Десять причин никогда не быть с тобой

Причина десятая. Принуждение. Джэйн

Десять лет назад

Джэйн:

Она никак не могла поверить, что это правда. Мастер Принципиальность вдруг ни с того, ни с сего выбрал её, а не свою новую идеальную ученицу. Столь странный поступок вызывал вопросы, но Джэйн отгоняла их словно назойливых мух. Нечего портить мгновение триумфа! Да и не всё ли равно какие тому послужили причины? Главное, свершившийся факт!

— Платье и туфли я пришлю в день праздника, — сообщил мастер, предвосхищая её новые тревоги.

Джэйн недовольно поджала губы. Признаться, ей хотелось бы снова побывать у портнихи и подыскать что-то ещё более необычное, чем прошлое платье. Однако, боясь спугнуть удачу, спорить она не стала и, поблагодарив, поспешила удалиться из кабинета. Мало ли, вдруг мастеру взбредёт добавить ей работы. С него станется: ещё потом может угрожать передумать, если у неё вновь начнёт что-то долго не получаться.

Чуть ли не вприпрыжку Джэйн добежала до лестницы, где внезапно столкнулась с Самантой. Та окинула её задумчивым взглядом, а затем произнесла:

— Выглядишь чрезвычайно довольной. Произошло что-то хорошее?

Её мелодичный голос и нарочито доброжелательная манера мгновенно взбесили Джэйн. Ей постоянно виделась фальшь в милых и всегда любезных словах новой ученицы. Это было сродни очень тонкому издевательству. Никакого открытого презрения или же насмешек, но та вечно говорила с ней так, будто Джэйн маленький неразумный ребёнок.

— Не твоё дело! — буркнула она.

— О, прости. Не хотела тебя задеть. — Саманта тут же отступила и одарила Джэйн нежной извиняющей улыбкой. — Просто слышала, что скоро будет какой-то большой бал и подумала, что тебе, вероятно, подобное мероприятие придётся по вкусу. Надеюсь, тебя пригласили?

— Да! — горделиво выпятив грудь, заявила Джэйн, а затем, задрав нос к верху, хвастливо добавила: — Меня пригласил сам мастер Слайнор!

Она воззрилась на неё, ожидая реакции, но та не оправдала надежд. Саманта совсем не выглядела расстроенной, и даже более того, казалось, будто новость доставила ей удовольствие.

— Славно, — проговорила она, после чего обошла шокированную Джэйн и добавила: — Хорошо повеселиться!

Ну что за несносная девица⁈ Джэйн негодовала: Саманта буквально украла у неё победу! Ей следовало печалиться, страдать и изнывать от ревности, а не радоваться!

— Уж поверь, я своего не упущу! — хмыкнула Джэйн, желая, чтобы последнее слово осталось за ней.

Вот только едва ли её высказывание возымело какое-то действие на Саманту. Она даже не оглянулась, лишь махнула рукой на прощанье.

— Тоже мне ледовое изваяние! — проворчала Джэйн себе под нос, проводив Саманту взглядом.

Она и в самом деле её сильно раздражала, до хруста костей и зубной боли. Джэйн совершенно не понимала, как может существовать некто столь совершенный и идеальный во всех отношениях. Саманта всегда была любезна и приветлива, она не обижалась, не таила обиду и не злилась. Даже во время их поединков, та вела себя удивительно хладнокровно, никак не выражая ни страха, ни азарта. Джэйн поражала непостижимая сдержанность, присутствовавшая у той во всём: жестах, движениях и, конечно, словах.

«Но мастер всё равно выбрал меня!» — успокаивала она себя в ожидании бала. Но ликование от победы ускользало, как бы не пыталась Джэйн его удержать. Ей всё чаще овладевали сомнения. Слайнор был слишком заботлив к Саманте. Всегда внимательно её слушал и принимал идеи, будь то увлечение зельями по какой-то странной рукописной книге, или же интерес к тёмным искусствам. Но стоило Джэйн только коснуться подготовленной для Саманты книге, как её тут же отдернули, велев заняться своими уроками.

— Это несправедливо! — Она не стала скрывать своего возмущения, но бунт увенчался лишь новыми проблемами.

— Уверены, что вам это интересно? — переспросил Слайнор, а, получив от неё кивок, принёс ей целую кипу книгу. — Тогда следует начать с основ!

И так было во всём! В чём бы не пыталась она взять верх над идеальной Самантой, вечно всё выходило ей боком. Как назло, где-то в глубине зрело недоброе предчувствие, которое только усиливалось по мере приближения Долгой ночи. Неясные тревожные сны беспокоили всё чаще, в них снова была Найиль и странное зеркало, с которым та почему-то разговаривала, будто советовалась с кем-то заключённым внутри. Джэйн никак не мог разобрать слов, но, просыпаясь, подолгу приходила в себя. Страх сковывал тело, а сердце грозилось вырваться из груди.

«Дважды мне доводилось побывать на праздниках в Волшебном городе, и оба раза заканчивались появлением тёмных тварей! — зудела в сознании непрошенная мысль. — Неужели и сейчас меня ждёт нечто подобное?»

— Нет! — садясь на кровати, решительно заявляла Джэйн. — Никто больше не посмеет испортить мне танцы!

Только повторив, словно мантру, свои слова с десяток раз, она, наконец, успокаивалась. После её мысли плавно перетекали к размышлениям о платьях. Джэйн гадала, что же ей пришлёт мастер, и почему-то постоянно приходила к выводу, что тот едва ли захочет её удивить. Скорее всего её ждало нечто серебристое или чёрное, ведь именно в такие цвета был одет на прошлом балу Льюис. А уж о каком-то магическом узоре оставалось только мечтать. И Джэйн развлекала себя тем, что придумывала, как можно было бы украсить тёмные унылые платья. Перед внутренним взором мелькали то серебристые капли дождя, падающие с пояса юбки к подолу, то ночной небосвод с ярко мерцающими крупными звёздами, то таинственный туман, через который проглядывали нежные утренние цветы с блестящими каплями росы. Чем красочнее и заманчивей выходили образы, тем быстрее Джэйн погружалась в сон.

Однако накануне праздника ей было так волнительно, что она не могла и минуты пролежать без движения. Джэйн то и дело вскакивала и по привычке начинала мерить шагами комнату. Мысли скакали, словно блохи. Она так давно не узнавала никаких слухов, потому понятия не имела, чем живёт сейчас Волшебный город. Что говорят о новом Главе, обсуждают ли Найиль и возвращение мастера Привратника? А ещё ей было ужасно любопытно, осталась ли Кори в Зелёном Доме, и как вообще поживает семейство Хэйдли. Однако, что бы не происходило вокруг, в одном Джэйн не сомневалась: её появление с мастером незамеченным не останется!

Утро праздника встретило её появлением на мансарде платья. Самого невероятного и неожиданного! Джэйн несколько минут не могла отвести взор восхищения, а в голове и вовсе не укладывалось, как такое могло произойти. Оно было цвета горящего пламени. Безумно яркое и отнюдь не строгое. Силуэт обещал прекрасно подчеркнуть фигуру, а узор поразить всякого, кому доведётся на него взглянуть. В постоянно возникающих всполохах мелькали огненные ящерицы, но стоило присмотреться к ним, как они тут же начинали танцевать причудливый завораживающий танец. Туфли были не менее прекрасны. Аккуратной формы, они являли собой будто бы сосуд для кипящей лавы, но главное их достоинство пряталось от глаз. Мягкие и невероятно удобные, они обещали не утомить ноги даже после сотни танцев!

После таких даров хотелось выразить мастеру не только благодарность, но и восхищение. Джэйн поспешила спуститься на завтрак, надеясь застать Слайнора ещё за готовкой. Однако на кухне её ожидала только Саманта. Та восседала за накрытым столом, словно статуя, которая, казалось, ожила только после её появления.

— Мастер ещё не спускался? — с раздражением спросила Джэйн. Завтракать в компании Саманты ей совсем не хотелось.

— Доброе утро, Джэйн, — сначала чинно поздоровалась Саманта и только затем ответила: — У мастера дела.

— И какие же? — неохотно усаживаясь на своё место, всё так же нахально переспросила Джэйн.

— Сегодня Долгая ночь, а это значит, что у Врат Тьмы появляется брешь. Ему необходимо установить защиту, чтобы не случилось нового прорыва, — методично объяснила Саманта. — Но мастер просил передать, чтобы ты не волновалась. Он обязательно вернётся, чтобы сопроводить тебя на бал.

Джэйн скривилась. И всё-то этой зазнайке уже известно! Но вместо этого ей вдруг захотелось её немного подразнить.

— А ты, что же, будешь тут тухнуть в доме в такой вечер?

— «Тухнуть»? — удивлённо переспросила Саманта. Похоже, ей не доводилось ещё встречать подобного оборота речи.

— Сидеть, — цыкнула Джэйн и закатила глаза.

— Разве это плохо? — Саманта вновь демонстрировала непонимание.

— Разумеется, плохо. В праздник надо веселиться, танцевать и развлекаться! — Джэйн понемногу закипала. Саманта буквально выводила её из себя. Ну как можно было быть такой занудой?

— О, звучит очень шумно. Мне не нравится шум, — выдала та.

— Тогда тебе очень повезло. Сможешь насладиться полной тишиной, когда мы с мастером отправимся на бал! — с сарказмом бросила Джэйн и пододвинула к себе закрытую крышкой тарелку с ещё горячим завтраком. Мастер всегда так внимателен!

— Благодарю за заботу, — нежно пропела Саманта, на что Джэйн фыркнула.

Весь день она провела, готовясь к предстоящему выходу, совсем как во времена жизни у бабушки. Устроила себе банные процедуры, несколько часов провозилась с причёской и только затем занялась одеждой. Всё это неспешно и с явным наслаждением и предвкушением. Все волнения, тревожащие её накануне, испарились, словно дым, а мысли были полностью забиты лишь предстоящими танцами.

К назначенному часу она спустилась в холл. Мастер уже ждал её, однако его наряд оказался совсем непримечательным. Обычный тёмный костюм, разве что петлицу украшала ярко-оранжевая роза.

— Вы не изменяете своему вкусу, — не удержалась от реплики Джэйн, покосившись на его наряд.

— Не смею красть у вас триумф, — последовал насмешливый ответ, после чего мастер накинул на неё плащ и предложил следовать за ним. Вот только они направились не в сад, а начали спускаться в подвал. — Погода нынче не очень располагает прогулкам, — пояснил он. — Лучше воспользоваться Вратами.

Это была приятная новость. Мысль, что придётся тащиться через лес в прекрасном платье, тяготила её полдня. К счастью, мастер предусмотрел даже больше, чем она ожидала, и Врата перенесли их сразу же в зачарованную арку.

— Как вы это сделали? — Джэйн не могла скрыть восхищения. Вот это появление! И никаких трясок в экипаже!

— Разве не моё ремесло заниматься Вратами? Любыми Вратами, — хмыкнул он.

— Но разве арка и Врата — это одно и то же?

— Смотря, что за арка. Эту каждый год зачаровываю я, так что было не трудно предусмотреть некоторые мелочи, — добавил он, и его слова вызвали у Джэйн неожиданные подозрения.

Возможно, то, что она прошла арку в прошлый раз одна, заслуга вовсе не какого-то неизвестного поклонника, а вполне конкретного волшебника. Впрочем, обдумать эту мысль ей не удалось, внимание почти мгновенно переключилось на возникшие за спиной шепотки. Стайка девушек, появившаяся вскоре и теперь следующая за ними, не удержались от обсуждений. Вот только понять, что же конкретно те говорили, Джэйн не удалось, но до неё то и дело доносились её фамилия и упоминание мастера. Сам Слайнор отчего-то был глух к происходящим за спиной пересудам, и даже не взглянул на сплетниц своим фирменным осуждающим взглядом. С другой стороны, вероятно, это выглядело бы нелепо, надумай кто-то из них оборачиваться.

Не спеша они добрались до главных дверей, и Джэйн затаила дыхание. Ей было очень интересно, как их представят и что последует потом.

— Мастер Привратник и его спутница Джэйн Редиан из Дома Пламенных Роз, — пропел невидимый глашатай, и на миг воцарилась тишина.

Джэйн на мгновение показалось, что она оглохла. Сердце замерло в груди, а от всеобщего внимания стало немного не по себе. Никто даже не посмел что-то сказать или отвести взгляд. И лишь новое объявление прибывших разрушило возникшее напряжение. Джэйн едва успела перевести дыхание, как внезапно Слайнор наклонился к ней и тихо спросил:

— Надеюсь, вы не откажете мне забрать ваш первый танец?

Она быстро натянула улыбку и торопливо кивнула. Лучше поскорее оказаться среди танцующих, чем пытаться вести глупые светские беседы.

Мастер вывел её ближе к центру зала, когда к ним начали подходить другие мастера и, конечно же, новый Глава города. Льюис был с Алисой. Джэйн сразу отметила, что та оделась не в привычный зелёный, а в цвета Главы города. Их наряды удивительным образом сочетались: морские глубины на юбках Алисы перекликались с волнами на рубашке Льюиса, а изображавшие рифы воротники у обоих были одинаковыми. Не меньше вопросов вызвало и появление Кори. Сегодня она была в паре с мастером Травником, и чутьё подсказывало Джэйн, что их совместное появление не случайная прихоть, а первое признание давно зародившихся чувств. Не меньше удивила и Анхелика, впервые появившись в паре с красивым молодым волшебником. Джэйн он был не знаком, но, судя по необычным слишком ярким и пестрым одеждам, тот прибыл с южных островов.

Обмен приветствиями сменился любезной беседой, в которой, впрочем, Джэйн не удалось поучаствовать. Разговаривали в основном мастера, обсуждая какие-то городские хлопоты, тогда как их спутники и спутницы вежливо молчали. Джэйн, переминаясь с ноги на ногу в нетерпении, тщетно пыталась поймать взгляды Алисы или Кори, но те будто бы игнорировали её. Наконец, раздались приглашающие к танцам фанфары, и Джэйн радостно выпорхнула в центр зала. Пора веселиться!

Слайнор был на удивление приветлив и не досаждал Джэйн насмешками. Он вообще казался невероятно спокойным и дружелюбным, и, хотя они почти не разговаривали, она совсем не чувствовала, находясь рядом с ним, никакого напряжения. Напротив, создавалось немного странное и в то же время очень приятное ощущение близости. И в этот раз мастер не сбежал после первого танца! Напротив, он пригласил её ещё на несколько, даже несмотря на излишнее внимание толпы.

Слухи множились, вот только Джэйн пока в них не вникала, всё внимание уделяя только своему партнеру, но стоило ему оставить её, как она сразу ощутила на себе многочисленные взгляды. Изучающие, осуждающие, недовольные и любопытствующие. Столпившиеся возле окон кавалеры, похоже, пока не решались к ней подойти, зато местные кумушки совсем не стеснялись никого обсуждать.

— Поразительно, мастер Слайнор одел её в цвета своего дома! — проворчала хмурая волшебница, когда Джэйн прошла мимо неё. — А ведь всего пара месяцев прошло, с тех пор как он вернулся!

— Да много ли времени нужно Редиан, чтобы окрутить мужчину? Того гляди объявят о свадьбе! — подхватила её соседка, тогда как третья, покачав головой, посетовала:

— Нельзя допускать столь ужасный союз. Пусть она и невероятно талантлива, но наш мастер Привратник не заслуживает такого наказания. С ней занимался весь совет, а эта вертихвостка вместо уроков на свидания бегала!

Джэйн попыталась взглядом отыскать последнюю волшебницу. Уж очень ей хотелось взглянуть той в глаза. И не стыдно ей так откровенно порочить её имя⁈ Джэйн обернулась, но вместо неизвестной волшебницы наткнулась взглядом на Найиль. Наследница Нэриэла презрительно скривила губы, тогда как Джэйн ощутила исходящую от неё затаённую опасность, но разобраться в своих подозрениях она не успела. Внезапно перед ней вырос Артур.

— Привет! — звонко поздоровался он.

— Я безумно рада тебя видеть! — призналась Джэйн, переключаясь на него. — Ты всё ещё на меня обижен?

Уж лучше попытаться наладить отношения с давним другом, чем тревожиться из-за пугающей волшебницы!

— Немного, — сознался тот, но затем вдруг выдал: — Но я готов тебя простить, если ты потанцуешь и со мной!

Джэйн с радостью согласилась и позволила юному мальчишке утащить её к танцующим. Им повезло: музыканты заиграли озорную польку, и весёлая музыка сама растопила всю неловкость.

— Я что-то не вижу твоего брата. Вы его не пригласили? — поинтересовалась Джэйн, кружась вокруг мальчишки.

— Так ты не знаешь? — удивился Артур. — Аслан сбежал вслед за Диком ещё в прошлом месяце! В Зелёном Доме ему стало слишком одиноко.

— О, и как на это отреагировали ваши родители?

— Им всё равно, пока он не просит от них денег! — отмахнулся Артур и завершил смешным поклоном небольшой прыжок.

— Но, получается, в Зелёном Доме почти никого не осталось, — заметила Джэйн, и почему-то эта мысль вызвала у неё толику грусти. У мастера Травника царила очень приятная атмосфера, и она невольно заскучала по вечерам, которые проводила в окружении дружелюбных Хэйдли и задорного Дика.

— Мастер по осени набрал новых учеников и назначил меня за старшего! — горделиво выдал Артур.

— А как же Кори?

По лицу мальчишки пробежала тень.

— Там всё сложно, — неохотно сообщил он, но Джэйн достаточно было посмотреть на него просящим взглядом, и тот тут же сдался, выложив всё, как есть: — Родители мастера не желают видеть в своей семье кого-то менее достойного. И Кори теперь готовится к испытаниям Вратами.

— Не думала, что у волшебников так много предубеждений! — Для Джэйн новости стали сюрпризом.

— Обычно нет, но, когда дело касается старых семей, иногда случается нечто подобное, — пояснил Артур. — Хотя мастер сказал, что готов жениться на ней хоть завтра, но ты ведь знаешь Кори! Ей непременно надо доказать всем, что она… — тут он внезапно замялся, видимо, подбирая слова, и Джэйн с понимающей улыбкой закончила за него:

— Не такая вертихвостка, как я!

Артур смутился и даже слегка покраснел, и потому Джэйн пришлось его подбодрить:

— Я совсем не обижаюсь. Пусть думают, что хотят, раз уж это всех так развлекает! Надеюсь, родители нашего нового Главы города не требуют чего-то невероятного от Алисы?

— О, нет! Истинные пары благословлены небесами и почитаемы!

— Да, и почему же? — Джэйн вдруг стало очень интересно, что, кроме магической связи, давали эти загадочные отношения.

— Потому что только у истинных пар все дети в полной мере наследуют способности. В других случаях — это всегда лотерея, — серьёзно ответил Артур, а затем резко понизил голос и зашептал: — Ты ведь знаешь о дочерях прежнего Главы? Все, кроме Найиль, не прошли и пятой горгульи!

Джэйн чуть не присвистнула. Она и не догадывалась, что среди волшебников возникали подобные проблемы, но напоминание о Найиль вновь вызвало неясную тревогу. Желая заглушить неприятное чувство, Джэйн прекратила мучить Артура вопросами и полностью отдалась танцам. Польку сменил задорный котильон, а затем новые кавалеры, видимо, осмелев, начали сражаться за её внимание. Один, самый резвый, перехватил её у Артура, оттеснив того к ворчащим волшебницам. Джэйн думала уже отказать ему, но тот протянул ей бокал и поспешно извинился:

— Простите, эйс Редиан за напористость, но я просто не смог больше сдерживаться. Я восхищен вашей красотой!

Джэйн безотчётно отпила напиток, довольно бодрящий и освежающий, и расплылась в довольной улыбке. Комплимент пришёлся весьма кстати, пробуждая внутри азарт. Именно так всё и должно было быть: за неё следовало сражаться, и лишь смельчаки удостаивались танца. Так началась бесконечная череда лёгкого флирта, мелких курьёзов, вроде шуточных поединков, и бесконечного веселья. Джэйн смеялась, подначивала на всякие глупости столпившихся возле неё кавалеров и, казалось, напрочь позабыла обо всём.

Она едва ли могла сказать, когда именно веселье превратилось в эйфорию, а в теле вдруг начал разгораться непривычный жар. Будто её огненное платье и в самом деле решило воспламениться! И откуда только появилось странное томление в груди и дикая жажда прикосновений? Она словно заворожённая смотрела на губы нового кавалера. О, как же ей хотелось к ним прикоснуться! Взгляд скользнул ниже: у волшебника была широкая грудь и крепкие руки. Он с жадностью притянул её к себе, а она, будто ласковая кошка, бесстыдно прильнула к нему.

— Эй! С тобой всё в порядке? Ты вся горишь! — забеспокоился он, но Джэйн ничего не могла ответить.

Мысли в голове путались, а тело вело себя будто чужое. Это было подобно реалистичному сну, в котором никак нельзя повлиять на события, а можно только наблюдать и чувствовать. Джэйн не понимала, как и почему она откровенно повисла на своём последнем кавалере. Её руки сомкнулись у него на шее, а предательское тело слишком тесно прижалось для танца. Кажется, на них уже стали неодобрительно поглядывать, и волшебник, краснея, решился всё-таки вывести её подальше от всеобщего внимания. По пути он подхватил бокал и затем настойчиво предлагал его Джэйн.

— Тебе надо освежиться! — просил он, нервно косясь по сторонам. Похоже, она своими действиями поставила его в очень неловкое положение.

Джэйн неохотно приняла бокал, а затем залпом его осушила. Прохладная жидкость прокатилась по горлу, на мгновение принося облегчение. Но эффект был мимолётным, и уже через секунду нутро пылало, а туман в голове стал гуще, совершенно лишая возможности хоть что-то понимать. Ей хотелось лишь одного, как можно побыстрее заполучить этого мужчину. Позволить распробовать вкус его губ, почувствовать страсть объятий, ощутить его желание. Такое же невероятно сильное и неотвратимое, как её собственное.

Джэйн не помнила, как очутилась на улице. Морозный воздух покусывал кожу, но распалённое тело хоть и покрылось мурашками, но всё так же изнывало от жара. Очередная горячая волна накрыла её с головой, и она, ощущая себя будто страждущее от жажды растение безотчётно потянулась к мужчине. Тот, опешив, даже не успел отстраниться, когда губы Джэйн накрыли его рот пылким поцелуем. А потом какая-то сила резко оттолкнула того, швырнув в снег. И перед ней появился мастер.

Он не выглядел злым или рассерженным, скорее, очень обеспокоенным. И ему невероятно шла тревога. Глаза будто бы стали больше, а черты лица ещё прекраснее.

— И почему вы такой красивый? — вырвалось само у Джэйн, и её тело качнулось, теряя равновесие. Она так хотела приблизиться к нему, но что-то будто не пускало её!

— Ты пьяна? — Его голос звучал нежнейшей музыкой, от которой всё внутри тонуло в неге блаженства.

— Я не знаю…

Что-то в его облике переменилось, он нахмурился, а в глазах сверкнул огонь, но не тот чувственный и возбуждённый, что мучил саму Джэйн. А тёмный, опасный и яростный. Казалось, тот должен был спугнуть Джэйн, но вместо этого пламя внутри разгорелось ещё ярче. Она до боли и крика жаждала его коснуться. Он, именно он был ей необходим, как воздух, без которого невозможно дышать!

— Эй! — Она даже не поняла, как мастер оказался перед ней, опустившись на колено.

«Посмотри на меня!» — не просьба, приказ! И она ему подчинилась. Со всей страстью воззрилась на него, а поняла, что тонет, утопает в глубине взвившегося в его глазах пламени и ужаса.

На мгновение Джэйн буквально окатило ледяной волной, а потом он схватил её за руку и куда-то потащил. В голове всё смешалось окончательно, словно кто-то принялся без конца крутить калейдоскоп, не давая рассмотреть складывающиеся узоры. Мимо пролетела арка, знакомый подвал, а затем ослепляющие ярким светом Врата, и вот они уже посреди странного помещения. Грубые неотёсанные камни вздымались к высоченному своду, такому белому и яркому, что от его свечения начинали болеть глаза. Под ногами — вековая пыль, мягкая и белоснежная, словно пух, а в центре высокий узорчатый постамент похожий на глубокую чашу, внутри которого блестела какая-то жидкость. Та переливалась всеми цветами радуги и слегка пульсировала, словно в ней билось невидимое сердце.

— Куда вы меня привели? — заныла Джэйн. Место вызывало у неё одновременно тревогу и благоговение.

— Это заброшенный Храм Света в Небесных чертогах, — сообщил он, и в его голосе Джэйн уловила напряжение. Что-то было не так, и мастер был сильно расстроен.

— Зачем мы здесь? — цепляясь за его руку, жалобно спросила она.

Он не отстранился, а напротив, слегка приобнял её, осторожно и нежно, словно имел дело с трепетным хрупким цветком. Внезапная близость пьянила и опаляла, вызывая стон недовольства. Тело требовало немедленно прекратить эту пытку: наброситься, как пантера, и отдаться своим желаниям! Джэйн прижалась к нему посильнее и затеребила шнуровку на рубашке.

— Прости, это моя ошибка. Позволь мне всё исправить, — прошептал он, и в его голосе звенели ярость и боль.

Он вновь потянул Джэйн за собой, таща к чаше с блестящей переливающейся, а затем развернул её так, чтобы они могли смотреть друг на друга.

«Доверься мне…» — прозвучало в воспалённом сознании, и в руках мастера сверкнуло лезвие маленького кинжала. Затем он резко задрал рукав её платья, а мгновением после тонкая царапина поползла по предплечью. Кровь обагрила лезвие, и вдруг взвилась подобно алым нитям к светящемуся своду.

— Единство крови, единство плоти, моя душа да соединиться с твоей душой. Среди всех миров вселенной, во тьме или свете, навеки свяжи нас нерушимыми узами. — Голос мастера эхом отдавался от каменных глыб, а всё вокруг начало наполняться неведомой и невероятной силой. Воздух буквально дрожал, а пыль под ногами завертелась будто в безумном танце. Поднимаясь всё выше, та вдруг вспыхнула сотнями искр, которые тут же стали превращаться в пламенные нити, и, скручиваясь с алыми, в воздухе начал ткаться причудливый узор. Восхищённая происходящим Джэйн не сразу почувствовала, как её кто-то настойчиво дёргают. Только опустив глаза, она поняла — это мастер. Он протянул ей кинжал и уже задрал рукав своей рубашки, явно намекая, что Джэйн следует повторить за ним. Она осторожно приняла оружие и лишь коснулась его кожи. Но лезвие оказалось настолько острым, что и этого лёгкого движения хватило для появления царапины. Новые нити потянулись к уже творящемуся узору.

Словно под гипнозом, Джэйн повторила сказанные мастером слова. Они будто сами собой возникали в её сознании, и ей оставалось только произнести их.

Тем времени, собравшиеся в подобие горящих кружев, нити оплели собой светящийся свод, все каменные глыбы и даже каменную чашу, а затем закрутили в ажурный кокон саму Джэйн и мастера. Внутри всё пело от восторга и неземного, невероятного счастья. Джэйн едва ли понимала суть происходящего, но её сердце отзывалось виденному и ощущаемому с благоговением и священным трепетом. Казалось, даже мучительный жар уступил перед творимым сакральным действом.

Затем одна из соединённых нитей вонзилась в царапину на предплечье, и на коже начали вывязываться буквы. Их было, пожалуй, слишком много, но все они, выводясь одна из другой, в итоге сложились в красивый вензель. Впрочем, тот не шёл ни в какое сравнение с мягкой улыбкой, появившейся на лице мастера. Обряд свершился, и оставалось только скрепить его печатью.

Нити вспыхнули, ослепляя, и в тот же миг губ Джэйн мягко коснулись его губы. Мастер её поцеловал! От накативших подобно волнам цунами чувств сердце едва не взорвалось в груди.