер подозреваемая, но она беременна.

— Нет, — Фостер нашла в себе силы улыбнуться. — Просто ребенок ударил под дых. Это бывает. Просто неожиданно. Простите. Что-то еще?

— Кем вы работали после увольнения с завода?

Фостер вздохнула:

— Я пыталась устроиться хоть куда-то, но меня не брали. Так что я стала брать заказы на шитье. Всю жизнь от него бегала, а теперь вот вернулась. Мама у меня была знатная швея — у неё было много заказчиков. После её смерти большинство перешло к моей сестре, некоторые остались при мне. Из жалости по большей части, потому что швея из меня не очень. Зарабатываю сущие летты, но без летт не соберется ройс.

С трудом пытаясь унять волнение, Вик спросила — даже Эш подался в ожидании ответа:

— Вы шьете воротнички?

— Нет. Я больше по женскому белью. Это сестра одевает мужчин — шьет все: рубашки, костюмы, жилеты. Не одежда, а загляденье — у неё золотые руки на самом деле.

Вик переглянулась с Эшем, тот прищурился, что-то решая про себя. Он взял стул и присел за стол, опережая Вик с вопросами:

— Почему вы после смерти матери предпочли снять жилье на улице Красильщиков — это же дно города. Почему не попросились к сестре? Она же у вас тоже одна воспитывает детей.

Фостер вздохнула:

— Мы с ней перестали общаться. По зиме. Она даже на похороны мамы не пришла.

— Почему? — Вик сама не поняла, зачем полезла в их семейные дрязги.

Фостер долго молчала, словно не решалась рассказывать. Грег принялся её увещевать:

— Аликс, тут любая мелочь может оказаться важной. Надо найти того, кто убил Мейси — он может не остановиться и продолжит убивать.

Фостер вскинулась:

— Нет-нет-нет, моя сестра ни при чем! Она совсем не способна на убийство. Что вы!

— Я этого не говорил — никто не подозревает вашу сестру в убийстве. Но мы должны разобраться во всем, что происходит вокруг вас. Толпа за стенами участка решила, что виновны вы. Мы должны разобраться. Понимаете?

Она кивнула:

— Аманда… Она хорошая. Она очень хорошая и умная, а еще у неё золотые руки. У неё был муж — они любили друг друга. По зиме он умер. Во вьюговей. Шел, упал, ударился головой о бордюр и умер — спасти его не удалось. Говорили, что кровь в мозге пошла. Я в таком не разбираюсь. Аманда после его смерти нас с матерью даже на порог не пустила. Орала, что это только наша вина. Она кричала, что Стен умер из-за… — она еле слышно сказала: — … меня.

Эш хищно подался вперед. Вик опередила его вопрос:

— Она это как-то поясняла?

Фостер принялась мять в руках платок Эша:

— Она сказала, что если бы не я, этого бы не случилось. Они тогда с мамой поорали друг на друга, и Аманда сказала, чтобы ноги нашей больше не было в её доме. С тех пор я её не видела. Мама пыталась… Ходила к ней, но Аманда не пускала её дальше порога.

— А ваша мать вам что-то выговаривала из-за беременности и Мейси?

Фостер поникла:

— Она ругалась, конечно. Я тогда чуть из дома не ушла — она остановила. Она сама вроде ходила к Мейси, но её не пустили в дом. Мама все время до самой смерти говорила, что мужчина, настоящий мужчина такого бы не допустил. Все ругалась на Аманду, что у неё муж размазня и не мужик.

— Вы просили Стена Круза поговорить с Мейси?

Она подняла голову:

— Нет, конечно. Он меня избить грозился. Я боялась, что он и Стена изобьет. Тот, конечно, бывший военный, служил в Тальме, но все же… Я не просила его. Это только мой ребенок. Жаль, что я вчера забыла об этом и пошла к храму.

— Ваша мать просила Стена поговорить с Мейси?

— Не знаю, — Фостер откровенно удивилась. — Зачем?

Вик вздохнула: поразительная незамутненность и нежелание замечать что-то вокруг себя. Эш тоже глубоко вдохнул и спросил:

— Ваша матушка могла о таком попросить Стена? В каких он был отношениях с нерой Фостер?

— Вряд ли она стала о таком просить. Не думаю. Я просила её не вмешиваться.

Больше от Фостер ничего добиться не удалось — она дату смерти Стена и то с трудом вспомнила.

Эш, распорядившись отвести Фостер в камеру, в упор посмотрел на задумчивую Вик, делавшую заметки на бумаге:

— И что ты думаешь?

Она оторвалась от записей:

— Надо все же провести обыск у Фостер и навестить Аманду Круз. А еще поднять дела за этот вьюговей — найти, что случилось со Стеном Крузом. И навестить паб. Интересно, меня туда, как инспектора, пустят? Или придется устроить скандал? А еще Химический завод. И родственники, и сослуживцы Пикока — их расспросить о всех его связях. И рубашки. Надо разобраться с рубашками и воротничками.

— Изъять во всем городе? — почти в шутку предложил Грег.

— Желательно, — мрачно заметила Вик. — Как ты думаешь, будут еще жертвы или нет?

Грег пожал плечами:

— Про жертв не знаю. А вот бунт из-за воротничков, к сожалению, будет — все «белые воротнички» взвоют, а не только «острые». Все воротнички не изъять. Но идея хорошая. Я оценил.

Вик потерла висок:

— И где бы на все это взять время. Завтра еще будет жара — пожары могут повториться. Нам надо пережить еще день-два жары.

Эш внимательно смотрел на неё:

— Вики…

— Что?

— Тебя Брок так и не научил распределять дела?

— Это так заметно? — тихо спросила она.

— О да, Вик. Выбирай, что возьмешь на себя, а что оставишь нам. Пикока и его связи можно сбросить на Северный — пусть Лефевр отрабатывает свой хлеб. Паб и Джека Оливера отдать Грегори — он свой в Речном, ему проще будет собрать сведения о Мейси и его интересе там. Обыск у Фостер могут провести мои парни. И не смотри так — я уверен, что Фостер невиновна, но я не допущу нарушений во время обыска и не стану прятать улики — ты меня знаешь. Байо тем более до такого не опустится.

— Ты оставляешь мне неру Круз?

Грег кивнул:

— Это сейчас самое интересное в расследовании. Я бы сам отправился к ней, но я не могу бросить участок — тут «острые воротнички» решили стать поборниками справедливости. Так что ты скажешь?

Вик решилась:

— Хорошо. Я к Круз и на Химический. Вечером заеду — сверим данные.

— Умница. Алистера с собой возьмешь? Просто на всякий случай. Вы с ним раньше хорошо работали.

— Возьму, — улыбнулась Вик.

— Тогда пойдем, узнаем — чем нас порадуют Картер и прочие.

Радовать было нечем. Профессор из Университета отказался засвидетельствовать отсутствие эфирного следа на теле Мейси-старшего, аргументируя это применением пламени, которое могло уничтожить эфир. Картер забрал тело и уже уехал в морг, обещая провести вскрытие сегодня же. Орвуд тоже уже уехала — ей тут работы не нашлось из-за запрета на вызов души.

Еще и Хогг завис, получив задание с пабом.

— Джек Оливер и «Приют». Надо же.

Эш не выдержал и чуть повысил голос:

— Грегори! Выкладывай. Знаю я твою любовь к самодеятельности, но тут не до того.

Хогг подобрался и чуть ли не по стойке смирно встал:

— В начале вьюговея аккурат перед шаррафой, в пабе «Приют» у Старого моста была массовая драка с одним погибшим. Я точно помню, что в драке принимали участие младший Мейси и Джек Оливер. Остальных не помню — там целая толпа была. Как звали погибшего тоже не помню. И не надо спрашивать: чем закончилось дело — я уже тогда сидел в тюрьме Особо важных. Мне телефонировать в Речной? Попросить поднять дело из архива, если оно там, конечно?

— Хрень, — только и сказал Эш. — Помня, как служил суперинтендант Арно, дела может и не быть.

Вик с трудом удержала стон: по зиме ряды констеблей Речного участка были основательно почищены от продажных пилоток — все инспектора и сам суперинт Арно пошли под суд и уже несколько лун как отбыли на каторжные работы Гарии — шахтерском поселке на границе Аквилиты. Если дело о драке не найдется… Вик ползимы и всю весну разгребала завалы дел Речного участка и несколько раз ездила в Гарию — и это было не то, что хотелось повторять. Только бы дело нашлось! Надеяться, что семья Мейси соизволит заговорить об этом ничтожно мала.

— Так, мне ехать в Речной? — напомнил о себе Хогг.

— Езжай, только…

Грегори ехидно продолжил за Эшем:

— … только осторожно и взять с собой кого-нибудь. Я помню.