Дикари Гора

Глава 4 Мы видим дым. Мы встречаемся с солдатами

Я толкал плечом колесо большого деревянного рабского фургона.

Я услышал впереди, крик возницы, щелчок его длинного кнута по спинам двух гужевых тарларионов, запряженных в фургон.

— Пошли, ленивые твари! — кричал он.

Стоя по колено в болоте я, скользя, упирался в массивное деревянное колесо.

Колесо стронулось и фургон, со стоном и скрипом, дернулся вверх и пошел вперед.

Я пробрался мимо фургона, вышел на посыпанную галькой поверхность, на бегу запрыгнул в фургон, и уселся на скамье рядом с возницей.

— Зачем Тебе понадобился Грант? — спросил меня кучер, молодой человек со всклоченными волосами, обрезанными по шею.

— Я ищу кое-что, что может оказаться в Прериях.

— Держись от них подальше, — предупредил молодой человек. — Войти туда смертельно опасно белых.

— Грант туда уходит и возвращается, насколько я знаю.

— Кое-каким торговцам разрешают некоторые из племен, — объяснил парень.

— Все. Я услышал, что ему очень рады в Прериях во всех племенах, и он путешествует там везде, где захочет.

— Все может быть.

— Почему так. Я удивлен.

— Он говорит на языке Пыльноногих, и на языках некоторых других племен, — пояснил мой собеседник. — А еще, он знает Знак.

— Знак? — удивился я.

— Разговор руками, — ответил молодой человек. — Это — способ, которым дикари различных племен общаются друг с другом. Как Ты знаешь, они не могут говорить на языках друг друга.

— Я даже не предполагал, — вынужден был я признаться.

Ручной язык, я подозревал, это был ключ к способности племен объединить и защитить их территории, и того что они назвали Памятью от внешнего вторжения.

— Наверное, многие торговцы, знают Ручной язык, — предположил я.

— Лишь несколько, — ответил возница.

— Но, кроме того, Грант знает и некоторые из племенных языков, — сказал я.

— Не совсем так. Несколько слов и фраз. Дикари иногда приезжают в торговые фактории. Мы научились понимать друг друга. Но не очень хорошо.

— Значит, общение ведется в основном на Знаке, — расспрашивал я.

— Да, ответил молодой человек. Он привстал на козлах и, раскрутив кнут, снова хлестнул по спинам тарларионов.

— Если есть торговцы изучившие Знак, а некоторые, даже могут пусть с трудом, но говорить на их языках, то, что делает Гранта столь особенным? Почему только ему одному разрешают вести дела так глубоко в Прериях?

— Возможно, дикари чувствуют, что не смогут получить прибыль от Гранта любым другим способом, — рассмеялся парень.

— Не понял.

— Еще поймешь, — ответил возница посмеиваясь.

— Мы можем увидеть отсюда границу? — спросил я. Мы как раз выехали на гребень холма.

— Да, — сказал он, и указал на восток. — Границ проходит по другой стороне тех холмов.

— Когда мы доберемся до Форта Хаскинс? — спросил я его.

— Завтра утром, — ответил мой спутник. — Сегодня вечером мы встанем лагерем на ночевку.

— Господин, — послышался мягкий, робкий женский голос сзади, — позволено ли будет говорить презренной рабыне?

— Да, — разрешил молодой человек.

В фургоне перевозили десять девушек. Обычный гореанский фургон для транспортировки рабов состоит из длинного кузова перекрытого прямоугольными рамами, покрытыми тентом обычно сине-желтым.

Длинный, прочный, тяжелый, металлический стержень, проходящий через весь кузов фургона, крепится на петле в передней части и может открываться и запираться сзади. Девушки входят в фургон сзади, ставя ноги скованные кандалами по обе стороны стержня. Когда стержень заперт, их лодыжки, таким образом, оказываются, прикованы к нему цепью. Это устройство, обеспечивая надежное крепление, тем не менее, оставляет им достаточно свободы движения. Они могут, например, сидеть, стоять на коленях или лежать на полу фургона, ограниченные только цепью кандалов на их лодыжках. Однако, здесь, в приграничье, такая роскошь была редкостью. Фургон, на котором я ехал, скорее всего, первоначально был предназначен для транспортировки слинов. Он был лишь немного больше, клетки для слина. В общем-то, это и была клетка, установленная в кузов небольшой повозки, набранная из тяжелых деревянных жердей, скрепленных веревками, ее задняя дверь, была заперта цепью с замком. Из-за таких особенностей этой клетки, десять девушек, заключенных в ней, были связаны по рукам и ногам.

— Господа, нас связали слишком туго, — сказала рабыня. — Мы умоляем, ослабить наши путы хотя бы немного.

Молодой человек сердито обернулся к клетке, закрепленной на фургоне, и строго посмотрел на девушку за решеткой со связанными руками и ногами, которая отпрянула и съежилась стоя на коленях.

— Заткнись, Рабыня, — прикрикнул он.

— Да, Господин!

— Радуйтесь тому, что я уже не останавливаю фургон и не вытаскиваю вас, каждую из вас, и не даю Вам по десять плетей, каждой! — прикрикнул возница.

— Да, Господин! — пролепетала девочка в ужасе, изо всех сил пытаясь отползти на коленях от решетки.

— Да, Господин, Да, Господин! — отозвалось еще несколько девушек.

Молодой человек вновь обернулся, и уделил свое внимание дороге и тарларионам. Я улыбнулся. Мужчины приграничья не балуют своих рабынь. Действительно, даже одеяло не было брошено на доски кузова, чтобы смягчить удары неподрессоренных колес телеги, или оградить тела связанных красоток от шершавых, грубых крепких досок, на которые их бросили. Как и везде на Горе, и в цивилизованных местах и вдоль границы, рабынь транспортирую голышом.

— Интересно, что у Вас нет вооруженной охраны.

— Ну, Ты же не разбойник, не так ли?

— Нет.

— Женщины вообще-то дешевы в приграничье, — пояснил он. — Нет выгоды в таком грабеже.

— Почему так получилось? — заинтересовался я. Это показалось мне странным.

— На границе спокойно уже больше столетия, — стал пояснять возница. — Вот и женщины больше не редкость здесь, не более чем любом в другом месте.

— Но, почему они должны быть дешевыми? — не унимался я.

— Дикари, — пожал плечами мой попутчик. — Они совершают набег на юге и продают на севере. Они совершают набег на севере и продают на юге.

Я кивнул. Граница растянулась на тысячи парангов с севера на юг. Хватало различных отдаленных ферм, поселений и деревень.

— Они продают весь, собранный ими урожай плоти? — не отставал я.

— Нет, — сказал он. — Часть они забирают с собой, назад в Прерии.

— И что они там с ними делают?

— Не знаю. Но можешь не сомневаться, они находят им хорошее применение, — засмеялся молодой человек.

— Несомненно, — не мог я не согласился. Краснокожие, я не сомневался, смогут найти много полезной работы для беспомощных, белых рабынь.

— Во сколько мы должны достигнуть форта Хаскинс? — спросил я возницу.

— Я рассчитываю, доставить свой груз работорговцу Бринту в половине десятого ана. Ты можешь покинуть фургон незадолго до этого.

Я кивнул. Было неразумно остаться с фургоном дольше, чем это необходимо. Я собирался добраться на нем только до Форта Хаскинс, а дальше мой путь лежит в Кайилиаук.

— Что будет с этими рабынями? — спросил я. — Их планируют продать в Форте Хаскинс?

— Думаю, что их отправят дальше на запад через Перевал Босвэлла, — предположил парень, — в Тентис, а оттуда, уже распределят по западным рынкам.

— Если переправлять женщин через перевал, то им надо бы выделить какую-никакую одежду, — заметил я.

— Да, их завернут шкуры, — сказал молодой человек. — В таких местах как Форт Хаскинс и Кайилиаук транспортировочные шкуры дешевы.

— К слову, есть еще одна причина, недавняя причина, почему девушки настолько подешевели в приграничье, — заметил возница.

— И какая же?

— Варварки, — ответил он.

— Варварки? — переспросил я удивленно.

— Да. Недрессированные, необученные, сырые, но сочные маленькие твари, многие из которых даже не могут говорить на гореанском.

— Откуда же их доставляют?

— Понятия не имею. Источник их появления, должен быть где-то недалеко от Кайилиаука. Они малопригодны для рынка.

Эта информация заинтриговала меня. Пункты поставки для связанной с кюрами лиги работорговцев находились где-то на поверхности Гора. Эта деятельность, несомненно, была развернута монстрами, чтобы выманить Царствующих Жрецов.

— А этих варварок отправляют на запад через перевал? — я продолжал выпытывать заинтересовавшую меня информацию.

— Почти никогда. Обычно их забирают на юг и, очевидно, перевозят по южным проходам.

Эта новая информация подтвердила мои подозрения, что эти варварки, на самом деле, плодами урожая невольниц собранного Земле. Если бы они транспортировались через перевал Босвэлла, то они обязательно, привлекли бы внимание работорговца Кларка из Тентиса, который, также как и Самос служил Царствующим Жрецам.

— Интересно, — пробормотал я. Близость Кайилиаука к Прериям, Делала это место удобным поставки девушек. Также, это могло объяснить, как история, нарисованная на коже, попала к кюрам. У них должен быть агент в Кайилиауке, или где-то поблизости.

— Говорят, что такие варварки, если их должным образом приручить и выдрессировать, становятся превосходными рабынями, — заметил парень.

— Рад услышать это, — не мог не согласиться я.

— Но я, все равно, не хотел бы иметь с ними дела.

— А у тебя уже были рабыни-варварки?

— Нет, не было, — ответил он.

— Тогда Ты не должен говорить так уверенно, — заметил я.

— Что верно, то верно — засмеялся возница.

А сам я думал, что парень даже не представлял то, что он упускал. Земные девушки, привезенные на Гор после долгих лет сексуального голода на Земле, внезапно обнаруживали себя объектом полного подчинения. У них не было никакого иного выхода кроме как стать абсолютными рабынями, для которых существует только рынок, кнут, клеймо, ошейник и объятия надменного Господина. Им оставалось только одно, выпустить и освободить их глубочайшую и прекраснейшую, до этого самого времени скрытую женскую природу. Именно они часто становятся самыми благодарнейшими, восторженными и прекрасными из рабынь.

— Тем не менее, они для рынка не подходят.

— Может быть и так, — не стал я спорить. Мне не казалось невозможным, что мощный приток варварских женщин, в данном конкретном мести, в короткий срок, мог сбить цены на невольниц. Работорговцы в союзе с кюрами, обычно распределяли этих девушек через различные рынки. Это снижало вероятность успешно отследить перевалочные пункты, и, конечно, улучшить цену, которые можно было бы получить за женщин на конечном этапе.

— Приближается пора разбивать лагерь, — вернулся к своим обязанностям молодой человек.

— Рабыни, я надеюсь, — сказал я, кивая головой в сторону прекрасного и связанного груза, — напоены рабским вином.

— Само собой, — рассмеялся парень.

— Пожалуйста, Господин, — взмолилась девушка, которая ранее просила кучера ослабить веревки. — Когда мы будем на ночлеге, привяжи меня к дереву за шею, и развяжи мои лодыжки. Я желаю услужить Вам.

— Нет, я! — тут же закричала другая девочка.

— Я! — прокричала еще одна.

Парень захохотал. Он видел, что невольницы желали умиротворить его. Но, кроме этого, честно говоря, он был привлекательным мужчиной, а они были связанными рабынями. Перевозка подобного груза не приносит высокого дохода, но зато появляются дополнительная выгода, связанная с такой работой. Если рабыни не девственницы, у такого водителя обычно есть широкие возможности по использованию груза.

— Моя шея, также, может быть привязана к дереву, и мои лодыжкам, также могут быть развязаны, Господин, — присоединилась к общему хору сочная блондинка, обращаясь ко мне.

Я с удовольствием шлепнул ладонью по доскам кузова.

— Посмотри-ка! — воскликнул молодой человек, внезапно, указывая вправо от нас. — Дым!

Почти одновременно он встал и подстегнул своим длинным кнутом своих тарларионов. Ворча, они ускорили свой тяжелый шаг.

Еще дважды он раскрутил свой кнут. Девушки, за спиной внезапно затихли. Я придерживался за край скамьи. Справа, в длинной покатой долине, приблизительно двух или трех пасангах от дороги, медленно поднимались три узких столба дыма.

— Быстрее! Хар-та! — кричал молодой человек тарларионам.

— Мы должны остановиться, — предложил я. — Возможно, мы можем оказать помощь.

— Слишком поздно. Если Вы увидели дым, то в данный момент, там, либо трупы, либо пленники.

Одна из девушек в клетке вскрикнула от страха. Голые, связанные рабыни были абсолютно беспомощны.

— Тем не менее, я должен убедиться.

— Только без меня!

— Согласен, — не стал я уговаривать возницу. — Останови фургон.

— Всадники! — крикнул он, указывая вперед на облако пыли. Он натянул поводья тарларионов. Ворча, они скребли камни дороги. Они трясли свои мордами, оплетенными ремнями упряжи. Молодой человек испуганно осматривался. Он не мог повернуть фургон на узкой дороге. Девушки плакали, извиваясь в своих путах.

— Это — солдаты, — успокоил я своего спутника. Я стоял на скамье фургона, смотрел из-под ладони.

— Хвала Царствующим Жрецам! — радостно воскликнул молодой человек.

Вскоре отряд запыленных солдат, пикинеров и арбалетчиков, верхом на кайилах, натянули поводья вокруг нас. Они носили цвета Тентиса, которые угадывались на покрытых черной грязью и потом доспехах. Бока их кайил были покрыты пеной. Они фыркали и, отбрасывая назад их головы, с трудом всасывали воздух в легкие. Их третьи веки — прозрачные штормовые мембраны, были опущены, придавая их диким, круглым глазам желтоватый оттенок.

— Здесь Пыльноногие, — сказал офицер. — Дорога закрыта. Куда Вы направляетесь?

— В Форт Хаскинс, — ответил, возница.

— Вам не стоит оставаться здесь, да и возвращаться тоже не безопасно, — прикинул офицер. — Пожалуй, я Вам настоятельно рекомендую продолжить двигаться к Форту Хаскинс, и как можно быстрее.

— Я так и сделаю, — заверил молодой человек.

— Не слишком ли это необычно, для Пыльноногих, устраивать подобные набеги? — спросил я. — Я так понимаю, что они одно из самых мирных племен Прерий.

Действительно, они часто служили посредниками между жителями поселений и более дикими племенами, такими как Желтые Ножи, Слины или Кайилы.

— Кто Ты? — спросил офицер.

— Путешественник, — ответил я.

— Мы не знаем, что заставило их пойти в набег, — объяснил офицер. — Они никого не убили. Они только сожгли фермы и угнали кайил.

— Это похоже на своего рода предупреждение, — предположил я.

— Возможно так оно и есть, — согласился воин. — Например, они не напали, как обычно, на рассвете. Они пришли открыто, неторопливо сделали свое дело, и исчезли.

— Это очень странно, — подумал я.

— Они — мирный народ, но я должен доставить сообщение о случившемся. Слины или Кайилы могут идти за ними.

Одна из девушек в клетке заскулила в ужасе.

Офицер, медленно поехал вокруг фургона, разглядывая сквозь деревянную решетку наш связанный груз. Девушки отползали назад под его пристальным взглядом.

— Я должен доставить сообщение, как можно скорее. Не думаю, что даже Пыльноногие смогут сопротивляться этому грузу, — усмехнулся офицер.

— Так точно, Капитан! — поддержал его молодой человек. Офицер и его солдаты, сдали в стороны от повозки, придерживая своих кайил поводьями. Молодой человек встал, встряхивая поводья одной рукой и щелкая в кнутом, зажатым в другой. — Пошли, пошли, животные! — кричал он. Тарларионы, пришли в движение, выбрали слабину и фургон, скрипя, качнулся вперед. Девушки были столь же тихи как крошечный полевой урт в присутствии лесных пантер, когда их провезли в клетке между рядами солдат. Через несколько енов мы были уже больше, чем пасанге от места встречи. Было темно и одиноко. Кто-то всхлипывал и рыдал позади нас.

— Рабыни напуганы, — заметил я.

— Мы не будем вставать на ночевку, — сказал возница. — Мы будем двигаться всю ночь. Остановки будут только иногда, для отдыха тарларионов.

— Разумно.

— Это не похоже на пыльноногих, — пробормотал парень.

— Вот и мне это все кажется очень странным.