Доктор Рэт

***

Мой самый любимый клык - правый, и как раз его я глажу сейчас хоботом. Здесь, в тени деревьев, я глажу тебя так, как делал это многие годы. Я поглаживаю тебя вновь и вновь, издавая легкий протяжный звук. Ах, старый клык, я уже протер в тебе заметную ложбинку этим постоянным поглаживанием, но мне так приятно делать это.

Сегодня река очень спокойна, и я предаюсь воспоминаниям. Мои зубы износились и выпали, и только мягкая растительность на речном берегу составляет в последнее время мою трапезу. Вот так произошло со старым слоном: он оказался на берегу реки, с тяжелыми клыками, такими старыми и тяжелыми, что своим весом они тянут вниз его голову.

Но у меня нет сожалений, потому что в небольшой роще по соседству уже почти поспели сливы. Я буду их есть, и от них внутри меня начнется легкое брожение. И тогда я вновь почувствую себя молодым, беззаботным и слегка пьяным.

Но даже хорошая выпивка позволяет чувствовать себя молодым лишь несколько часов, а затем приходит головная боль и усталость, а если я буду не очень осторожен, то и солнечный удар. Но мне приходилось напиваться и раньше. Я знаю, как правильно пользоваться этими сливами. Конец веселья нужно приберегать к концу дня, когда солнце не такое жаркое. Я все время поглядываю на вас, маленькие сливы. Пожалуйста, поспевайте побыстрее, потому что я старею день ото дня.

Однажды я подойду к воде, чтобы попить и искупаться, и мои ноги увязнут в иле. Я буду пытаться освободиться, но огромная усталость не позволит мне сделать это. Я молю только об одном, чтобы это случилось не раньше того, как я смогу попробовать слив.

Путешествуя в молодые годы, мы часто находили кости слонов в лоне реки. Будучи молодым, как утренний рассвет, я никогда не думал о том, что в один прекрасный день тоже окажусь на берегу реки и буду жевать мягкую зелень деснами и в одиночку выпивать, дожидаясь смерти.

Но вот это приходит, приходит. Здесь прекрасный участок вкусных речных водорослей. Осторожней, старина, не заходи слишком далеко. Ведь ты не хочешь утонуть, пока не созреют сливы. Ты же хочешь попробовать этих редких фруктов и вновь почувствовать себя гигантом. Ты хочешь, хотя бы на час, вернуть прошлое и протрубить, подняв к вечернему небу хобот.

Это приятные мысли. Они поддерживают меня. Сейчас сливы уже наполовину созрели.

И хорошо бы какая-нибудь старая слониха прошла рядом, как раз в тот момент, когда я буду на первой, самой приятной волне опьянения. Я мог бы опустить свой хобот на ее спину…

Но, пожалуй, я слишком многого требую от судьбы. Она была вполне милостива ко мне, приведя вот сюда, к этой сливовой роще. А еще сюда прилетает длинноногая белая птичка. Она… она садится мне на голову, как тихий приятель, и как приятно ощущать ее коготки на собственной макушке. Старая птица, старый слон, около древней реки. Это не самая ужасная старость. Я видел, как слоны умирали, не имея времени на размышление. Оружие охотника, его гремящий огненный клык, не оставляет времени на воспоминания.

А еще бывают ужасные африканские муравьи, которые кусают хобот и могут довести до сумасшествия. Однажды я видел, как обезумевший слон-самец бросился со скалы. В общем, мне повезло, хотя в левом клыке у меня застрял наконечник копья. Я сроднился с ним.

– Маленькая птичка, я расскажу тебе о чем-то, еще более удивительном, чем этот осколок копья в моем клыке.

– А что это такое, отец-слон?

– Только сначала почеши мне немного вот здесь… да, здесь, спасибо. Ну так вот, однажды в нашем стаде был очень удачливый слон. В его череп попало копье. Он сломал древко, но наконечник так и остался. Он прошел через его череп и вышел у основания хобота, где и оставался, как третий клык. Он даже называл его "охотничий клык". Этим он снискал уважение среди самцов, а особенно у одной молодой самки.

– Очень занятная история, отец-слон.

– Я знаю сотни подобных историй, маленькая птичка, потому что за долгую жизнь видел много всяких случаев. Но теперь я их забыл. Кажется, мои дни слились в один сплошной поток, как вот эта вода, текущая перед нами. Ты не хочешь немного искупаться?

– Если ты хочешь…

Я наполняю хобот и осторожно выливаю на нее несколько капель воды. Вот такие маленькие удовольствия в эти спокойные дни. Но когда-то, когда-то я был грозой…

В самом конце сезона дождей все самцы собрались вместе. Мы отправились в саванну, и нас было около семисот. И куда ни посмотри, везде виднелись одни слоны. В центре находился огромный самец, самый крупный из семисот. Что за великан он был! В свои молодые годы я был достаточно крупным и сильным слоном, чтобы находится среди тех, кто тогда шел рядом с ним. Затем мы объединились в новое стадо, приобрели новых союзников, и таким образом улучшили свою породу.

Мы питались восхитительной травой саванны, которая возносила нас к небесам. По сравнению с ней эти винные сливы - просто детская забава. Это трава безбрежных просторов, приносящая проницательность. Наш род веками ел ее. Я многое повидал в те великие дни. Но я забыл и это. Кроме ощущения, которое вообще невозможно забыть, того несравнимого ощущения, которое давала нам эта трава: мы чувствовали себя слитыми в одного слона. У нас было одно сердце, одно понимание. Это прекрасное чувство имело имя, особое имя, но теперь я забыл, как оно звучит.

– Но представь себе, только представь себе, маленькая птичка, одного слона, обладающего силой семисот.

– Потрясающе, отец-слон.

– Мне кажется, что я несусь по небесам. Да, это возвращается ко мне сейчас. Я был одним из тех могучих слонов, а за моей спиной висел тот самый недосягаемый плод. Я был одним из тех, кто тащил его каждый день по небу. После того как ел эту траву, о которой уже говорил.

Итак, после всего пережитого, несмотря на то, что мы ели эту сказочную траву, я оказался на берегу реки, где беседую с птичкой. Наше величие и сила задержатся здесь на мгновение и исчезнут. На берегу останутся только одни кости. Вот что будет в конце.

Пока есть этот клочок плавающей зелени, я должен черпать ее. Восхитительно. Река так щедра. Мне нечего жаловаться. Но я никогда не должен обижать это прекрасное порхающее существо, если даже готов стонать от того, что мои клыки кажутся мне тяжелее, чем в прошедшие дни. Это должно заставлять меня помнить о нашем вожде, у которого не было клыков. У него не росли клыки, и я не знаю, почему. Но он был очень силен. Когда семьсот слонов разделились на маленькие стада, этот парень все равно так и остался вождем. Потому что сила в сердце, так всегда говорили нам старшие. Сила всегда в сердце.

– Отец-слон, подними-ка уши. Я слышу приближение большого зверя.

– Взлети, маленькая птичка, и поскорее скажи мне: это случаем не старая слониха идет сюда?

Может ли мне так повезти? Дайте-ка мне слегка облиться водой… потише, старый приятель, смотри не упади. Вот так будет устойчивее. Ей должно быть шестьдесят, но у нее все еще на месте. Я припоминаю одну красотку такого же возраста, которая имела грудного слоненка. Такое возможно. Река жизни очень щедра.

– Это самец, папа-слон, и он хромает.

Хромающий слон. Ну, тогда я знаю, зачем он пришел сюда. Это не красавица-слониха, но какая-никакая компания. Два аутсайдера у реки.

– Иди сюда! Присоединяйся ко мне, здесь такая чудная трава, Хромой.

Вот он появляется из-за деревьев и направляется в мою сторону. Выглядит он неважно. Он болен изнутри. Мне доводилось видеть эту болезнь и раньше.

– Подходи, присоединяйся ко мне, Хромой. Сливы скоро созреют.

Он медленно идет вдоль моей дорожки, и видно, как боль подгоняет его. Когда созреют сливы, он забудет про свою боль. Мы вместе выпьем за свои старые годы, Хромой Слон, ты и я. Судьба милостиво посылает мне кого-то, с кем я могу выпить. Это уже лучше. Мы устроим здесь невероятный шум, а затем побежим через бамбук. В приветствии он поднимает хобот.

– Можно я напьюсь рядом с тобой?

– Пожалуйста, Хромой. Я рад… рад…

Он утоляет жажду. Маленькая белая птичка усаживается ему на голову и вытаскивает из него клещей. Хромой не отрываясь пьет.

– Пей, и попробуй вот эту траву… да, вот эту. Она немного соленая… верно? Я знаю, тебе нравится это. Ешь еще, еще. Все берега здесь заполнены ей. Вполне хватит для двух старых мошенников, как мы с тобой.

Да, это чудесно, просто чудесно. Вместе мы можем провести еще немало таких радостных дней, рассказывая друг другу разные истории, если только мне удастся вспомнить их. А если я не смогу вспомнить никаких историй, то Хромой найдет во мне хорошего слушателя и сможет сам вести рассказ. Огромный недосягаемый плод находится сейчас как раз вон за теми деревьями, а вечером он созреет. Я сгораю от желания пойти прямо сейчас в сливовую рощу. Но зеленые сливы - слишком слабая закваска. Выпивка должна быть такой, какой она должна быть. Терпение, старый приятель, терпение. Хромой поднимает голову и говорит:

– Благодарю тебя за доброту, а теперь мне надо идти…

– Идти? Но, послушай, Хромой, зачем мучить себя новым долгим путешествием? Здесь есть все, что тебе нужно. Есть пища, вода и сливы для хорошей выпивки. Что может быть лучше?

– Так, значит, ты не слышал?

– Не слышал что, Хромой Слон?

– О большом сборе в саванне. Я должен присутствовать там.

– Хромой Слон, пожалуйста, послушай доброго совета. Вижу, что ты никогда не бывал ни на одном из больших сборов в саванне. Но я участвовал в них, много раз. Каждый, кто участвует в таких встречах, прежде всего должен быть молодым и сильным. Позволь мне сказать, что ты выглядишь неважно для такой встречи.

– Все, что ты говоришь - правда, старый Слон-Речник. Я не слишком подхожу для таких сборищ. Я знаю, какими они бывали, потому что не всегда был больным. Однажды я тоже был рядом с Главным Слоном. Я знаю эти сборища и знаю, как они опасны. Но эта встреча необычная.

– И что же отличает ее, Хромой Слон?

– Это встреча всех животных, Слон-Речник.

– Всех животных? Но что может получиться из этого? Мы никогда не смешивали свою кровь с кровью других животных. И не объединялись с ними в стада.

– Я не могу сказать об этой встрече ничего определенного. По лесу ходит множество самых разных слухов. Но ты знаешь, каким бывает сбор слонов. После нескольких дней, проведенных вместе…

– Да, мы чувствуем себя как один слон. Я только что рассказывал об этом маленькой птичке, рассказывал ей о траве в саванне…

– Эта большая встреча, так они говорят, должна оказать гораздо большее действие, нежели трава, Слон-Речник. Должно родиться ощущение одного животного.

– Одного животного? Но какое это должно быть животное?

– Этого я не знаю.

– Послушай, Хромой Слон, это бредни пьяной обезьяны, то, о чем ты рассказываешь мне. Если ты хочешь увидеть подобный сон, то тебе незачем идти дальше. Как я уже сказал, в роще, всего в нескольких шагах отсюда, растут прекраснейшие сливы, пока, правда, незрелые. Но скоро они созреют, и тогда…

– Прости, старый Слон-Речник, но мне нужно идти. Я медленный ходок, а большая саванна далеко.

– Подожди, Хромой Слон, задержись здесь еще на минуту. Я чувствую, как какой-то странный ветер обдувает меня, пока ты стоишь рядом.

– Старый Слон-Речник, мне знакомы твои чувства. Я тоже нашел подходящее для себя место, где были и фрукты, и корни, и клубни. Я был уверен, что это мое последнее прибежище в джунглях. Дни спокойно тянулись, и я смирился. А затем я почувствовал, как вздрагивает лес. Услышал, как колотили по деревьям шимпанзе, а вскоре увидел и их самих, в таком числе, что не поверил своим глазам. Везде вокруг меня были обезьяны всех видов, миллионы обезьян. Все, что было на земле, словно ожило, и множество мелких существ поползли в том же направлении. На ветках было полно змей, скользивших вдоль них. И я не смог больше оставаться в своем лесу. Эти чувства были так сильны. Я не могу оставаться и с тобой, на берегу этой прекрасной реки. Теперь мне нужно перебраться через нее.

– Маленькая птичка, а ты слышала что-нибудь об этой встрече?

– Да, отец-слон.

– А почему же ты не сказала мне?

– Я думала, что прежде должны поспеть твои сливы.

Сбор. Сбор такой большой, что затрясутся небеса.

– Маленькая птичка, ты хорошо знаешь небо и все его причуды. Уж не гром ли слышу я вдалеке? Я слышу его уже несколько дней. Это не гром, который предвещает дождь?

– Нет, старый Слон-Речник.

– Так это звуки сбора?

– Да, Слон-Речник.

– Тогда давайте переходить через эту реку, друзья мои. И если покажется, что я спотыкаюсь во время переправы, или вязну в грязи, вы мне напомните об этом, когда мы доберемся до большой саванны, где я вновь попробую траву, приносящую проницательность. Это желание заставляет двигаться мои старые ноги.