Другая дорога.

Глава 26

Глава 26.

Саксония.

Пока мы разбирались с Пруссией и вассалитетом Бранденбурга к Берлину подошла шведская армия. Так как Пруссия капитулировала и стала вассалом Швеции. То осаждать Кенигсберг больше было не надо. Поэтому Карл Двенадцатый и направил свою армию в Бранденбург. Ведь у нас еще остались враги в этой войне, которые пока не хотели сдаваться. Мы с Карлом Двенадцатым посовещались и решили, что его армия двинется на запад на Ганновер, а я со своими войсками пойду на юг в Саксонию. Соответственно потом нам и достанутся эти земли. Король Польши решил идти вместе с Карлом Двенадцатым. Правда, войск у него было мало. Всего три тысячи человек. И к тому же он теперь хоть и польский король, но еще и вассал Карла Двенадцатого. Поэтому он в наши переговоры с королем Швеции не лез. А скромно ждал, пока мы договоримся с его сюзереном.

Наконец, все наши переговоры были закончены. И наши с королем Карлом армии разошлись по разным направлениям. Мой путь лежал к саксонско-бранденбургской границе. Август Второй, недобитый мною в Польше, был где-то там на юге. И сейчас лихорадочно собирал новую армию. Две то других он благополучно пролюбил, встретившись с русскими войсками. По данным моих агентов денег этому немецкому курфюрсту хватило, чтобы нанять всего пятнадцать тысяч наемников. Из них было двенадцать тысяч пехотинцев и три тысячи кавалеристов. Моя же армия, с которой я вторгся в Саксонию, насчитывала в три раза больше. И еще у Августа Второго не было никакой артиллерии. Вот, вообще. Пушки же с обслугой – это вам не пехота. Их вы так просто и быстро не соберете. Это очень дорогое удовольствие, которое себе позволить могут иметь не все государи Европы. Ну, а вот у меня с артиллерией наоборот все было в полном порядке. Я же не только собирался в поле воевать. Но и города саксонские брать приступом. А без нормальных пушек – это очень сложно. Мои пушки как-раз таки и были нормальными. И их у меня было очень много.

Войдя на территорию Саксонии, моя армия начала применять ту же самую тактику по зачистке местности, что и в Бранденбурге. То есть по всей округе начали разъезжать отряды наших всадников и грабить все попадающиеся им на пути саксонские поселения. При этом я опять разрешил моим людям особо не сдерживаться. Немцы должны страдать. И помнить, как страшны русские в гневе. Чтобы у них на генетическом уровне отложилось, что нельзя воевать с Россией. А то придут злые русские казаки и сделают бо-бо. Вот очень хотелось мне сделать такую прививку немецкому народу на будущее. Чтобы они даже боялись смотреть враждебно в нашу сторону.

Поэтому сейчас моя армия продвигалась по Саксонии, зачищая округу под ноль. Все поселения и небольшие города этой немецкой провинции подвергались разграблению и разрушению. А их жители угонялись к нам в плен. И вы теперь знаете, что их ждало дальше. Если эти саксонцы не согласятся быть моими подданными на моих условиях, то их ждет печальная судьба в рабских загонах Турции. Зато вместо них я освобожу из турецкого рабства наших людей.

Мы резвились в Саксонии уже целый месяц, а противник никак себя не проявлял. Армия Августа Второго сидела возле столицы Саксонии города Дрезден. Мы взяли штурмом и разграбили такие крупные саксонские города как Торгау, Лейпциг, Альтранштадт, Галлер и, наконец, подошли к Дрездену. Где меня все это время и дожидался Август Второй со своим войском. И все же он оказался не таким дураком, как я о нем подумал сначала. Курфюрст Саксонии и бывший польский король понял, что он со своей опереточной армией наемников долго не продержится против огромной русской армии. Если выйдет с нами сражаться в поле, конечно. Видимо, два поражения подряд его приучили нас бояться. Но и сдаваться просто так он тоже не хотел. Хотя я решил дать ему шанс и предложил сдаться. Я ему даже при этом пообещал жизнь и свободу. Правда, титул и земли ему оставить я не обещал. И он это прекрасно понял. И решил драться до конца.

Драться, так драться! Мне было все равно. Конечно, Дрезден имел довольно неплохие укрепления. Сам этот крупный немецкий город был довольно красивым и выстроенным в вычурном стиле барокко. Резиденция саксонских курфюрстов представляла собой большую и мощную крепость звездчатой формы. Такие контуры возникли из-за того, что зубчатые бастионы, сложенные из плит песчаника (самого красивого и дорогого материала Саксонии) резко выдавались вперед. Сейчас пока еще знаменитый и очень красивый дворцовый комплекс в стиле барокко Цвингер здесь не был построен. Его вроде бы, должны были начать строить в 1709 году по приказу Августа Второго. Но в этой реальности уже и не построят. Потому что здесь появился один шустрый попаданец, который влез в тело русского царя Петруши под номером один.

И теперь у бывшего короля Польши все пошло наперекосяк. Так он за польские деньги смог бы отстроить свой шикарный дворец в Саксонии. Заметьте, не где-то в Польше строил, а в Саксонии. И это многое говорит об этом немце. Хоть он и носил польскую корону, но в душе он всегда оставался саксонцем. И его больше волновала его родная Саксония, а не непослушная Речь Посполитая. Из которой этот немецкий курфюрст просто высасывал деньги на обустройство своих саксонских владений. Впрочем какие подданные, такой и правитель. Поляки заслужили такого непутевого короля. Сами ведь его к себе на трон пригласили. А теперь вот расхлебывают.

И нет! Я не собирался ложить своих солдат в глупых и кровопролитных штурмах. Зачем это пафосное превозмогание с огромными потерями в стиле Петруши? Я не такой идиот. Я буду воевать с комфортом. По всем правилам военной науки. Зря я что ли сюда все эти огромные пушки и ракеты тащил? Вот! На каждую хитрую саксонскую попу у нас найдется свой болт с винтовой нарезкой. Артиллерия называется. Мы особо не торопясь нарыли траншей и разных земляных укреплений. В моей армии теперь появилось много грамотных саперов и осадных инженеров. Вот они эту всю осадную фортификацию и строили прямо под чутким взглядом защитников Дрездена. Пушки и ракетные установки устанавливали. В общем, все по науке делали. Потом я предложил Августу сдаться еще раз. Сказав, что в случае отказа пощады уже не будет. Он опять отказался. Ну что же хозяин-барин. Он сам выбрал свою судьбу. А мог бы жить. Плохо и бедно где-нибудь в изгнании. Но все же жить. Приказываю открыть огонь. Понеслась!

Мы обстреливали городские укрепления четыре дня. Чугунные ядра и бомбы больших калибров чередовались с залпами зажигательных и осколочно-фугасных ракет. Город горел во многих местах. Никто уже на второй день пожары не тушил. Мы просто разрушали большой и красивый немецкий город вместе с его укреплениями. Я всегда был сторонником тактики, что лучше истратить вагон боеприпасов, чем потерять одного своего солдата. Почему-то там в будущем такой стиль ведения войны считается американским. А российские генералы о нем всегда отзывались очень презрительно. Мол, бабы солдат еще нарожают! Пуля дура, а штык молодец! Вот такие дурацкие присказки очень любили почему-то русские полководцы. И своих солдат они редко берегли. А очень любили заваливать противников трупами своих солдат. Но ведь этот дурной и мерзкий пафос и прижился в русской армии со времен Петра Первого. Эдакое дворянское презрение к жизням своих солдат, которых русские генералы за людей не считали. И один раз им потом это ой как аукнулось. В 1917 году когда русские солдатики начали поднимать на штыки своих кровожадных командиров.

Но я во все эти бредни русских военачальников не верю. Я приучился беречь своих солдат и побеждать малой кровью. А для этого у нас есть артиллерия. Много артиллерии. Ну, и ракет, конечно же. Против городов это оружие чудо как хорошо. И на этот раз оно также работало выше всяких похвал. Ракеты вместе с артиллерийскими бомбами сыпались на головы защитников Дрездена круглые сутки. И многие из них уже начали срываться с резьбы. Они жадно ждали, когда же мы пойдем на штурм. Ведь тогда не так страшно умирать. Когда ты тоже можешь стрелять во врага. А вот когда стреляют без перерыва только по тебе. То это очень тяжело и страшно. И самое главное, что ты ведь не сможешь ответить. Не сможешь причинить противнику ответный урон. И это добивает больше всего. Почему защитники города не могли причинить нам ответный урон? Нет, они, конечно, пытались стрелять из немногочисленных пушек, которые были установлены на бастионах Дрездена. Но уже к концу первого дня все саксонские артиллерийские орудия были уничтожены меткой стрельбой наших артиллеристов. И потом стреляла только русская артиллерия.

На пятый день защитники крепости Дрезден открыли ворота и вывесили белый флаг, показывая, что сдаются. Я поначалу даже не поверил. Но потом к нам из города прибыли парламентеры. Которые и подтвердили. Что да, действительно, город Дрезден и курфюршество Саксония капитулируют. Оказывается, до этого момента там всем рулил Август Второй, который как с цепи сорвался. И не хотел слушать про сдачу Дрездена. Приказывал держаться любой ценой. Но вчера он зачем-то приперся обходить бастионы крепости. Видимо, хотел подбодрить своих людей? Показывая, что их правитель с ними. Но тут начался очередной обстрел и русское ядро оторвало курфюрсту Августу голову. Теперь его место на троне Саксонии занял пятилетний сын Августа Второго, которого зовут Фридрих Август. Но страной, конечно, управляет не этот маленький ребенок, а регентский совет, состоящий из самых уважаемых людей Саксонии. И они решили сдаться на мою милость.

Я дал своим войскам два дня на разграбление Дрездена. А сам праздновал со своими генералами во дворце покойного Августа Второго. Что праздновал? Так ведь окончание войны. Для нас Северная война закончена. Мне тут пришло письмо от Карла Двенадцатого. Там он сообщал, что разгромил войска Ганновера и принудил к миру ганноверского правителя. Который признал себя вассалом шведского короля. Вот и выходит, что все наши враги разбиты, а мы победили.

На третий день после жуткого похмелья я решал судьбу Саксонии. Надо было кого-то назначить тут правителем. Саксония как и Бранденбург стала моим вассальным княжеством. Наконец, я выбрал, кто станет здесь князем. Генерал Отто Лезерман был еще одним немцем на русской службе. Он выслужился из младших офицеров. Участвовал во всех моих военных кампаниях. И был мне предан. Впрочем, все иностранцы на царской службе, занимавшие высокие должности, были мне верны. Ведь я дал им все. И они напрямую зависели от моего благополучия. И теперь я выбрал Отто Лезермана еще одного моего соратника, который отныне будет здесь в Саксонии исполнять мою волю.