Противотанкист. Диверсанты. Книга 8

Глава 27

Утром вернулся злой и невыспавшийся командир отряда. Пообщался с чмошниками на складах фронта. Позитивных эмоций это общение ему не добавило, зато удалось получить почти всё. Так что сразу после завтрака в отряде началась суета. В первую очередь отправили смену в район деревни Гнездилово на полуторке, заправив НАЗ нормальным бензином, так выйдет гораздо быстрее, доедут до Богданово с ветерком, а до передовой уже пёхом. На другие точки наблюдатели отправились на своих двоих, добегут налегке, тут недалече. Остальной личный состав занялся чисткой, смазкой и проверкой вооружения, дабы не подвело в нужный момент. Миномётчики снаряжали полученные со склада мины, добавил им толковых помощников, чтобы приобретали нужные навыки. Не забыл я и про наш ночной разговор с хуторянкой, доложил командиру о пополнении.

— Не возражаю. Зачислим в отряд. Проверку она прошла. — Отмахнулся от меня Семён, видимо уже пробил лесничиху по своему ведомству. И теперь это моя проблема.

Проблему я свалил на старшину отряда, чтобы девушку обул, одел и вооружил. Позже проверим, на что она нам сгодится. Довольно ухмыльнувшись в усы, дядька Митяй отправился выполнять приказание. Приструнить строптивую и независимую хуторянку было его давней мечтой, со дня переезда на кордон лесничества. Ню-ню, он ещё не знает, что может нарваться и подмочить свою репутацию. А нехрен использовать служебное положение в личных целях. У нас не колхоз, а воинское подразделение. Можно даже сказать — отдельная военная часть, хотя и со своей спецификой. Есть у тебя в подчинении хозяйственное отделение, так и командуй им, а не разводи кумовство.

Оставив меня за старшего, Семён уехал налаживать взаимодействие с командирами стрелковых полков, штабы которых размещались неподалёку. Я же продолжил готовить личный состав к операции, распределив всех бойцов по боевым группам, согласно задачам. Разведчики тренировались, и всё шло по накатанной, без эксцессов, пока на учебный полигон не прибежал дядька Митяй.

— Т-товарищу к-командир, она с-совсим с глузду зъихала. — Заикаясь, начал он причитать, увидев меня.

— Кто она, и с какого глузду? — спросил я.

— Да лесничиха эта… Отказывается подчиняться… Дерётся… Да ещё и волков своих на меня натравила. — Отпыхиваясь от быстрого бега, с паузами доложил он, когда слегка успокоился.

— И что волки, тебя покусали? — уточнил я.

— Да нет. Я успел убежать. Но могли. Перестрелять их всех надо, а лесничиху эту под суд отдать. — Безапелляционно заявил бывший председатель колхоза.

— Да не за что вроде пока. — Возразил ему я.

— Как не за что? Я чуть не обосрался. — Признался он.

— Чуть не считается, вроде снизу сухой, пованиваешь правда, но запах к делу не подошьёшь. Свидетели есть? В чём суть инцидента? — Присмотрелся я внимательнее к собеседнику, заметив только, что гимнастёрка на нём мокрая спереди. Вспотел что ли?

— Усё сделал как вы и велели, товарищу командир. На довольствие я её поставил, одёжу выдал, на должность определил, и тут началось. Это не буду, то не хочу, да ещё огрызается и матерится как сапожник, — зачем её только в отряд взяли? — Эмоционально доложился дядька Митяй, размахивая руками.

— Хорошо. Сейчас во всём разберёмся. — Успокоил его я.

— Гаврила, — притормозил я, пробегающего мимо снайпера. — Разыщи бойца Селезнёву и доставь в штабной блиндаж. Скажешь, я приказал.

— Есть, доставить бойца. А Селезнёва это кто? — спросил Гаврила.

— Галина Ермолаевна Селезнёва — местный егерь. Теперь служит в нашем отряде. — Пояснил я.

— А, лесничиха. Теперь понял. А где примерно её искать? — поинтересовался Гаврила.

— На кухне была. — Подсказал старшина отряда.

— Пойдём и мы в штаб, товарищ Зырянов. Не будем лишнее внимание привлекать. — Взял я под локоток председателя и повёл в расположение.

— Разрешите? — постучался в дверной косяк Гаврила Петров, минуты через три, после того как мы пришли в штабной блиндаж.

— Да. Входите. — Разрешил я.

— Боец Селезнёва доставлена. — Пропустил он даму вперёд и остался стоять у выхода.

— Поясните, боец Селезнёва, почему вы отказываетесь подчиняться старшему командиру? — Начал я воспитательные мероприятия.

— А он мне не командир и не отец родной, чтобы я ему подчинялась. — Огрызнулась казачка.

— Вот видите, а шо я вам говорил, товарищу командир. — Влез в разговор дядька Митяй.

— Помолчите, товарищ Зырянов, вашу версию я уже выслушал. — Осёк я его. — Продолжайте, боец Селезнёва. Расскажите, зачем вы избили старшину отряда, и вообще обо всём, что произошло.

— Да кто же его избивал, малахольного? Подумаешь, водой из тазика окатила, чтоб не охальничал. — Скривила губы в презрительной ухмылке Галина.

— Стоп. А теперь с самого начала. Форму вам выдали? — Задаю я наводящий вопрос.

— Да. Выдали. — Кивнула хуторянка.

— А почему, вы, не в ней? — Поинтересовался я, так как на женщине была её повседневная одежда, в которой она управлялась с домашним хозяйством.

— Так мала она мне на два размера и грязная, в крови вся. Я хоть и отстирала, но сохнет теперь, только развешала. Сапоги на три размера больше. — Ответила хуторянка, вытирая руки передником, видимо от волнения.

— В чём дело, старшина? — Перевожу я свой взгляд на дядьку Митяя, сидящего рядом со мной за столом.

— Так нету другой. — Отмазался он.

— Как нету? Утром командир отряда привез десяток комплектов. — Удивился я.

— Не оприходована ишшо. — Заявил главный хозяйственник.

— Понятно. — Учёл я очередной косяк дядьки Митяя. — Продолжайте, боец Селезнёва.

— Я и говорю, когда полоскала форму, этот подкрался сзади и шлёпнул меня по заднице. Вот я его от неожиданности водой и окатила. — Рассказала свою версию произошедшего женщина.

— Кто видел? Свидетели есть? — Интересуюсь я.

— Шалун видел, зарычал и затявкал. Этот обделался и бежать. — Подтвердила мои догадки Галина.

— Так собака же на цепи. — Удивился я.

— В том-то и дело, что на привязи. А мог и сорваться… — Не договорила казачка, уставившись на дядьку Митяя, который как-то сразу скукожился под её взглядом.

— Оружие вам выдали? — Спрашиваю я у Галины.

— Нет. — Коротко отвечает она.

— Понятно.

— Боец Петров. — Смотрю я на снайпера.

— Я. — Откликается Гаврила.

— Проводишь Селезнёву к оружейникам. Пускай выдадут ей винтовку и боекомплект. После на склад, за нормальной военной формой, маскхалатом и снаряжением. Оружие пристрелять, и проверить навыки нового бойца отряда. Если подойдёт, зачислим на обучение в твою снайперскую группу. Вопросы есть? — Озвучиваю я задачу Петрову.

— Вопросов нет. — Коротко отвечает он.

— Боец Селезнёва! — Перевожу я свой взгляд на казачку, поднимаясь из-за стола.

— Шо? — Откликается она почти по уставу.

— На первый раз объявляю вам замечание. — Принимаю я меры дисциплинарного воздействия.

— А за шо? — удивляется она.

— За пререкание со старшим по званию. Поступаешь в распоряжение Петрова. Слухаться его как отца родного. — Поясняю я. — Вопросы есть?

— Значит вопросов нет. Тогда все свободны. — Через пару секунд тишины отпускаю я всех. — А вас, товарищ Зырянов, я попрошу задержаться. — Притормаживаю я старшину у самого выхода.

— Так мне же это, на склад надо, одёжу выдать… — Захотел улизнуть он.

— Без тебя разберутся. — Обрываю я его на полуслове.

— Объявляю вам выговор, товарищ Зырянов! — Не оставляю я без «поощрения» старого козла.

— Это за шо? — Начинает он пререкаться.

— Строгий выговор! За инцидент и за пререкания со старшим по званию. Ещё добавить? — Разминаю я кулаки.

— Есть, строгий выговор. — Не стал усугублять ситуацию председатель колхоза. — Подумаешь, бабу по жопе шлёпнул. Ей это может быть и понравилось. Сразу видно, давно уж без мужика. — Негромко проворчал он.

— Ей-то может быть и понравилось, только теперь молись, дядька Митяй, чтобы Серые того не заметили, и Шалун им не доложил. А то утром проснёшься, а башки у тебя нет. Отгрызли. — Пошутил я, присаживаясь на своё место.

— Я доложу о вашем самоуправстве командиру отряда, товарищ сержант. И мы рассмотрим этот вопрос на ближайшем партейном собрании. — Со скрытой угрозой в голосе прошипел бывший председатель колхоза.

— Доложи. И тогда Колымой не отделаешься, в Солнечный Магадан поедешь. — Уже не стал шутить я.

— Это за что же, за бабу? — Удивился Митяй.

— Да нет, не за бабу. А за приписки. Ну и за колоски. Десяточку легко намотают. Здесь всё учтено и записано. — Побарабанил я пальцами по картонной папке, лежащей на краю стола.

— Эт-то откуда известно? — сбледнул с лица бывший председатель, сразу вспотев.

— Оттуда. — Загадочно посмотрел я на потолок.

— Разрешите идти, товарищ сержант государственной безопасности. — Тут же вспомнил он моё звание.

— Идите, товарищ Зырянов. И помните… — Похлопал я по папке уже ладонью.

Старшина отряда пулей вылетел из блиндажа, чуть не сшибив по пути командира. Дорого бы он отдал, чтобы посмотреть материалы. Он же не знает, что простая картонная папка почти пустая. Но видать дыма без огня не бывает, вон как он побледнел, значит есть грешки и не малые. Мутный тип оказывается этот дядька Митяй, хотя со своими обязанностями командира хозяйственного отделения справляется, но это его потолок и на должности старшины он временно. Надо бы к нему повнимательней присмотреться, но пока не до сук.

— А чего это наш старшина как ошпаренный выскочил? — поинтересовался Семён, проходя к столу.

— Не знаю, сквозняк наверное. — Не стал я вдаваться в подробности.

— Где сквозняк? — Удивился Пацюк.

— Да не где, у него. Наверное съел что-то не то. — Пояснил я.

— А, тогда понятно. В общем, с командирами полков я договорился, мешать не будут, помочь обещали, хотя с боеприпасами у них туговато — лимит. — Ввёл меня в курс дела довольный Семён.

— Это хорошо. А на сухую договориться было нельзя? — понюхал я воздух.

— Строго в пределах нормы. Сам же знаешь что такое — налаживать взаимодействие. — Начал оправдываться Пацюк.

— Да, знаю. У нас всё по плану. Личный состав готовится. Сейчас снайперов дождусь и поеду с комбатами перетереть. — Доложил я.

— Ага, а я с твоего позволения немного вздремну. Больше суток уже на ногах, срубает. — Примостился на топчан у стены Семён и затих.

А ведь и правда, совсем не храпит. Прислушиваюсь я к ровному дыханию Пацюка, убирая со стола все бумаги в ящик из-под снарядов, стоящий под топчаном. И, поставив контрольку, задвигаю его в дальний угол. Пустую посуду (котелки, кружки с ложками) сдвигаю в творческом беспорядке на край колченогого стола, убрав подставку из-под короткой ножки и замастырив сигнализацию. Теперь, если стол даже на сантиметр покачнётся, посуда упадёт на пол и загремит. Не вся, но мёртвого разбудить хватит. Тем более пол не ровный и тонкие доски ходуном ходят, если не знать, куда наступать. Это не паранойя, а простая предосторожность, про которую знаем только я и Семён. Всем остальным в штабной блиндаж без разрешения вход заказан. Так что либо в присутствии командира, либо лесом. Склад с вооружением и бэка рядом выкопан, и часовой бдит.

Аккуратно выйдя из блиндажа, приказываю часовому запоминать и докладывать мне обо всех, кто будет отираться поблизости. Это же распоряжение передать сменщику на посту, но больше чтобы никто про это не знал. После чего продолжаю гонять личный состав.

Дождавшись снайперов, выслушиваю их доклад об успехах, и разрешаю им отбиться до вечера, затем отправляюсь налаживать взаимодействие с командирами батальонов, заодно поговорить с наблюдателями на передовой. Обратно на базу возвращаюсь только к семи вечера.

— Ну, как спалось? — поинтересовался я у командира отряда, когда отчитался о проделанной работе.

— Да почти выспался, только этот придурок — старшина разбудил на самом интересном месте. А мог бы ещё часок подремать. — Зевнув, пожаловался Семён.

— И чего командиру хозяйственного отделения от тебя надо было? — спросил я.

— Чаю видите ли предложить захотел. Тарарам здесь устроил. — Выматерился Пацюк.

— Чаю-то хоть попил? — спросил я не из праздного любопытства.

— Попил, когда этот подхалим за чистой посудой сбегал. — Подтвердил мои догадки Семён.

— Ты, наш «сейф» спросонья не открывал? — выдвинув ящик из-под кровати, проверил я все контрольки.

— Нет. На кой он мне нужен.

— Тебе не нужен, но возможно кто-то хотел заглянуть внутрь, но стол помешал, а ты проснулся не вовремя. — Убедился я, что спички и волоски на месте.

— Таак. И на кого, ты, материал накопал? — Сделал стойку оперативник.

— На, полюбуйся. — Протянул я Семёну приметную папку.

— Так здесь же ничего кроме чистых листов нет. — Удивился он, раскрыв «дело».

— Но он то про это не знает, зато почему-то интересуется. — Продолжаю я говорить загадками.

— Кто он? Поясни. — Заинтересовался Пацюк.

— Старшина твой. — Открыл я страшную тайну.

— Старшина не мой. Сам же знаешь, поставить Зырянова на должность сверху порекомендовали. Партийный стаж у него большой, да и прочие заслуги… — Не стал вдаваться в подробности Семён.

— Зато в вооружении и снаряжении он разбирается как свинья в апельсинах. Фураж, продовольствие и бытовуха его прерогатива, в этом он знает толк, а на большее не способен. Я же предлагал назначить старшиной отряда командира комендантского взвода, по совместительству, чтобы не разводить бюрократию. — Высказал я своё предложение в очередной раз.

— А вот его-то как раз к делам отряда рекомендовали не подпускать. — Выразительно посмотрел на меня Пацюк.

— И в чём дело? Он что, не прошёл проверку? — Слегка наезжаю я.

— Проверку-то он прошёл, но сам знаешь, бывший офицер, белая кость… — Развёл руки Семён.

— Ну дак он этого и не скрывал. Так что можно ещё и в качестве начальника штаба привлекать. Ладно, продолжим как-нибудь наш разговор. Пошли жрать, а после ужина пускай личный состав отдохнёт перед выходом на задание. — Не стал я больше давить на командира отряда.

В десять часов вечера практически весь отряд выходит на дело. На охране лагеря остаётся только хозяйственное отделение под командованием коменданта.

Младший лейтенант Алексей Константинович Оболенский попал к нам в отряд по рекомендации комиссара Реутова ещё месяц назад. Прямо из госпиталя. Левую руку ему по локоть оттяпали и признали негодным к строевой. Но своё дело он знал туго и службу наладил, личный состав вымуштровал и даже самые бестолковые под его командованием тупить перестали. Поначалу меня так и подмывало спросить. Не корнетом ли он был в Первую мировую? И за кого потом воевал? Но посмотрев в его честные выразительные глаза, желание пошутить отпадало. Да и возрастом он был под полтинник, хотя выглядел лет на сорок, не больше. Но это если не знать его биографию. Чуть ближе Оболенский сошёлся только с бывшими белоказаками Карасёвым и Окуневым, а также с Архипычем (пожилым фельдшером из Старых Липягов). Со всеми остальными держал дистанцию, общаясь только по служебной необходимости. Ничего для себя не просил и не требовал, иногда только рекомендовал сделать то-то и то-то, чтобы улучшить службу.

Командир отряда уехал с боевой группой на левый фланг, а я задержался на базе. Моя РДГ выходит позже других, и в ней собраны самые опытные и отмороженные бойцы. Так что отправляю людей на задание и отдаю последние распоряжения оставшимся.

— Значит меня совсем со счетов списали. Разрешите идти? — Молча выслушав мой приказ, козырнул и развернулся через левое плечо комендант.

— Задержитесь, поручик. — Остановил я его.

— Да не поручик я, ротмистром в семнадцатом году отвоевался. — Повернулся лицом ко мне Оболенский.

— Значит тем более соображать обязан, что кто-то должен координировать действия, и привести резерв в нужное место. — Решил я посвятить бывшего ротмистра в свои планы.

— А где его взять, тот резерв? С доярками и конюхами много не навоюешь. — Скептически посмотрел на меня комендант.

— Насчёт доярок не знаю, но есть двое ездовых, которые воевать хорошо умеют. — Намекнул я на стариков-разбойников, которых оставили на базе.

— Двоих мало. — Отреагировал Оболенский.

— А если им пулемёт дать? Станковый, системы «Максима». Ближе к полуночи на базу пятеро наблюдателей подтянутся из дневной смены, плюс фельдшер. Так что целое отделение набирается. Чем не резерв? — Вопросительно смотрю я на коменданта.

— И тогда какая будет моя основная задача? — Уже другим тоном озвучил свой вопрос Оболенский.

— Подойдите ближе к столу, товарищ лейтенант. — Разворачиваю я карту при свете керосиновой лампы. — Задача ваша простая. В случае обнаружения противником разведгруппы, прикрыть её отход с того берега Дона. Сигнал — две ракеты красного дыма. Так что действовать придётся по обстановке. Переправляться мы будем вот в этом месте. — Поставил я карандашом точку на карте.

— Знаю я это место. Был там буквально на днях. Так вы что, хлопцев что ли решили с дерева снять? — Смотрит мне в глаза офицер.

— Да. — Не стал я вилять. — Только про это больше никто знать не должен.

— Не рационально и глупо… Но, противник считает также. Потому и может сработать. Во сколько начало основной операции? — Поразмыслив пару секунд, спрашивает комендант.

— За два часа до рассвета. Как раз луна мешать перестанет. — Отвечаю я.

— Хорошо. Значит в три часа ночи я с резервом буду ждать сигнал в деревне Борисевка. — Утвердительно заявил офицер.

— Но две красных ракеты будет хорошо видно и с западной опушки нашего леса. — Сделал попытку возразить я.

— Видно. Но если что-то случится, счёт пойдёт уже на секунды. — Отмёл мои возражения Оболенский.

— Согласен. Ещё есть вопросы? — Отдал я инициативу в надёжные руки.

— Нет. Мне всё ясно. — Коротко ответил комендант.

— Тогда до встречи. — Первым протягиваю я свою руку ротмистру Оболенскому.

Обменявшись рукопожатиями, расходимся. Я иду к поджидавшим меня разведчикам, комендант по своим делам.