Дракон из Винтерфелла

Глава 186

Эймон Таргариен прекрасно понимал, что с высокой долей вероятности, мужчина, который говорил ему о своем имени… Являлся лгуном, однако даже так он, Эймон, не мог убить те крохи надежды, которые у него остались.

— Как? — спросил Эймон у «Дейрона».

— Довольно просто, — ответил владелец голоса, который так и искрился радостью. — Я вам покажу магию.

*Дейрон Таргариен*

Решить проблему Эймона при помощи магии было не самой сложной задачей в моей жизни.

— Магию? — переспросил Эймон.

Сомнения в голосе, а также в эмоциях старика отчетливо выдавали мейстера. Следовательно, надо было действовать быстро и решительно.

— Верну вам то, что было утеряно, — произнес я, и начал творить.

Валирия в свое время очень сильно продвинула не только разушительную магию, но и магию исцеления, которой я в кое-какой степени также владею.

Вернуть зрение Эймону было также просто, как и сростить небольшую рану на руке. По крайней мере срастить отрубленные куски было бы в разы сложнее.

— Первые мгновения будет слегка больно, — проговорил я.

Мейстер не сумел как-либо среагировать или же выразить свое согласие или отрицание.

— Кхах! — воскликнул Эймон, схватившись за глаза.

Первые мгновения человек испытывает боль по причине начатия регенерации, которая запускается через магию.

— Я… Я вижу! — воскликнул мейстер, смотря на меня уже не мутными глазами, а вполне себе фиолетовыми глазами типичного Таргариена.

— Думаю, что так вы сможете сами убедиться в достоверности моих слов, — произнес я, смотря на мейстера.

Мейстер оказался человеком, который быстро берет себя в руки, так как после восстановления зрения он первым же делом начал осматривать мое лицо.

— У тебя нос Эгга, — проговорил Эймон, спустя долгие тридцать минут. — А также скулы моего отца.

— Поверю вам на слово, — произнес я с неловкой улыбкой на лице.

Видимо память на лица у Эймона была замечательной, так как дальше он сказал следующее:

— Но остальные черты лица Старковские.

— Так вы заметили даже это?

Мейстер лишь кивнул, и указав на свои глаза, продолжил:

— Всё благодаря глазам, которые ты мне вернул.

*Спустя некоторое время*

Беседа с Эймоном длилась всю ночь, и за это время я сумел лучше узнать старого мейстера. Эймон Таргариен был таким, каким я его и представлял, он был человеком слова с добрым сердцем, и владельцем невероятной мудрости, которая была получена невероятным жизненным опытом.

— Спасибо тебе, Дейрон, — произнес Эймон.

У меня было ощущение, что он благодарит меня не за зрение, а за что-то другое.

— За то, что вернул мне надежду, — продолжил старый мейстер. — Надежду о выживании моей семьи.

— Не за что, — произнес я с легкой улыбкой. — Это вам спасибо за то, что рассказали мне столько историй.

Эймон во время беседы рассказывал о своей юности, о временах Эйгона Невероятного, который был для Эймона всего лишь Эггом.

— К тому же Дейнерис является моей семьей, — пожал плечами я. — Так что мои действия являются вполне себе ожидаемой вещью.

Мейстер на подобные слов лишь улыбнулся.

— Не хотите ли проведать её? — спросил я у мейстера.

*Эссос*

Эймон поддался на мои уговоры, и в следующую ночь мне удалось его переместить во дворец. Встреча Эймона с Дейнерис вышла… Слегка слезливой, так как моя жена была счастлива от того, что ей удалось встретиться с ещё одним Таргариеном.

— А что в ответ на это сделал Эйгон? — спросила Дейнерис у Эймона.

В этот момент мейстер рассказывал историю про то, как Эггу подлили любовное зелье.

— Хах, а что он мог сделать? — с легкой улыбкой спросил Эймон.

Мейстер говорил про случай с его сестрами, которые хотели выйти замуж за Эгга.

— По воле случая Эггу удалось скрыться на пути к турниру, — пожав плечами проговорил Эймон.

К этому моменту тело мейстера было подвержена лечению моей магией, так что он мог совершать большую часть своих дел самостоятельно.

— А… вы были знакомы с Рейгаром? — спросила Дейнерис.

Эймон поджав губы кивнул.

— Мне удалось иметь честь переписываться с ним…

Видимо опыт тот был крайне спорным, так как эмоции при этих словах Эймон испытывал не самые приятные.

— Он тоже был безумным… — произнес Эймон на грани шепота. — И это было заметно ещё в его письмах.

*Стена*

После мейстера моей целью для встреч являлся мой дядя Бенджен, который в этот день отправился на разведку.

— Хм… И где же тебя носят? — прошептал я, стоя на Стене.

С наивысшей точки Стены открывался прелестный вид, который описать было трудно. Белая пустыня, которая переходит в горы и леса… Была тем зрелищем ради которого сюда стоило подняться.

Находясь на Стене мои мысли сами собой переключились на Иных, Темного, а также на артефакт в моих руках. Я всё ещё не решил каким образом лучше всего обработать данный материал. Видимо Судьба не желала, чтобы я долго думал, так как мои глаза сумели найти дядю Бенджена, который находился в трех днях пути от Стены.

— Надеюсь, что ты не сильно удивишься, — произнес я, перед тем как войти в Тени.

*За Стеной*

Бенджен Старк — младший сын лорда Рикарда Старка и леди Лиарры Старк, Первый разведчик Ночного Дозора. Это худой, подтянутый человек с острыми чертами лица, в его серо-голубых глазах проглядывает смех. Как и все братья Ночного Дозора, он носит черное, но, находясь «в миру» позволяет себе элементы роскоши в одежде — черный бархат и серебряные украшения.

Во время восстания Баратеона, когда Эддард воевал на юге, Бенджен управлял Винтерфеллом. Вскоре после возвращения брата с войны Бенджен Старк вступил в Ночной Дозор.

— Почему одичалых стало меньше? — прошептал Бенджен, глядя на костер, который ему пришлось разжечь.

Хотя всех братьев Дозора учат владеть мечом, сражаться, как правило, доводится только разведчикам, поэтому их в их орден стремятся попасть большинство рекрутов. Это они выходят в вылазки за Стену, патрулируют её, в случае необходимости сражаются с одичалыми. Среди качеств, которыми должен обладать разведчик, умение сражаться и ездить верхом.

Разведчики Ночного Дозора временами проводят в отдалении от своего замка несколько дней или даже недель.

По этим причина именно Разведчиков больше всего ненавидят одичалые, так как зачастую именно от их рук погибали многочисленные представители вольного народа.

— Могу ли я присоединиться? — прозвучал голос из угла, куда не доходил свет костра.