Дракон ведьме не товарищ, или суженый за рекой Смородиной (СИ)

ГЛАВА 25. Кочевники.

Когда с Машиных глаз сняли повязку, ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать, где она находится. Первое, что она почувствовала – это резкая боль в глазах, словно они долго были закрыты от света. Перед ней, на круглом подносе, стояли свечи, но их пламя сливалось в одно яркое, слепящее пятно, не давая разглядеть ничего конкретного. Постепенно, когда глаза привыкали, Маша начала понимать, что оказалась в какой-то пещере.

Маша замерла, увидев Злату. Та стояла в нескольких шагах, и на ее лице играла зловещая ухмылка. В глазах плескалась ярость.

- А ты думала, что уведешь у меня Лютыча, унизишь, обольешь меня водой и будешь себе жить-поживать припеваючи? - голос Златы сочился ядом.

Маша почувствовала, как по спине пробежал холодок. Злата была в ярости, и эта ярость ощущалась почти на физическиом уровне.

- Ну, знаешь ли, со связанными руками и ногами, как-то не очень удобно разговаривать на равных, – заметила Маша. - Может, освободишь меня для начала?

Злата же, с явным высокомерием, покачала головой:

- Равные? Ты, без роду и племени, и я, дочь Тугарина-Змея? Ты, видимо, забыла, кто есть кто.

- Боишься? - Маша смотрела на Злату с вызовом.

Злата рассмеялась, но в смехе звучал металл. Железная леди просто!

- Тебя? Да я тебя одним своим огненным дыханием, как дракон, в пепел превратить могу. Или просто, как человек, прикончить. А ты мне что сделаешь? Твоя ведьмина сила – это так, сказки и преданья, фикция просто. Руки-то у тебя связаны, так что вся твоя мощь – чистая теория.

- Ну, конечно, ты думаешь, что справишься. Наняла двух громил, чтобы меня похитить, и еще этого бедолагу Дрына держишь тут с нами, как будто это что-то изменит, - ехидно усмехнулась Маша.

Злата была одета по-дорожному. Только что она хвасталась своим драконьим аристократическим происхождением, а одета была довольно просто, в удобные брюки, рубашку с коротким рукавом, на ногах были крепкие ботинки.

«Ну, молодец же! - подумала Маша. - Выглядит как туристка, и не подумаешь, что она здесь человека удерживает».

Злата явно была не в своем уме, это было заметно. Маша, повидавшая всякое в Трибунале, понимала: для нее это будет долгое и непростое приключение. Даже страшное.

- Ну, чего тебе от меня нужно? - спросила Маша, устало и с пониманием всей опасности.

- Убить тебя? Ты серьезно? - усмехнулась Злата. – Ну, ты и наивная! Тебя тут просто подержат, пока не закончится лунный цикл. А потом - обратно, в твой мир, через портал. Все просто.

Ей было жутко. Она, конечно, поверила Злате, что та не собирается ее убивать. Но две недели до полнолуния – это же целая вечность! Маша ведь такая слабая, кто знает, что с ней может случиться. Заболеет в пещере. Или, как Людочка любит говорить, «коньки отбросит»? Что будет тогда?

Маша вдруг осознала, как сильно устала. В голове промелькнула мысль: «Вот бы сейчас отпроситься в туалет, умыться и просто поспать, без всяких тревог». Она усмехнулась своим мыслям. «И это я говорю, будучи в плену? Значит, не так уж мне и страшно, раз такие желания появляются. В конце концов, жизнь-то мне обещали».

Ее начало подташнивать, голова закружилась, и она почувствовала, как силы постепенно покидают ее. Сознание стало уплывать, словно туман, окутывая кругом.

- Смотри за ней в оба. Помни, что она ведьма, - напомнила Злата Дрыну. Но ее голос Маша слышала сквозь шум в ушах.

Маша медленно приходила в себя. Легкие, но настойчивые похлопывания по щекам вырывали ее из забытья. Голос Дрына звучал рядом, призывая очнуться.

- Давай, давай, приходи в себя! – говорил он. – Я тебя накормлю. И, кажется, тебе нужно в туалет. Уже пора бы, правда?

Маша смогла лишь слабо кивнуть. Дрын помог ей, так как она не могла даже поднять руки. Он развязал их и снова предложил воды. Но стоило Маше сделать пару глотков, как ее снова охватила тошнота. Рвота была долгой и изнуряющей. От еды и воды она решительно отказалась.

Когда Маша дала понять Дрыну, что ей необходимо в туалет, он помог ей подняться и отвел туда. И потом снова осознала, что ее руки и ноги теперь стянуты веревкой .

«И какой в этом смысл?» – промелькнула мысль. – «Я и пальцем пошевелить не могу. Единственное, на что хватило сил, так это сделать свои маленькие дела за кустом.»

Маша погрузилась в забытье, словно в глубокий сон без сновидений. Единственными звуками, пробивающимися сквозь эту пелену, были тихие вздохи Дрына и его невнятное бормотание: «Великий змей! Зачем мне это?».

Маша не сомневалась, что Дрын согласился на это за немалые деньги, поэтому-то и остался с ней в этой странной пещере. Было очевидно, что он знаком со Златой, и, скорее всего, находился на службе у ее семьи.

«Вот же дурочка! - пронеслось в голове. - Ну, отправит она меня домой, и что? Я же так же смогу вернуться через полнолуние в Три королевства. Бестолковая какая-то. На что купился Лютыч? Ну, конечно, он мозги-то в ней не искал!».

Эта мысль тут же вызвала волну злости на Владислава. Вот что с человеком ревность животворящая делает!

Маша медленно приходила в себя. Первое, что она ощутила – это тепло, исходящее от поверхности, на которой она лежала. Это была не кровать, но что-то мягкое, что обеспечивало ей чуть-чуть удобства. Она также чувствовала, что чем-то укрыта, что хоть немного давало тепло. Постепенно до нее дошло и другое: ей подмешали в воду какое-то простое снотворное. Никаких колдовских трав, как в прошлый раз с дурман-травой. Теперь в ход пошли уже лекарственные препараты.

Маша боролась с навалившейся дремотой, чувствуя, как силы покидают ее. Ей казалось, что если она позволит себе уснуть еще на пару дней, то уже никогда не вернется в реальность. В полузабытьи перед ее мысленным взором проносились образы: Николенька - то в облике крошечного дракончика, то в образе мальчика; Лютыч - с его лукавой и светлой улыбкой; родители - то дома, то в Трех королевствах.

Сквозь пелену сна она различила приближающуюся фигуру Дрына. Он тихо произнес: «Вот ведьма! Хотела нашу Златушку погубить». В этот момент по пещере металось какое-то неопределенное существо – то ли птица, то ли зверек. Его стрекот, скачки и перелеты наполняли пространство.

- Вон отсюда! – крикнул Дрын, прогоняя это существо из пещеры. – Не хватало тебя только, твареныш!

Потом наступила тишина. Наверное, Дрын выкинул незваного гостя.

Маша попыталась поднять руку, но смогла лишь едва заметно пошевелить пальцами. Она поняла, что Злата поручила Дрыну быть с ней в пещере постоянно, до окончания лунного цикла. Да, Злата могла сражаться только с маленьким мальчиком или изможденной ведьмой, без сил.

Николенька однажды рассказал ей, как Злата, воспользовавшись моментом, когда их не видел Владислав, пренебрежительно бросила ему: «Да хоть бы ты и исчез, недодракон малолетний! Отцу от тебя одни проблемы!»

Маша, возмущенная услышанным, спросила Николеньку, почему он не рассказал об этом отцу. Мальчик ответил, что не верил Злате, но и не хотел прослыть ябедой. Бедный ребенок! Няня ему настойчиво внушала мысль о том, что в мире людей ему удастся стать человеком.

Вдруг раздался шум и ругань, нарушив тишину пещеры.

Громкий крик Дрына как лезвие по стеклу вызвал в ней раздражение и тоску:

- Вон отсюда, чертово племя!

На его слова ответил молодой, звонкий голос, полный насмешки:

- Ай, старик, такой старый и такой некрасивый! А ну, покажи-ка, цыгану, что за сокровища здесь прячешь!

Маша, лежащая каком-то покрывале, зашевелилась, она скомкала его вокруг себя, добираясь до земли, встрепенулась. Надежда на спасение появилась у нее - только руку протяни. Она застонала, собирая последние силы. С трудом приподняв руки, она начала бить ладонями по земле, словно пытаясь привлечь внимание.

Маша заскребла руками и ногами по земле.

- Помогите! - прошептала она, но голос ее звучал хрипло, губы онемели от страха и боли. - Я тут. Помогите. Мне очень плохо.

Каждое слово давалось ей с трудом, но она надеялась, что кто-то услышит ее. Вокруг царила неразбериха, и в этот момент ей казалось, что помощь может прийти откуда угодно. Она продолжала стучать по земле, словно это могло пробудить в ком-то сострадание. Внутри нее росло отчаяние, но она не могла сдаться.

- Э, нет, старик! - засмеялся тот же человек, что спорил с Дрыном.

– Мой друг, черный ворон, мне сказал, что ты здесь девушку красивую прячешь. Отдай мне девушку, а я тебе коня дам!

- Уходи! - зарычал Дрын. - Я тебя не пущу! Здесь никого нет!

- Золотую монету дам, старик! Дорогую, очень дорогую.

Внезапно тишину пещеры разорвали детские крики и визги. Вслед за ними послышался топот ног, мальчишеский гомон, смешанный с непонятными словами и даже обрывками песен, которые эхом разнеслись по всему пространству.

Кто-то подбежал к Маше и принялся трясти ее за руку. От резких движений она застонала, чувствуя, как боль пронзает тело. Слезы навернулись на глаза, и она дала волю слабости.

- Ну-ну, красавица! – раздался голос. - Не плачь. Сейчас я тебя заберу. Старика мы, конечно, не обидим, хотя… может, и стоит его проучить. А моя Лутара тебе поможет, как только мы придем к нам в табор.

Лутара... Это имя прозвучало так знакомо, словно из забытого сна. Маша вздрогнула, узнав его. А потом раздался голос, полный заботы и уверенности одновременно:

- Твой Влад отдал мне мою Лутару, а я верну ему тебя.

В этих словах было обещание покоя, спасения и надежды. И тут же сердце Маши забилось быстрее. Владислав. Он искал ее. Ее Истинный. Мысль эта наполнила ее счастьем, таким чистым и ярким, что казалось, весь мир вокруг засиял.

Ее бережно подняли на руки, и Маша открыла глаза. Перед ней стоял молодой цыган, внимательно разглядывая ее. Он улыбнулся и подмигнул:

- Долг платежом красен. Вот и пришел мой час помочь ему.

Маша бросила взгляд на Дрына, который сидел на полу, отбиваясь от назойливых цыганских ребятишек.

- Эй, за мной, ребята! - позвал цыган. - И заберите у него вон ту кожаную сумку. Не можем же мы с пустыми руками уйти! Не обижайся, красавица! От Влада я никакой платы не беру. Просто долг возвращаю.