Доктор Рэт

***

А теперь, собаки, прямо через этот ручей! И мы бежим через воду, лаем, поднимаем брызги, плещемся, охваченные диким восторгом. Среди нас есть и сельские, и городские собаки, и все собаки-одиночки. Я ощущаю, как во мне поднимается чувство древнего собачьего братства, как будто гордость за собственную расу переживает второе рождение после долгого забвенья. Мой взгляд на окружающее был ограничен. Я думал, что человек мудрее меня.

Мы мудрее и храбрее его. Сейчас мое сердце вновь обретает себя. Мы получаем мудрость вот из этого единения. Она распространяется среди нас, когда мы бежим вот так, собравшись вместе. Как глубока собачья душа, как глубока и свободна!

Танцуйте, собаки, танцуйте! Наша раса должна освободиться от собственных заблуждений.

Много лет назад мы приползли к очагам людей, не зная, какое рабское положение ожидает нас там. Человек не может править нами.

Хватит всяких правителей!

Есть только вот этот ручей, который я ощущаю сейчас, здесь, как неистощимый источник возрождения нашего духа.

Хватит хозяев!

Как ловко люди обманывали нас, заставляя думать, что они мудры. Хитрость, да, она есть у них, как у койотов, но мудрость существует только здесь, в этом ручье, в этой свободе, в единении наших сердец, составляющих теперь одно большое сердце.

Через листву и дальше, по длинным затерянным дорогам приключений. Я лизал их руки за кусочек печенья, всякий раз, когда они подбрасывали его, но теперь - нет, теперь я лижу вот этот лесной ручей, прохладный, как утро, и такой же чистый.

Если я буду голодать, меня это не беспокоит. Если я умру, то это случиться здесь, в моем единственном доме, среди высоких зеленых холмов, глубоких долин, под одиноким деревом. Зато сейчас я писаю, где хочу, мы все писаем просто в воздух, мы бежим как хотим, и никто не поджидает нас с поводком и ошейником.

Поводок!

Быть привязанным за шею! Как отвратительно это кошмарное ограничение, которое я пережил, но теперь - никогда. Людям очень нравятся поводки. Они все носят их, я уже усвоил это. Пытаясь одеть друг на друга поводок, они держат каждого в нужных границах.

Мы прорываемся сквозь ветки и выскакиваем прямо на мокрую болотную траву. Затем, утомленные, отдыхаем, вот здесь, на краю болота на мягком мху.

Я как-то думал, еще в то время, когда был рабом, что по-настоящему сладостные моменты в моей жизни были похожи на подарки, дарованные ветром, они радовали временами, но никогда подолгу. И я был вынужден смотреть на своего хозяина и подобострастно лизать его руку, думая, что он знает обо всех самых дорогих подарках, которые заготовил сегодняшний день, и что он распоряжается и владеет всеми ими.

Что за дурак я был.

У человека просто не было их! Я знаю это совершенно точно. Это безошибочное утверждение. Его поведение теперь очевидно для меня: каким сухим и невнимательным он был, и как он старался сделать меня исполнительным и послушным!

Я лежу, вдыхая чистые запахи леса, и испытываю постоянное наслаждение. Ах, какими мудрыми были дикие собаки: познать это счастье и никогда не отказываться от него.

Нам ничего не нужно от людей.

Они же постоянно хотят что-то получить от нас. Лучше бы им проделать вот такой путь через лес, прикладывая к земле свой нос. Но нет, они никогда не сделают этого. Они привязаны поводком к порогу и к лужайке.

Теперь это понятно всем собакам, окружающим меня. Их темные глаза вспыхивают искрами осознания, и они счастливо виляют хвостами. Вот кувыркается спаниель, болтая ногами в воздухе. Здесь, среди дикой природы, в темном и густом обиталище собак, они становятся сами собой, после того, как так долго проспали в кресле.