Другая дорога.

Глава 24

Глава 24.

Речь Посполитая.

Витебск оказался довольно неплохо укрепленным пограничным городом. Здесь имелся замок и кольцо крепостных стен вокруг города. Правда, гарнизон города был относительно небольшой. По донесениям наших агентов КГБ он состоял из трех тысяч польских солдат или жолонеров. Хотя солдатами тех людей можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, это был аналог русских стрельцов. Такие же недисциплинированные и мало пригодные к линейному бою войска. В поле это было просто мясо против моих пехотинцев. Помимо отвратительной выучки, польская пехота не могла похвастать хорошим вооружением. Все жолонеры были вооружены древними гладкоствольными пищалями, заряжаемыми с дула. Которые даже по меркам Европы уже сильно устарели лет так на пятьдесят. В данный момент то передовые европейские армии пользовались уже более совершенными фузеями. Артиллерии в Витебске тоже имелось очень мало. И вся она была устаревшая.

В общем, оказать серьезного сопротивления защитники города не могли. И они прекрасно это понимали. Поэтому когда я предложил им сдаться, сказав, что второго раза предлагать не буду. И если они откажутся, то в плен мы тогда никого брать не будем. В итоге, польский гарнизон город мне сдал. Вот так этот крупный пограничный город перешел под наш контроль без единого выстрела. Дальше мой центральный корпус двинулся к Полоцку, где нам даже пришлось немного пострелять по городу из пушек и ракетных установок. Такой массированной бомбардировки гарнизон Полоцка не выдержал и очень быстро сдался. Вообще, практически все города и крепости противника сейчас в Речи Посполитой имели не очень большие гарнизоны, которые были плохо обучены и отвратительно вооружены. Поэтому серьезного сопротивления такой большой армии как мой центральный армейский корпус они просто не могли оказать. А наличие большого количества осадной артиллерии и ракет снижали до ноля любые шансы противника на достойный отпор. Да, и крепости у поляков были также не самыми современными. И против крупных калибров их средневековые стены держались очень плохо. Поэтому мы стремительно продвигались по Белоруссии, захватывая один город за другим.

Северный корпус генерала Дроздова также благополучно достиг Риги и разбил саксонскую армию, осаждавшую этот шведский город. Как я и думал, никаких проблем с этим у войск Дроздова не возникло. Его солдаты превосходили саксонцев во всем. По численности, выучке и вооружению. И еще у генерала Дроздова имелась многочисленная артиллерия. В то время как у саксонцев пушек вообще не было. Это просто идиотизм какой-то. Вот кто, спрашивается, идет брать в осаду хорошо укрепленный город без артиллерии? Только гениальный польский король мог такое придумать.

И кстати, укрепления Риги даже меня впечатлили. Шведы этот город укрепили по последнему слову европейской военной науки. И на что только те саксонцы надеялись? Может быть хотели взять город хитростью? Они же на Швецию неожиданно напали без объявления войны. Но гарнизон Риги проявил бдительность и оказался готов к обороне. Чего нельзя было сказать о тех польских городах и крепостях, которые нам попадались на пути следования моей армии в Белоруссии. Разбив саксонскую армию под Ригой, генерал Дроздов повел войска в Курляндию. Где начал захватывать города и крепости этого вассального от Речи Посполитой герцогства. Курляндцы какого-то сопротивления русскому северному корпусу оказать не могли. Да, у них и армии то нормальной не было. Поэтому армия генерала Дроздова резвилась в Курляндии без всяких проблем. При этом я разрешил там нашим солдатам не сдерживаться особо. Они грабили, разоряли, разрушали и уводили в плен жителей этого небольшого прибалтийского герцогства. Все равно эти земли я не планировал потом брать под свою руку. Прибалты мне в подданных не нужны.

А вот на Украине и в Белоруссии мы так не зверствовали. И мирных жителей не притесняли. Я это строжайше запретил. Особо непонятливых казаков и калмыков, нарушивших мои приказ и начавших грабежи, пришлось вешать в назидание другим. И вроде бы, все мои люди поняли, что обижать украинцев и белорусов нельзя. Это же были мои будущие подданные. И я не хотел их настраивать против себя. Южный корпус генерала Брюса действовал на Польской Украине не менее успешно. Там тоже вражеские города сдавались довольно быстро.

Меня очень сильно удивляла такая пассивность нашего противника. Хотя агенты КГБ мне и докладывали, что польский король Август Второй все никак не мог выбить финансирование для своей армии из Сейма. Так тут назывался парламент Речи Посполитой. Там сейчас шли жаркие дебаты по поводу выделения этих самых денег. Причем деньги те выделялись отдельно на содержание польских войск и отдельно для финансирования литовского воинского контингента. Вот такая странная была государственная политика в Речи Посполитой. Это же была не единая национальная держава, а уния Польши и Литвы. То есть там даже в Сейме существовало двоевластие. А король Август Второй был очень сильно зависим от парламента. Вот если бы Сейм уперся рогом и не выделил деньги на содержание армии. То и воевать бы Августу было нечем. Нет, он же сейчас еще и был Саксонским курфюрстом. Но только саксонская армия была разбита русскими войсками под Ригой. И Августу Второму еще надо было набрать новую армию в Саксонии. Поэтому пока нам он никакого серьезного противодействия оказать не мог. Не было у него пока армии для этого. И это позволяло нам продвигаться вперед по территории Речи Посполитой практически без препятствий. Города противника падали нам в руки как перезрелые яблоки. Тем более, что только на границе они имели относительно неплохие укрепления. Хотя и те не выдерживали никакой критики. А вот в глубине страны у поселений Речи Посполитой никаких нормальных укреплений не имелось. Древние средневековые замки и деревянные крепости я за укрепления не считал. Эти и одного пушечного залпа не выдержали бы. Поэтому нам их даже брать в осаду не надо было. Сами сдавались на нашу милость.

Пока русские войска воевали в Курляндии, Белоруссии и Украине. В Литву вторгся шведский король Карл Двенадцатый с тридцатитысячной армией. И начал там свирепствовать. Впрочем, я был согласен с таким раскладом. Мы же со шведским монархом договорились еще перед этой войной, когда заранее делили земли Речи Посполитой. Что Украину и Белоруссию Российская империя заберет себе. А Курляндия, Пруссия и Литва перейдут к шведам. Поэтому сейчас я только приветствовал появление шведских войск в Литве. И также приказал северному корпусу генерала Дроздова, дождаться шведские войска и передать им Курляндию. Которая к этому времени была нами уже захвачена. После чего Дроздову предписывалось выдвигаться вместе со своими войсками на соединение со мной.

Кстати, польский король Август сейчас лихорадочно искал себе союзников. Дурачка Петруши на этот раз здесь не оказалось и русские не пришли спасать Польшу от шведов, ценой жизни своих солдат. Тут же они наоборот вторглись в Речь Посполитую и деловито откусывали от нее куски. Мне донесли, что польские послы приезжали в Османскую империю, Священную Римскую империю и Францию. Но везде получили от ворот поворот. Турецкий султан категорически отказался влезать в разборки Речи Посполитой и России со Швецией. Тем более, что поляки совсем недавно воевали против турок в составе Священной Лиги. В которую, кстати, когда-то и моя страна входила еще во времена моего похода против крымских татар и ногайцев. И вот в 1699 году польско-турецкая война закончилась. И Польша в итоге отторгла от Турции Подолию и южную часть Правобережной Украины. Поэтому сейчас турецкий султан совсем не горел желанием помогать недавним врагам. Да, и уважение кое-какое я все же в Восточном мире заработал. Поэтому Турция пока не хотела связываться со мной. Во Франции и Священной Римской империи польских послов также не стали слушать. Потому что там сейчас готовились к совсем другой большой войне за испанское наследство. И немцам с французами было не до проблем какой-то Речи Посполитой.

К концу сентября 1700 года мой корпус и присоединившийся к нам северный корпус генерала Дроздова уже смогли взять Витебск, Полоцк, Оршу, Шклов, Могилев, Борисов, Минск, Слуцк, Пинск и Брест. И переправившись через Западный Буг моя армия двигалась на Люблин. Вообще-то, мы шли на Краков, где в данный момент находилась столица Речи Посполитой. Но Люблин как-раз находился на пути нашего следования. Поэтому мы его также решили захватить. Все равно ведь мимо идем. И вот там возле Люблина мы, наконец-то, и встретили вражескую армию. Отменно! А то я как-то даже успел заскучать.

Монотонность нашего передвижения по территории Речи Посполитой меня утомила уже. Я ждал от бравых поляков большего драйва. А они лишь в страхе разбегались перед моей огромной армией, в которой на данный момент насчитывалось сто шестнадцать тысяч человек. По меркам Европы – это нереально много. Обычно здесь бегали армии по двадцать-тридцать тысяч солдат. Встречные вражеские города также сдавались без боя. Хотя нет! Некоторые замки и крепости пытались сопротивляться, но очень быстро сдувались. Придавленные нашей численностью и огневой мощью. Короче говоря, какая-то несерьезная война получалась у меня. Где пафосное превозмогание? Где сильный, многочисленный и коварный враг? Как это нам показывали в кино про Петра Первого. Вот там всегда дурной пафос так и пер из ушей. И под героическую музыку показывали трудную борьбу против беспощадных и сильных врагов. Почему-то в моей реальности такого не было. Может быть, потому что я выбрал правильную сторону в этом эпохальном конфликте, названном Северной войной? И в итоге, со мной Россия приобрела гораздо больше, а потеряла гораздо меньше.

Как бы то ни было, но под Люблиным нас ожидал польский король Август Второй со своей объединенной армией в шестьдесят тысяч человек. Поляков и литовцев там было сорок тысяч. А саксонцев двадцать тысяч. Похоже, что правитель Речи Посполитой и Саксонии выгреб с них всех бойцов, что там были. Хотя, скорее всего, у него на большее количество солдат просто денег не хватило. Сейм и так расщедрился и выдал ему денег аж на сорок тысяч польских и литовских вояк. Что для скупой Речи Посполитой очень много. Они давно такие большие армии не собирали. Саксония также чисто физически больше солдат выставить не могла уже. Это же вам даже не Швеция. Это еще более мелкая европейская страна.

Появление армии польского короля для меня совсем не стало сюрпризом. Разведка у меня сейчас работала хорошо. Поэтому я прекрасно знал где и сколько войск собрал Август Второй. И даже состав его армии. Сейчас в польско-саксонском войске насчитывалось двадцать пять тысяч пехотинцев и тридцать пять тысяч всадников. Если пехоту там составляли в основном саксонцы и наемники. То конница практически вся состояла из поляков и литовцев. И по своему внешнему виду вражеские всадники сильно напоминали моих дворян из разрядных полков или татар. Большинство из них были одеты в кольчуги и вооружены саблями, копьями, гладкоствольными пистолетами и карабинами.

Когда моя армия приблизилась к Люблину. То поляки даже дали нам время, чтобы построиться для боя и выкатить артиллерию. А вот я бы атаковал нас на марше. Так у более малочисленного и хуже вооруженного польско-саксонского войска был бы хоть какой-то шанс на победу. Но Август Второй решил сыграть в рыцаря. Он даже прислал своих парламентеров, чтобы предложить нам сдаться на его милость. Ох, какая прелесть! Неужели, в Европе еще остались вот такие полководцы с инстинктами куртуазных рыцарей средневековья? Впрочем, да! Поляки любят такие вот красивые и пафосные жесты. А Август Второй хоть и был немцем, но очень хорошо подошел заносчивым и пафосным полякам в качестве правителя. Он любил живопись, искусство и роскошь. Его королевский двор своим убранством, нравами и пышностью подражал французскому королевскому двору в стиле Людовика Четырнадцатого. И красивые жесты этот позер в королевской короне тоже обожал. Правда, он лишь на словах был таким из себя честным рыцарем. А на деле мог спокойно подставить и предать своего союзника. Что этот польский король и делал, обманывая Петрушу. В другой истории Август Второй, будучи союзником России в Северной войне, заключал с врагами Петра Первого тайные союзы против России. Это многое говорит о гнилой и лживой натуре этого немецкого поляка. Слушать дальше заносчивых парламентеров польского монарха я не стал. Заявив, что дальше будут говорить мои пушки и русские винтовки. Больше нам говорить было не о чем. Выслушивать куртуазный бред из рыцарских романов я не хочу. Все должно решиться на поле боя.

У меня в этой битве под Люблином было не только больше людей, но и пушек с ракетами. Нет, у Августа Второго тоже имелась артиллерия. Но его пушки были не такими многочисленными и дальнобойными как наши. Поэтому когда началась артиллерийская дуэль в начале Люблинского сражения. То наша артиллерия очень быстро подавила вражескую. И потом продолжила обстрел уже пехоты и конницы Августа Второго. Провоцируя польских всадников на атаку. В принципе, польские и литовские шляхтичи никогда не отличались особой выдержкой. Как и все европейские дворяне. Поэтому они, наплевав на все приказы короля Августа, пришпорили своих коней и рванули в атаку на наши войска. И довольно быстро попали под огонь нашей пехоты. Русские винтовки системы «Зубова» стреляли дальше и точнее чем гладкоствольные карабины и пистолеты вражеских кавалеристов. Поэтому поначалу они даже не могли стрелять в ответ.

Но тут надо отдать полякам и литовцам должное. Несмотря на потери и непрерывный обстрел со стороны нашей пехоты и артиллерии. Вражеские всадники продолжали упрямо скакать в атаку. Мда! Храбрости этим людям было не занимать. Это вам не трусливые турки, татары и ногайцы. Те после таких больших потерь уже бы давно обратились в паническое бегство. А поляки и литовцы вовсю скачут в атаку. И только когда по ним ударили девять сотен ракет с осколочно-фугасной боевой частью. То бравые гусары противника не выдержали. Да, это было очень страшно. Рев ракет даже напугал лошадей у наших калмыков. Правда, этот испуг довольно быстро прошел. Так как лошади калмыков уже не раз слышали выстрелы наших ракетных установок. Потому и попривыкли. А вот кони наших врагов видели и слышали такое страшное зрелище впервые. В итоге, у них сдали нервы. Многие животные обделались. Некоторые даже умерли от страха от разрыва сердца. А большая их часть взбесились и сбросили своих седоков. И потом обратились в паническое бегство. Впрочем, их хозяева тоже драпали вслед за своими лошадьми.

А затем я отдал приказ своей армии к общей атаке. Наша пехота двинулась вперед, ведя огонь по вражеским пехотинцам. Русская артиллерия также перенесла огонь на саксонскую и наемную пехоту. Такого напора пехотинцы противника долго не выдержали. А когда они увидели, что наша кавалерия настигла убегающих Поляков и литовцев, то дрогнули и остановились. И начали довольно быстро выстраиваться в несколько квадратов каре для отражения конной атаки.

Правда, не все. Не все! Примерно треть вражеских пехотинцев строиться не стала, а просто дала деру, побросав оружие, чтобы быстрее бежать. Саксонские пехотинцы, построившиеся в пять полковых каре. Какое-то время умудрялись отбивать наскоки наших всадников, отстреливаясь из ружей и отбиваясь штыками. Но потом наши артиллеристы пристрелялись и начали выкашивать целые просеки в рядах пехоты противника. Это стало последней каплей. И вскоре саксонцы сломали строй и начали разбегаться. А за ними уже мчались наши кавалеристы, казаки и калмыки.

Враг с позором бежал с поля боя. И победа осталась за нами. По итогам Люблинского сражения армия Августа Второго потеряла убитыми и ранеными примерно семнадцать тысяч человек, а около тридцати восьми тысяч попали в плен. После этой большой битвы какое-то организованное сопротивление Речь Посполитая дать нам не могла. Между прочим, польский король Август Второй смог спастись, и мои всадники его не поймали. Этот рыцарственный перец смылся с поля боя, когда мы еще только начали добивать саксонскую пехоту. И вскоре Сейм лишил его короны и изгнал с позором. В Речи Посполитой начался период безкоролевья. Польская и литовская шляхта, так тут называли дворян, начала междоусобные разборки. Они начали делить власть и припоминать друг другу старые обиды. В общем, в этой стране не было единства. А мы то с Карлом Двенадцатым военных действий не останавливали. И потихоньку отжимали у поляков один город за другим. Вскоре моя армия подошла к Кракову. Который на данный момент являлся столицей Речи Посполитой. В итоге – польский Сейм не нашел другого выхода, как обратиться ко мне с просьбой о переговорах. Поляки предлагали мне заключить мир на любых условиях. Вот так сильно их прижало. Я пороть горячку не стал. А позвал на переговоры еще и своих союзников. Шведский король Карл Двенадцатый прибыл вместе с герцогом Гольштейн-Готторпским Фридрихом Четвертым в город Люблин, где и проходили переговоры о мире с поляками. Польские дипломаты юлили и торговались как базарные торгаши. Но мы из них выжали все до последнего тымфа (так здесь назывались серебряные монеты ходившие в Речи Посполитой).

19 декабря 1700 года был заключен Люблинский мирный договор. По итогам переговоров Швеция получала во владение земли Курляндии и Литвы. Российской империи доставались Польская Украина и Белоруссия. Речь Посполитая заканчивала свое существование. Так как это монструозное государство когда-то возникло в восточной Европе из-за объединения Польши и Литвы. Но теперь литовская корона отходила к Карлу Двенадцатому вместе с литовскими землями. Поэтому с этого момента на карте Европы осталось только королевство Польша. Которая попадала в вассальную зависимость от Швеции. Почему я не взял Польшу себе? Да, упаси меня Боже от такого счастья! Российские цари уже такое проходили. Когда с дуру захапали себе кусок Польши. И в итоге, получили грандиозный геморрой на свою многострадальную попу. Поляки же были еще непослушнее чем прибалты, финны, татары и кавказцы вместе взятые. Эти перцы постоянно восставали против власти российских императоров. И в конечном итоге все же смогли вырваться на свободу, получив свою независимую Польшу. И при этом они, даже получив свободу и независимость от нас, остались нашими злейшими врагами даже в двадцать первом веке. Вот такой сильной была ненависть этого проблемного народа к русским. Поэтому нафиг, нафиг такое счастье. Пускай, лучше с поляками теперь шведы помучаются. Может быть, все же приучат их ходить строем и говорить по-шведски? Но я в этом очень сильно сомневаюсь. Зная упертость и заносчивость поляков, я предчувствую огромные проблемы для Швеции. Но Карл Двенадцатый сам так захотел. И я его за язык не тянул. Тем более, что сейчас королем польским и вассалом короля шведского должен был стать его друган герцог Гольштейн-Готторпский Фридрих Четвертый. Я не знаю, как он сможет ужиться с вредными поляками. Но это уже не моя проблема.