Доктор Рэт

***

Мы стоим в нервном ожидании. Определенно что-то не так. Откуда-то спереди до меня доносится воронье карканье и висящий в воздухе слабый запах гниющего мяса. Мы ехали всю ночь на разбитых громыхающих грузовиках, наши тела были тесно прижаты друг к другу. Сейчас грузовики остановились и начали открываться двери. Вспыхнувший было над нами свет быстро исчезает, как только нас заталкивают в темный сарай, где наше движение ограничивается длинным узким проходом, через который мы идем по одному, издавая свое низкое протяжное му-у-у.

Где-то впереди слышны голоса людей и шум тяжелой машины, какой мы иногда могли слышать весной около наших лугов. Мы паслись на лугах. Наше стадо было довольно большим. А теперь мы стоим вот в этом узком проходе. Глаза наши покраснели, ноги ослабли, а желудки нервно сжимаются. Я все еще могу уловить теплый запах нашего стада, как бывало летом, на лугу. Но его заглушает другой запах, грубый, неприятный.

Мы медленно движемся вперед. Наши копыта громко стучат по полу, и воздух наполнен нашим бессмысленным мычанием. Раздаются резкие, со звоном, хлопки, от которых мне закладывает уши, но нас толкают вперед, и теперь я могу разглядеть внутренность здания. С шумом работают машины, а с потолка, раскачиваясь, свисают темно-красные предметы. Сейчас я могу получше разглядеть их, я…

МАМА! ПОМОГИ, МНЕ МАМА!

Там висят мои братья, с вырезанными желудками и с отрезанными головами! Я чувствую запах их разверзнутой плоти. Я вижу их безжизненные копыта. А на металлическом крючке вижу их языки, вырезанные, проткнутые у основания острым железом и висящие здесь, немые и кровоточащие!

Головы уложены рядами на полу! Какой-то молодой человек подчищает ножом их щеки, срезая ломтями нежное мясо. А теперь он ногой сбрасывает головы вниз через отверстие в полу!

Я спотыкаюсь и едва не падаю вперед. Страх охватывает меня и передается дальше, всему остальному стаду. Как хорошо было с ними, как приятно было касаться друг друга во влажном ночном воздухе. Должно быть, это и на самом деле был сон.

Обезглавленные тела раскачиваются на крепких цепях.

Я ДОЛЖЕН ВЫРВАТЬСЯ ОТСЮДА! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ МНЕ!

Но двигаться некуда. Мое сердце дико бьется. Я ослаб изнутри, все мое естество выворачивается наизнанку, все внутренности перемешались, глотка пересохла и сжалась.

И вновь раздается хлопок. Стоящий передо мной приятель продвигается вперед. Я, подталкиваемый сзади, должен следовать за ним.

Я вижу крючок, на который нанизывают проткнутое сердце, сердце, которое все еще говорит со мной, кричит мне "брат, брат, брат".

На полу я вижу кровь, реку крови, и людей, одетых в белую униформу, тоже покрытую кровью, напоминающей мне жизнь нашего стада. Люди беззаботно болтают, как будто не случилось ничего необычного. Иногда по ночам над нашим стадом проносились их песни, но тогда эти звуки успокаивали нас.

Вновь хлопок!

И я, спотыкаясь, иду вперед. Чувствую себя, как теленок, мои ноги качаются, так качаются, что я едва могу идти. Впереди стоит человек. Он прикладывает что-то к голове моего стоящего впереди брата.

Раздается звук, похожий на страшный взрыв!

Мой брат стонет и резко падает вниз. На моих глазах раскрывается пол, и он сползает вниз, проваливаясь в кровавую реку. Пол вновь закрывается. Я следующий!

Меня подталкивают сзади. Это моя очередь. Я одними глазами обращаюсь к людям. Они пересмеиваются, негромко переговариваются друг с другом и, кажется, едва замечают меня. Возможно, если я буду стоять тихо, прислушиваясь к ним…

…один из них опускает руку на мою голову, все еще разговаривая со своим напарником.

Снаружи доносится громкий лай и протяжный дикий вой. Человек поворачивается в сторону. Вой становится громче. Неожиданно в это холодное темное помещение врывается свет, а вслед за ним, злобно рыча, появляется несущаяся по полу собака. За ней следуют другие, много, много других. Они щелкают зубами и хватают висящие на крючках, словно фрукты на дереве, сердца. Я топаю копытами. Мы все начинаем топать. Люди спасаются бегством от атакующих собак. Собаки, блестя воспаленными глазами, издают напряженный, до бешенства, лай. Мы бьем копытами. Мы опускаем наши рога и бросаемся на баррикады. Никто не может остановить нас. А собаки зовут нас, побуждая присоединяться к ним. Вот огромный бык, наш лидер, прорывается через барьер, разнося его в щепки, которые во все стороны летят от его рогов. Мы следуем за ним, убегая в ночь подальше от этого дома смерти. Бегите, бычки, бегите!

Мы сносим ограждения, которыми пытались удерживать нас. Какими жалкими выглядят они. Растаптывая их, мы несемся, ощущая собственную силу, волнение нашей энергии. Мы бежим по улицам. Мои копыта громко стучат по камням.

Мы все следуем за лидером, его мускулы бугрятся и перекатываются, когда он оглядывается по сторонам, отыскивая путь, по которому ведет нас. Мы с грохотом несемся и сворачиваем вслед за ним, не выпуская из виду его мощный загривок, продолжая бежать туда, в разрывы света, в грохочущие вспышки!

Растопчи их, и ты свободен! Мы поворачиваем, окруженные ярким, бьющим прямо в нас светом. Мы вихрем носимся по кругу, удерживаемые огнем и направленным на нас светом. Бегите, бычки! бегите!