Дороги разных миров

Глава 2. Девочка с железной рукой и гусеничный дед

— Они уехали, уехали! — рыдал брат. — Они нас бросили!

— Успокойся, — прижала его к себе Василиса, — это вышло случайно. На караван напали, глойти увёл его на Дорогу, а что мы не успели сесть, он никак знать не мог.

— Это я винова-а-ат! — зарыдал ещё сильнее Лёшка.

— Нет, ты не виноват, — слегка покривила душой Василиса.

На самом деле, если бы Лёшка не вообразил себя разведчиком и не кинулся выслеживать злодеев, то они бы сейчас преспокойно ехали с мамой в автобусе, а проблемы решали бы взрослые, как им и положено. Но взрослой вдруг оказалась сама Василиса, а значит, надо, как говорит в таких случаях папа: «Поддерживать моральный дух вверенного подразделения». То есть Лёшки.

— Ни в чём ты не виноват. Просто так вышло. Как там выражается дядя Зелёный?

— Говно случается! — охотно процитировал Лёшка главного механика.

— Вот именно.

— Они же вернутся за нами?

— Обязательно. Но не сразу.

— Почему не сразу?

— Потому что по Дороге можно ехать только в одну сторону, дядя Фонсо объяснял. Нельзя просто так развернуться и попасть назад. В общем, им потребуется время.

— Час? Или больше?

— Боюсь, не один день… — вздохнула Василиса.

— Ну-у-у, — Лёшка расстроился и снова пустил слезу.

— Не реви. Пойдём обратно на рынок. Может, та девушка с железным лицом нам что-то подскажет. На вид она добрая.

— Ага, — подтвердил мальчик, — и пирожок вкусный.

Они побрели обратно, удивляясь, как далеко успели убежать.

— Ой, смотри! Игрушка валяется! Кто-то уронил! — Лёшка показал на обочину.

Там в пыли и мусоре лежит совершенно чистенькая, совсем новая на вид плюшевая зверушка. Не то хвостатый зайчик, не то длинноухая белочка. Оранжевая, яркая, вся такая жмякательная даже на вид. Такую игрушку так и хочется потискать, погладить, прижать к себе, утащить и сделать самой любимой. Спать с ней в обнимку.

— Наверное, кто-то из нашего каравана обронил, — сказала Василиса, — смотри, она даже не запылилась, совсем недавно лежит.

— Давай подберём! — тут же предложил Лёшка. — А когда за нами вернутся, спросим, чья!

Он подбежал к игрушке и уже протянул руку, когда сзади кто-то заорал: «Нет! Не трогай!» Мальчик так и застыл на полушаге с протянутой рукой.

— А ну, отошёл быстро! Вы что, с ума сошли?

У придорожных кустов стоит девочка, примерно ровесница Васьки. Они даже чем-то похожи — обе курносые, зеленоглазые, светловолосые. Но эта одета в драную жилетку поверх ещё более драной майки, грязные военные штаны и стоптанные ботинки, а лицо её густо перепачкано копотью. Причём, судя по следам от пальцев, копоть эта наносилась специально. На правом плече у девочки здоровенная железяка, похожая на насаженную на стальную трубу алебарду, к которой зачем-то прикрутили сложное электрическое устройство. А ниже левого плеча у неё короткий кусок руки, к которому приделан грубый протез.

Василиса насмотрелась уже протезов на рынке, но этот совсем другой — некрасивый, примитивный, склёпанный вручную из кривых и местами ржавых обрезков металла, кое-как подогнанных друг к другу. Прямо поверх идут кабели в металлической гофре и блестят штоки гидроприводов. Совсем не похоже на изящные сложные изделия, которые носят рыночные продавцы.

— Что уставились? — грубо спросила девочка. — Вы рехнулись совсем — с обочины тоймины хватать?

— Что хватать? — переспросила Василиса.

— Да на такую откровенную тоймину даже грудной ребёнок бы не повелся! Вы откуда взялись вообще?

— От каравана отстали.

— Божечки-кошечки… То есть, вы вообще не в курсе, да?

— В курсе чего?

— Смотрите. Да отойдите подальше же!

Василиса с Лёшкой послушно сделали несколько шагов назад, отдаляясь от игрушки. Девочка ухватила механической рукой висящие на шее защитные очки, не с первой попытки натянула их на лицо — точность работы грубых пальцев протеза оставляет желать лучшего. Затем вытянула свою железяку как можно дальше, протянула лезвие к игрушке и нажала кнопку на древке. Электрическое устройство на конце щёлкнуло разрядом, и яркая зайцебелочка хлопнула взрывом, разлетевшись в пушистые клочья. Только небольшая воронка осталась.

— Она её убила! — возмущённо завопил Лёшка, но Василиса уже поняла.

— Это что, мина была?

— Тоймина, мина-игрушка. А вы думаете, как я руки лишилась? — она пощёлкала железными пальцами протеза.

— Но зачем? Кто? Как? — возмутилась Васька. — Ведь дети же могут… Ой.

— Поняла? — кивнула девочка.

— Они что, специально, для детей?

— Именно. Местные давно уже ничего с земли не поднимают, а я была как вы — потерялась, отстала. Хватанула такую — и вот.

Она снова пощёлкала пальцами протеза. Большой палец заклинил, оттопырившись в сторону, ей пришлось постучать по древку алебарды, чтобы вернуть его обратно.

— Чёртова железяка, — сказала она в сердцах.

— Давай гляну, — предложила Василиса. — Я механик.

Девочка молча вытянула в её сторону протез, как будто предлагая поздороваться. Васька взялась за кисть и подвигала пальцы.

— Ось подклинивает. И вот тут привод тоже… Это из-за износа сальника. Пыль и песок попадают на смазку, вон как шарнир поеден. Ну и вообще, так себе сделано, халтурненько.

— У меня, знаешь, денег не вагон, чтобы заводской протез брать. Во всяком случае, сейчас, пока я ещё расту — их же менять приходится. Коплю понемногу, как вырасту — закажем постоянный.

— Я могу этот подогнать и отрегулировать, ось поменять, сальник… Но не на дороге. Нужен верстак, инструмент, запчасти.

— Пойдём.

— Куда?

— На рынок. Вы же от каравана отстали?

— Да, так внезапно всё случилось…

— Попробую вам помочь. Но ничего не обещаю!

— Спасибо!

— Пока не за что. Меня, кстати, Мирена зовут.

— Меня Васькой. Ну, то есть, Василисой. А это Лёшка, Алексей, брат мой.

— И откуда вы взялись на мою голову?

— Мы с цыганским табором ехали, пассажирами, — объясняла Василиса, пока они шли обратно на рынок. — А потом вдруг какие-то люди на машинах, стрельба, караван раз — и ушёл. А мы не успели. Там мама осталась. Она, наверное, переживает.

— Надо думать, — согласилась Мирена. — Я бы переживала.

— А твоя мама где? — спросил Лёшка.

— Не знаю, — нахмурилась девочка. — Я тут уже пять лет, а она за мной не вернулась. Может быть, что-то случилось, а может… Не знаю. Мультиверсум — опасное место.

— Я думаю, она тебя ищет, — сказала Василиса. — Может быть, она не знает, где именно ты потерялась?

— Может быть, — вздохнула девочка, — я уже плохо помню, давно было дело.

— И ты с тех пор совсем одна?

— Нет, с дедом. Ну, то есть, он не настоящий дед, просто он меня приютил, и я его так называю. Он неплохой, хотя… Ну, сама, в общем, увидишь.

— Мири, кого ты притащила? — раздражённо спросил возвышающийся из-за прилавка старик. — Они не похожи на покупателей.

— Завянь, дед, — неожиданно грубо ответила девочка, — зачем тебе покупатели? Тебе всё равно нечего им продать. Этот убогий хлам даже на помойку вынести стыдно.

На прилавке, составленном из нескольких серых патронных ящиков (дочь военного моряка, Василиса прекрасно знает, как они выглядят) действительно валялся всякий ржавый хлам: обломки непонятных приборов, поломанные инструменты, ржавые детали, разбитые механизмы и так далее. Это действительно не было похоже на успешный ассортимент.

— И кто же в этом виноват? — мрачно спросил старик. — Может, некая юная сталкерша, которая уже месяц не приносит ничего толкового?

— А может, некий вредный старикан, от которого она не может отойти дальше, чем на полдня ходу, потому что он стал чёртовой недвижимостью? Что я тебе найду за полдня? Вокруг рынка всё давно зачищено, один мусор…

— Вот почему ты мне всё время хамишь, Мири?

— Потому что у меня переходный возраст.

— Откуда куда?

— Не скажу. Ты не любишь, когда я ругаюсь. А что ещё я могу сказать, когда ты отказываешься менять платформу?

— У нас нет денег!

— У нас есть деньги, старый ты пень!

— Это деньги тебе на протез! Ты хочешь всю жизнь проходить с этой ржавой раскорякой?

— А ты хочешь всю жизнь иметь запас хода в десять метров?

— У тебя вся жизнь впереди, дурочка! А у меня — позади!

— Позади у тебя только задница, старый хрен! Которую ты уже с трудом дотаскиваешь до сортира!

— А чего они ругаются? — громко спросил Лёшка.

— Простите, молодые люди, — сказал старик. — Тяжёлый день. Меня зовут Брэн Карлсон.

— Карлсон? Как в книжке? — удивился мальчик.

— Да, как в книжке, — рассмеялся старик, и Василиса внезапно поняла, что не такой уж он и старый. Вряд ли намного старше папы. Просто пыль и солнце наложились на его лице на множество мелких шрамов.

— И раз ты знаешь эту книжку, то вы точно не здешние, — продолжил Брэн.

— Я Василиса, это Лёшка, и мы отстали от каравана.

— Это по вашему каравану стреляли, да?

— По нашему. Он ушёл, а мы…

— А у вас тоже моторчик есть, раз вы Карлсон? — спросил Лёшка.

— Лёш, ну что ты несёшь? — Ваське стало за него стыдно.

— Ничего, юная барышня, мальчик прав, — улыбнулся Брэн, — моторчик у меня действительно есть.

Что-то загудело, заскрипело, защёлкало — и Василиса поняла, почему продавец так странно движется за своим прилавком. Ниже пояса вместо ног у него оказалась железная платформа на небольших треугольных гусеницах.

— Говно у него моторчик, — грубо сказала Мирена. — И привод не тянет, и батарея ресурс выработала. А он не хочет её менять на новую.

— Я уже говорил, у нас…

— Нет денег, я слышала. Не начинай снова. Ты знаешь, что я думаю по этому поводу. Потом доругаемся, надо ребятам помочь. Мы с Василисой пройдёмся поспрашиваем насчёт попуток, присмотри за пацаном, ладно? А то он чуть тоймину не хватанул.

— Вечно ты подбираешь потеряшек… — вздохнул Брэн.

— А ты?

— И я.

— Дед и сам когда-то потерялся, — рассказывала Мирена, — очень давно, он ещё молодой был. Поэтому, наверное, мне помог. Теперь я ему помогаю — сталкерствую понемногу.

— Это как?

— Копаюсь в руинах, нахожу всякий хлам, тащу ему. Он продаёт. Заработок так себе — и денег чуть, и опасно. Но что делать, жить-то надо? Продукты дорогие очень, потому что все поля заминированы наглухо, без минного трала ни посеять, ни собрать… А теперь у него сломалась платформа, и он козлится. Я его не могу надолго оставить, как он без ног-то? А он не хочет тратить те деньги, что на мой протез отложены. В результате мы совсем без денег сидим, скоро жрать нечего будет. Старый упрямый пень!

— Он тебя любит, — сказала Василиса.

— Я знаю. Я тоже… Привыкла к нему, да. Но тупик же! А, ладно, не бери в голову, не твоя проблема. Давай попробуем решить твою.

— Ты что-то говорила про «попутку»?

— Ты вообще насколько в курсе про Дорогу?

— Ну, не очень, — призналась Василиса. — Что-то мне наш штурман, дядя Артём рассказывал, что-то цыгане. Вроде как Дорога идёт между мирами, и через неё можно попасть куда угодно…

— Не куда угодно, — помотала головой Мирена, — всё сложнее устроено. Говорят, что любая дорога в любом из миров Мультиверсума — это проекция Великой Дороги, которую в незапамятные времена проложили Основатели и поддерживают Хранители. Она существует благодаря древним маякам, которые питают её энергией. Но это теория. Практически важно то, что с любой обычной дороги можно выйти на Великую Дорогу — но только если есть способности или оборудование.

— Это я знаю! — подтвердила Василиса. — Нужны резонаторы, нужны источники энергии — акки, цыгане называют их «зорами». А ещё нужен глойти, но я не очень понимаю зачем.

— Смотри, если у тебя есть, к примеру, машина с установленными на ней резонаторами, то ты можешь выехать на ней на Дорогу. Для этого никаких специальных способностей не надо, чистая техника. Но резонаторы — страшная редкость, никто не знает, как их делать, они все древние ужасно.

— Да, такие на волантере стоят. Он тоже супердревний.

— Ты знаешь про волантеры?

— Ха! Я механик с волантера!

— Серьёзно? Врёшь же! Никто не видел действующий волантер лет сто, наверное!

— А вот и не вру! Я на нём ходила! Мой отец — его капитан! А я его механик… Младший механик, — со вздохом уточнила она.

— Ого! — восхитилась Мирена. — Откуда же он взялся?

— Он много-много лет стоял в ангаре, всеми забытый. А наша команда его нашла и починила[4]. Ну… Почти починила, там ещё кой-чего не хватает, но он летает. Только теперь без меня.

— Не переживай, может, решим твою проблему. Так вот, про резонаторы. Если бы на каждой машине каравана стояли резонаторы, то глойти были бы не нужны. Но резонаторов мало, зоры для них адски дорогие, поэтому они только на головной машине. Глойти может за ней утащить остальные. Он как бы соединяет караван в одно целое — машины, груз, людей. Это редкая способность и очень тяжёлая работа. Поэтому они все слегка тронутые. Или не слегка. И тут вот какая штука — чем нахоженнее маршрут, тем проще глойти вести по нему караван. Если он начнёт наугад скакать из мира в мир, то у него, наверное, мозги из ушей от натуги вытекут. Поэтому караваны идут как бы по кольцу, всё время в одну сторону, и стараются никуда не сворачивать. Понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — кивнула Василиса. — Они за нами не вернутся.

— Именно. Это же табор Малкицадака?

— Да.

— Один из самых больших караванов. Он идёт от Чёрного Города до Центра Мира, а оттуда снова в Чёрный Город. Но туда он идёт одним путём, а обратно — другим. По кругу. Обходят по пути максимум срезов — так проводники называют разные миры Мультиверсума, уж не знаю почему.

— Я знаю, — сказала Василиса, — нам в Коммуне рассказывали. Мультиверсум является многомерным фракталом единого Первомира, а каждый мир в нём — трёхмерная проекция этой многомерности. Это как взять, ну, не знаю, картофелину и нарезать её такими тонкими ломтиками, что у них вообще не будет толщины, только площадь. Это будут двумерные срезы трёхмерной картошки. А мир, в котором мы сейчас, — трёхмерный срез четырёхмерного Мультиверсума, понимаешь?

— Про срезы понимаю, — вздохнула Мирена. — Но что такое эта чёртова «картошка»?

— Корнеплод, — удивилась Васька, — съедобное растение, в земле растёт. Я думала, она везде есть.

— У нас тут с выращиванием чего-нибудь в земле сложности. Мин слишком много. О, вот и пришли.

На пустой площадке в центре рынка стоят несколько столиков уличного кафе и большая школьная доска, закреплённая на столбе. Доска разграфлена в виде таблицы, заполненной сделанными мелом записями.

— Привет, Мири! — обрадовался стоящий рядом паренёк. — По делу или просто решила меня повидать?

— Отстань, Керт, — отмахнулась девочка. — Я просто глянуть.

Парень, ничуть не смутившись, отряхнул с рук мел и протянул правую Василисе.

— Я Кертиран, маклер-логист.

— Я Василиса. Механик с волантера. Младший механик.

— Круто. Наверное, — рука его оказалась твёрдой и холодной, а пожатие сильным и механическим.

Василиса поняла, что это тоже протез, только очень тщательно сделанный, почти неотличимый от настоящей руки. А вот нижняя часть лица и шея — как будто небрежно отштампованы из серого пластика.

— Логист-пофигист, — фыркнула Мирена, — не обращай внимания, Вась. Он просто мелом на доске записывает, кто куда едет.

— Это и есть логистика, Мири. Знать, кто, куда, когда и с каким грузом. Если бы это ничего не стоило, я бы тут не стоял.

— А что бы ты делал?

— Не знаю. Может быть, таскался бы по помойкам в поисках ржавого хлама, как ты?

— Иди к чёрту, Керт. На меня твои детские подначки не действуют.

— Ещё как действуют. И да, моё предложение всё ещё в силе.

— Обойдусь. Лучше скажи, идёт ли кто-то сегодня в сторону Центра по основному маршруту.

— Зачем тебе? Неужели наша Мири собралась наконец прогуляться куда-то кроме заминированных руин?

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу оставить деда. Просто Василиса с братом отстали от табора Малкицадака. Я ищу кого-то, кто идёт тем же путём и берёт пассажиров.

— О как… — озадачился Керт. — Сейчас гляну…

Он пробежался взглядом по доске раз, другой, потом пожал плечами.

— Сегодня никого.

— А когда?

— Завтра планировали быть звероловы. Они с Эрзала идут. Не до самого Центра, но с Малкицадаком им по пути. У них караванчик крошечный, движется быстро, должны догнать.

— Они возьмут попутчиков?

— Без денег?

Мирена промолчала, только нахмурилась мрачно.

— Без денег — только если я попрошу.

— А ты попросишь?

— А что мне за это будет?

— А чего ты хочешь?

— Ты знаешь.

— Облезешь, — сердито сказала девочка, — и неровно обрастёшь.

— Ладно, ладно. Должен же я был попробовать. Просто так попрошу. За одно свидание.

— За что?

— Свидание, Мири. Это, знаешь, когда мальчик и девочка идут вместе в кафе. Там они разговаривают, едят мороженое. Потом можно пойти в кино и там сидеть рядом. Может быть, держась за руки. Но я не настаиваю, у тебя такой стрёмный протез…

— Керт!

— Да ладно, ну давай сходим, правда. Я же не замуж тебя зову.

— Ещё не хватало!

— Завтра новый фильм обещали привезти. Не знаю про что, но какая разница? Зато новый.

— Блин, — сказала Мирена с досадой, — ладно. Только ради Василисы!

— Разумеется, — закивал Керт, расплываясь в улыбке, — только ради неё!

— Ты ему нравишься, — сказала Васька, когда они отошли подальше.

— Я догадалась, блин. Не тупая.

— А он тебе?

— Ну…Так. Сложно всё.

— Он ничего. Глаза красивые. А что за предложение? Которое в силе?

— Керт хочет уйти с караваном. Его давно зовут экспедитором. Он, правда, много знает про товары, спрос, перевозки, рынки и прочую торговую фигню. Неплохо на этом зарабатывает — видала, какой у него протез крутой? А меня зовёт с собой. Сколько, мол, можно по развалинам обломки подбирать?

— А ты что? Не хочешь?

— Как тебе сказать… Хочу, наверное. Знаешь, все сталкеры рано или поздно находят свою мину. Мне ещё везёт, что одна рука, да и то — левая. А оторвёт ногу, например? На приличный протез денег не заработать, а на паршивом далеко не уйдёшь. В общем, так себе занятие. Опять же караванщики прилично зарабатывают, несколько удачных рейсов — и можно избавиться от этого угрёбища, — девочка пощёлкала пальцами протеза.

Большой палец опять заклинило, и она с раздражением стукнула им о столб, возвращая на место.

— Так в чём же проблема? — спросила Василиса.

— В том, что я ни хрена не умею, кроме как мины обезвреживать и в помойках рыться. Буду Керту обузой.

— Уверена, что раз ты выжила в этих твоих руинах, то научишься чему угодно, — серьёзно сказала Васька.

— Может, и так. А может, и нет. Но это не главное. Главное — не могу деда оставить. Как он один будет? Он теперь даже за продуктами в соседнюю лавку не доберётся, не говоря уже о том, чтобы самому товар добыть.

— Девочки, эй, девочки! — раздался голос от крайнего столика уличного кафе.

Василиса и Мирена обернулись — там сидели двое мужчин в походной одежде. Один показался Ваське смутно знакомым.

— Мы слышали, вы ищете попутку?

— Возможно, — осторожно ответила Мири.

— Да подойдите вы, не бойтесь!

— Мы не боимся. Но нам отсюда прекрасно слышно.

— О некоторых вещах не стоит орать на весь рынок, — укоризненно сказал один из сидящих.

Именно его лицо с небольшой седоватой бородкой и шрамом на щеке показалось Василисе знакомым.

Девочки подошли.

— Присаживайтесь. Хотите чаю? Пирожков? Или мороженого?

Василиса вдруг поняла, что ужасно проголодалась. День перевалил уже за полдень, а она только завтракала. Казалось, что это было совсем давно, чуть ли не в прошлой жизни. В той, которой за неё отвечала мама, а не она сама.

— Чего вам? — недружелюбно спросила Мирена.

— Просто поговорить. Да садитесь вы, поешьте, это ни к чему не обязывает!

— Пешком постоим. Говорите, что нужно.

— Мы как раз сегодня отправляемся за табором Малкицадака. Ты ведь от него отстала, да, девочка? Ты и брат?

— Откуда вы знаете? — спросила Василиса.

— Рынок! — засмеялся бородатый. — Все всё знают! Слухи расходятся быстро.

— И что вы предлагаете?

— Мы вас подбросим!

— У нас с братом нет денег.

— Ну, какие деньги? Бесплатно, конечно!

— И в честь чего вы такие добренькие? — спросила Мирена.

— Люди должны помогать друг другу!

— Ну да, конечно. Люди только и делают, что друг другу помогают, а не душат за копейку. Именно так это и работает, — усмехнулась Мири. — Пойдём, Вась, это жулики какие-то. Выйдем на Дорогу, а они нас работорговцам скинут по дешёвке. Точнее, меня по дешёвке, без руки-то, а за тебя, пожалуй, и полную цену дадут.

Василиса сразу решила, что Мирене она, пожалуй, верит больше, чем каким-то подозрительным незнакомцам. И всё же, где она видела этого бородатого?

— Пойдём, — согласилась она.

— А ну стоять! — тихо сказал второй мужчина, который до сих пор молчал. — Мы с вами ещё не закончили. Пойдёте, когда мы вас отпустим. И если отпустим.

— Ды щазз! — ничуть не испугалась Мири.

— Они вам мешают, девчонки? — от своей доски к ним подошёл Керт.

— Не твоё дело! — огрызнулся бородатый.

— Ещё как моё! — парень оттянул вверх правый рукав, и на его предплечье вдруг разъехалась псевдокожа. Оттуда выдвинулось какое-то небольшое, но очень опасное на вид устройство. Как будто маленький двуствольный пистолет.

— Мальчишка, — фыркнул второй, — думаешь нас напугать? Проваливай, пока мы не запихнули твой протез тебе же в задницу!

— Эй, чужаки, — раздался низкий голос сбоку. — А не слишком ли много вы себе позволяете?

Из-за стойки кафе вышел владелец — здоровенный мужчина, в котором железа едва ли не больше, чем плоти. Стальные полированные руки крепятся к металлической обвязке плечевого пояса, шея — гофрированный металл, ноги не видны под брюками, но работают они с лёгким шипением, как поршни пневматического станка.

— Вас вышвырнуть? Или сами уйдёте?

— Да мы!.. — начал было агрессивный, но бородатый положил ему руку на плечо, успокаивая.

— Мы уходим, — сказал он, — извините, никого не хотели обидеть, вышло досадное недоразумение!

— Заплатить не забудьте! — сказал владелец кафе, возвращаясь за стойку.

— Разумеется, уважаемый, никаких проблем!

— Мутные какие-то, — сказал Керт. — Держитесь от них подальше.

Пистолет на его руке втянулся обратно в протез, и кожа сошлась, как так и было. Только приглядевшись, можно заметить шов там, где спрятано оружие.

— Спасибо, — сказала Василиса.

— Не за что. Мы тут своих в обиду не даём.

Когда вернулись к лавке деда Мирены, то обнаружили Лёшку увлечённо отмывающим детали с прилавка в каком-то растворе.

— Он сам вызвался, — смущённо сказал Брэн.

— Да кто их купит, такие грязные? — сказал брат Василисе. — А отмытые уже две купили.

— А я тебе говорила, дед! — покачала головой Мири.

— А что случилось с вашей платформой? — спросила Василиса.

— Она просто чертовски старая. Аккумулятор отработал все положенные циклы и ещё немного сверху и теперь вообще не тянет. Да и с трансмиссией что-то не то, всё время вправо разворачивает. А что вы хотите? Ей лет пятнадцать, наверное. Уже и аккумуляторов такого стандарта нет, да и запчасти под неё не найти. Только менять целиком.

— Простите, — неуверенно проговорила Василиса, — а можно я посмотрю?

— Вот ещё! С какой стати?

— Дед, — тихо сказала Мирена, — она соображает вроде. Да вряд ли твоему железу станет хуже. Хуже там просто некуда.

— Васька умеет! — заверил всех Лёшка. — Она мне все игрушки чинит!

— Ах, ну если игрушки! — рассмеялся Брэн. — Тогда ладно. В конце концов, хуже действительно трудно сделать. Ладно, Мири, давай это чёртово кресло.

Девочка ушла в большую, стоящую рядом с прилавком палатку и выкатила оттуда обычное инвалидное кресло на колёсах.

— Ненавижу эту штуку! — вздохнул старик.

Чтобы перебраться, ему пришлось взяться за шею приёмной внучки и, помогая себе руками, переползти. На коротких культях оказались сложные разъёмы незнакомого Василисе стандарта, которые подсоединялись к ответным на платформе. Видимо, через них она управлялась. В остальном, к счастью, устройство оказалось не особо сложным — электромотор, аккумуляторный блок, управляемый электрическими муфтами дифференциал между двумя гусеницами. В моторе следовало проверить коллектор, в трансмиссии — смазку, и Василиса деловито загремела инструментами. К счастью, всяких ключей и отвёрток в лавке хватает.

— А что было вот здесь, — спросила она через некоторое время, — в заднем отсеке?

— Генератор, — сказал Брэн с сожалением, — но он давно уже сдох. Там в большом ящике валяется, если тебе интересно.

В ящике целая куча всяких поломанных агрегатов, и не все из них можно опознать. Кажется, сюда годами сваливали неисправную бытовую технику — от кофеварки до газонокосилки, оставляя её покрываться пылью. В газонокосилке Василиса нашла небольшой аккумулятор. Состояние его внушало надежду — косилку явно выкинули из-за поломки ножа, а не по состоянию батареи. Девочка поставила его на зарядку.

Генератор нашёлся в самом низу — компактный поршневой, явно предназначенный для установки в это гусеничное шасси. Его устройство оказалось очень близким к мотоциклетному двигателю — четырёхтактный двухцилиндровый бензиновый агрегат небольшого объёма. С мотоциклами Василиса возилась в Коммуне не раз, так что быстренько открутила ребристую головку цилиндра и заглянула внутрь.

— Поршневая в норме, — сказала она вслух. — Даже не сильно изношена.

— Там что-то сломалось внутри, разом, — сказал Брэн. — Бамс! И всё.

— Ага, сейчас… Сейчас… — Васька бодро раскручивала двигатель, раскладывая детали на тряпке. — Вот!

— Что?

— Коромысло клапана сломано. Есть где взять новое?

— Нет, что ты! Очень старая модель. Это ещё военная платформа, от боевого робота. Их потом переделывали под таких как я, ампутантов. Нынешние мины — барахло мелкое, максимум по колено отрывают, а тогда ещё армейских противопехоток полно было. Раз — и обе долой!

— Ну да, — засмеялась Мирена, — у стариков всегда всё раньше лучше было!

— Смейся, смейся. Но сейчас платформу с генератором уже не найдёшь, одни батареи. Это на военных шасси двойная автономность полагалась!

— А толку? Всё равно твой генератор давно накрылся…

— А вот и нет! — Василиса зажала коромысло в тисках, приложила аккуратно обломок и провела соединяющим лучом УИна. — Он почти как новый, видимо мало использовался до того, как сломался.

— Это что, УИн? — спросил Брэн странным голосом. — У него внутри акк? Откуда это у тебя, девочка?

— Ну, — смутилась Василиса, — до того, как я стала механиком на волантере, я была техником в Коммуне…

— Ты представляешь себе… А, ни черта ты не представляешь, иначе не доставала бы эту штуку на людях.

— Ой, — расстроилась Васька, — мне говорили, что могут отнять. Но вы же не такие, да?

— Понимаешь… — сказал Брэн медленно, — для тебя это просто инструмент. Можно разрезать что угодно, соединить что угодно. Удобная штука, да?

— Удобная… — голос у Василисы дрогнул.

— А вот представь — для меня это, например, полный комплект имплантов. Не каталка эта убогая, а настоящие ноги, не отличить будет. Но ладно я, я старый. А для Мири — самый лучший протез, высшего класса. Новая рука, только искусственная. Никто в жизни не догадается, что она инвалид. Всю жизнь с таким прожить можно, полноценным человеком. А ведь она девушка, ей замуж выходить и всё такое.

— Блин, деда, что ты несёшь!

— А главное, — не слушал её Брэн, — даже если поставить ей лучшую руку, а мне лучшие ноги, то всё равно останется достаточно денег, чтобы ей никогда больше не пришлось лезть туда, где эти чертовы мины! И где она однажды угробится!

— Да не угроблюсь я, что за чушь!

— Я каждый раз не знаю, вернётся ли она из своего сталкинга. Мин всё больше, а вдруг она однажды ошибётся? Представь себе, каково жить с тем, что ты каждый день отправляешь ребёнка на смертельный риск ради какого-то хлама? И кем я себя чувствую при этом?

— Даже представить себе не могу, — призналась Василиса.

— А ты представь. И представь, что ты видишь перед собой вещь, которая спасёт вас, даст новую жизнь? Как ты думаешь, такие мы или не такие?

— Дед, не драматизируй, — перебила Мири. — Вась, не бойся. Конечно же, мы не станем у тебя ничего отбирать. Но он прав — многие тебя за эту штуку просто убьют. Гадство, да почти все! Твоё счастье, что мало кто вообще видел УИны, и знает, что это такое.

— Простите, мне так неловко… — сказала Василиса. — Я не подумала, просто хотела помочь… Давайте я вам его отдам! Вы правы, для меня это просто инструмент, а для вас целая жизнь!

— Нет, девочка, — грустно отказался Брэн, — так нельзя. Нельзя строить свою жизнь за чужой счёт, хреновая жизнь построится. Но помни, что далеко не все так думают. Спасибо, что попыталась помочь.

— Чего это «попыталась»? — обиделась Васька. — Вот, смотрите!

Она подключила к стартеру мотора зарядившуюся батарею и коснулась проводом контакта втягивающего реле. Тот бодро закрутился, плюясь воздухом в выхлопной тракт.

— Не заводится, — сказала Мири.

— Так бензина ж нет, — напомнила Василиса. — Заправим — заведётся как миленький! А вот эта батарея будет буферно-стартовой для генератора. Так-то она для платформы слабовата, но в паре с генератором — хоть в кругосветное путешествие! Лишь бы бензина хватило.

— Мирена, сгоняешь на заправку за бензином? Канистра…

— Я знаю, где канистра! Не наделайте тут без меня глупостей!

— Знаешь, девочка, — сказал Брэн, когда она убежала. — Я считаю себя не самым плохим человеком на свете. Но если бы не Мири, которой я потом не смогу в глаза смотреть, я не знаю, как бы поступил. Никогда не ставь людей перед таким выбором. Это называется «искушение». И тот, кто ему поддастся, разрушит свою жизнь, и тот, кто не поддастся, потом не раз пожалеет, и тот, кто создаёт такое искушение, тоже поступает нехорошо.

— Простите. Я просто не подумала…

— Всё, забыли, проехали, у тебя ничего не было, я ничего не видел. Спасибо за починку платформы. Ты здорово выручила старика.

— Не за что, дядя Брэн, всегда рада помочь.

Когда Мири принесла канистру с бензином, Василиса уже установила новый аккумуляторный блок и генератор на платформу.

— Ну, момент истины, — сказала она и нажала кнопку.

Двигатель крутнулся раз, другой, стрельнул дымком из небольшого глушителя и ровно затарахтел.

— Ток есть, — удовлетворённо сказала Васька, ткнув в контрольную колодку тестером. — Можно кататься!

Вместе с Мири они усадили Брэна на платформу, он подключил разъёмы и осторожно подвигал гусеницами туда-сюда, поворачиваясь на месте.

— А неплохо…

Проехался вперёд-назад, объехал прилавок, прокатился вокруг палатки.

— Ну это же просто здорово! — заявил он. — Качу куда хочу! Спасибо тебе, Василиса! Теперь я как новенький! Мири, мы можем прямо сейчас поехать домой! Как меня достало ночевать в этой палатке…

— А где ваш дом? — спросил Лешка. — Вы разве не тут живёте?

— Нет, мальчик, это же рынок. Дом у нас недалеко, километров пять отсюда. Пока платформа не сломалась, каждый вечер туда возвращались. Мирена, девочка моя! Купи мяса, купи пива — нам есть что отпраздновать!