Дорога миров

Эпилог

Эпилог

1504 год, декабрь, Рим.

Близился к концу 1504-й год от известного события. Вот совсем-совсем близился, до конца оставалось каких-то пять дней. Настроение же было далеко не столь однозначное, как хотелось бы. В том смысле, что мы, Борджиа — как по крови, так и по духу — сумели выиграть важнейшее по сути сражение из всех случившихся до сего дня, но вот про выигрыш в войне можно было только мечтать. Впрочем, всегда стоило быть реалистами и стремиться к невозможному, как говаривал кто-то из философов-экзистенциалистов двадцатого века в моей реальности.

Два с небольшим месяца, именно столько прошло с того момента, как я лично столкнулся не просто с переселенцем из одного тела в другое, а переселенцем однозначно враждебным, к тому же являющимся не одиночкой, не частью малой группы, но частицей некой большой и очень серьёзной организации, возглавляемой существами, именующими себя Держателями. Что они держали, с какими целями? Увы, исключительно намёки и не более того. Зато их намерение во что бы то ни стало уничтожить пусть не наши души — этого они, по ходу, сделать просто не могли — но как минимум тела, а желательно и всё, нами в этом мире сделанное — тут уж, как говорится, ноль сомнений.

Слава… неизвестно кому из высших сил, но однозначно уму и сообразительности Алисы-Изабеллы — попытка «римского вселенца» что-то сделать провалилась пусть не с ходу и не быстро, но всё же окончательно и бесповоротно.

Почему всё произошло именно таким, благоприятным для нас образом? Просто в тот момент, когда Чёрный камень был использован как транслятор «духовных матриц», сама Белль внимательно и во всех нюансах старалась изучить те самые золотые пластины, добытые в закопанном близ Александрии саркофаге. Изучая же, находясь в предельно концентрированном состоянии, не могла не заметить резкое и ощутимое для научившихся чувствовать энергию вспышку, общее изменение «фона». Ощутив же, сопоставила примерное время, в которое я мог добраться до Чёрного камня и вот это вот всё. Любая странность для давней моей подруги и напарницы по делам разным, сложным и рискованным — повод повысить безопасность и нежно пестуемую паранойю. Вот она и объявила условное «осадное положение», настоятельно посоветовав всем действительно близким не то что не покидать замка Святого Ангела, но ещё и минимизировать контакты с людьми. Ну чисто так, на всякий случай. И ведь не зря, ох как не зря!

Кардинал Джованни Конти! То самый, который вроде как ни рыба ни мясо, но находился в коллегии кардиналов ещё в да-авние времена и продолжал в оной пребывать. Как оказалось, именно в него переместилось сознание второго Охотника. Переместилось, как выяснилось позже, прямо во время беседы оного с парочкой епископов в присутствии секретарей и немалого числа слуг. Поскольку и возраст был не самый юный, и здоровье далеко от идеального — замещение души произошло с не самыми лёгкими для тела эффектами. Потеря сознания, пребывание в полубреду более суток… В общем, когда Охотник пришёл в себя и начал осваиваться в новом для себя теле, обладающем, надо признать, отнюдь не малыми возможностями — было уже, хм, поздно. Попытка нанести визит Папе Александру VI с ожидаемым результатом пусть не провалилась, но была отложена. Желание пересечься с кем-то из семьи викария Христа… Учитывая, что Белль и сама до поры не собиралась выползать из твердыни Борджиа, и другим настоятельно не рекомендовала, мотивируя это вполне убедительными доводами — и тут для Охотника всё обломилось с печальным хрустом известных причиндалов. А там и послание подоспело. Моё, из Мекки, доставленное скоростными клиперами по воде и оптическим телеграфом по суше.

При наличии шикарной подсказки сложить два и два, получив в итоге имя кардинала Конти как первого и наиболее вероятного подозреваемого… Как два пальца о пока толком не применяемый тут асфальт. Отправленным Изабеллой храмовникам только и оставалось, что, появившись у дома кардинала — естественно, обложив оный со всех сторон — вежливо предложить тому проследовать на столь чаемую тем встречу с Родриго Борджиа. Тот последовать не захотел и самовыпилился из реальности, даже не удосужившись такой штукой, как остановка сердца. Обошёлся банальным кинжалом, коим и перехватил себе горло от уха до уха. Сделав же это на глазах собственного секретаря, равно как и парочки служанок — оставил у тех, а значит и у римлян в целом стойкое впечатление о причастности к какому-либо из плетущихся против рода Борджиа заговоров. Удачно сложилось, чего греха таить! Разве что Белль сперва мало-мало расстроилась, равно как и Бьянка с Лукрецией. Ненадолго, до моего возвращения в Рим, поскольку в беседе узнали, что подобных типусов нет никакого резона допрашивать по причине способности самоубиться в любое время.

А вот третий Охотник, тот наворотил дел… в пределах своего разумения, конечно. Выполнил частную задачу, оказавшись в теле одного из приближённых тлатоани империи Теночк Маквилмалиналли Акмапитчли. Я, конечно, не забыл отправить предупреждение и этому, хм, коллеге, причём не и каких-либо симпатий, а исключительно из-за того, что планировал выкачать из объекта ещё немного ценной информации. Однако ой! Охотник, оказавшийся в теле одного из момояктли, этих воинов-жрецов — да не простого, а из числа приближенных к телу правителя Теночка — сработал быстро и чётко. Ему только и нужно было, что оказаться в относительной близости от тлатоани, после чего рывок, удар и… В общем, этот тлатоани кончился, несите следующего!

Случилась ли полноценная смута в империи Теночк? Отнюдь, поскольку Маквилмалиналли Акмапитчли, пользуясь опытом своей иномировой жизни в качестве видного деятеля наркокартеля, построил добротную такую иерархию, да и о передаче власти на всякий случай позаботился. Одному из своих сыновей, разумеется, не постороннему хрену с бугра. Только выгоды для нас, Борджиа, с такой замены было куда меньше, нежели на престоле остался бы прежний тлатоани. Обидно, досадно, ну да ладно. Зато появилась возможность либо выкрасть, либо обменять на нечто важное для той стороны триаду хрустальных черепов. Как ни крути, а их ценность для нового тлатоани и его окружения была гораздо меньше той, которую они представляли для нас, понимающих силу артефактов и умеющих её использовать. Были у меня, хм, весомые подозрения, что покойный ни с кем не стремился делиться своими самыми главными тайнами. Психопрофиль очень уж специфический… был.

В любом случае, вся троица проскользнувших в этот мир Охотников была ликвидирована, нами или же другими, что не суть как важно. Важным же являлось иное, ради чего, собственно, и собрались очень узким кругом, включая даже Родриго Борджиа, постепенно восстанавливающегося после инсульта и даже осторожно, при помощи других, но начинающего ходить, пусть и в пределах пары комнат. Более значимые расстояния — тут уж до поры исключительно в кресле на колёсах.

Компания собралась, как говорится, небольшая, зато крайне приличная и значимая. Сам патриарх семейства, его дети числом четверо — я, Лукреция, Изабелла да Джоффре, толку с коего было немного, но всё ж — Бьянка с Мигелем, ради такого случая оставившего дела сербские, да сумевший всеми правдами и неправдами пролезть в этот узкий круг Хуан Борджиа Льянсоль де Романи. Чисто в теории могли бы присутствовать Ваноцца с Хуаной по праву крови и полного к ним доверия, однако… Они сами не особенно то желали участвовать в подобных сборищах, предпочитая узнавать нужное — и в не самом подробном изложении — от кого-то из нас.

— Начнём, наверное, — обведя взглядом всех собравшихся — кого за столом, кого стоящего у стены, как Мигель, или у открытого окна, как предпочла Бьянка — произнесла первые касающиеся сути сегодняшнего собрания слова Лукреция. — Мы снова на войне, причём и враг смутен и сроки начала действительно серьёзных сражений неизвестны.

— Годы. Долгие, — не преминул отметить важный факт Мигель. — Если с избрания Его Святейшества на конклаве прошла всего дюжина лет, а столько всего изменилось… Даже если минет всего десять до появления этих новых и опасных врагов — мы многое успеем.

— Нужно успеть не много, а достаточно, чтобы не уподобиться крысам, бегущим с обречённого потонуть корабля, — привычно для себя выдала очередную порцию яда Белль, с некоторых пор вообще переставшая ограничивать свою истинную суть. Дескать, развитие завершилось, теперь я совсем новая и вообще, посмотрите на Чезаре. если кто не верит в возможность таких вот изменений. — Развитие наук, войска, культуры, продолжение изменения мыслей у не большинства, но действительно важных в империи людей. И поиск новых сил и их источников. Все же понимают, о чём я сейчас.

— Артефакты. Обучение их использованию, а там, если удастся, и способность обходиться без подобного рода костылей.

Тут уж и я вступил в начавшееся обсуждение, благо момент выдался чрезвычайно подходящий. Как ни крути, а тут присутствующие не просто убедились в возможности и действенности использования уже имеющихся у рода Борджиа артефактов, но и почувствовали изменения самих себя в процессе использования оных.

— Ищем, — процедил Льянсоль де Романи. — Полученное тобой, Чезаре, при контакте с Черным камнем, нанесли на карту. Много всего, очень. Мифы и легенды скандинавов, бывшей Киевской Руси, земель французских, испанских и иных европейских, их проверить легче. Сложнее с Новым Светом, Востоком, иными далёкими землями, о которых мы едва-едва знаем.

— Сложно, но искать надо. Настойчиво, упорно, покупая сначала сведения, а потом и сами нужные нам артефакты. Золотом или сталью, смотря какая плата окажется для нас более выгодной.

— Да, сын, — всё ещё с заметным трудом произнося слова так, чтобы они выходили без искажений, подтвердил Родриго Борджиа. — Если Господь не даёт помощи нам, возносивших ему молитвы долгими годами… Что ж, пришло время посмотреть на мир иными глазами. Нельзя отрицать чудеса, даруемые доставшимися нам артефактами. Идущее на благо Борджиа не может быть объявлено проклятым или греховным.

— Ведь что хорошо для Борджиа, хорошо и для империи… даже для всего мира, — хитро так протянула Бьянка, только и ждущая возможности лично поучаствовать в чём-либо авантюрном. — А теперь, после уже третьего для нас Крестового похода, авторитет никто не оспорит.

Что да, то да. Пускай мы и покинули Мекку, но остались как в Джидде, так и ещё в целом ряде прибрежных крепостей, тем самым окончательно контролируя Красное море как собственными силами, так и с помощью союзников, которым тоже достались не самые скромные куски очередного пирога. Плюс заключённый с мамлюкским султаном Аль-Ашрафом Кансух аль-Гаури негласный, но договор. Какой? По сути о возврате ему Мекки в обмен на то, что там будет расположено не то чтобы посольство, а скрытый наблюдательный пост из числа тамплиеров. Цель последнего? Единственная, но крайне важная — наблюдение за поведением Чёрного камня.

Не согласиться тот не мог, поскольку альтернативой была бы полная оккупация столь значимого для всего магометанского мира места и, что логично, падение его личного влияния. А так… Да, очередной проигрыш в войне. Однако Мекку то ему как бы удалось за собой удержать, пускай и ценой потери куска прибрежных земель. Типа Защитник Веры, изо всех сил превозмогая, таки да защитил важнейшую святыню! Ну-ну, пускай пудрит мозги своим подданным и не только им. Нас пока устраивал и такой вот вариант. Факт оставления Чёрного камня на исконном его месте? Объяснялся просто и банально — дескать, больше он угроз не представляет, а перемещать его как трофей — не стоит по целому ряду причин,. Часть из оных была озвучена для широких народных масс, часть же осталась либо для верхушки крестоносцев, либо и вовсе для очень узкого круга посвящённых. Что до покинутой Мекки, так подготовленная совместными усилиями речь об итогах состоявшегося Крестового похода объясняла это со всей возможной убедительностью. Дескать, нам чужие святыни не нужны, а показательная порка и без того была организована. Это если совсем кратко и примитивно выражаясь.

Собственно же султан и его племянничек? Они всё равно помрут, просто не вот оче-очень скоро. а просто скоро. И не во время штурма их укрывищ, а тихо и неожиданно: от яда в кубке или еде либо от тихо свистнувшего в ночи либо ясным днём арбалетного болта. Ну и ещё способы имелись, самые разные. Совершённое ими не прощалось. Никак. Никогда.

Обсуждение временно свернуло в сторону более обыденных дел. Те самые результаты Крестового похода, политическая обстановка в Европе и не только, отношения с союзниками, нейтралами и затаившимися недоброжелателями. Всё это было нужно, важно, однако…

— С делами обычными мы разберёмся, как и всегда, — без тени сомнения вымолвила Лукреция. — Империя будет становиться ещё сильнее, войска умелее, науки двигаться вперёд, всё убыстряясь. Только главная угроза, она вне этого мира. Охотники, Экзекуторы, стоящие над ними Держатели. Дорога Миров, которая связывает привычный и единственный ведомый нам мир и нечто иное, о чём можем только догадываться или опираться на очень обрывочные сведения.

— Мы понимаем, дочь. Поиск артефактов, их изучение. Обучение использованию их и не только. Это уже не раз обговорили. Что ты предлагаешь, кроме известного?

— Совокупить в единое чудеса и науку, отец! Набрав ещё артефактов, сможем изучать и использовать не только сами, не только узким кругом посвящённых, но и… Если в университетах есть теология, она привычна и обыденна, то почему бы не начать изменения. Сначала осторожные, а потом, если получится, и более значимые. Инквизиции больше нет, их последователи если и остались, то сидят тихо-тихо. Репутация организаторов целых трёх успешнейших Крестовых походов заткнёт рты даже тем, кто осмелится поднять голос против.

Ай да Лукреция, ай да «родригова дочь»! По сути она предложила то, о чём я только-только начинал задумываться — обучение не абы чему, а полноценному оккультизму. Не с бухты-барахты, а после того, как отрицать разного рода «чудеса» не получилось бы ни у кого. Более того, немалая часть этих чудес не являлась однозначно связанной с церковью. Всё это плюс напрочь вырубленная поросль инквизиторских сорняков, от коих и корешков то почти не осталось — оно вполне могло дать мощный стартовый толчок подобного рода изучению. Опора на авторитет победителей Крестовых походов, общее влияние рода Борджиа, явную силу возрождённых тамплиеров и тайную Храма Бездны… Что получаем в итоге, если ещё и артефактами соответствующими разживёмся? Верно, зародыши магических академий, как их называли создатели многочисленнейших романов в жанре «фэнтези» в родном времени/реальности. А уж опираясь на их выпускников из числа готовых к переменам юных и не очень представителей европейской элиты, будет куда легче противостоять тем, кто прямо угрожает вторгнуться сюда с не до конца понятными, но однозначно не полезными для нас целями. А посему… да будет так! И пусть враги умоются кровью. Своей собственной кровью, разумеется. Ну а я… Что ж, теперь можно чётко и однозначно сказать: «Совершённого уже не изменить, не вернуть. И сам мир, в котором я оказался, никогда не будет прежним. Зато есть шанс стать гораздо большим, выйдя за запретную черту, увидев реальность и даже реальности вокруг новым взглядом. Шанс есть. Остаётся его не упустить, пусть для этого и придётся сражаться с новым, теперь действительно страшным даже для моей безбашенности и отмороженности врагом. Ну да ничего, не впервой! Ведь даже смерть, как оказалось, может обернуться лишь временным неудобством».