Дракон из Винтерфелла

Глава 120

Черное Пламя — одно из именных валирийских мечей семейства Тарагариен, как и Темная Сестра. Черным Пламенем владел Эйгон I Таргариен, именно этот клинок в дальнейшем стал одним из символов королевской власти, по крайней мере так было до Эйгона Недостойного.

Эйгон Недостойный — одиннадцатый король Семи Королевств из династии Таргариенов. Человек который, по моему скромному мнению, является одним из худших королей за всю историю династии Таргариен. А причина подобных мыслей заключается не в его похотливости, ведь этот человек наделал столько бастардов что не счесть.

Наиболее худшим поступком Эйгона Недостойного являлось легитимация своих бастардов. Перед смертью этот король признал всех своих бастардов, что позже привело к Восстанию Блэкфайра, одной из самых кровопролитных гражданских войн в истории Вестероса.

Именно Эйгон породил Великих Бастардов, которые смогли сотворить много чего интересного, в частности меня в какой-то мере восхищал один из этих Бастардов, а если быть точнее Бринден Риверс.

Эйгон отдал фамильный меч Таргариенов, Черное Пламя, своему незаконнорожденному сыну Деймону, когда посвятил его в рыцари в двенадцатилетнем возрасте. Тем не менее ему наследовал единственный законный сын Дейрон II Таргариен.

После восстания династия Таргариен потеряла фамильный меч, и заполучила невероятно проблемных личностей, которые верили в то, что Железный Трон принадлежит Блэкфайрам.

Несмотря на поражение Деймона Блэкфайра во время Первого Восстания, где Деймон потерял свою жизнь, Бриндену Риверсу не удалось вернуть меч назад, и Черное Пламя попало в руки Золотых Мечей.

— О ч-чем э-это вы? — со слегка дрожащим тоном спросил у меня Стрикленд.

Винить Гарри в трусливости не было смысла, так как я давил на него Эмпатией, и буквально внушал в него Страх.

— Ты же знаешь, что моему терпению есть предел?

Во взгляде Стрикленда ещё билось что-то… Видимо верность к Золотым Мечам, и это крайне сильно удивляет меня, так как я считал, что Гарри Стрикленд не имеет в своем сердце такое понятие как «Верность».

— Гарри? — веселым тоном спросил я, и подобным образом создавал диссонанс в сознании Стрикленда. — Я же могу и быть более… Злым, жестоким… Ужасающим, ты хочешь увидеть жестокого меня?

— Меч в городе. — выдал он.

Как только он выговорил, то что я хотел услышать «Страх» в его сознании пропал за мгновение ока.

— Вот и хорошо. Это было так сложно? — с легкой улыбкой спросил я.

Стрикленд являлся весьма понятливым человеком, так что говорить что-либо не стал, а лишь вымученно улыбнулся.

— Где именно находится этот самый меч? Мне нужно знать имя человека, который ближе всего к нему.

Мне нужен был этот меч в качестве ещё одного признака легитимности моей власти. Ведь помимо слов моего дяди, и бумаг в Цитадели у меня ничего более не было… А это весьма спорная опора для будущих поколений, которые последуют за мной.

Естественно, помимо меча мне также придется взять в жены Дейнерис Таргариен, и подобным образом укрепить мои притезания на трон.

— На данный момент к нему ближе всего мой оруженосец, Уоткин.

— Благодарю.

Гарри с опасением на лице и в голосе проговорил:

— В-вы меня не убьете?

— А зачем мне это делать?

Ведь мне можно было сделать кое-что интереснее… Войдя в сознание Гарри Стрикленда, я уничтожил всё что происходило с ним в Золотых Мечах.

— А теперь пора разобраться с Джоном и Эйгоном.

Джон и Эйгон находились весьма близко друг к другу, так как Старый Гриф крайне сильно заботился об сохранности жизни Юного Грифа.

Эйгон Блэкфайр в этот момент страдал от сильной боли, что, впрочем, не удивительно, так как потеря конечности, явно, не самая приятная вещь.

Находившийся рядом Джон тоже был не в самом хорошем состоянии, но на чистой силе воли он мог продержаться столь долго.

— Давно не виделись, Эйгон.

Мой голос вывел Юного Грифа на секунду из объятий боли, и он уставившись на меня прошептал:

— Рэд? Что ты тут делаешь?

Перед встречей с Юным Грифом я вновь накинул на себя личину Рэда. Старый Гриф же молча наблюдал за мной.

— Думаю мне стоит предстать перед тобой в другом виде.

В эту секунду лицо Рэда поплыло, и перед Эйгоном и Джоно стояла моя собственная личина.

Платиновые волосы, пурпурные глаза и наглая ухмылка. Изумление на лице Эйгона и Джона было крайне интересной картиной.

— Т-ты…

— В наше первое знакомство я солгал, ведь меня зовут… Дейрон Таргариен, сын Рейгара Таргариена и Лианны Старк.

— Ложь! — воскликнул Джон Коннингтон. — Не может такого быть!

Эйгон же впал в ступор и не знал, что же ему сказать.

— Но и ты солгал… Хотя и не по собственной воле, ведь тебя зовут Эйгон Блэкфайр, сын Иллирио Мопатиса и Серры Блэкфайр.

Эйгону которому всю жизнь твердили о том, что он будущий король Семи Королевств, и что он — сын Рейгара и Элии… Поверить в иное было бы крайне сложно, а если точнее невозможно.

— Рассказал я подобно тебе… Только по одной причине, и причина эта скрывается в том, что тебе следует узнать правду, хотя бы перед смертью.

Перед тем как совершить вышесказанные действия, я спросил у него:

— Последние слова?

Эйгон лишь слабо улыбнулся, и ответил:

— Дракон остается драконом, красный он или черный.

Одним резким срезом я убил Эйгона Блэкфайра, по его словам можно сказать, что он знал про свою истинную личность. Впрочем, и это было понятно, так как Золотые Мечи вряд-ли бы пошли за Таргариеном. А может быть сам Иллирио рассказал своему сыну истину.

Джон Коннингтон впал в пучину отчаяния. В душе у него творилось непонятно что…

— С тобой мне даже говорить не о чем.

Поднял клинок, и перед тем как спустить его для совершения убийства, дал ему тот же шанс, что и Эйгону.

— Простите меня… Мой Светлый Принц. — прошептал он. — И удачи вам, Ваше Величество.

— Благодарю.

На землю упала ещё одна голова.

— Видимо, и сам Джон прекрасно осознавал, что Эйгон Таргариен умер там в Королевской Гавани.