Дочь Пожирательницы грехов

Глава 5

Я оделась и заплела волосы до того, как Дорин и Лиф пришли сопроводить меня на встречу с королем. Они с королевой занимали всю южную башню, как я западню, хотя в мою башню можно было попасть только по коридору. В южную башню можно было попасть из главного зала, как мы и пошли сегодня, оттуда по длинному коридору и вдоль галереи, где придворные сплетничали и болтали. Они умолкли, когда мы шли мимо, все знали, что сегодня Донен Воплощенная пойдет к королю, и они поклонились мне рьянее обычного. Никто не хотел быть следующим лордом Беннел.

Меня объявили, люди короля открыли двери в королевские покои, и король поднялся с красного кресла на двоих, чтобы встретить меня.

- Твайла, - он улыбнулся, а мои стражи ушли на пару часов отдыха, который был им позволен, оставив меня одну в позолоченной комнате с королем. Комната была круглой, как и форма башни, красиво обставленной креслами с подушками и широкими дубовыми скамейками, подставками для ног и столиками с хрустальными графинами и бокалами. Тут был и стол с четырьмя резными стульями, как те, что были на охоте, полки были полны шкатулок и книг в кожаных переплетах всевозможных цветов. Комната вопила о роскоши, об интимности. Замок не чувствовался домом, а эта комната еще сильнее заставляла меня чувствовать себя изгоем. Это место было убежищем королевы, портреты ее и первого короля строго смотрели на нас. Ноги утопали в мягком ковре, пока я шла к королю.

- Ваше величество, - я поклонилась и улыбнулась ему. Мне нравился король, всегда нравился, и он казался неуместным в этой комнате, как и я.

- Как утро? Выглядишь хорошо.

- Я в порядке, сир, спасибо. Можно узнать, как ваше здоровье?

- У меня хорошее настроение, Твайла. Жду хорошего дня. Твое пение озаряет мои дни.

Это было нашей игрой, мы каждую встречу так делали. И хотя моим голосом восхищались, я редко его могла использовать, так что я была рада этим визитам, могла поговорить и попеть, а король был хорошим собеседником, когда мы были наедине.

Я встала перед окном, отвернувшись от витража, меня обрамляли тяжелые шторы, и я начала «Балладу Лормеры». Голос заполнял комнату, и я уже не была сосудом Донен Воплощенной, я была Твайлой. Королева, замок и ужасы отступили. Я любила эту часть своей жизни, когда могла петь и забывать обо всем. Я могла быть кем угодно, когда пою, быть где угодно. Я была свободной, когда пела.

Я хотела начать «Далекую справедливость», когда дверь распахнулась, и без объявления вошел принц. Стражи поспешили закрыть за ним дверь, а у меня замерло сердце. Потому он хотел знать, когда я буду петь. Чтобы посмотреть на меня.

- Мерек, мальчик мой. Рад, что ты пришел к нам. Твайла собиралась петь «Далекую справедливость».

Мерек взглянул на меня и прищурился, хмурясь.

- Я такую не знаю.

- Меня ей научил один из учителей, когда я был младше тебя, а я научил Твайлу.

- Ясно, - сказал Мерек, глядя на меня. – Можешь отойти от окна, Твайла? Свет перекрывает тебя.

Я посмотрела на короля. Он кивнул, и я отошла, встав между окнами, спина была у перегородки между рамами.

- Так лучше, - сказал Мерек, опускаясь в одно из кресел. Он вытянул длинные ноги и скрестил в лодыжках, а руки сложил на груди. – Прошу, продолжай.

Я боялась, что ошибусь под его взглядом. Но мой голос не подводил, а я не смотрела на них, глядя на стену над их головами, и пела так, словно от этого зависела жизнь. Я закончила песню, король назвал другую, не давая Мереку времени похлопать. Когда я устала, и был перерыв на ланч, Мерек встал и покинул комнату, ничего нам не сказав, и в комнате словно появился воздух. Я не понимала, что задерживала дыхание, пока за ним не закрылась дверь.

- Тебя не тревожил он? – голос короля был тихим. – Я не думал, что он придет.

- Я была рада видеть его, сир.

- Думаю, мы должны радоваться, что он счел нашу компанию достойной, да? – рассмеялся он, но это звучало пусто. – Он хороший мальчик – или мужчина – сейчас. Прости меня, но боюсь, что замок будет клеткой для него, когда придет его время. Может, все будет иначе, если с ним будут люди его возраста. Детям нужны братья и сестры, да? У тебя они есть?

- Да, сир. Два брата и сестра, - я ощутила острую боль под ребрами, когда я подумала о сестре. Я почти ничего не знала о том, что с ней, помнит ли она меня. Я видела ее перед глазами, укутанную в кружевную шаль, что уже точно износилась. Стать Донен значило оставить старую жизнь, включая семью, и я не понимала тогда, что выбираю. Я поняла от того, что дверь закрылась передо мной, что мама хочет избавиться от меня, что нашим отношениям конец, но Мэрил… Я хотела общаться с ней. Я думала, что мы, хоть у нас и будут разные жизни, будем порой навещать друг друга, проводить вместе хоть пару часов, даже изредка. Но королева сказала, что я не должна быть связана с семьей, это разгневает богов, если я начну цепляться за старую жизнь. Было ясно и то, что королева презирает мою мать так, как и все королевство, но женщины моей бывшей семьи играли роли Пожирательниц грехов дольше, чем королевская семья была у власти, и она терпела ее. Все же у мамы были ключи к Вечному королевству в ее полных руках. Пока что. Но однажды Пожирательницей станет Мэрил, а я – королевой, и никто не запретит нам быть сестрами.

Мысли возвращались к прошлому, я забыла о настоящем, пока не поняла, что король задал вопрос и ждал моего ответа. Я покраснела, смутившись, что была так груба с одним из немногих людей, что были добры ко мне.

- Простите, Ваше величество, я забылась.

Король с тревогой посмотрел на меня.

- Ты в порядке? Позвать кого-то на помощь?

- Нет, Ваше величество, я в порядке. Просто задумалась на миг. Простите, это было грубо с моей стороны.

- Бывает и с лучшими из нас, - улыбнулся он. – Я спросил, помнишь ли ты принца Мерека до того, как он уехал?

- Немного, Ваше величество.

- Я говорил Хелевисе, что вам стоит больше видеться. Она забыла, что мы с ней и Рохесом росли вместе, а вы с Мереком – нет. Я… - он замолк, собираясь с мыслями, и продолжил. – Но он занят. Хочет быть хорошим королем.

- По воле богов вы с королевой будете долго служить стране, - ровно сказала я.

- По воле богов.

Мерек вернулся, когда мы хотели продолжить. Выражение его лица не читалось, и я отвела взгляд, ведь боялась, что по моему лицу все видно. Я не понимала принца, что едва говорил вслух, зато глаза его говорили на неизвестном мне языке. Я не знала, что он ожидал от меня.

- Твайла споет еще три песни, - твердо сказал король, и я знала, что он заметил, как меня заставлял нервничать его пасынок.

- Жаль, - сказал Мерек. – Я надеялся научить ее песням, которые слышал в поездке.

- В другой раз, - ответил король. – Она сегодня уже потрудилась.

Мерек посмотрел на меня, потом на короля.

- Может, Твайла решит сама?

Король выжидающе посмотрел на меня, я замешкалась. Как выбирать между человеком, за которого я выйду замуж, и королем?

- Я не могу учить новые песни, - тихо сказала я. – В спешке я не пойму их. Но в другой раз я смогу уделить им внимание и буду рада. Более чем рада.

- Идеальное решение, - сказал король.

Мерек промолчал, не ответив королю. Он смотрел на меня. Наконец, он кивнул:

- В другой раз, - сказал он, и я слишком поздно поняла, что его слова и мое предложение повторяют решение короля.

Я глубоко вдохнула и допела оставшиеся песни, глядя на стену над их головами. Когда мой концерт закончился, Мерек встал и кивнул мне.

- Хорошо, Твайла. Очень хорошо. Приятно провести день без наигранности, да?

Он покинул комнату так быстро, как и прибыл, оставив короля, растерянно глядящего на меня. Мои руки были мокрыми от пота, этот же пот холодил спину, и, несмотря на его слова, я не могла отогнать чувство, что меня проверяли и сочли желанной.

* * *

Я хотела остаться в комнате на следующий день, я стыдилась признавать, что боялась идти в свой храм, потому что туда мог прийти принц и задать странные вопросы. Но я была помолвлена с ним, так что я взяла себя в руки и пришла, тихо спела статуе, стряхнула пыль с шелка на стене Нэхт и поменяла занавеси.

Когда пришло время возвращаться в башню и обедать, я сказала Дорину и Лифу, что хочу пойти обратно через сады. Солнце пробивалось сквозь облака, и сад сиял, но было видно, где пальцы осени успели оставить тени. Вскоре все пойдут в поля собирать урожай, и я снова задумалась о том, что происходит дома, как мои браться и мама. Но я всегда больше всего думала о Мэрил. Что с ней было четыре года, что я ее не видела? Сейчас ей одиннадцать, ее волосы потемнели от белых до оттенка кукурузы. Я представляла ее подросшей, повыше, она могла быть одного роста со мной, тонкой и грациозной, ходящей за мамой по королевству, как это делала я, пока училась быть Пожирательницей грехов.

В Лормере такими становились только женщины, ведь женщина совершила первый грех. Нэхт соблазнила Дэга и украла небо, но принесла смерть земле. Чтобы наказать за глупость Нэхт, Дэг заставил смертных женщин нести тяжесть грехов мертвых, поколение за поколением дочерей нагружали этим все больше, это наследовали в нашей семье, как недуги в королевской. И Мэрил будет играть эту роль, когда мамы не станет, и ее первым заданием будет поглотить грехи моей матери. Я не представляю себе этого.

* * *

В саду было мирно, и я затерялась в мыслях, пока стук по земле не заставил меня развернуться. Дорин упал, схватившись за руку, а когда снял перчатку, я увидела красную кожу, большой волдырь был посреди его руки.

- Почему ты не сказал мне? – осведомилась я. – Почему не сказал, что тебе плохо?

- Я в порядке, миледи, - сказал он, но было ясно, что это не так. Точки крови были под кожей вокруг раны, его лицо стало бледным.

- Тебе нужно принять настой, - сказала я, но он покачал головой. – Ты должен, лаванду и мед с уксусом. Идем, я отведу тебя. Прошу, - сказала я. В деревне был ребенок, который плохо переносил укус пчелы, это убил его. – Дорин, нужно идти. Ты уже слишком долго тянул. Я приказываю тебе идти к лекарям. Сейчас же, - я посмотрела на Лифа. – Помоги.

Лиф шагнул, чтобы взять Дорина за здоровую руку, но старший страж поднял ее.

- Нет. Я пойду, миледи. Лиф может остаться с вами. Ты… - он повернулся к Лифу, - разбирайся со всеми, кто попытается навредить ей. Будь рядом, убедись, что она в безопасности, - Лиф серьезно кивнул. – Миледи, я вернусь, как только смогу.

- Знаю, - я попыталась улыбнуться. – Иди. Отдохни, если нужно. Я буду ждать.

Он поклонился, кривясь, и ушел, оставив меня наедине с новым стражем. Мы смотрели вслед Дорину, пока он не ушел в замок. Я хотела побежать за ним, быть рядом. Вина съедала меня, я должна была заметить раньше, сразу отправить к лекарям. Боги так говорили мне не делать картину с цветами? Это предупреждение?

Я собралась идти в комнату, но Лиф не следовал. Я оглянулась, а он смотрел на зловещий черный дым, поднимающийся из-за стены конюшни. Я поежилась. Я знала, что это значит.

Он посмотрел на меня выжидающе и быстро поклонился.

- Простите за грубость, миледи, но там пожар?

- Нет. Это погребальный костер. Лорд Беннел… недавно умер.

- Ах, простите, миледи. Я не знал, что в Лормере мертвых сжигают.

Я кивнула.

- Мы погребали их, но… Зимы суровые, и земля становится твердой, а это жестоко – заставлять людей ждать до весны, чтобы похоронить любимых.

Лиф кивнул, и я ждала, что он продолжит разговор. Я не врала. Зимой выкопать могилу не вышло бы, земля замерзала, словно горы пытались забрать землю, пробираясь под ногами, пока мы спали. Мать королевы умерла зимой, когда мы еще вырывали могилы. После Пожирания ее гроб поставили снаружи, чтобы труп не вонял, пока они ждали, что земля станет мягче, чтобы ее похоронить.

Но собаки нашли ее задолго до весны. Хотя они предпочитали живых жертв, они сделали исключение для хозяйки. И только когда король Кирас нашел обручальное кольцо жены во дворе на ее пальце, они поняли, что случилось. Останки сожгли, и теперь так делали со всеми умершими.

- Надеюсь, он не страдал, миледи.

Я замолчала, желудок крутило.

- Это был несчастный случай. Все произошло быстро.

- Сожалею о вашей потере, миледи.

Я кивнула, отвернулась и пошла к башне, думая о Дорине. Он будет в порядке, точно будет. Я пойду в храм и попрошу богов. Я попрошу прощения за свои грехи. Я буду благодарна, буду верить в них. Я повторяла мантру, а Лиф заговорил со мной снова:

- Миледи, простите, а что с ним случилось.

Я замерла и посмотрела на него, а он взглянул на меня, вопросительно склонив голову.

- Он ослушался королеву, - сказала я после долгой паузы.

Он смотрел на меня, вскинув брови, и я ждала следующий вопрос. Но его не было, он задумчиво посмотрел на дым, а потом склонил голову и пошел снова.

* * *

Позже я сидела и пыталась нарисовать силуэт цветов на ткани. О Дорине не было слышно, и когда дверь распахнулась, я ожидала, что это будет Лиф с новостями. Это был Лиф с белым лицом, но его быстро затмило мрачное лицо королевы и ее зеленое платье. Уголь, которым я рисовала, упал на пол и укатился, и я низко поклонилась.

- Можешь выпрямиться, Твайла, - сказала она, закрыла дверь, оставив Лифа снаружи, а нас – наедине.

Я послушалась, сила оставила ноги, и пришлось согнуть ноги в платье, чтобы не упасть. Она никогда не посещала меня. Если она хотела меня видеть, меня призывали к ней, но никогда не было так. Сначала принц, теперь она.

Я не выпрямляла шею, а она разглядывала мою комнату, светлые пальцы скользнули по позолоте кровати, по деревянным столбикам, что поддерживали полог. Она подошла к комоду и посмотрела на рисунки на нем. Она поджала губы, глядя на них.

- Что это?

- Я хочу вышить это, Ваше величество.

- Цветы? Не солнце и луну? – спросила она, склонив голову, хотя взгляд был суровым.

- Это… идея принца, Ваше величество.

Она пронзала меня взглядом.

- И когда ты говорила с принцем?

- Два дня назад, Ваше величество, - я не упоминала его визит на аудиенцию короля. – Он пришел в храм.

- Да? Это его рисунки?

- Да, Ваше величество. Он одолжил их мне, чтобы помочь.

Королева уставилась на меня.

- Хорошо. Вам пора пересекаться. Это сделает брак проще, вы не должны быть незнакомцами, - она криво улыбнулась. – Сядем, Твайла. Я пришла насчет твоего стража.

Я ждала, пока она сядет в мое кресло. Я опустилась на колени перед ней и ждала, а сердце колотилось.

- Я была хорошей с тобой, да? – спросила она.

Мне стало не по себе.

- Ваше величество?

- Я всегда делала для тебя лучшее? Разве я не привела тебя сюда, не направляла в исполнении службы богам? Разве я не забочусь о твоей бывшей семье? Не пригласила в свою семью, не предложила сына?

- Да, Ваше величество. Вы были слишком добры ко мне, - я старалась не дрожать, хотя каждое слово пронзало, словно кто-то ходил по моей могиле. Было опасно слышать, что она напоминает, как заботится обо мне.

- Я не могу позволить тебе ходить по замку с одним стражем, Твайла. Это опасно.

- Понимаю, Ваше величество. Я не хожу нигде в замке, кроме своего храма, - серьезно сказала я.

- Нет, Твайла, ты меня не поняла. Я не хочу, чтобы ты покидала комнату, пока другой не вернется.

- Но, Ваше величество, боги… храм… обязанности…

- Боги поймут. Тебе не нужно поклоняться им там, чтобы получить их благословение. Ты Донен Воплощенная. Ты можешь поклоняться им везде. Мы с королем ведь не проводим целые дни в храме? Я говорила тебе раньше, ты поклоняешься им, радуя меня, так дочь радует их.

- Ваше величество, простите, но никто не может заменить Дорина, пока он болеет? Нет другого стража, что может меня защищать?

Королева с сожалением посмотрела на меня.

- Твайла, ты ведь не так наивна. Стражи так быстро оставляют тебя, что становится все сложнее находить подходящих людей. Почему, думаешь, я дала трегеллианцу стать твоим стражем? Только он захотел на это место, и тебе повезло, что он был достаточно умелым, чтобы убедить меня, что сможет тебя защитить. Но я никому не доверяю. Ты знаешь, как я ценю тебя, на что готова пойти, чтобы ты была в безопасности. Ты останешься тут, радуя меня тем, что цела. Покончим с этим.

Она сказала это так строго, что я задрожала, и порой она так напоминала мне маму. Обе любили манипулировать, управлять, и королева делала это, напоминая, сколько всего дала мне, как я буду неблагодарна, не оценив это. Мама была такой же, играла на вине и благодарности. У нее не было абсолютной власти королевы, но она управляла у себя, она носила власть при себе, как нож.

Было известно, что душа оставалась в теле на три дня и три ночи после смерти. За это время должно было пройти Пожирание, чтобы душа поднялась, иначе она уходила в западные леса к проклятым братьям и сестрам в чащах. Хотя в любое место в Лормере можно было добраться за день, от рассвета до рассвета, порой мама намеренно задерживалась, если чувствовала, что ей дали мало. Как-то раз женщина родила спящего ребенка, и мама пришла на Пожирание, получив только чашку эля.

- Он не был в этом мире, - молил отец ребенка. – Он не познал грехов.

Мама приняла плату серебряной монетой с ледяным молчанием и ушла. На следующий день мужчина послал за нами, его бедная жена не смогла оставаться в мире без ребенка, умерла той ночью. Мама выслушала послание и поблагодарила.

А потом ушла в свою комнату и закрыла дверь.

Две ночи и два дня она оставалась там, не отвечала на мой стук в дверь, а я все больше тревожилась. В последний момент мы покинули дом и пошли туда.

В этот раз пир был намного больше.