Дорога на закат

Глава 20

Проснулась я еще затемно.

Похолодало. За окном слышалось шелестение дождя. В комнате темно, хоть глаз выколи.

Я встала. Пол холодил босые ступни. На ощупь добралась до кровати на которой спал Вилент. Споткнулась по дороге о пса, больно ушибив палец, и сжала зубы, чтобы не выругаться. Присела на край кровати и легонько коснулась лба больного, тихонько чтобы не потревожить. Удовлетворенно кивнула сама себе. Вернулась назад так же тихо и закутавшись в одеяло снова задремала. Уже сквозь сон мне послышалось, что охотник тяжело вздохнул. Или может просто приснилось.

— Вставай, Нарри.

Онри сидел на кровати возле меня. Я сонно похлопала глазами и совсем невоспитанно зевнула во весь рот. Дядя улыбнулся и тут же снова стал серьезным.

— Скажи мне, Нарина Ардне, что ты от меня скрываешь?

Я поморщилась. Хорошее настроение улетучилось, как и не было. Хоть, демоны дери, все же собиралась ему все рассказать, но сама. А так чувство, будто оправдываться буду. Неприятное чувство, нужно сказать.

— Онри, пообещай, что не будешь сердиться.

— Так я и думал. И что за ерунду ты таскаешь на себе, чтобы оградиться от меня?

Я остолбенела. Вот значит, как. Он подумал, что я закрылась от него. Нет, ну отчасти это так и было. Но не только же от него.

Я вздохнула и заговорила медленно, тщательно подбирая слова.

— Дядя, ты должен меня понять. Я еду в мир, о котором знаю только из рассказов матери и то, ничего хорошего. Мне не хотелось бы, чтобы каждый встречный- поперечный читал мои чувства и мысли, как раскрытую книгу. Пронимаешь?

Онри кивнул.

— Покажешь?

Я достала из-за ворота золотой листочек и подняла глаза на магистра.

На миг я испугалась. Дядя выглядел так, словно призрака увидел.

— Где ты его взяла? — спросил он запинаясь.

— Подарок… — осторожно ответила я.

— От кого?

— Травница, в том селении дала. У которой я ночевала.

Онри уже не побледнел, а позеленел. Потянул руку и отдернул, будто тот мог ее убить. В его взгляде читалось одновременно неверие, удивление и боль. Странное сочетание, для мага видящего.

— Онри, все нормально?

— Да. Вставай, завтрак готов.

Я открыла рот, чтобы рассказать и о лунном камне. Лучше сразу. Но что-то меня остановило. Вместо этого я спросила, уже у магистерской спины.

— Он навредит мне.

Он мотнул головой и вышел.

Я повертела подвеску в руке и сунула за пазуху. Гарх с ним. Не навредит и ладно. Онри меня поймет.

Я ополоснула руки и лицо. Нужно после завтрака сменить повязки Виленту. Или лучше до? Я задумалась, кивнула и достала из сумки бинты из многострадальной простыни. Тронула за плечо охотника. И он тут же открыл глаза. Не спал, значит.

— Не хотел вам мешать.

— Давай повязку сменим, — предложила я, решив не углубляться в не очень приятную тему для разговора.

Вилент вымученно улыбнулся и едва заметно кивнул.

Через пол часа мы сидели в зале все втроем и уплетали жаренную картошку и яичницу. Я резко вспомнила, что не ужинала вчера, да и не обедала. Даже забыла, что вроде, как обиделась на Вилента, что не послушался и встал с постели. Хоть это и было перестраховкой. Действительно рана затягивалась на удивление быстро. Конечно, вбуханные на нее снадобья помогли, но все же. Если его отец маг, то наверное очень сильный. Не от матери же он перенял столь необычные способности. Лично я бы пролежала суток двое пластом. И скорее всего меня бы лихорадило

Онри ковырялся в тарелке, будто ему туда жаб насобирали. А готовил кстати сам. Да и вкусно было.

Нужно все же расспросить у него о подвеске. Она явно была ему знакома. Но ни одна попытка разговорить магистра не увенчалась успехом. На мои вопросы он отвечал односложно или вообще отмалчивался.

Вилент заверил всех, что прекрасно сможет продолжать путь уже сейчас, тем более, что дождь уже закончился. Я взвилась и мы чуть не поссорились, но дядя наконец вынырнул из своих мрачных раздумий и осадил нас обоих.

— Ты еще должен хотя бы день отдохнуть. Нарри, с тобой я тоже хочу поговорить.

Я победно улыбнулась, глядя как скрипит зубами от негодования Вилент.

— Конечно дядюшка.

— Слушай, я впервые вижу, чтобы стихийник, необученный к тому же, использовал свою магию и не разворотил все в радиусе в полкилометра. Боевики тоже это заметили. Будут вопросы и много. Возможно, нас будут допрашивать.

Я вспомнила, как вела допрос Марселия и похолодела.

— Не думаю, что методы будут те же, но лучше нам подумать, что мы будем говорить. Видящие тоже будут. Потому лучше не врать.

— Что они будут спрашивать?

— Не знаю точно. Могут спросить о том, как ты это сделала. Могут, о артефактах поспрашивать. Готовыми нужно быть ко всему. Я не знаю, как ты это сделала, но огонь был направлен точно в цель с условием не повредить больше ничему. Даже пол под ним не закоптило. Это странно. Это не свойственно магам твоего ордена. Так не скажешь, как у тебя такое получилось?

— Не знаю. Оно само.

Я действительно не знала. Камень это был или нет. Хотя скорей всего все же камень. До этого момента я даже не знала, что именно сделала и как.

— Так… как-то получилось. Я не хотела… не знаю, — добавила я.

О том, что я собиралась рассказать о подарке кикиморы, что запекся в моей ладони, я «забыла». Опять.

Комиссия дознавателей прибыла к обеду. Хотя слово комиссия было несколько преувеличенным. Магов было двое. Все та же Марселия и тощий, как жердь, видящий. Мало того, что он был похож на пособие по строению человеческого скелета, та еще и какой-то бесцветный. Бледный, с пустыми серыми глазами и лыс, как колено. Но, несмотря на его внешний вид, от него веяло чем-то, от чего кровь в жилах стыла.

Между ними топтался старичок с длинной бородой и добрыми глазами. Храмовник. Об этом говорил знак тринадцати богов на груди. Хотя что-то было в нем не правильно. Поняла. Слишком много драгоценностей и балахон. Нет, он ничем не отличался от обычного балахона храмовников, болотно зеленого цвета, но ткань… я такой даже не видела. И вставки на швах из соболиного меха. Я чуть было не спросила, хорошо ли ему в такую жару.

Раньше я видела храмовников в деревне. Храма, как такого, у нас не было и деревенские за милостью богов ходили или ездили в город. А это ни много ни мало

— три дня пути. И понятное дело я предпочитала это время тратить с пользой. Ну не видела ничего хорошего в том, чтобы шататься по дорогам семь дней, ради сомнительного благословения.

А бывало, в наше захолустье приходили бродячие святые люди, так их, по крайней мере, называли наши. Тогда я сидела вместе со всеми деревенскими детьми, и мне было плевать, что они едва сдерживаются, чтобы не отсесть подальше. Я слушала их сказки о богах. Именно сказки. Так я узнала, что храм не делит богов на светлых и темных. Ибо будь то богиня магии или смерти, без них равно не существует этого мира. К тому же темные боги хранят все знания этого мира и оберегают нечисть. А о пользе нечисти я знала чуть ни с пеленок.

У меня не очень-то получалось верить в богов, но было интересно. А когда спросила у мамы, верит ли она, та пожала плечами и сказала:

— Верить. Не верить. Дело каждого. Но уважать нужно.

И я решила, что буду уважать.

Именно по этой причине опустилась на одно колено и склонила голову. Храмовник довольно пробубнил пару слов о благочестии и преданности храму и осенил меня знаком тринадцати богов. Онри хмыкнул. Я поднялась с колен и уставилась на прибывших, ожидая дальнейшего развития событий.

— Это Нарина Ардне, дочь Хелема и Брианы Ардне, дитя с даром стихийника, — официально объявил дядя. — Я Онри Лосс, граф Лосс, магистр Видящий, дядя девушки.

Маги кивнули. Сами знали. Но традиции и правила — штука не рушимая, просто так не опустишь.

— Марселия Патерьи, магистр боевик четвертого уровня, член совета Ордена Боевых магов.

— Пантель Бурсан, магистр видящий, вершитель закона в этих местах.

— Святой Австений, — просто добавил храмовник.

С знакомством покончено. Мы сели за один из столов. Я старалась думать о чем-то хорошем. О маме. Амулет Онри попросил снять, чтобы не возникло подозрений.

Суть проблемы была в том, что вид магии использованный мной был сомнительный, потому, чтобы вдруг не выяснилось, что девица-стихийница не промышляет магией чем запрещенным, по закону и уставу положено провести допрос и расследование. Я кивнула, мол все понимаю. Работа такая.

Честно отвечала на вопросы и старалась не смотреть на тощего видящего магистра Бурсан.

Ответы сходились к обобщенному, но прямому ответу — да применила, нет не знала, что так будет, сама не поняла, как получилось. Тем более, что все до последнего слова было правдой. Что и подтвердил Пантель Бурсан, с постной миной.

Марселия усмехнулась и перегнулась через стол:

— Может все-таки к нам? Плюй ты на этих немощей. Весь мир на ладони. Приключения. Деньги…

— У меня ж дара нет.

— У тебя стихийника дар такой, что иной боевик локти искусает.

— Не-е. Научусь всему, что положено стихийнику, приеду в гости.

— Поймала на слове. И попробуй не явиться.

Я улыбнулась. Что ж, силой в ордене магистров не держат, так что… почему бы и нет. Но пока я не магистр, могу отнекиваться сколько угодно.

Святой Австений порадовался, что у храма, такая преданная дочь и, сославшись на множество неотложных дел, удалился.

— Думаю, что дело нужно признать закрытым. Ничего противозаконного здесь я не вижу, — обратилась боевичка к магистру Бурсану и тот поморщился.

— Не использовала ли ты какие артефакты? — решил он уточнить напоследок.

— Ой, давай уже не будем бросаться в такие крайности, — не дала Марселия мне и рта раскрыть, на что грех было жаловаться. — Ты уже просто не знаешь к чему бы придраться. Все. Дело закрыто и точка. А тебя, — обратилась она ко мне. — я жду в гости. Счастливого пути.

Она задорно козырнула и подцепив видящего Пентеля, поволокла его к выходу.

— Фух! — наконец расслабилась я.

— Не фух, вообще. Не сильно расплывайся перед этой дамочкой.

— Чего это?

— Она потомственная боевичка. Очень сильный маг, но принципиальности ни на ноготь. Она чтит только деньги и защищает только собственные интересы.

Я криво улыбнулась.

— Как и все мы, не так ли?

— Ты не понимаешь, о чем говоришь. Марселия подставила собственного брата, чтобы войти в совет ордена. Его обвинили в использовании запрещенной магии и казнили. Ты бы так сделала?

— Откуда ты это знаешь?

— Я же видящий. Не забывай. И амулетики, вроде твоего, есть не у многих.

Я натянула на шею цепочку с маленьким листиком и прижала руку к груди, словно боялась его потерять.

— Кто она для тебя? — не рассчитывая на откровенность, спросила я.

— Старая знакомая, — неожиданно ответил Онри. — Думал, что больше не встретимся.

— Ты же видящий…

— И что? Не прорицатель же.