Дороги разных миров

Глава 11. Двести литров ординара

На улице рассветало, и разгорался скандал.

— А ну, свалил от колонки бегом! — орала щуплая, но очень решительная девушка в очках-консервах, драной кожанке с обрезанными рукавами и широких кожаных браслетах на обеих руках.

Орала она из окна самопального пикапа, сделанного из седана путём удаления части крыши. Ржавого, мятого, крашеного чёрт те как и чёрт те чем, в грубо заваренных дырках и с шипастым бампером.

Вот этим самым бампером она и накатывалась на перекрывшего ей подъезд к колонке солдата, крича из окна:

— Мне пофиг ваша блокада! Мне пофиг вы! Мне насрать на ваши приказы! Мне не насрать на моё топливо!

Наставленное на неё оружие она полностью игнорировала, продолжая медленно катиться в колонке.

— Я хренов курьер! Мне платят за чёртову скорость доставки! Если я буду ждать, пока вы тут прожуете все свои сопли, мне ни хрена не заплатят! А теперь я зажмурюсь, трижды скажу «Свали на хрен», и если, когда я открою глаза, ты ещё будешь стоять между мной и моим бензином, то знаешь, что будет?

Солдат ничего не отвечал, на его лице отражалось мучительное непонимание происходящего. По идее, он должен был уже применять оружие, но стоящие вокруг караванщики явно на стороне девушки. И каждый из них вооружён. Возможно, начнись бой, военные и возьмут верх — на их стороне броня и выучка, — но ему это уже никак не поможет.

— Так вот, будет следующее — я вылезу из кабины, залезу в кузов, встану за свой сраный пулемёт и размандю… Или разманжу? А, чёрт, обещаю размандить здесь всё к чёртовой матери пополам!

Пулемёт в кузове пикапа действительно имеется — закреплённый в походном положении ПКТ с металлическим щитком и сидением для стрелка. Решительность девушки тоже не вызывает сомнений. Караванщики явно одобряли её напор:

— Так их, Аннушка! — крикнул кто-то из толпы. — Выдай им!

— Я уже… не скажу, сколько лет Аннушка, — заорала девушка в ответ, перекрикивая громкий мотор своего автомобиля, — но в первый раз вижу, чтоб на такую толпу вооружённых мужиков ни одного комплекта яиц! Какого хрена вы это терпите? С каких пор на Терминале какие-то сапоги командуют?

Караванщики смущённо запереглядывались, никто не возразил.

— Да глядь, в одной моей сиське больше мужского, чем во всех ваших штанах вместе взятых! Вы люди Дороги, или так, поссать вышли? Ты ещё здесь, подтирка казарменная? — снова переключилась она на солдата. — Я что-то непонятно сказала? А ну, бегом отсюда марш! Ать-два, или как там у вас…

Солдат беспомощно озирался, краснел, бледнел, но не стрелял. Понимал, что если он сейчас выстрелит, то караванщики моментально нашпигуют его картечью. Они, устыдившись слов девушки, уже взяли наизготовку дробовики. Машина накатывалась, он шаг за шагом отступал, пока не упёрся спиной в колонку. Это позволило курьерше подъехать вплотную. Она перестала орать, заглушила мотор, вышла из машины, и, не обращая больше на солдата внимания, взяла из держателя заправочный шланг.

Ловко запрыгнув в кузов, вставила его в горловину закреплённой там бочки.

— Эй, заправщик! Двести литров ординара! — завопила она в сторону будки управления. — Запишите на мой счёт!

— Девушка, Терминал блокирован в связи с проходящей здесь спецоперацией.

От броневика подошёл давешний майор. Солдат посмотрел на него со страхом и надеждой.

— Да мне похрен, — даже не глянула на него Аннушка, — алё, гараж, вы там заснули, что ли? Двести литров! Мне подойти и самой на вашу всратую кнопку нажать?

— Я понимаю ваше недовольство, но топливо не будет отпускаться до прекращения спецоперации. Вам придётся подождать.

— А ты ещё кто такой, хрен в беретике?

— Зовите меня просто «Майор».

— Я буду звать тебя «Пошёл на хрен, майор». Так вот — пошёл на хрен, майор. Мне до глубокой звезды ваши операции. У меня время — деньги. И пулемёт тоже у меня, — девушка ловко сдёрнула ПКТ[6] со стопора, разворачивая стволом на военных. — Сука, я уже не прошу, чтобы у кого-то хватило яиц выгнать к хренам отсюда этих мудозвонов, но кнопку на пульте нажать у вас есть чем? Для этого даже член не нужен, достаточно пальца!

— Да к чёрту! — сказал кто-то из караванщиков. — Девка права. На дороге власть ничья. И никто мне не будет указывать, что я должен делать.

— Эй, Аннушка, я тебе включу колонку, раз местные ссут! — решительно заявил молодой контрабандист и зашагал к будке управления.

— Ай, молодец, Жора! — крикнула ему девушка. — За мной три пьяных поцелуя или один трезвый!

— Замётано! — откликнулся тот. — Прослежу, чтобы ты не осталась трезвой!

— Но чур не лапать!

— Даже чуть-чуть?

— Ладно, можешь разок схватить за жопу!

— За это — что угодно, Аннушка!

— Ещё шаг, и я стреляю! — майор навёл свою высокотехнологичную винтовку в спину уходящему Жоре.

— Мушку спили сначала! — рявкнула на него Аннушка, передёргивая затвор пулемёта.

Караванщики заклацали ружьями, досылая патроны.

— Как хотите, — вздохнул майор и нажал на спуск.

Ничего не произошло.

Он нажал ещё раз — винтовка не выстрелила.

— Ах ты, сука! — крикнула девушка, но вместо того, чтобы стрелять, ловко врезала ему по лицу растоптанным берцем. Стоя в кузове пикапа, она была как раз на нужной высоте для хорошего пинка. — Он Жорку чуть не пристрелил, сапог всратый!

Майор, получив по морде, отскочил в сторону и, оставив в покое винтовку, потянулся к пистолетной кобуре.

— Немедленно опустите оружие! — раздался усиленный колонками голос над Терминалом.

Пока внимание собравшихся было сосредоточено на разворачивающемся у заправки противостоянии, на парковку въехали три грузовика с открытыми платформами. На них закреплены ремонтные боты. Но главное — из кабин вылезли и теперь подошли к колонкам антропоморфные киберы. В руках у каждого по излучателю, такому же, как Василиса видела у Киба-второго.

— Ваше оружие блокировано, — сказал один из киберов майору.

— А моё-то нет! — радостно завопила из кузова Аннушка. — Эй, народ, их модные стрелялки сдохли! Давайте им вломим!

Караванщики решительно двинулись на военных.

— Прекратите! — заявил кибер, обращаясь к ним. — Не стоит устраивать стрельбу на заправке. Военные немедленно покинут Терминал, так ведь?

Майор молча сплюнул, прожёг Василису яростным взглядом, развернулся и зашагал к своим бронемашинам. За ним, чётко повернувшись, замаршировали солдаты.

— Они ведь от меня не отстанут, — грустно сказала Василиса Алине.

— У меня есть идея. Да, представь себе, не логическая экстраполяция, а именно идея. Мне кажется, она достаточно нестандартная, такую могла бы выдвинуть ты, если бы у тебя было больше информации. Позволишь мне попробовать?

— Я верю в тебя. В смысле «доверяю», конечно.

— Тогда пойдём.

Алина взяла Ваську за руку твёрдой пластмассовой рукой и направилась к заправочным колонкам. Василиса потянула за собой брата.

— Аннушка, можно тебя на минутку? — спросила она у решительной девушки, которая одновременно придерживала заправочный пистолет в горловине бочки и снисходительно принимала восхищение караванщиков.

— О, привет, Алинка! Щас заправлюсь, руки вытру и обниму твой корпус. Что тут у вас за сраный бардак? Чего хотели эти уродцы?

— Вот их, — кибердевушка вытолкнула вперёд Василису и Лёшку.

— На вид они недостаточно ценный приз, чтобы устраивать ради них локальную войнушку, — Аннушка посмотрела на детей с сомнением. — Таких у Севы пучок на пятачок можно было взять.

— У них есть некий уникальный бэкграунд. Внешность иногда обманчива.

— Забавно… — девушка на этот раз осмотрела Василису с интересом. — А так и не скажешь. Так что ты от меня хотела?

— Ты действительно так торопишься, как кричала?

— Да чёрта с два, — захохотала Аннушка, — порожняком иду. Просто взбесило, что эти сапоги тут растопырились, словно так и надо. Если таким не давать иногда по носу, они всю Дорогу подомнут.

— Эй, там, на кране — сколько с меня? — закричала она в сторону будки заправщика, вынимая шланг из бочки.

— Нисколько, — сказала Алина.

— Серьёзно? Ты уверена, пластмассовая подружка? Этак ты проторгуешься.

— А если для тебя заправка будет бесплатной всегда?

— Это звучит… неожиданно. Ладно, для начала с тебя кофе. Сейчас запаркую свой керогаз и подойду.

— Алина, я, кажется, поняла, что ты задумала, — сказала Василиса, когда они уселись на низком диванчике в холле. — Ты понимаешь, что это опасно? Не столько для нас, столько для неё.

— Ты просто не знаешь Аннушку. «Опасность» — её второе имя.

— А какое первое? — спросил наивно Лёшка. — Просто Аннушка?

— «Анка-пулемётчица», — ответила киберхостес. — Но не надо её так называть, ладно?

— Хорошо, не буду.

— Она опытный курьер-перевозчик, и ей не впервые доставлять людей, за которыми идёт охота. Аннушка в своём деле лучшая.

— Так, ещё пара минут! — крикнула на бегу, проносясь мимо них, Аннушка. — Я в душ и к вам! Неделю в дороге, грязная, как будто меня за этой машиной тащили на тросе!

— Твой номер двести два, ключ-карта на стойке, — сказала ей вслед Алина.

— Можно варить кофе! — донеслось уже с лестницы.

Вернулась она с мокрой головой и в одном гостиничном халате. Василиса отметила, что в отмытом виде девушка вполне симпатичная и выглядит не так брутально.

— Закинула одёжку в прачечную, — заявила Аннушка, плюхнувшись на низкий диван и так закинув ногу на ногу, что проходящий через холл караванщик непроизвольно присвистнул.

— Иди-иди, свистун, — отмахнулась от него курьерша, — не для тебя брила. Так что у тебя за предложение? А, впрочем, догадаться несложно.

Она взяла со стола чашку с кофе, щедро начерпала туда сахара и принялась сосредоточенно размешивать.

— Раз эти детишки кому-то так нужны, что ему не впадлу жёстко посраться с Терминалом, — продолжила она, смачно хлюпнув напитком и прищурив глаз, чтобы в него не попал черенок ложки, — то их надо куда-то срочно деть. Потому что те военные гандоны выглядят упёртыми. Я права?

— Аннушка, я тебе напомню про поцелуи при случае, — сказал проходящий мимо молодой контрабандист. — Кстати, в халатике ты мегасекси.

— Ха, это ты меня ещё голой не видел!

— А что, есть шанс?

— Сначала посмотрю, как ты целуешься. Всё, всё — я занята, иди отсюда. Тренируйся пока. На помидорах.

— Да, ты права, — сказала Алина, когда молодой человек удалился, чуть не свернув шею, чтобы не выпускать из вида Аннушкины бедра. — Терминал хочет предложить тебе контракт.

— И какова цена?

— Бессрочный заправочный талон.

— Козырный приз. Значит, всё ещё сложнее, чем мне показалось?

— Эти военные преследуют нас с братом уже несколько миров, — призналась Василиса. — И не похоже, что отстанут. Мы в прямом смысле опасный груз. Они расстреляли караван, который нас взял. И готовы убивать каждого, кто окажет нам помощь.

— Ой, можно подумать, — отмахнулась Аннушка. — Детей пугать всякий горазд.

— Они действительно серьёзно настроены, — подтвердила Алина.

— Да верю, верю… Эй, что вы глаза выпучили? Не про вас те ноги росли! — крикнула она пялящимся на неё путешественникам, столпившимся у стойки.

— Сиськи покажи! — ответил кто-то из них.

— Ой, это кто там такой храбрый? А тебе-то есть чего показать в ответ? Не побоишься мою красу загубить, если я от смеха помру?

Караванщики смущенно отвернулись, толкаясь и перешёптываясь, как школьники.

— Терминал озвучил предложение, — сказала Алина. — Меня ждут гости, надо заняться их расселением. Договаривайтесь дальше сами.

Киберхостес встала и пошла к стойке.

— Значит так, детишки, — заявила Аннушка, — бессрочный топливный талон мне чертовски нужен. Мой керогаз жрёт пятнадцать на сотню, а езжу я много.

— Я думала, караванщики предпочитают дизель.

— Так им спешить некуда. Я курьер, мне важна скорость. Поэтому трёхлитровый наддутый вэ-шесть на прямых дудках с шиберными заслонками. И никакой солярки! Я вам не тракторист-механизатор!

— Круто, — оценила Василиса.

— Дык ёпти, триста писят кобыл под капотом и одна за рулём! А теперь быренько, детишки, в двух словах — как вы встряли в такой замес, и как тётя Аннушка может вам помочь.

Василиса кратко пересказала их приключения, периодически одёргивая Лёшку, который всё время пытался добавить рассказу экспрессии: «А мины такие — шарааах! А рейдеры на крутецких тачках! А шмурзики клёвые…»

— Понятно, — проговорила задумчиво Аннушка, дослушав. — Я хрен его ума дам, что именно им от вас надо. Но это и не важно, на самом деле. Давайте перейдём к практической части, потому что время — это деньги, а в моём случае — топливо. Если я довезу вас до табора старины Малки, это устроит как вариант?

— А вы сможете?

— Мухой домчу! Малки всегда одной дорогой ходит. У него глойти опытный, но старый, новые маршруты ему тяжело. Тем более, караван большой. За сутки догоним, говна-то.

— Это было бы прекрасно.

— То есть, сделка? — Аннушка протянула руку ладонью вперёд.

— Сделка, — Василиса хлопнула по этой ладони своей.

— Замётано. Собирайте вещи.

— Да у нас, собственно, ничего и нет…

— Тем лучше. Пойду переоденусь, пока эти озабоченные во мне дырки не просмотрели, — кивнула она на очередных пялящихся караванщиков. — Надеюсь, хоботья мои уже высохли.

Единственное своё имущество — шмурзика по имени Мурзик — Лёшка с тяжёлым вздохом передал Алине. Шмурзик вроде бы не возражал.

— Я присмотрю за ним, — сказала кибердевушка. — Если вы когда-нибудь захотите и сможете его забрать — он вас дождётся.

— Спасибо тебе, Алина, — обняла её Василиса.

— Тебе спасибо. Ты сделала для нас больше, чем мы для тебя. Проблема с топливом решена, осталось что-то придумать с запчастями.

— У меня есть идея по этому поводу, но она пока слишком неопределённая.

— Это типично для тебя, — кивнула Алина. — Знаешь, у меня нет тактильных датчиков на корпусе, но мне приятно, когда ты меня обнимаешь. Так что буду рада видеть тебя снова.

— Так, — сказала Аннушка, попинав колёса, — из пулемёта, надо полагать, никто из вас стрелять не умеет.

— Простите, — развела руками Василиса.

— Ничего. Тогда крепим его как курсовой, — она залезла в кузов и установила пулемёт стволом по ходу движения. — Будет бить над крышей кабины, у меня есть электроспуск. Правда, короб на ходу не поменять, так что всего двести пятьдесят патронов.

— Думаешь, придётся драться?

— Наша сила не в бою, а в быстром драпе. Был бы пулемётчик, развернули бы станину стволом назад. Но иногда и по курсу пальнуть бывает небесполезно… Усаживайтесь. Пассажирское место одно, но вы худые, как-то уместитесь. Всё лучше, чем в кузове.

Сидеть на продавленном драном сиденье оказалось не очень удобно. Точнее, неудобно совсем. Лёшка, хотя и не тяжёлый, но вертлявый и костлявый, немедленно начал ёрзать, пихаться и подпрыгивать. Кое-как пристегнулись одним ремнём на двоих, что вряд ли сильно повысило пассивную безопасность. Тем более что Аннушка, развернувшись на парковке с визгом резины и сизым дымом из-под колёс, рванула по дороге так, что обочины слились в один размытый фон. Разговаривать стало почти невозможно, потому что рёв мотора безуспешно конкурировал с воем ветра, а никакой шумоизоляции в кабине не предусмотрено. Голый, потёртый, местами ржавый металл.

— Надеюсь, вы пописали, детишки! — проорала Аннушка. — Остановок не будет!

— Ну вот, пока она не сказала, мне не хотелось, — жалобно прокричал Ваське прямо в ухо брат, — а теперь начинает захачиваться!

— Терпи! — ответила Васька. — И не ори так, ты же рядом.

Машина летела так, что казалось, касалась колёсами асфальта лишь эпизодически. Сначала было страшно, но вскоре Василиса поняла, что Аннушка прекрасный водитель, идеально управляющийся со своим «керогазом», привыкла и успокоилась, вздрагивая и сжимаясь только на виражах, которые девушка проходила в лихом скольжении под истошный визг резины. Однако, когда автомобиль вдруг снизил скорость, она даже как-то обрадовалась.

— Мы останавливаемся? — с надеждой спросил Лёшка.

— Нет, пацан, — услышала его девушка, — сбрасываем перед переходом. На полном ходу на Дорогу вылетать нельзя, чёрт знает, куда выкинет.

— Вы глойти, да? — спросил Лёшка.

— Нет, я не из этих укурков.

— А как же тогда? — спросила Василиса.

— А вот так! — девушка повернулась к ней и подняла на лоб свои круглые чёрные очки.

Глаза у неё оказались пронзительно-синие, удивительного кобальтового оттенка. Таких у людей не бывает.

— Ой, — сказала Василиса. — Какие у вас глаза красивые!

— Таким, как я, для переходов костыли не нужны.

Мир моргнул, вокруг покатился туманный шар Дороги. Мотор тут звучит глухо, как из-под подушки, и голоса кажутся странными.

— Не связывайся с синеглазыми, девочка, они все на башку шибанутые! — рассмеялась Аннушка.

— Как вы? — спросил Лёшка.

— Как я. Или хуже. Если доберёшься до Центра Мира, там таких хватает. Знаменитая школа корректоров, черти б её драли.

— Вы там учились?

— Я оттуда драпала впереди своего визга! — рассмеялась Аннушка. — Так-то они неплохие ребята, но в голове у них трындец какая каша. Спасатели, леденцов сосатели…

— А чего спасатели, скажете? — заинтересовался Лёшка.

— Да Мультиверсума же, мать его в три трынды переулками! Делать им больше нечего…

Аннушка решительно свернула, машина подпрыгнула. Ярко, как фотовспышка, зажглось солнце. Перед капотом раскатилась серая лента пустынного шоссе, мотор взревел, Василису с Лёшкой вдавило в сиденье. Разговаривать снова стало невозможно.

Аннушка рулила, как автомат — чётко, уверенно, идеально. Час за часом, не выказывая ни малейших признаков усталости. Василисе начало казаться, что даже Алина даст ей фору в человечности. Дороги то вились между холмов старым асфальтом, то повисали пыльными хвостами накатанных грунтовок, то сменялись приблизительным направлением по ровным глиняным пустошам. Их объединяло одно — скорость, с которой пейзаж проносится мимо. Аннушка не признаёт другого положения педали газа, кроме как «в пол».

Ревёт мотор, оседает на потных лицах пыль, левую ногу отсидел Лёшка, да так, что она вообще уже не чувствуется. Однажды догнали небольшой караван — и пролетели мимо по обочине под истошный вой сигнала и Аннушкины крики: «Лыжню, недоумки!» Те, кажется, даже не успели сообразить, что это было. Однажды среди каких-то старых руин их обстрелял неизвестно кто — Василиса так и не увидела стрелков. Пара пуль цокнула по кузову, но они ничего не повредили. В выжженной солнцем бурой степи за ними погнались было рейдеры, но тарахтящие багги и старые мотоциклы моментально отстали.

Исключением стал один из срезов — в отличие от других, он оказался населён. Там скорость пришлось снизить с «безумной» до просто «высокой».

— А то хлопнут с дрона за превышение — и всё, — пожаловалась Аннушка. — Оштрафуют, а то и тачку отберут. Тут с этим строго.

Они ехали по правой полосе, оставляя слева лёгкие, похожие на пузырьки из стекла и пластика машинки, из которых на них глазели люди. Они, кажется, никак своими машинами не рулили. В них и рулей-то не было.

— Чо пялитесь, пассажиры? — орала им Аннушка и показывала в окно средний палец.

Те радостно махали в ответ, видимо, не понимая смысла жеста.

— Автопилот до добра не доводит, — сказала девушка Василисе, — однажды эти жестянки сойдут с ума и всех об стену поубивают.