Доктор Рэт

***

Мои старые клыки опущены, мощная дрожь пробудившихся инстинктов охватила меня. Я вновь чувствую себя молодым. Я дрожу, оказавшись среди других слонов. Мы делаем мощный прорыв. Вперед, слоны, мы должны прорваться мимо людей, в джунгли. Я знаю там речку, к которой мы можем отправиться все вместе.

Только берегись огненных клыков человека. Его клыки извергают огонь и гром. Наш лидер ведет нас вперед, и мы следуем за ним, поворачивая туда, куда поворачивает он. Самые крупные из животных, собравшихся на этой равнине, ведут нас к джунглям. И как в прежние дни, славные дни моей молодости, я опять рядом с тобой.

Мы видим и чувствуем по запаху отдаленный лес, мы будем там к ужину. В сумерках мы остановимся под деревьями и будем жевать зеленые листья. Не стойте на пути, когда мы собрались на обед, маленькие пигмеи, или мы сметем вас. Мы готовы!

Можете ли вы грохотать так громко! Можете ли вы, пигмеи, вот так сотрясать эту равнину! Это мы сотрясаем равнины, а вы всего лишь крохотные пигмеи, похожие на комаров. Вы все одинаковы для нас, мелкие хищники, гоняющиеся за добычей, и мы растопчем вас!

Глава стада угрожающе рванулся вперед, широко расставив в стороны уши, как только мы предстали перед ними во всей чудовищности нашего вида, с топорщащимися ушами. Мы самые громадные из всех слонов в мире.

Поднимаем потрясающий грохот. Бежим по песку. Мы, передовая группа атакующих слонов с оттопыренными ушами, прорываемся через огненные клыки людей.

Падаю… стадо грохочет мимо меня. Я ползу по песку, пока они проносятся мимо меня. Что-то ударяет меня в живот. Слишком стар, чтобы быть годным для такого дела… слишком стар…

– …здесь, на нашем специальном центре "Си-би-эс", собирающем информацию по управлению кризисной ситуацией в животном мире. Самые последние отчеты продолжают подтверждать глобальные размеры кризиса. То, что биологи сейчас называют беспрецедентным срабатыванием инстинкта, побуждающего к массовым передвижениям, выражается в том, что животные собираются огромными группами на разных континентах. Одни сборы происходят в отдаленных местах, но другие располагаются вблизи главных городов. Из Киншасы передает Джим Уинтроп.

– Отсюда, с вершины Стенли-Хилл, можно видеть раскинувшуюся внизу Киншасу, набережную, небоскребы, строительные краны, современный город, находящийся в движении. А на его улицах стада неистово скачущих антилоп. На ступенях римского католического собора лежит мертвый буйвол, его массивная голова заклинила дверь. На большой центральной площади национальная армия занята дикими кабанами и грозными кошками. На каждой улице можно увидеть брошенные автомобили, а обычно переполненные придорожные кафе опустели, если не считать животных, которые бесцельно бродят между столов и стульев.

Вдоль берегов Конго кофейные, пальмовые и каучуковые плантации терпят бедствие от огромных скоплений животных и преследующих их солдат и тяжелой армейской техники.

В любом направлении, по всем магистралям и проселочным дорогам появляются животные, охваченные движением, подгоняемые непонятными силами инстинктов, которые погрузили Конго едва ли не в новую войну, на этот раз, несомненно, более странную и более ужасную, чем те, которые когда-то здесь были. Джим Уинтроп, новости "Си-би-эс", Киншаса…

Я лежу на огромной равнине, и внутри меня смерть, глубоко засевшая во мне. Все, чем я могу пошевелить - это хобот. Вытягиваю его, но он забит пылью. Я свалился. Мои клыки увязли в песке. Я думал умереть у реки, но видно этого не суждено.

Слышу пронзительные крики львиц. Ветер доносит вздохи гиппопотама. Он открывает пасть, повернув ее к небу, будто хочет проглотить его, чтобы прожить еще на минуту дольше. Краем глаза вижу, как он лежит на спине, его массивные приземистые ноги в воздухе. Он слишком толст, чтобы хорошо чувствовать себя на этой равнине. Но он захотел придти. Они все хотели быть здесь. Потому что быть здесь казалось очень важным, особенно в тот момент, когда мы все были так взволнованы. Тогда я чувствовал наше единство. Тогда я видел смысл земли. Неужели я смог забыть все это?

Да, забыл. Я стар и к тому же тяжело ранен. И если я буду вспоминать хоть немного об этом волнующем моменте, злобный барсук станет кусать меня.

Над нами плывет дым. Мы лежим кучей, трепещущее племя слонов. Огромнейшие слоны лежат рядом со мной, языки вывалились, глаза уставились в песок. Мы заплатили за один лишь миг свободы своей кровью. Кажется, что это слишком большая цена, но мы остаемся невозмутимыми и спокойными, полностью осознавая все.

Я не чувствую никаких острых зубов. Все барсуки погибли. Но даже и в этом случае, я не могу и дальше предаваться волненью. Наши хоботы касались друг друга, мы все сливались воедино. Я потерял свой берег у реки. Умереть не так-то легко. Все мои тщательные приготовления… Это не так просто. Дыхание слабеет, покидает меня. Мне жаль молодых, только недавно родившихся слонят. Они едва попробовали сладких листьев.

Мое дыхание ослабевает все больше… но я даже не стараюсь поддерживать его. Впереди черная дорога. Как велик страх. Сливы, сливы…

Они пустят меня на обувь, если поймают, и будут носить эту старую обезьяну на своих ногах. Я, как последний дурак, забрался в самый центр равнины. Зашел туда и попался в ловушку.

Всех нас привело сюда желание познать Великое Единственное Животное, желание стать Единственным Великим Животным, ощутить силу его царства.

Чувствую теперь, как он дрожит, как он дрожит вокруг нас, этот гром войны. Они любят это. Мы их спорт. Испуганное дрожащее племя, гром на равнинах, мое тело, все еще хранящее внушающий страх барабанный бой. Их барабаны гораздо громче наших. Какой шимпанзе сможет бить в барабан громче, чем ты, человек! Мы не можем состязаться с твоими тр-амп, тр-амп! Наши барабаны, сделанные из деревянных сучьев и пеньков, слишком слабы. Мы не можем издавать такие же звуки, как и ты.

Вот мы бежим по желтому песку, через тела павших. Нужно скрыться за стенами джунглей. Нужно вновь забраться на вершины деревьев.

Мы хотели познать Одно Животное, и при этом должен был присутствовать человек. За единственный миг полного единения мы отдали свою жизнь. Мы купили его ценой нашей жизни, однако получили его, Учителя. Наше просвещение состоялось. Мы все вместе стояли на равнине рядом с тобой. И мы вместе по достоинству оценили его.

Мы получили это единственное мгновение.

Вниз, нагибай ниже голову, шимп. Ползи между волосатых тел. Шерсть окружает меня со всех сторон, подрагивающая, пропитанная кровью. Человек - животное с огненными трубами.

Человеческие трубы, изрыгающие огонь.

Играют барабаны его величества.

Грохот, грохот!

Этот старый шимпанзе собирается добраться до стен джунглей. Они все еще не заметили меня. Я уйду. Вернусь назад к журчащему ручью и буду мечтать, сидя около него целыми днями. Никогда не уйду от него, никогда его не оставлю. Буду слушать его день и ночь. Я так хочу услышать тебя, маленький ручей, веди меня назад, к себе. Ведь ты волшебный, я это знаю. Помоги старому шимпанзе, дай ему свою защиту, проведи его своей волшебной силой.

А вот на песке сидит малыш-шимпанзе. Подбираю его, обхватываю лапами.

– Хватайся, повисни на мне. Обхвати меня руками за шею. В какую сторону мне идти? Люди с огненными трубами окружают меня со всех сторон. Волшебство их велико.

Сердце маленького шимпанзе колотится у моей спины. Он кричит. Я бегу. Маленький звенящий ручей, помоги нам добраться до тебя. Помоги нам пройти через огненные трубы. Если я смогу добраться и броситься в тебя, маленький ручей, мы будем спасены. Никого не будет рядом с нами, потому что ты находишься далеко в лесу, где человек никогда не ходит.

Поговори с маленьким звонким ручьем, малыш-шимп, пока мы бежим. Попроси его, чтобы он провел нас. Отыщи его дух своим зовом. Это единственная наша надежда, потому что мы на открытой равнине.

От дыма стоит густая мгла, сквозь которую движутся тени. Вот кружится горилла, в которую ударил огненный камень. Как это человеку удается швырять эти камни так быстро?

Мы должны добраться до зеленой стены и нырнуть в джунгли. Попить росы из чашек-цветов. Полить цветочной водой голову. Поплескаться в маленьком ручье. Голубые цветы наполнены холодной водой. Ведите меня, маленькие цветы, ведите меня через огонь. Я подобрал маленького шимпанзе. Мы пытаемся добраться до вас. Великая равнина широка, она так много вмещает в себя. Со всех сторон вокруг нас грохочут великаны. Но сквозь дым мне видятся джунгли. Не так уж далеко теперь, крепче держись, малыш-шимп.

Последние несколько шагов - и мы в зелени! Хватайся за лиану и пошли. Давай, старый-шимп, двигайся быстрее, чем ты мог делать это раньше. Только не давай малышу свалиться. Мы добрались до джунглей, малыш-шимп, ручей все-таки довел нас. Сила ручья будет вести нас и дальше.

Теперь нас окружает мягкая зелень. Укрытых травой, нас больше никто не заметит. Зелень спасала нас. Она всегда была нам другом. Чтобы быть в безопасности, всегда держись зелени. Открытая равнина не для нас. Мы обитаем на вершинах деревьев. Мы прыгаем с вершины на вершину. Этот старый шимп еще способен лазить. Я заберу тебя далеко-далеко, малыш. Тот ручей, о котором я думаю, тот ручей, который мы умоляем, наполнен веселыми лицами. Ты увидишь в нем свои торчащие уши. Крепче держись за меня, потому что теперь я буду двигаться без остановок.

Что больше мы можем просить у жизни, маленький ручей, кроме как увидеть тебя, журчащего и переливающегося в лучах света? Ты мудрее тысячи слонов. Ты льешь мудрость на наши головы, и ты ведешь меня.

– Сержант, что это движется там, на вершине дерева?

– Есть, капитан, немедленно займусь этим.

Я опускаю свой рог. Искусственные носороги, которых привел человек, скрежещут о землю, направляясь ко мне. Их длинные прямые трубы-рога изрыгают огонь. Стоит им рявкнуть раз, и львы разлетаются на части. Нам тоже нужно научиться извлекать огонь из наших рогов.

Все шимпанзе перебиты, и огромные лидеры-гориллы тщетно колотят себя в грудь. Искусственные звери, принадлежащие человеку, перекатываются через них. Даже слоны пропали, каждая атака, которую они проводили, заканчивалась их поражением. Но вот этим рычащим и лязгающим хищникам не удастся так легко найти меня, чтобы убить. Им не удастся так просто убить носорога. Я всажу свой рог в сердце этого созданного человеком монстра.

Меня нельзя сердить. Мой гнев ужасен. Ты почувствуешь его, человеческий монстр.

Но много мертвых зверей преграждают мне путь. Расступитесь передо мной, животные! Я хочу применить свой рог!

Я иду вперед, пробиваясь сквозь умирающие стада. Наша великая встреча была уничтожена. На какой-то миг мы подняли головы и превратились в одно животное. Теперь же я слепо бреду через пыль. Я старый зверь, и слышал, как падает на землю лев, но никогда не знал о такой смерти, как сегодня.

Рычащий монстр, я слышу тебя. Слышу крики свалившихся животных. Мой рог отыщет тебя.

– Не наступи на Великого Молчуна, могучий носорог.

– Нет, страус, я близорук, но вижу его. Я не наступлю на его тело.

Я вижу монстра прямо перед собой. Вижу, как он движется там, где рычал на львицу, подбросив ее в воздух своим огнедышащим хоботом. Теперь он мой, я должен свалить его.

Грохни, могучий носорог. Сейчас самое время. Напряги плечи, рог. Двигай вперед, все, что скопилось в тебе за многие дни, двигай все это вперед: и поля, и леса, и деревья и небо, которое видел над собой. Вложи все это в свой стремительный бросок.