Дуэльный Кодекс. Том 1. Проект «Геката»

Глава 22

Гравий все сильнее намокал от крови вокруг останков Романа. Куски расколотого проводника, те, что побольше, торчали из плоти погибшего. Большинство же разметало по округе.

Когда вокруг меня засвистели пули, я оторвал холодный взгляд от тела. Ко мне двигались несколько человек. Одетые в черные костюмы, они сливались с наступающими сумерками.

Я бы и не увидел гвардии, если бы не свет уличных ламп, установленных на высоком бетонном заборе.

Вновь раздались выстрелы. Дульные вспышки осветили лица нападающих. На кузове моей машины с треском и искрами появилось несколько отверстий.

Это была гвардия Синицына. Я даже не сомневался. Причем магов там не было. Только пустые солдаты. О чем они только думали? Наверняка увидели смерть Романа и решили, что это дело моих рук. Ну что ж… Им же хуже.

Выхватив проводник, я поразил одного из них заклинанием Руптис. Красная капля, словно пуля прошила человека, и тjт рухнул мертвый. Остальные бросились врассыпную. Одни попытались скрыть силуэты за выступающими столбами забора. Двое упали прямо на гравий, принялись выцеливать меня лежа. Двое последних прыгнули в зеленый бурьян, граничащий с парковкой.

Все открыли огонь, как раз, когда я выставил синий экран Мешка Мести. Пули со свистом впивались в магический барьер и зависали в воздухе. Грохот не унимался секунд двадцать. Потом раздались звуки перезарядки магазинов.

Я же велел мешку схлопнуться. С характерным звуком магия блеснула, и не меньше восьми десятков пуль картечью брызнули в охрану.

Те, что залегли прямо в парковочной зоне, затряслись, когда пули вошли в их тела. Потом обмякли. Один свалился из-за столба ограждения. Некоторое время корчился, потом замер.

Я успел спрятаться за машину. Кажется, ребята поняли, что не справятся со мной, и стали отступать. Смелые, ничего не скажешь.

— Отставить огонь! — донесся крик с того конца площадки, — отставить!

Увидев, как Синицын в сопровождении нескольких человек показался из-за угла, я напрягся. Сам решил? Ну что ж. Пусть попробует…

Синицын приблизился, брезгливо переступил трупы своих людей, застыл за несколько метров от останков сына.

— Мне сообщили, — холодным тоном, с каменным лицом начал он, — что ты убил моего сына. Зачем ты это сделал? Чем я навредил тебе?

Ах ты лживая тварь… Ты же роялист. Ты спишь и видишь, как остывает мой труп. А теперь разыгрываешь драму… сволочь.

— Что ты несешь?! — крикнул я из-за машины, — я знаю, кто ты такой. Знаю, что ns из общества роялистов. Что пытаешься прикончить меня. А твой подарок — ловушка. На нем, кстати, и подорвался твой недалекий сынок. Он пытался отомстить!

Холодный мгновение назад Синицын вспыхнул от гнева. Он вскрикнул и взмахнул рукой. Проводник, появившийся не пойми откуда в его пальцах, блеснул синим. Мою машину откинуло. Мускулкар задрал нос, перекрутился в воздухе и с грохотом приземлился в бурьян. Хорошо, что хоть на колеса.

Я был готов и тут же атаковал Синицына мясорубкой. Полупрозрачные зубья метнулись к нему, но маг взмахнул проводником. Выкрикнул защитное заклинание. Зубья отклонились и разлетелись в разные стороны. Посекли людей Синицына, что стояли за его спиной. Охранники упали на землю. Трое замертво. Один слабо шевелился, другой дико орал.

— Заткнись! — крикнул Синицын и добил его Рупитсом. Тело человека лопнуло, раскрылось, словно жуткий красный цветок.

Мгновенно обернувшись он решительно двинулся ко мне, выкрикнул:

— Глубокие Раны!

Невидимые лезвия засвистели в воздухе. Я же проговорил заклинания черного ореола, и чары Глубокие Раны тотчас же впитались в мой проводник. Пройдя синий и красный ореолы, оно отпечаталось в черном.

Забавно, как быстро я почувствовал себя лучше. Остаточная магия, перенаправленная дарами Кати в мое тело, подействовала тонизирующее. Мне даже показалось, что я стал вышел.

Вскинув руку с проводником, я направил Раны обратно. Лезвия засвистели вновь. Синицын было поставил защиту, но смог отразить не все лезвия. Я уверен, что при других обстоятельствах, он отразил бы. Но я перенаправил чары так быстро, что он просто не успел. Реакция ускорилась. Работал синий ореол.

Плащ Синицына изорвало. На правом рукаве, в области предплечья разошлась ткань пиджака. На белой коже быстро расцвел порез. То же случилось и на левом плече и бедре.

— Проклятье, — упал он на колени, потом на четвереньки. Белые волосы закрыли лицо. Спустя секунду он посмотрел на меня, — не-е-е-ет… ты не посмеешь…

Я не ответил. Только выкрикнул заклинание “Руптис”.

— Нет! — воскликнул Синицын и прыгнул вперед. Вытянувшись, он схватился за большую часть того, что осталось от Романа.

Когда красная капля заклинания просвистела над его головой, Синициын исчез в телепортационном хлопке.

На площадке остались только тела пустых простолюдинов и я, застывший со стилетом в протянутой руке. Там, где секунду назад лежал мой враг, чернела на сырой каменной крошке большая кровавая лужа, оставшаяся от трупа Романа Синицына.

— Ушел, подонок, — прошипел я, возвращая проводник в ножны, — кажется, — обратил взгляд на машину, — пора уходить и мне.

Домой я вернулся ночью. На вопрос Вики, хорошо ли все прошло, который она задала утром понедельника, ответил, что более чем. Стас же пытался робко расспрашивать о дуэли, но я отмалчивался или отшучивался.

— Я слышал, — стеснительно спросил он, — что рядом с городом видели дракона. Представляешь? Настоящего! Такого не было уже много лет. С момента окончания войны!

— Дракона? Да быть того не может, — улыбаясь, пожал я плечами, — наверняка не был это никакой дракон.

— А кто? — Стас вопросительно поднял бровь.

— Может никто. Может это просто слухи. А может, свет с Венеры отразился от верхних слоев атмосферы и вызвал взрыв болотного газа.

— Что?! — округлил глаза Стасик.

— Да шучу. Не знаю я, что, — хохотнул я.

Утро среды началось с занятого события. Меня разбудил звук уведомления. Телефон дзинькнул и завибрировал на прикроватной тумбе. Спал я чутко, поэтому проснулся сразу. Взяв телефон, я уставился в экран сонными глазами. Ну и тут же растерял остаток сонливости.

Только что мне пришло двести пятьдесят тысяч рублей с пометкой “спасибо за помощь, Игнат Орловский. P.S. пятница, семь вечера, нижний парк городской управы. Скамья под старой ивой”.

— Какого хрена? — поморщился я, — так.

Тут же, принялся звонить Грекову.

— Да? — ответил он столь же сонным голосом.

— Приветствую, Георгий.

— А! Игнат! — барон будто бы сразу проснулся, — Как ты? Слышал про потасовку, что случилась после дуэли? Непонятно, кто с кем. Только несколько мертвых простолюдинов и лужа крови. Вроде следствие начали.

— Нет, — солгал я, — меня интересует другое. Мы говорили, что я не стану брать деньги за битву с драконом. Зачем ты перевел их? Что тебе от меня нужно в нижнем парке?

— Я? Я не переводил! Большинству вообще вернули ставки, так как бой не состоялся. Сыграли только несколько крупных. Но там уважаемые люди спорили между собой. А ни про какой нижний парк я вообще не знаю!

— То есть, — я поднялся в постели, — ты ничего не переводил?

— Нет.

— Понял. Тогда прошу прощения за беспокойство. Бывай, Георгий.

Некоторое время я пытался понять, кто мог прислать мне деньги. Однако отправили мне их с банковского счета, который к тому моменту, когда я спохватился проверять, был уже закрыт. Узнать, кому он принадлежал, я мог только одним способом — явиться навстречу.

Деньги решил пока не трогать. Черт его знает, что это может быть за мутная история. Разберусь в конце недели.

— Скажите, вы родственник? — строго посмотрела на меня полная медсестра лет сорока. Одета она была в светло-салатовую униформу. Темные волосы аккуратно убраны под белую шапочку.

— Нет, — ответил я.

— Тогда вам нельзя! Пускают только родственников.

— В Екатеринодаре у нее, кроме меня никого нет, — я посмотрел на медсестру, — так что пустите.

В больницу я приехал ближе к вечеру. По пути купил для Венеры немного фруктов. Хотел навестить и узнать как дела. Кто же знал, что проход к красавице будет охранять вот такой цербер в лице полной медсестры.

Она преградила мне путь аккурат в холле первого этажа. И преградой стала информационная стойка, за которой дежурил цербер.

— Госпожа Аврамова не желает видеть никого! И не врите, что у нее нет родичей! С самого утра тут дежурят ее внуки и даже правнуки. Все ждут, когда старушка преставится. Какой стыд! Какой стыд! Человека положили в больницу с язвой желудка, а родственники уже рады видеть бедную старушку на смертном одре!

— Мне нужна госпожа Абрамова, а не Аврамова. Венера Абрамова, — кисло заметил я, — и никакая она не старушка, а девушка девятнадцати лет. Попала сюда несколько дней назад с многочисленными переломами и рваными ранами.

— А, — удивилась медсестра, — как не Аврамова? Просто тут с утра уже куча народу к ней ходит. Вот я и подумала…

— Подумайте лучше, как мне навестить госпожу Абрамову.

— Так-так… Абвалова, Абрамянц, — повела медсестра полным пальцем по списку учетной книги, — ага госпожа Абрамова. Венера. Переведена сегодня утром в больницу для благородных. Так что вам в центр, молодой господин.

— Я сожалею о твоей потере, друг, — проговорил Виктор, — но от плана отклоняться нельзя.

— Дорогой Виктор, — дрожащим голосом проговорил Александр Синицин, — ты когда-нибудь терял близких?

Они находились в личном лазарете дома Синициных. Небольшая палата с целителем располагалась прямо в поместье Александра.

Округлое помещение было наполнено светом. Узкие, но высокие продолговатые окна охватывали его полукругом. Синицын сидел в удобном кресле, молодые девушки-целительницы меняли дворянину покрасневшие от кровоточащих ран повязки.

Виктор же, сложив руки за спиной, стоял прямо перед своим собратом-роялистом. Он боялся, что и так не слишком стабильный психически Синицын, совсем расклеится после случившегося.

— Конечно, терял, — строго сказал Виктор, — и не раз. Мой родной брат, Сергей. Или ты забыл, что он погиб защищая дело Роялистов?

— О да… — Александр хмуро посмотрел на Виктора, подпер голову локтем, — но байка о его смерти спьяну на дуэли была отличной идеей.

Виктор не ответил, поджал губы. Он был против подобных слухов о брате, но таков был приказ Сновидца. Дом Орловских — главный хранитель секретов Роялистов, должен был предстать совсем незначительным и даже нелепым. А потом и вовсе исчезнуть, унеся эту жуткую историю, о которой знало ограниченное число членов общества, в могилу. Кто ж мог подумать, что их отец успеет создать Черный Дневник.

— Давай о деле, — переменил тему Виктор, — Мы должны убить Замятина так, чтобы не привлекать нежелательного внимания. Мой план самый надежный. Я устрою ему несчастный случай по дороге на Большую Арену.

— Я считаю, — резко встал Синицин, — что эта ветвь Орловских должна быть истреблена. Только так можно отомстить за моего сына. Три пустых, против жизни Романа. Да и этого мало.

— Послушай себя, — нахмурился Виктор, — ты несешь бред, — хочешь, чтобы погибли невинные дети? Вернее... — он одернул себя, — лишние люди, чья смерть может привлечь больше внимания?!

— А мой сын был виновен?! Или он был лишним?!

— Если тронешь Стаса или Вику, я убью тебя своими собственными руками, — потерял самообладание Виктор.

— Конечно, убьешь, — злобно улыбнулся Александр, — если к тому времени на твоих руках останутся пальцы, — он сделал жест “кавычки”, — трус!

— Ты думаешь, — прошипел Витор, — я не знаю, что ты плетешь интриги за спиной Сновидца? Думаешь, я не знаю про взрывной проводник?

Александр переменился в лице.

— Я бы не позволил этому случиться, предательская мразь. Только верность заветам роялистов не позволяет мне прикончить тебя прямо сейчас. А твой дурачок-сын сам виноват. Замятин его не убивал. Он сам спер твой подарок и попытался таким образом отыграться за задетую гордость. Но поплатился жизнью.

Александр побледнел.

— Ты следишь за мной, — с каменным лицом проговорил Синицын.

— Думаешь, у тебя одного всюду шпионы?

Синицин тяжело опустился обратно в кресло. Девушки-лекарки нерешительно водили взглядами от Виктора к Синицину.

— ЧТО СТАЛИ?! ПРОДОЛЖАТЬ! — гаркнул Александр и девушки вздрогнули, но снова занялись ранами хозяина.

— Все будет, как хочет Сновидец, — приподнял подбородок Виктор, — ты сыграл свою роль. Теперь я сыграю свою. Ты больше никого не тронешь. А твоя гнусная игра закончена. Я закрою глаза на то, что ты хотел подсидеть меня. Пока что. Того требуют интересы роялистов. А теперь до встречи, — Виктор скривился, — не хочу видеть твою гнусную рожу не секунды, собрат.

Синицын проводил Виктора Орловского ненавидещим взглядом.

— Илай! — позвал он своего слугу-помощника, когда Орловский удалился.

— Да, господин, — скрюченный старик прихрамал в лазарет откуда-то из коридора.

— Начальника моей тайной службы убить. Этот баран не распознал слежки.

— Слушаюсь.

— И этих телок убить, — он указал большими пальцами на лекорок, те застыли от страха, — если будут болтать языком.

— Да, господин.

— Свободен.

Синицин устроился в кресле поудобнее. Подумал о том, что ему будет немного не хватать начальника тайной службы. Хоть он стар и явно потерял хватку. Ну ничего. У Синицына есть целых две кандидатуры на замену. Один молодой шпион выяснил, что Замятин встречался с Хлодвигом Пушкиным.

Пушкин был старинным другом Синицына, и знал, что Александр из роялистов. Он мог рассказать об этом возвращенцу. И теперь умрет.

Был и другой шпион, постарше, опытный. Он видел, что Замятин носил Черный Дневник одной девушке, по фамилии, кажется Мясницкая. Мало ли что та могла выяснить для Замятина. Ну и теперь она умрет за это. Пусть умрет хоть кто-нибудь. Умрет, чтобы душа его сына упокоилась.

— А что вы такие бледные? — с улыбкой Синицин поочередно посмотрел сначала на одну, потом на другую лекарку. Те испуганно смотрели в ответ, — пошутил я, что убью вас! Продолжайте, сладкие.

— Значит, ты убил его?

— Да.

— С-спасибо. Все, что ты рассказал... — Венера опустила глаза, — значит, последние три месяца моей жизни были ложью.

Просторную палату наполнял теплый свет, льющийся из окна. Венера лежала на большой койке. Красивое лицо девушки исказили желтеющие синяки. Загипсованная рука лежала поверх покрывала. Грудь была перевязана так, что на третий размер Венеры не было и намека.

— А что тебе говорили?

— Когда погиб отец, — она опустила глаза, — мне пришлось выживать, так, как я могла это делать — своим клинком. Ты же знаешь, убийц не сильно жалуют. Хотя с радостью пользуются их услугами. Некоторое время назад я поступила на службу некоему дворянину по фамилии Лодычев. Петр Лодычев. На него работали мелкие дворяне, которые выполняли грязную работу для более знатных домов.

Что? Дядя? Она служила моему дяде? Мда уж... Хитрец, ты Петр. Об этой стороне твоей жизни я не знал.

— И он стал готовить меня в телохранители для высшей аристократии империи. Судя по твоему рассказу, я работала на этот самый Орден Новой Маны, — она прыснула, — дурацкое название. Именно орден Новой Маны заплатил за меня Лодычеву, чтобы я охраняла Бориса. Теперь я понимаю это.

— Ты помнишь кого-то из них? Из членов ордена?

— Хм, — Венера задумался, — одноглазый герцог. Помню одноглазого герцога. Именно он нанял меня, а потом направил сюда, охранять Хлебова. Надо же, — она хмыкнула, — а он оказался даже не Хлебовым.

— Все сходится, — нахмурился я, — значит, одноглазый Мясницкий из Новой Маны. Осталось выяснить, кто такой Родич.

— Тут я тебе не помощница.

— Ничего, — я встал с табуретки, которую поставил рядом с кроватью, — я выясню сам.

— Спасибо что навестил, — Венера опустила глаза.

— Я зайду через пару дней, — улыбнулся я. Хотел было уйти.

— Игнат?

— Да, — я обернулся.

— Я знаю, кто ты такой, — девушка серьезно посмотрела мне в глаза, — ты — реинкарнация казненного два месяца назад Павла Замятина. Ты — человек, убивший моего отца.