Дракон ведьме не товарищ, или суженый за рекой Смородиной (СИ)

ГЛАВА 6. Воспитание Лютыча.

Лютыч обосновался у Маши на правах любого домашнего питомца. Он ползал по квартире, сразу понял назначение лотка, ждал приема ванны, отбивая по полу стаккато хвостом. Маша даже предположила, что он настукивает ритм знакомой ему мелодии.

Она уходила на работу, оставляя его на попечение кота и домового. Они пытались выразить свое неудовольствие, но ведьма в приказном порядке указала на необходимость учитывать, что в доме появился еще один член семьи.

Первые дни она прибегала на перерыв, чтобы проверить, как все обитатели квартиры ладят между собой. Судья разрешила ей задерживаться минут на пятнадцать, она отнеслась к необычной ситуации с пониманием.

Она же и рассказала, что Кудесин изучает специальную литературу, ездит в старую городскую библиотеку, собирая информацию о роде Лютычей. Он созвонился со своими друзьями по кафедре, московскими коллегами и обещал помогать в любых вопросах относительно «природы существования магического существа».

Сама Ангелина Николаевна передавала ей для Лютыча орехи и фрукты. Гостинцы оказались отличным подспорьем для Маши, потому что орехи он щелкал как белка, хоть и дракон по природе.

Маша опасалась разговора с родителями, которые жили в этом же подъезде, но разговор с ними оказался самым простым из всего, что выпало на ее долю в эти дни. Она даже была пристыжена тем, что не рассчитывала на их понимание.

- Боже! – всплеснула мама руками, когда Маша показала ей Лютыча, - Он такой худенький! Чем ты его кормишь? Малыш, тебя не обижают?

Мама в один поток выдала ей и наставления относительно содержания Лютыча, и слова жалости к нему после того, как узнала, что он всего лишь пришелец из мира древнего рода, и взяла его на руки. Как мама поняла, что он маленький, если Маша даже не успела ей назвать его возраст, осталось загадкой.

- Ну, что ж, - вздохнула мама, - теперь мне понятно, о каком крокодиле вела речь Никитична. Едва я появилась во дворе, как она подошла ко мне и сказала, что ты принесла домой крокодила, и она обязательно сообщит об этом куда следует.

Лютыч жмурился от счастья, когда мама гладила его от головы до кончика хвоста, и как только она появлялась у них дома, просился на ручки – приподнимал передние лапы и отрывал их от пола, насколько мог. Иногда подлетал и заглядывал в глаза.

- Вот мы и дождались внучка, Валюша, - резюмировал папа, - будем воспитывать неизвестного королевича. Этому твоему Кудесину верить-то можно?

- Он кандидат магических наук, - объяснила Маша, - Других специалистов я искать не стану, тем более что его привела моя судья и ее муж. Они для меня же старались.

Папа на выходных соорудил для него деревянный домик, обитый изнутри старыми одеялами. Хотя, конечно, было бы легче купить на «Озоне» или в ближайшем магазине домик-лежанку для животных, но Маша оценила порыв папы и растроганно его обняла.

- Конечно, это не королевский дворец, но все-таки индивидуальное место, - серьезно говорил папа.

- Володя к Лютычу очень привязался, - объяснила мама.

Папина фраза про внука всерьез не обижала Машу, ее родители поженились рано, и в двадцать лет у них уже родилась дочь. Маше было тридцать, а она была не замужем и перспективы в этом плане были туманны как осенний лес.

Это было еще полбеды. Она чувствовала с маленьким Лютычем общность, потому что считала себя ущербной. Малыш не мог обращаться в человека и дышать огнем, что было заложено его природе, если верить Кудесину. А Маша в своем возрасте еще ни разу не забеременела, хотя и должна была. Последние два года она встречалась со своим бывшим одноклассником, парнем симпатичным и вполне приятным. Их встречи были необременительны, и Маша не настаивала бы на вступлении в брак и даже на признании ребенка, если бы беременность наступила. Конечно, она была нечестна по отношению к Саше, потому что вопросы предохранения взяла в свои руки, но и ответственность за рождение новой жизни приняла бы на себя.

Недавнее посещение женского врача и по совместительству маминой подруги Ирины Алексеевны, внушало надежду, но еще остался осадок сомнений – что-то не так.

- Рано говорить о бесплодии, поверь мне как врачу, Машуля. Просто нужен подходящий половой партнер. Мне как гинекологу и придраться не к чему.

- Да был у меня … партнер, - вздохнула Маша, складывая пеленку в пакет.

- Не всякое недоразумение половым партнером может быть, - весомо ответила Ирина Алексеевна, - значит, не подходит тебе. Да и вообще, сейчас в век высоких технологий и это не проблема, ЭКО через донорство всегда отличный вариант. Только, если надумаешь – не затягивай, пожалуйста.

«Я ущербная», - грустила Маша. Она не может сказать мне прямо о моей бесплодности, жалеет, потому что знает меня с детства. И вот в ее жизни появился тот, кто, как и она имел дефект.

Лютыч привык к ней. Доверившись Кудесину, Маша приняла как данность, что ее дракон по возрасту – мальчик лет пяти-шести.

Вечером она усаживалась на диван, подхватывала Лютыча к себе под бок и включала телевизор. К ним присоединялись кот и домовой, и вот в этой теплой компании они смотрели мультфильмы.

- У него нужно формировать правильный вкус с самого детства. Мы же не знаем с тобой, когда он обратится в настоящего человека. Поэтому не будем терять времени, ведь, даже через мультфильмы он познает жизнь.

Маша скачала советские мультики от «Простоквашино» до «Ну, погоди», и вечерние киносеансы стали их традицией. Лютыч смотрел в телевизор завороженно, иногда ей казалось, что он моргает. Постепенно она поняла, что под фырканьем маленького дракончика надо понимать смех.

Маша гладила его по теплой коже и называла своим малышом.

Он возмущался, бил хвостом по полу, стучал маленькими лапками и фырчал.

- Ну, хорошо, ты не малыш. Ты взрослый парень.

И он кивал, дескать, наконец-то ты правильные вещи говоришь.

Когда Маша брала работу с собой, Лютыч беспокойно бегал вокруг нее и соревновался с котом, кому из них прилечь на документы, разложенные на столе.

А у Маши как раз случилось обострение любви к работе, и она принесла с собой дело, чтобы составить новые запросы и разложить старые. Дело не представляло особого интереса, потому что все было на поверхности, и Оболенцев вместе с Соболевым, как магические следователи, полагали, что после неудачи с предыдущим делом реабилитировали себя перед Трибуналом.

Пока она работала, Лютыч бегал по комнате, иногда взлетал к столу и заглядывал в документы.

Она заметила, что он очень активный дракончик. Лютыч все понимал и иногда даже выражал свое мнение.

Как-то, собираясь на работу, Маша примеряла золотые сережки и назвала Лютыча золотцем и золотым мальчиком. Дракончик обозлился и зарычал.

- Что? Не называть тебя так? – удивилась она.

Лютыч закивал и долго еще обиженно шипел.

Значит, кто-то называл его так, и это связано с неприятными воспоминаниями. Но было еще кое-что: читая одну книгу, главной героиней которой являлась девушка по имени Злата, Маша произнесла ее имя.

- Ох, Злата, что же творишь? И зачем тебе это изменник, Злата?

Ее маленький воспитанник вскочил, заворчал и затеребил лапками.

- Чего это ты разошелся так? Имя знакомое что ли?

Он закивал и изобразил рычание.

- Это твоя мама? – в ответ яростное шипение.

Так, следующим вариантом она предположила сестру – Лютыч прикрыл мордашку лапками. Значит, нет. Маша выяснила, что это даже не подружка по играм.

- Это просто плохая тетя? – наконец задала она правильный вопрос.

Она угадала, потому что Лютыч не только кивнул, но и, схватив какую-то бумажку, протоптался по ней лапками.

- Ну, прям такая плохая? – улыбнулась девушка, - Навыдумываешь тут. А я тебе прям так легко и поверила!

«Жила я себе спокойно и провинциально, а тут и королевич - фантазер нарисовался!» - подумала она. Ведьминская чуйка ее не подводила никогда – самое интересное еще впереди. В тот день, когда в ее жизнь ворвался Лютыч, многое ушло на второй план.

Карьерные притязания Маша оставила в прошлом. Лютыч был ни при чем, она, шагнув за тридцатилетний рубеж, отчаянно хотела ребенка. Она изнывала от тоски по маленьким ручкам, держащим игрушку и топающим в доме ножкам. Машу умиляли малыши в колясках, детские песенки о хрюшечках, и она жутко завидовала мамам, которые крепко держали за руку свое чадо. Но до стадии «пусть будет ЭКО», она еще не дошла. Значит, не припекло еще, решила она.

Мамины слова о Лютыче как о внучке были для нее сигналом, мама просто боялась, что Маша в заботе о драконьем королевиче найдет замену настоящему материнскому счастью.

От Кудесина не было никаких известий, хотя Маша ждала хоть какой-нибудь информации. Малыш Лютыч, которого она иногда по привычке называла драконом, хоть и казался радостным, но был вырван из привычного окружения. Кудесин обещал изучать вопрос по возвращению Лютыча домой, а для этого было нужно понять, как он мог очутиться во дворе дома по переулку Цветочному.

Маша каждый день ходила на работу по одному и тому же маршруту, но больше ничего подозрительного не происходило. Она ни разу не встретила хулиганов, напавших на Лютыча, не слышала ни от кого из соседей вопросов о принесенном ею домой «крокодиле», хотя Никитична не могла не поделиться такой информацией, ни тем более не встретила ни одного змея или дракона. Боже, ей и одного хватит.

Маша, закончив работу с документами, согнала Лютыча с облюбованной бумажки, но он ухватился за нее с зубами.

- Ты что творишь, - прикрикнула Маша, - а ну отдай! Вот будет умора, когда скажут, что у трибунальских неизвестный дракон съел ответ на запрос. Были случаи, когда жулики при ознакомлении с делом в судах съедали явки с повинной, но с Трибуналом такого не случалось. И не случится!

Маша щелкнула Лютыча по носу и отняла у него «добычу». Он засопел, но и только. Девушка постепенно отучила его пускать дым из пасти чуть, что не так, и рычать не по делу. Он послушно протягивал ей лапы, когда он вытирала их влажными салфетками, кивал, услышав «доброе утро» и «привет». «Спасибо» Лютыч обозначал умильным «шшш» и при этом медленно прикрывал веки.

Как было нужно воспитывать детей или драконов-королевичей, и есть ли тут хоть какие-то пересечения, Маша не знала. Порой ей казалось, что сама мысль сравнения ребенка и Лютыча кощунственна, в конце концов, вдруг Кудесин ошибся в своих выводах. И пока жизнь не подкинула никаких других более ил и менее рациональных объяснений появления Лютыча в Лесовске вообще и в ее жизни в частности, она поступала так, как считала правильным по наитию. Маша отгоняла от себя мысли о том, какую боль своим исчезновением Лютыч причинил родителям, и как долго они его ищут. Вопрос – как они его ищут - тоже ее беспокоил. Ну, не по объявлению же, верно?

***

А Николеньке понравились и кот, и маленький старичок-домовой, и мультики по телевизору. Только бы читать и считать не заставляли, и папа нашелся. А если папа и Машу с собой бы забрал… Вот бы жизнь настала. «Кажется, я смогу снова быть мальчиком», - подумал он.