Душитель с огоньком

Глава 4

Улица встретила пеклом. Из-за солнца, застрявшего в зените, тени домов превратились в жалкие огрызки, цвета пропали, превращаясь во что-то ярко-слепящее. Глазам было больно — мир словно таял на глазах из-за колыхающегося марева у дороги. Подошвы тонких туфель утопали в асфальте, и казалось, что еще чуть-чуть, и мир исчезнет в пламени. Вик тут же вспотела, по виску потела струйка пота. Рубашка, не успевшая высохнуть, противно прилипла к спине.

Сырой вокруг паромобиля асфальт быстро высыхал. Неприятно пахло мокрой пылью и гарью, забивая нос.

Часы на Обсерватории глухо пробили час дня. Куда-то улизнувший с четверть часа назад Хогг вернулся с ледяными бутылками колы в руках на всех. На крыльце у Неша появилась огромная корзина, вокруг которой клубился туман, влагой оседая на стекле бутылок. То и дело вытиравший пот Гратин, почти закончивший осмотр паромобиля, залпом выпил чуть ли не полбутылки и снова полез в обгоревший салон в поисках булавок и зажимов для галстука или чего-то подобного, на что можно нанести фосфор. Хаус крутился рядом — с другой стороны паромобиля. Вик предпочитала медленно цедить ледяной напиток, щадя горло — так и ангину заполучить можно. Где-то за глазами поселилась боль — от прямых солнечных лучей пилотка не сильно и спасала.

Мокрый, как мышь, Эш, мрачно поглядывая вдоль улицы в ожидании возвращения толпы, уточнил у Вик:

— Значит, подозреваешь, что дела могут быть связаны с амулетами-«зажигалками»?

Вик на всякий случай добавила:

— Или с каким-то последователем, начитавшимся газет. Про фосфорный некроз и нежите-амулеты по зиме все газеты трубили. Эта история тогда огнем пронеслась по Аквилите и даже за её пределами. Фосфор могли нанести на булавки для галстука.

Эш задумчиво качнул головой:

— Сомневаюсь. Фосфор загорается не только от температуры, но и от трения. Продеть булавку в воротник и не прикоснуться к краям ткани нереально. Воспламенения бы тогда происходили раньше — по утрам, когда мужчины заканчивали одеваться. Тут что-то иное.

— Зажимы для галстуков? — предложила Вик. — Застежки готовых галстуков? Или какая-то швейная фурнитура на них? То, что не трется, но всегда присутствует на воротнике или галстуке.

Гратин вылез из салона, протягивая Вики коробку с обгоревшими, искорёженными из-за высоких температур, мелкими железками, в которых с трудом узнавались зажим, булавка, цепочка с брелоком и часами, еще какие-то мелочи, не подлежащие опознанию. Вик принюхалась: запах гари все забивал, но резковатый аромат камфоры все равно пробивался. Камфора. При чем тут она? Она обычно применялась в лекарствах, насколько Вик помнила.

— Пахнет камфорой, — сказала Вик, возвращая коробку эксперту. — Я потом напишу свой отчет.

Эксперт скривился:

— Все, что удалось обнаружить пока. Температура горения была очень высокой — одежда и обычные вещи так не горят. В салоне паромобиля тоже нет ничего, чтобы давало при горении такие высокие температуры. Даже боюсь предполагать, что это могло быть. Фосфор, нитроцеллюлоза — это все, что приходит в голову.

Вик спросила у Байо — он же ведет дело:

— Лео, у Фостер была возможность раздобыть что-то подобное?

Эш вмешался, опережая своего инспектора:

— Виктория, Фостер не причастна к случившемуся. Она не проклинала и не пыталась убить Брета Мейси.

— Она пока единственная подозреваемая у нас, Грег, — напомнила Вик очевидное. — У неё есть мотив — это нельзя отрицать. Надо узнать про возможности.

Эш снова повторил:

— Она невиновна, слово чести! Её вчера проверял отец Маркус.

Вик поджала губы — и этот туда же. Ладно, Байо, но Эш? Он женатый мужчина, не падкий на женскую красоту. С чего он так уверен в невиновности Фостер? Что за девица такая, что даже Грегори Эша разжалобила?

— Грег… Я верю отцу Маркусу, но он может судить только о том, могла ли Фостер убить при помощи проклятья. Мы сейчас отрабатываем версию убийства без применения эфира. Тут слова Маркуса не имеют веса.

Эш отвернулся в сторону и почему-то выругался. Виктория перестала его понимать — это было непрофессионально: отказываться разрабатывать одну из версий, тем более что Фостер было за что мстить — во всяком случае Мейси. Связь с Пикоком или отсутствие ее еще надо искать и подтверждать. Байо подтянулся, вмешиваясь:

— Я со вчерашнего дня собирал сведения на Фостер, подозреваемую в применении смертельного общественно опасного проклятья на Мейси. — Кажется, он сам удивился, что у него получилась такая длинная, слишком правильная фраза, и потому тут же сбился: — короче, о Фостер мало что удалось узнать. Сперва жила с матерью на площади Воротничков, этой весной переехала на улицу Красильщиков. В прошлом году встречалась с Бретом Мейси, заявляет, что беременна от него. Он её бросил перед Новым годом, на Вечном карнавале познакомившись с какой-то другой нериссой — не Остин. С Остин Мейси был помолвлен еще год назад, до знакомства с Фостер. Замуж Фостер не звал даже после того, как она сообщила о беременности. Фостер заявила, что с вьюговея не писала ему и даже не пыталась встретиться. Мать Фостер умерла в конце весны. — Байо как-то в докладе перепрыгивал с одного на другое, но Вик понимала, что это только из-за недостатка опыта. — Из родственников осталась лишь старшая сестра Аманда Круз. Она вдова, воспитывает двух детей, живет тут поблизости — на Тисовой. Отзывается об Аликс Фостер сугубо положительно и слова про Мейси подтверждает. Впрочем, так о Фостер говорят почти все — на старом месте жительства. На новом месте, на Красильщиков, сами понимаете, добрых слов о ней сказать не могут. Лучшее, что о ней говорят: по ночам работала стрекозой. Постоянных клиентов найти не удалось. Полагаю, что возможно это просто грязные сплетни о Фостер. До весны она работала на Химическом заводе Керри. Уволена в связи с ухудшением здоровья, то бишь из-за беременности, — на последнем слове Байо все же умудрился покраснеть, как невинная нерисса. Да, младенцы существуют, счастливые матери тоже, а беременность до сих пор считается чем-то странным и недостойным к упоминанию в приличном обществе.

Гратин опередил Вик, платком вытирая руки от пепла:

— На химическом, говоришь?

Хаус, тоже закончив осмотр, подошел ближе. Он до сих пор молчал — стеснялся Гратина, что ли.

Байо лишь кивнул.

— И кем конкретно? — вновь спросил Гратин.

— На складе. Занималась упаковкой продукции.

— Ага…

Вик задумалась — она не знала, как хранились вещества на заводе, но все же можно было предположить:

— Возможно, доступ к белому фосфору у неё был. Грег, надо раскручивать эту версию.

Эш напомнил:

— Это если сам фосфор на заводе Керри был, то есть — есть.

Байо не сдержал смешка, вспоминая события зимы:

— Вот хлор и ниприт там точно есть.

Хлор чуть не пустили бастующие рабочие по зиме.

Вик повернулась к Эшу:

— Надо получить ордер на обыск дома, где проживает Фостер.

Он платком вытер пот с лица и шеи. Синяя форменная рубашка на Эше совсем промокла. Впрочем, они все тут были такие. Как и весь город сейчас. У Вик дыхание перехватывало от духоты. Хотелось прохлады и дождя.

— Виктория, Фостер просто пришла на свадьбу и немного поругалась с Мейси. Фостер не способна на убийство, тем более таким страшным способом. Поверь мне. Я задержал её в участке, только чтобы её не растерзала толпа.

Вик потерла висок — эта Фостер, надо полагать, сногсшибательная девица, раз даже Грег не устоял перед ней. Пришлось напоминать Эшу:

— Способ убийства.

— Фостер утверждает, что она невиновна, Вик.

— И все же, Грег, я буду настаивать. Пока иных подозреваемых все равно нет, а Фостер работала на химическом производстве. Я после её допроса и обыска съезжу на завод — уточню про наличие фосфора. — Вик промолчала, что может подать жалобу на бездействие Эша Мюраю. Пока о бездействии говорить рано. И чем всех обаяла эта девица? Не в словах же Марка дело — пока еще никто не научился читать мысли, чтобы точно утверждать о чьей-то виновности или невиновности.

Эш долго смотрел на неё, а потом все же сдался:

— Хорошо. Байо, ты к судье за ордером. Один не езжай — возьми кого-нибудь с собой покрепче. Гратин, ты примешь участие в обыске дома Фостер?

Эксперт увлеченно кивнул:

— Конечно. Уж коль я влез в дело — я его и доведу до конца, — он глянул на Хауса и покачал коробкой с обгоревшими украшениями Мейси. — Пойдем, пока это изучим?

Хаус сглотнул и впервые вмешался в расследование:

— А если дело не в украшениях, а в самих воротничках? В их материале, например.

Он при этом внимательно смотрел на съемный воротничок-стойку на Гратине — тот щеголял с утра в тонкой рубашке с черно-белую полоску с отложным воротничком. Сам Хаус был одет в простую рубашку с пришитым воротом и свободные штаны на подтяжках. На остальных были такие же рубашки: тут все были «синими воротничками» — по цвету формы, и в съемных воротничках не нуждались.

— Маловероятно, что саму ткань воротников пропитывали бы фосфором. Или вы про «отцеубийцу»? — уточнила Вик. Так называли воротнички из целлулоида. Напиваться в них настоятельно не рекомендовалось: расслабишься, прикорнешь на скамеечке или в пабе, а воротник тебя задушит, пережимая сонные артерии.

Смелости Хауса на большее не хватило — он лишь кивнул.

Гратин пожал плечами:

— Не смотрите так — на мне обычный накрахмаленный воротник. — Все принялись старательно отводить глаза в сторону от его воротничка, уже не столь кипенного, как утром. — Я на основе целлулоида воротнички не ношу — в них в такую жару не выжить.

— Из-за самовозгорания? — влез Хаус.

— Нет, конечно. Просто под ними кожа зверски потеет. Не думаю, что Мейси опустились бы до ношения целлулоидных воротничков. Но Хаус прав — целлулоид изготавливается из нитроцеллюлозы. Она нестойкая при высоких температурах, правда, точную температуру горения я не скажу.

Хаус перестал стесняться и пояснил свое предположение:

— Я читал, что был зарегистрирован случай ожогов от целлулоидного воротничка. Правда, всего один. Точно не помню, из-за чего он загорелся: то ли от температуры, то ли от искры от камина.

Виктория поджала губы: учитывая наступившую жару и пекло, в которое превращались салоны паромобилей — все может быть. Хотя, с другой стороны, в шаррафу по зиме таких случаев не было, а тогда жара тоже была, правда, всего несколько дней.

— Значит, все же возможно самовозгорание воротничка?

Гратин пожал плечами:

— Я о таком не читал. И Мейси… Имея два паромобиля и не найти денег на обычные крахмальные воротнички?

Хаус осторожно подсказал:

— Воротничок могли обработать какой-нибудь смесью для возгорания. Иногда воротнички чистят бензином.

Гратин, как более опытный, возразил:

— Нет, бензин, как и керосин, самовозгораются при температурах выше ста градусов. Точно не скажу — не химик.

— Эфир? — предложил Хаус.

— Тоже.

Спорам экспертов положил конец Эш. Он повернулся к Алистеру:

— Позови парочку свободных констеблей. Пусть сходят в ближайший галантерейный магазин и купят несколько целлулоидных воротничков на опыты. И крахмальные тоже, на всякий случай. — Он достал из кармана портмоне и выдал Алистеру несколько бумажных ройсов. — Только ради всех богов, попроси их быть аккуратными.

— Не сомневайтесь, — невозмутимо ответил Алистер. Он никогда не отличался многословностью и экспрессией. Он залихватски свистнул и ткнул пальцем в первого же повернувшегося к нему констебля, подзывая его к себе. Вдвоем они отправились вниз по Ольховой. Вик видела, как их задумчиво провожали взглядами немногочисленные острые воротнички из подворотен.

Гратин посмотрел вверх, в белесые, выцветшие небеса:

— Нам понадобятся воротнички, градусник и паромобиль.

Байо удивленно хекнул от запросов экспертов.

Эш старательно спокойно сказал:

— А можно как-нибудь обойтись без паромобиля? Бюджет не вынесет таких трат.

Гратин отвлёкся от небес и удивленно осмотрел всех:

— Вы чего? Я не собираюсь поджигать паромобиль. Нужно узнать температуру, которая может возникать в салоне запертого и оставленного на солнце паромобиля. Кстати, какого цвета были паромобили Пикока и обоих Мейси?

Байо полез в папку с делом Пикока, но Вик опередила его:

— Паромобиль был черный, как и у старшего Мейси.

Эш посмотрел на Байо:

— Так… А почему ты еще здесь? Я просил поехать к судье.

Байо виновато кивнул:

— Самое интересное без меня не делайте, хорошо?

— Постараемся, — проворчал Эш и в который раз повторился: — иди уже и будь осторожен.

Хаус напомнил о себе:

— Может, и мы пойдем прочь с солнцепека?

Эш подтвердил:

— Это идея. Однако, Картер задерживается. Пора бы и труп убирать с улицы, а то понаедут еще фиксорепортеры…

Полицейское оцепление осталось жариться на солнце дальше, а Вик, чувствуя себя рыбой на сковороде неумелой хозяйки, еле доплелась до крыльца, хватая из корзины новую, удивительно холодную бутылку колы.

Скрыться в прохладе холла Виктории с пилотками не дали — со стороны площади Воротничков подошел крайне важный, одетый с иголочки в легкий льняной костюм и рубашку с белоснежным воротничком мужчина лет пятидесяти, не меньше. Кроме элегантной трости у него при себе была солидная кожаная папка. Вик даже подозревала, что в ней хранится — юридический запрет на вызов духа Мейси. Так и оказалось. Кем были эти Мейси⁈ Бандитами или юристами? Или сразу и тем, и другим.

Пока Эш и юрист семьи Мейси выясняли отношения, вернулся Алистер с воротничками. На одних было написано, что они сделаны из целлулоида, на других был указан фиберлоид, на некоторых просто написана торговая марка и все. Вооружившись предоставленными Хаусом градусниками, Гратин направился на задний двор к паромобилям. Вик и остальные, бросая Эша, пошли за ним — тайна воротничков заинтересовала всех.

Гратин и Хаус сперва замерили температуру на улице, а потом в салонах паромобилей Вик и Эша — там она зашкаливала за 60°C, почти не завися от цвета паромобиля. Потом эксперты варварски разрезали каждый купленный воротник на две части: контрольную и экспериментальную. На специальной, обработанной негорючими материалами площадке, предназначенной для занятий с эфиром, они положили на расстоянии друг от друга контрольные части воротничков — вдруг им достаточно для самовоспламенения уличной температуры? Хаус включил на всякий случай таймер, засекая время.

Гратин тем временем выбрал из экспериментальных воротничков самый перспективный, заявленный, как целлулоидный, положил его на землю и поставил возле него термометр.

— Виктория, вас не затруднит принять участие в эксперименте? Надо медленно поднимать температуру у воротничка до 60°C, как в паромобилях. И поддерживать её…

— Минут десять? — предложил Хаус. — Оба случая возгорания произошли почти сразу, как Мейси садились в паромобиль.

— Да, минут десять, — согласился Гратин.

Вик осторожно сформировала огненное плетение, медленно приближая его к воротничку. Он не загорелся ни при 50°C, ни при 60°C, ни при 70°C. Эксперимент закончился на приблизительно 130°C яркой, с фут вышиной вспышкой пламени и выбросом дыма с противным запашком уксуса, камфоры и горького миндаля, который резким воздушным плетением сдул прочь подошедший Эш.

— Хрень! Вы тут эксперименты ставите или решили устроить массовое самоубийство⁈

Вик нахмурилась:

— Прости, не ожидала, что в результате горения появится синильная кислота. Кстати, на вскрытии Мейси я тоже почувствовала запах синильной кислоты.

Эксперты как-то потупились и стали виновато переглядываться — кажется, они про синильную кислоту знали, но забыли предупредить.

Остальные части воротничков уже нагревали под присмотром Эша, тут же развеивавшего ядовитый дым в сторону. Ни один из воротничков не загорелся при 60°C. Температура воспламенения колебалась от 120 до 140°C.

Гратин выдохнул:

— Теория о самовозгорании воротничков развеяна. Работаем дальше по фосфору? И синильной кислоте.

Эш лишь кивнул.