Десять причин никогда не быть с тобой

Причина девятая. Признание. Джэйн

Десять лет назад

Джэйн:

«Как я докатилась до такой жизни⁈» — сетовала она, всякий раз, когда нужно было подниматься до рассвета. Вспоминая свои прежние пусть и скромные мечты, Джэйн отчаянно жалела, что из-за проклятого Нэриэла, теперь ей приходится так страдать! Из-за внезапного переезда в Волшебный город она лишилась не только общества и опеки своей любимой бабушки, но и беззаботного будущего жены лорда. Подумать только, сейчас она могла спокойно валяться в кровати до обеда и указывать мужу и слугам, что им делать, а не горбиться над бесчисленными книгами и доводить себя до изнеможения на постоянных уроках и тренировках. Мастера твёрдо держались своей цели и не отступили даже после того, как Джэйн принялась капризничать. Она истерила, ругалась, путалась в рунах и ингредиентах, откровенно ленилась, порой засыпала прямо во время объяснений, или же пропускала занятия по самым нелепым отговоркам — проспала, перепутала, заблудилась. Однако все эти попытки привели её лишь к тому, что каждый час, каждая минута, едва ли не каждый вдох оказался расписан и чем-то занят. Каждый мастер выделил ей по часу для своих занятий, но даже за обедом или ужином рядом с ней обязательно находился кто-то из старших волшебников или учеников. С ней постоянно что-то повторяли, учили и заставляли применять пройденное. Знания буквально вколачивались ей в голову, несмотря на всё её сопротивление. Но самое обидное заключалось в том, что Джэйн ни от кого не могла получить поддержки.

Артур на неё обиделся. Как оказалось, он очень ждал её и в весьма расстроенных чувствах всё же вышел самым последним. Однако его прохождение оказалось прервано внезапным происшествием. Тем самым внезапным взлётом одной из горгулий и спасением самой Джэйн. В итоге никто даже не заметил, что Артур дошёл до восьмой статуи!

Из-за этой нелепой случайности, Джэйн поссорилась ещё и с Асланом. Тот поддержал брата и даже высказал ей в лицо всё, что думал:

— Это было несправедливо! Хэйдли не великий род, и мы можем заявить о себе только своим трудом. А ты просто украла у Артура его триумф!

— Но я не хотела, — попыталась оправдаться Джэйн, однако Аслан впервые оказался твёрд в своих суждениях.

— Если бы ты хоть иногда думала о других, а не только о себе, всё сложилось бы иначе!

— Уж извини! Меня о других думать не учили! — обиженно бросила она, на что получила весьма саркастичный ответ:

— Ну так сейчас, глядишь, и научат. Не зря ведь всей толпой взялись!

Она не нашлась что ответить. Аслан ушёл, и с тех пор они ни разу не встречались. А вместе с ним внезапно пропал и Дик. Тот словно сквозь землю провалился.

В отличие от братьев, Алиса на Джэйн обиду не держала, но она, как и Кори, постоянно повторяла, что ей невероятно повезло. Ни с кем столько ещё никогда не возились и не терпели все выходки! И даже внутренний голос, который, казалось, всегда должен был быть с ней заодно, ехидно усмехался:

«Сама видишь, твоя тактика оборачивается против тебя. Не проще ли сделать над собой усилие и выполнить сразу, чем всякий раз терзать себя и окружающих?»

«Но это так тру-у-удно…» — мысленно стонала Джэйн и снова принималась оттягивать всё настолько, насколько только могла.

Единственным плюсом изменившегося положения была новая комната. Правда, та появилась далеко не сразу. Джэйн долго жаловалась и даже несколько раз расплакалась на уроках у старых мастеров, прежде чем те пришли за неё просить. После довольно громкого спора Анхелика скрепя сердце всё же выделила Джэйн небольшую спальню на втором этаже. Разумеется, самую маленькую и с довольно скромным убранством, но тут уже была и нормальная кровать, и приличный стол, а ещё несколько кресел, небольшой камин, книжные полки, комод и два полноценных бельевых шкафа. И, конечно, все беспокойства о питании разрешились сами собой. Мастера охотно угощали Джэйн у себя до и после занятий. Причем не только невольно попавшие под чары наследного дара мужчины, мастер Заклинатель и Главный лекарь частенько устраивали после занятий совместные чаепития. Только благодаря этим посиделкам, Джэйн узнавала о последних слухах.

— Найиль в восторге от Льюиса! Говорит, что давно не встречала столь искусного и умного молодого волшебника, — выдала на днях Главный лекарь. Она всегда накрывала стол в уютной небольшой гостиной. Джэйн очень нравился домик Главного лекаря: он напоминал слоённый торт. Нижний этаж был выкрашен в приятный карамельный цвет, второй, словно прослойка ягодного джема, — тёмно-малиновый, а третий, как светлый нежный бисквит, на котором громоздились похожие на безе белоснежные башенки, накрытые вафельной шоколадной крышей. И подобно настоящей фее сладостей, Главный лекарь выставляла на небольшой чайный столик всевозможные лакомствами. Сахарные фигурные печенья, имбирные пряники, разноцветный рахат-лукум, слоистый мармелад, пышные кексы, а ещё нежнейшие лимонные пирожные — каждый раз у Джэйн разбегались глаза от невероятного выбора, а рот сам собой наполнялся слюной. Она всегда старалась как можно быстрее разговорить весьма словоохотливую хозяйку, чтобы не только узнать новости, но заодно незаметно наполнить карманы угощением.

— Я вот тебе так скажу, с происхождением этого Вэрринея не всё чисто, — вдруг заявила Главный лекарь. — Я специально порылась в древних архивах и отыскала весьма примечательный факт: прежде дальше десятой статуи проходили только наследники Трёх родов. Не удивлюсь, если выяснится, что и тут скрываются кровные связи с Майэрсами!

— А почему именно Маэйрсы? — отхлебывая ароматный чай, полюбопытствовала Джэйн. Она с удовольствием развалилась в мягком кресле с высокой спинкой и наслаждалась недолгими минутами счастливого безделья. Карманы были уже доверху набиты пряниками и фигурными леденцами на палочке.

— А кто же ещё? — разохалась Главный лекарь. — Брэйты всегда были на хорошем счету. Пусть последний Глава и начудил под конец, да только до того дня Волшебный город под его управлением процветал и бед не знал. А такое, знаешь ли, одним проступком из памяти волшебников не вычеркнешь.

— Там может Льюис мой родственник. У Редианов, судя по обширной истории, хватало бастардов, — с улыбкой заметила Джэйн.

— Это, конечно, верно, — согласилась та. — Вот только Редианы тем и примечательны, что своих дурных связей не прятали никогда. И любого отпрыска проследить проще простого. Разве что про твоего деда неизвестно ничего, но тут уж Джелита расстаралась. А вот Майэрсы всегда скрытными были.

— Мне почему-то казалось, что они, скорее, затворники. Все имения вдали от города, о себе писали мало, знаниями и талантами не кичились никогда, если, конечно, верить летописям…

— Это тебе мастер Иллюзий так их расписал? — сразу догадалась Главный лекарь. — Ты бы поменьше слушала россказни этого старика! Он по молодости водил дружбу с Семериком, вот и оправдывает свои былые связи. На деле же слава о Майэрсах давно шла дурная, да и слишком заносчивыми они были. Умные, без сомнения, но иной раз человек предпочитал руку потерять, чем к ним обратиться. Это ещё мой мастер рассказывала.

— Получается они занимались безнадёжными случаями? — оживилась Джэйн. Таинственный и мрачный шлейф исчезнувшего великого семейства её больше интриговал, чем пугал.

— Так-то оно так, но способы они выбирали — десять раз подумаешь, прежде чем соглашаться. Могли и кровавую жертву потребовать! — сурово выдала главный лекарь.

— Но ведь именно Стэйфир Майэрс и долгое время его потомки занимали почётный пост Главы города, — возразила Джэйн. — Неужели все были настолько слепы?

— Верность, отвага и честь — этот девиз не случайно выгравирован на воротах города. Джиллиан, Нимерик и Стэйфир прославились именно этими качествами, но, как это всегда и бывает, потомки растеряли великое наследие. Не все, конечно, но многие…

Джэйн невольно усмехнулась: за долгие годы три главных семейства извратили девиз до противоположного. Не было более беспутных волшебников, чем Редианы, никого изворотливей и хитрее Майэрсов, да и среди Брэйтов хватало трусов и бесхребетных слабаков.

— Возможно, когда Льюис по-настоящему проявит себя, он и расскажет о своём происхождении. Если он и вправду имеет отношение к Майэрсам, славу знаменитого рода следовало бы очистить от злых наветов. Я бы на его месте так и поступила.

— Ты и так на его месте, дитя, — мягко заметила Главный лекарь. — И, похоже, теперь единственная из наследников, кроме Найиль. Но, как видишь, её сын возвращаться не собирается, так что многие ждут от тебя больших дел!

«А вот это они напрасно!» — с неудовольствием подумала Джэйн, но в ответ лишь любезно улыбнулась. Расстраивать столь добросердечную волшебницу ей совсем не хотелось. Однако чужие ожидания вынести на хрупких плечах Джэйн явно было не под силу. Пока Льюис достигал всё новых успехов, она испытывала только невероятное давление и собственную беспомощность. К лету этот груз окончательно раздавил её самооценку. На очередном Совете мастеров, созванном по просьбе Найиль Брэйт, было решено закончить подготовку Льюиса и, наконец, доверить ему столь важный пост.

— Хотел бы я похвастаться и твоими успехами, юная Джэйн, — проворчал старый мастер Иллюзий.

— Я просто ещё не нашла то попроще, на котором смогу проявить себя! — фыркнула в ответ Джэйн, пряча за нахальной фразой своё разочарование. За четыре месяца бесконечных уроков и тренировок она продвинулась от силы на пару шагов, и пока по многим искусствам могла соперничать разве что с начинающими. И всё же, не обошлось без исключений. Как бы ни третировала Джэйн Анхелика, тонкая наука преображения дала свои плоды. На первый взгляд отличий почти не наблюдалось, но, если приглядеться, то можно было заметить, что овал лица стал заметно благороднее, глаза чуть шире, ресницы гуще, а нос слегка меньше и аккуратнее.

— Твоя осторожность меня удивляет, — пристально изучая её изменившиеся черты каждое утро, приговаривала Анхелика. — С твоей усидчивостью, я была уверена, что ты будешь неделями ходить с кривым носом и перекошенной челюстью.

— Есть вещи, в которых я предпочитаю не торопиться, — парировала Джэйн. И пока Анхелика продолжала восхищаться её выдержкой, мысленно намечала новые изменения. На самом деле ей руководил страх: она настолько боялась что-то в себе испортить, что применяла каждое новое заклинание сначала на крохотном участке своего лица, и лишь потом, в случае успеха, начинала понемногу продвигаться.

Кроме Анхелики, лишь мастер Боевых искусств подмечал в ней изменения.

— Эйс Редиан расцветает день ото дня, — с шутливой улыбкой произносил он при встрече.

Впрочем, ему, в отличие от других мастеров повезло. Защитные чары, к огромному удивлению самой Джэйн, давались ей невероятно легко. И хотя ей недоставало изящества и ума, однако невероятная сила помогала в любом поединке. Число побед неуклонно росло, хотя противников мастер менял с изрядным постоянством. И вот в один знойный летний вечер напротив Джэйн внезапно нарисовался Дик.

— Как ты здесь оказался? — удивлённо спросила она. Обычно ученики мастера Травника становились целителями и боевыми искусствами не интересовались.

— Да вот, решил, что пора менять свою жизнь, — хмыкнул он в ответ.

— Это из-за неудачного прохождения Алой Аллеи? — неловкий вопрос сам собой сорвался с губ Джэйн.

— Почему неудачного? — Дик вздёрнул нос и назидательно заметил: — Знаешь, сколько волшебников в прежние времена, срывали испытание на Врата Земли? Каждый второй!

— О, прости, я, как всегда, ляпнула не подумав, — пошла на попятную Джэйн.

— Зато честно! — отмахнулся Дик. — Лучше уж так, чем слушать очередное лицемерие, а потом получить нож в спину.

— Тебя кто-то предал?

— Можно и так сказать, — фыркнул он, явно не планируя вдаваться в подробности, но Джэйн достаточно было одного жалобного взгляда, чтобы тот сдался. — Отца не устроил мой результат. Видите ли, он рассчитывал на большее. Как будто владелец аптеки обязательно должен иметь статус мастера! Он сам-то и первых Врат не прошёл, но… Что теперь говорить, пусть тешит свои надежды на моём младшем братце.

— Получается, тебя лишили наследства? — с сочувствием переспросила Джэйн.

— Скорее, я сам от него отказался. К демонам эту аптеку, целитель-странник достойное поприще. Хоть другие миры увижу, да действительно нуждающихся спасать буду, вместо того чтобы за глаза кости перемывать жителям Волшебного города! — Дик самодовольно тряхнул головой и гордо выпрямился. Джэйн даже показалось, что за время разлуки, тот немного вытянулся, став ещё выше.

— А я всё удивлялась, куда ты пропал. Думала, как и братья Хэйдли, знать меня не хочешь!

— Да мне и обижаться не на что! — вновь хмыкнул он. — Знаешь, если бы ты сорвала моё прохождение, я был бы даже рад. Хоть что-то интересное! А теперь давай уже потренируемся. Мне надо поскорее набрать форму, я думаю убраться из города этой осенью!

— Ты серьёзно?

— А что? — Дик хитро прищурился и задал внезапный вопрос: — Хочешь со мной?

— Я… — Она на миг застыла в нерешительности, а мысли заметались в голове, будто разворошённый пчелиный рой. А что, если… действительно сбежать? И никаких уроков, тренировок и чьих-то надежд. — Была бы не против! — выпалила Джэйн, ощутив прилив воодушевления. Путешествия, новые знакомства, миры и полная свобода! Разве это не замечательно?

— Ты так сразу-то не соглашайся, — попытался успокоить её Дик. — Подумай, поразмышляй. А там, ближе к осени и дашь ответ.

Однако мысль засела твёрдо. Подогретая успехами в спарринге, она лишь росла и крепла, помогая пережить тяжёлое лето. Заниматься в жару было просто невыносимо, как и слышать шум моря, но не иметь и секунды свободного времени, чтобы выйти на пляж! Это досадное недоразумение Джэйн, конечно, несколько раз исправляла, вновь прогуливая самые нелюбимые занятия или сбегая в ночи. К счастью, теперь у неё был соратник. Услышав о желании Джэйн искупаться, Дик сразу же её поддержал. И его не смутило ни время, ни возможные последствия.

— Ты представляешь, что будет, если нас поймают? — игриво крутя выбившийся из наскоро собранной причёски локон, спросила она.

— Не помню, чтоб в городе был запрет на ночные прогулки, — усмехнулся Дик.

— А если с нами что-то случится? — не отступала Джэйн. Как же ей нравилось нарушать правила и делать что-то безумное! Внутри все плясало и пело, а сердце замирало от чувства опасности и счастья одновременно.

— Я ведь с тобой. Значит, ничего не случится! — парировал Дик.

И его непоколебимая уверенность передавалась Джэйн, и ещё сильнее её раззадоривало.

— Ну тогда догони, если сможешь! — едва завидя тропу к пляжу, она бросилась бежать сломя голову. Быстрее, к заветному морю и шепчущему шелесту его тёплых волн, ласкающему бризу и живительной прохладе. Джэйн летела, словно ветер, поражаясь тому, что умудрилась не споткнуться и не нарваться на какой-нибудь камень или дерево. Судьба будто бы благоволила ей, помогая интуитивно правильно выбрать безопасный маршрут. В отличие от неё Дик всё-таки осторожничал. Он сильно отстал на спуске, но быстро нагнал, выбравшись на пляж. Вот только Джэйн хотелось его поддразнить. И, едва услышав чужое дыхание за спиной, она резко рванула прямо в воду.

— Ты что делаешь⁈ — крикнул ей вслед обалдевший Дик, но Джэйн было уже не остановить.

Она смело бросилась в объятья ласковым волнам и нарочно отплыла подальше. Дик затоптался на месте, никак не решаясь.

— Ты что, промокнуть боишься? — Задорно рассмеявшись, Джэйн помахала ему рукой.

Что-то прорычав, Дик неохотно стащил с себя штаны и рубаху и только затем вбежал в воду. Джэйн попыталась отплыть подальше, но отяжелевшее платье сковывало, не давая ускориться. Приходилось всё сильнее грести, чтобы сдвинуться с места.

— Попалась! — Дик схватил её за ногу, но сдаваться Джэйн не собиралась. Начав бултыхаться в воде, она стащила с себя мокрое платье и, поднырнув прямо под Диком, позволила ему поймать именно его. Прошмыгнув мимо, Джэйн с хохотом вылезла на мель.

— Да ты совсем рехнулась! — возмутился Дик, вытаскивая из воды платье.

— А что тебя смущает? — Джэйн нарочно подплыла ближе.

— Ты… ведь не одета… — стараясь избегать прямого взгляда, произнёс он.

— На мне сорочка, она довольно длинная, — хмыкнула Джэйн и начала подниматься. Воды на мелководье было лишь по колено, тонкая ткань неприятно прилипла к телу и сквозь неё совсем нескромно просвечивалось всё то, что приличной девушке полагалось бы скрывать. Однако Джэйн и не думала стыдливо прикрываться. Она и вовсе не придала тому никакого серьёзного значения. А в момент, когда подошедший ближе Дик нервно сглотнул и резко отвернул голову в сторону, принялась весело брызгаться. И хотя вначале он никак не реагировал на её забавы, вскоре всё же сдался, и они принялись носиться по мелководью, словно маленькие дети. Брызги летели во все стороны, Джэйн смеялась и постоянно подначивала Дика. Правда тот, словно нарочно держал между ними дистанцию, и никакие провокации на него не действовали. А стоило им выйти из воды, он первым делом подобрал свою рубашку и бросил её Джэйн:

— Накинь, пока я не высушу твоё платье, а то замёрзнешь.

— Да вроде не холодно! — фыркнула Джэйн, но рубашку надела. Внимание Дика ей льстило и немного будоражило сознание. Нечто волнительное и упоительное витало в воздухе, отчего сердце внутри вдруг застучало порывисто, стремительно ускоряя бег.

— Как у тебя с заклинаниями? — деловито поинтересовался он, крутя пальцами над своей одеждой и её платьем. — Такое уже повторить сможешь?

Она покосилась на Дика, невольно задерживая взгляд на его обнажённом торсе. Не то, чтобы её это сильно смущало. Признаться, она вообще не понимала, почему люди стыдились собственных тел. И ладно бы дряхлые старики, чья кожа давно потеряла упругость и висела уродливыми клоками, или же угловатые подростки, чьи пропорции порой вызывали только смех, но хорошо сложенным юношам едва ли стоило прятать свою красоту. Дику, определённо, повезло с фигурой, а постоянные тренировки сделали его тело ещё более привлекательным.

— Я никогда не пробовала, — призналась Джэйн, почти заворожённо глядя на то, как заходили мускулы под кожей, когда он приподнялся.

— Лучше потренируйся. Пригодится в путешествиях, — посоветовал Дик и протянул ей совершенно сухое платье. Однако, поймав её взгляд, он резко нахмурился. — Ты чего?

— Да так. — Джэйн вновь принялась крутить на палец волосы у виска. — Просто вспомнила, что моя сорочка тоже мокрая…

— Слушай… — Начал он, но почти тут же осёкся. Его взгляд вновь принялся блуждать по окружающим пляж мрачным скалам и чернеющим в ночи деревьям. Грудь стала вздыматься чаще, выдавая волнение, а скулы заметно напряглись. — Не пойми меня неправильно, я вовсе не ханжа, но… — Его голос стал глуше и суше. — У волшебников не принято растрачивать свои силы на мимолётные отношения…

— Мимолётные? — хмыкнула Джэйн, продолжая буквально сверлить взглядом друга. — Ты меня так воспринимаешь?

— Нет, просто… — Дик замялся и даже покраснел.

Неловкая пауза повисла в ночи. Казалось, даже ветер и тот стих, не спеша нарушить возникшую тишину.

— Просто я — Редиан, и моё наследие — непостоянство в связях, — закончила за него Джэйн под шум набегающей волны. Её голос наполнился иронией и разочарованием. — Но почему ты решил, что я такая же, как мои далёкие предки?

— Я не решал, — буркнул виновато Дик.

Его взгляд на мгновение остановился на песке, а затем резко взметнулся вверх, пробежался по мокрой сорочке и ставшей немного влажной рубахе и остановился у кончика носа. Жаркая волна прокатилась по телу Джэйн, будто её не осматривали, а скользили руками. В горле вмиг стало почему-то сухо, и всё внутри напряглось от томительного ожидания. Ещё мгновение, и их взгляды встретились.

— Ты серьёзно? — Голос Дика прозвучал будто в отдалении.

— Я собралась с тобой сбежать в другой мир! Разве этого недостаточно?

В один шаг он преодолел расстояние между ними и сжал Джэйн в объятьях.

— Ты сумасшедшая! — прошептал он прежде, чем его губы прикоснулись к её губам.

Нежно, почти невесомо, словно не веря в происходящее. Сладостная дрожь овладела телами, распаляя и туманя разум. Не желая терять чужое тепло ни на миг, Джэйн порывисто ответила на поцелуй и скользнула руками по обнажённой спине Дика. Однако её смелость его спугнула. Он резко отстранился и стал очень серьёзным:

— Давай не будем торопиться. Я бы не хотел, чтобы мы поутру пожалели о содеянном…

Ночной бриз принёс с собой мурашки и холод. Неприятный ком пробкой застыл в горле Джэйн.

— Это всего лишь поцелуй, не придавай ему слишком большого значения! — фыркнула она, пытаясь скрыть свою обиду.

Дик снова нахмурился, отчего его лицо стало как будто взрослее. Он больше не выглядел миловидным беззаботным юношей, готовым к безрассудству. Теперь на Джэйн взирал молодой и вполне серьёзный мужчина.

— Пусть так, но пока на этом стоит остановится.

В следующий миг Дик поднял руку и вновь заводил пальцами, выписывая уже знакомые пируэты. Сорочка и рубашка стремительно высыхали. Закончив, он вновь отстранился, а потом и вовсе отвернулся.

— Надень, пожалуйста, платье, нам пора возвращаться. Уже очень поздно.

Джэйн неохотно сняла рубашку и натянула на себя платье. Внутри неё клокотало негодование. Она искренне не понимала, почему Дик вдруг стал так холоден. Ну подумаешь, поцеловались! Что в этом такого? Когда-то она до полуночи целовалась с Джанни, тот никак не желал с ней расставаться и выпускать из своих жарких объятий. А сколько было сказано запальчивых и нежных слов! Горькое сожаление отравляло ночь.

Они молча направились в сторону города, и Джэйн ужасно тяготило возникшее между ними напряжение.

— Дик, — наконец, не выдержала она. — Я…

— Не нужно, — оборвал он. — Любые слова сейчас излишни. Просто давай не будем спешить. Пусть всё складывается так, как должно…

— Это как? — переспросила Джэйн. Она всё ещё чувствовала досаду, и это её злило.

Дик вздохнул, словно его утомляла такая настойчивость, но в следующий миг он вдруг остановился. Недоуменный взгляд сменился любопытством: Джэйн застыла на месте и кокетливо склонила голову, ожидая, что последует дальше. Дик вытянул руку вперёд и осторожно, словно боялся спугнуть, коснулся её ладони. Трепетная волна мурашками побежала по коже. И всё-таки было что-то в этом несмелом и деликатном подходе. Ожидание томило, заставляя сильнее волноваться сердце и сводить с ума. Мысли носились нестройным хороводом то выражая сомнения, то беспокойство, то жажду более весомых действий. Это ведь не всё? Снова будет поцелуй? Или…

Дик мягко сжал её ладонь в своей сильной руке и тихо произнёс:

— Пойдём.

Джэйн улыбнулась в ответ. Это было мило.

Их отношения развивались, пожалуй, слишком медленно. Дик не осыпал её поцелуями, не торопился с объятиями, и вообще вёл себя на удивление благопристойно. При этом он не скупился на подарки и постоянно таскал для неё разные приятные мелочи или сладости. И всё же Джэйн этого было мало. Ей хотелось дикой страсти, безумных чувств, так чтобы в омут с головой. Но Дик упрямо предпочитал, чтобы его голова оставалась в трезвом уме и не вёлся на порой весьма нескромные провокации. Джэйн не знала, что его останавливало, когда ненароком спускала бретельку платья или же позволяла своим юбкам подняться слишком высоко, позволяя увидеть подол короткой сорочки. Любой другой деревенский мальчишка давно бы набросился на неё, чтобы сделать своей.

Однако у волшебников так было не принято. Джэйн даже не постеснялась спросить у Главного лекаря, чтобы разобраться, когда они в очередной раз уселись пить чай.

— Все волшебники однолюбы?

— Не всегда, но мы стараемся держаться своих избранников, — сообщила та и, предвосхищая новые вопросы, пояснила: — Когда-то у каждого волшебника была истинная пара, и никто не переживал о том, что его чувства могут оказаться невзаимными. Это трудно объяснить, ведь отношения строились совсем по-другому. Пара с самого рождения была единым целым, чем-то неделимым, каждый всегда знал обо всём, что волнует другого и понимал так, как никто. Но, увы, когда вдруг магия стала понемногу уходить из нашего мира, что-то сломалось, и таких пар становилось всё меньше. Тем, кому не повезло, стали пытаться имитировать в отношениях тоже, что было у истинных, и только благодаря этому волшебное сообщество не вымерло. Когда внутри пары появляется доверие, магия усиливается, что позволяет не только передать дар детям, но и повысить свой уровень.

— А как же мои предки? Говорят, они отличались беспутством.

— И это их и погубило. Джеральдина Редиан, славящаяся своими похождениями, закончила жизнь дряхлой немощной старухой, а ведь ей едва исполнилось сорок! Не помогло даже то, что она жестоко убивала всех тех, кто попадался в её сети и выпивала, подобно суккубам, их магию до дна. Увы, украденные силы принесли ей только временную молодость и красоту, а в итоге сгубили раньше срока. Впрочем, её сын, Джероми, отличившийся многоженством, закончил не лучше. Под конец своих дней он был не в состоянии зажечь даже магического светильника! И при этом по меркам волшебников он был ещё совсем не стар!

— Какой ужас, — прошептала Джэйн, внезапно проникшись историями своих далёких предков.

— Ты, верно, влюбилась? — проницательно заметила Главный лекарь. — В этом нет ничего зазорного: молодость на то и создана, чтобы испытывать яркие чувства. Просто не торопитесь, присмотритесь друг к другу. И если уж поймете, что вдвоём всё становится легче, и цели совпадают, так тому и быть.

Джэйн задумалась. По её мнению, у них с Диком как раз всё складывалось очень хорошо. Благодаря зародившимся чувствам, она ощущала некий прилив сил, а потому многие бытовые заклинания стали ей даваться гораздо проще. В последний раз она даже смогла удивить мастера Ветров, когда ей удалось обрушить на его дом настоящую грозу! Впрочем, потом до конца дня Джэйн ощущала невероятную слабость и едва могла двигаться. Что до цели, то тут всё было ещё более прозаично. Они собирались путешествовать по мирам, что может быть романтичней и интересней?

— А есть какой-то обязательный срок на это «присматривание»? — решила уточнить она.

— Ох, Джэйн-Джэйн, — посетовала Главный лекарь. — Верно в тебе говорит кровь Редианов! Как вспомню, что Джелита родила в шестнадцать, так слёзы на глаза наворачиваются. Сама ещё дитя, и вот к чему это? А Джойс? Вышла, считай, за первого встречного, а потом до конца жизни в разных частях своего имения обитали. Вот и к чему была эта спешка?

Джэйн скептически поджала губы. Конечно, о неудачах и печальных последствиях слышать было неприятно, но кто сказал, что её ждёт такая же судьба? Дик далеко не первый встречный. Они знакомы уже почти год!

— Выбери лучшего, — посоветовала Главный лекарь. — Уверена, у тебя хватает ухажёров, чтобы оценить каждого по достоинству.

«Лучшего?» — в памяти Джэйн невольно всплыло прекрасное лицо мастера Слайнора, что мгновенно испортило ей настроение. Его не было уже так долго, что всё больше волшебников склонялись к выводам, что тот сгинул вместе с прежним Главой. А если это действительно так, то лучшего уже не выбрать. А в сравнении с тем же Джанни, Дик вполне надёжен, гораздо более самостоятельный и ответственный.

Так как для Джэйн всё казалось очевидным, она не оставляла попыток соблазнить избранника. Дик держался крепко, хотя порой это давалось ему нелегко. И всё чаще в их разговорах поднимался другой вопрос.

— Когда мы уже сбежим отсюда? — канючила Джэйн. В её буйных фантазиях начал складываться коварный план. Она прекрасно понимала, что, едва они окажутся одни в вдали от города, ей будет проще добиться желаемого. Ни проблемы общества, ни трудностей с поиском подходящего места. Правда, помимо горячивших кровь чувств, у желания покинуть Волшебный город, была ещё одна весомая причина. Джэйн совсем не хотелось вновь проходить испытания. Однако Дик, будто нарочно, всё оттягивал момент.

— Пока рано, — неизменно отвечал он, чем только больше нервировал Джэйн.

Промедление её тяготило и мучило. Ближе к осени уроки стали совсем невыносимыми: мастера, не желая, чтоб она снова провалилась на испытаниях, стали требовательнее и непримиримее. Всё чаще Джэйн видела укоризненные и осуждающие взгляды, слышала сетования на невнимательность и лень. Гул всеобщего неодобрения нарастал с каждым днём, и в какой-то момент поглотил её.

— Ты, что, боишься? — вывалила она своё негодование на Дика, и получила внезапное признание:

— Прости, я никак не могу открыть Врата.

От случившейся откровенности Джэйн не сразу пришла в себя, и, видимо, это слишком явственно проявилось на её лице, потому как Дик уточнил:

— После того, как пропал мастер Слайнор, все Врата стали нестабильными, и могут не открыться даже у маститых мастеров. А уж таких как я и подавно. Поверь, меня это ужасно раздражает, и я сражаюсь каждый день, но пока проигрываю. Будь я один, то давно бы кого-нибудь попросил, но…

— Меня просто так никто не отпустит, — закончила Джэйн, и только теперь ей всё стало окончательно ясно. Всё это время именно она, а вовсе не какие-то странные умозаключения Дика им мешали. — А я могу сама открыть Врата?

Он слабо улыбнулся и пожал плечами, что послужило сигналом вновь окунуться в учёбу. Вот только теперь Джэйн волновали только Врата. К сожалению, оказалось, что и тут было всё совсем не просто. В отсутствии Привратника их могли открывать только те, кто когда-то проходил испытания. И, казалось, что дело уже совсем безнадёжное, но внезапно, не иначе как по капризу судьбы, всё переменилось. Новый Глава города предложил провести для Джэйн сразу испытание на Врата земли. Эту новость ей поведал старый мастер Иллюзий, при этом не прекращая возмущаться.

— Я думал, он верит в Маркуса! Да, конечно, его нет уже много месяцев, но я наведывался в Дом Пламенных Роз, тот всё ещё дышит магией, а, значит, его хозяин жив! А тут такое предательство!

— Может, Льюис просто хочет с помощью меня наладить работу с Вратами. Говорят, нынче с ними трудно сладить? — предположила Джэйн, но мастер Иллюзий не утихал:

— А что можешь ты? Волшебника готовятся к этим испытаниям по десятку лет! А ты полгода, как начала заниматься магией.

«Надо справиться!» — убеждала себя Джэйн и принялась терзать мастеров вопросами, чтобы точно выяснить, что к чему. К её удивлению, всё оказалось не так просто. И если одних мастеров ждали сражения со всякой горной нечистью, другие разгадывали загадки, пытаясь выбраться из подземного лабиринта. Мастер Ветров признался, что его донимали всякого рода видения, и он очень долго не мог понять, что реально, а что иллюзия, тогда как мастера Заклинателя влекли к себе различные камни и кристаллы, и каждый из них что-то ей рассказывал, пытаясь увести навсегда в своё царство. А ещё ходили поразительные слухи, что мастеру Слайнору это испытание предстало в виде лёгкой прогулки.

«Он ведь гений, ему, должно быть, всё просто», — подумалось Джэйн, но мысль невольно засела в голове. А что, если и её не ждёт ничего ужасного? Ведь она такая же сильная, если верить горгульям! Вот только волнение отчего-то не проходило. А накануне испытания и вовсе не давало спать. Джэйн крутилась на кровати битый час, но никак не могла успокоиться. Мысли крутились безумным хороводом, при этом не давая сосредоточиться ни на одной из них. Когда же Джэйн попыталась услышать своё «провидение», они и вовсе заглушили его тихий голос. Это показалось ей дурным знаком. Ещё более зловещим предзнаменованием оказался яркий сон, в который Джэйн, окончательно измучившись от тревог, провалилась незадолго до рассвета.

Она видела Найиль, которая, словно заворожённая крутилась возле старинного большого зеркала. Красивая, стройная, словно фарфоровая статуэтка, та что-то мурлыкала себе под нос. С её лица не сходила безумная улыбка, а в глазах горело дикое тёмное пламя. Джэйн так и не поняла, когда в руках Найиль появился кинжал с украшенной рубинами рукоятью. Явно дорогая фамильная вещь. Взмах, и вот уже с указательного пальца капает алая кровь, которую Найиль принялась тщательно размазывать по поверхности зеркала. Джэйн всё никак не удавалось посмотреть на отражение. То его закрывала своей спиной Найиль, то на него падали странные тени, бродящие по комнате.

— Скажи мне, — зашептала она страстно, словно любовнику. — Как мне её убить? Ну же, ответь! Давай, я принесу тебе её в жертву. Этого ведь будет достаточно?

Но зеркало молчало, и тогда, разочарованная Найиль с силой ударила кулаком о поверхность. Джэйн невольно вздрогнула, ожидая звон разбивающегося стекла, но вместо этого рука волшебницы провалилась вглубь отражения. Нечто темное окружило кулак и, дымясь, начало расползаться по комнате. Тени становились гуще, а вокруг всё стремительно мрачнело. Тьма переливалась через старинную резную оправу, заполняя, словно чернилами, комнату. И вот, когда уже стало трудно что-либо различить, Найиль, наконец, отпрянула от зеркала, и Джэйн на миг удалось взглянуть на отражение. И в пульсирующей черноте она с ужасом узрела себя.

Крик ужаса разбудил её. Джэйн ещё долго не могла отдышаться и успокоиться. Её взгляд метался по деревянному потолку, словно ища в рассветных тенях опасность. «Провидение» настороженно молчало, не спеша успокоить. Наконец, Джэйн встала и медленно прошлась босиком по комнате. Спокойно и размеренно, чтобы восстановить дыхание и сердечный ритм. Страх не спешил её покинуть, и всё же сдался по лучами восходящего солнца. Лишь окончательно успокоившись, Джэйн принялась собираться. Уже перед самым выходом, она вдруг остановилась перед своей скромной шкатулкой с украшениями, и руки сами собой потянулись к старинному браслету. Честно говоря, было странно отправляться в пещеры, навешав на себя драгоценности, но сегодня необычный сплав казался непривычно тёплым и так и льнул к коже. Джэйн безотчётно нацепила на руку браслет и только затем отправилась на кухню.

Льюис вызвался сопроводить её на испытание и встретил возле Птичьего дома. Высокий статус добавил его облику красоты, и Джэйн невольно сравнила его со Слайнором. Они в самом деле казались похожими: та же прямая осанка, будто кол проглотили, тот же пронизывающий до костей взгляд и холодная неприступная красота.

— Может, объяснишь… — начала она по-свойски, но тут же осеклась и поправилась: — Объясните, зачем вы отправляете меня к Вратам?

— Хочу кое-что проверить, — уклончиво ответил тот, и его взгляд стал суровей, будто у хищной птицы.

— Даже боюсь предположить, что именно, — хмыкнула Джэйн, но на секунду догадка озарила её сознание. И как только раньше ей это не приходило в голову! — Это как-то связано с мастером Слайнором?

Льюис коротко кивнул, впрочем, не спеша с пояснениями.

— Боюсь, это опрометчивое решение. Или вы забыли, как я отношусь к учёбе? Думаете, мастера смогли сделали из меня что-то толковое? — Она не скрывала своей иронии, как и лёгкого раздражения. Почему Льюис не мог сказать раньше? Что за нелепые тайны! Подумать страшно, если бы не её планы убежать с Диком, она бы не открыла ни одной книги! Однако ответ поразил.

— Для Врат Земли подготовка не важна. — Льюис понизил голос и в нём послышались нотки грусти. — Магию не обманешь, как ни пытайся. Я случайно прошёл это испытание ещё будучи совсем ребёнком. Отец взял нас с братом в горы поискать в пещерах кристаллы, но я так увлёкся, что отстал и потерялся. Мне пришлось долго бродить в темноте. Но почему-то в тот момент я не испытывал страха, разве что немного хотелось есть и чувствовалась усталость. А потом за очередным поворотом передо мной оказалась арка Врат, и я просто прошёл через них, искренне думая, что они выведут меня к отцу. Тогда меня встретил Глава города и почти все мастера. Чуть позже я узнал от брата, что меня искали три дня. После этого приключения мне и довелось стать учеником мастера Слайнора.

— И никаких чудовищ или загадок? — Джэйн не могла скрыть досады. Перед ней стоял ещё один гений, которому далось всё слишком легко!

— «Если довериться страху, можно увидеть гораздо больше, чем есть на самом деле» говорил Стэйфир Майэрс. Стихийные Врата закладывал он, но из-за того дети Нимерика Брэйта прославились, как путешественники между мирами, и немного усовершенствовали конструкцию, все позабыли, кому именно волшебники обязаны возможностью перехода.

— А если я всё-таки не смогу справиться с собой и провалюсь? Меня кто-нибудь будет спасать? — Джэйн с надеждой воззрилась на Льюиса, однако тот оставался хмурым и суровым.

— Нет.

— И вам нестрашно потерять последнюю наследницу великих родов?

— Если наследница не способна преодолеть такую малость, то о ней нечего сожалеть, — прозвучал безжалостный ответ.

Слова Льюиса задевали за живое, рождая внутри тихую ярость. Джэйн собиралась высказать все гадости, что тут же завертелись у неё на языке, но заставила себя сдержаться. Каким бы снобом ни был новый Глава города, ссориться не стоило. В конце концов, это испытание могло принести ей пользу.

Оставшуюся дорогу они молчали. Джэйн старалась сладить с нарастающим волнением, тогда как Льюис будто бы одолжил маску непроницаемости у мастера Слайнора. На его лице появилось знакомое равнодушное выражение, а взгляд стал ещё более суровым и пугающим.

— Удачи, и постарайся не наделать глупостей. Алиса за тебя очень переживает! — произнёс Льюис, когда они, наконец, добрались до пещер.

Джэйн помахала ему рукой и огляделась. Несколько входов зияли чернотой. Все они имели причудливую изогнутую форму: по-видимому, когда-то здесь прошла сель и часть камней застряла в углублениях. К нескольким достаточно высоким и широким тянулись протоптанные тропинки. Джэйн сунулась сначала в одну, но, заглянув внутрь, тут же отпрянула назад. Смердящий запах гниющей плоти мгновенно вызвал тошноту. Вероятно, какой-то хищник решил устроить внутри логово и повадился таскать свою добычу. Подойдя к другому, Джэйн вновь оказалась недовольна. Проход был слишком узким и весь зарос неприятным на вид лишайником. Даже такой худышке, пришлось бы протискиваться, задевая стены. Решив поискать что-то более подходящее, Джэйн вновь вернулась к исходном точке. По склону виднелась ещё десяток расщелин, но, осмотрев их, она сочла их малопригодными. Ей совсем не хотелось ползать на карачках, чтобы потом упереться в тупик. Чувствуя растущее раздражение, Джэйн решила немного обойти склон и, следуя теряющейся в траве звериной тропе неожиданно вышла к новой пещере. Благодаря высокому бугристому своду и выступающим валунам, она немного напоминала пасть древнего ящера с обломанными от времени и ветра зубами. При этом проход был настолько широким, что тут легко прошла бы даже толпа людей. Решив, что лучше она уже не найдёт, Джэйн двинулась вглубь горы.

Внутри было холодно. Джэйн невольно поёжилась и поплотнее запахнула плащ.

Она не торопилась зажигать света, настраиваясь больше доверять ощущениям и внутреннему чутью, чем глазам. Как бы ни были разнообразны испытания, все они проверяли стойкость духа, и история Льюиса окончательно в этом убеждала.

Тревога расползалась вместе с подступающей темнотой, и Джэйн попыталась сосредоточиться на звуках. Тихий шёпот осеннего ветра едва доносился до ушей, а кроме него — лишь мягкое эхо собственных шагов. Но чем дальше она продвигалась, тем меньше звуков оставалось. Ноги ступили на мягкие мхи, а ветер более не мог пробраться так далеко.

Медленно продвигаясь в глубину, Джэйн словно ощупывала сгущающуюся темноту. Воцарившаяся тишина давила на уши. Шаг, другой, но ничто не пыталось потревожить её. Неужели ей и в самом деле повезло и никакого испытания не будет? Она готова была уже обрадоваться, но, в очередной раз проверив ощущения, вдруг уловила странное движение. Тоненькие ножки не издавали даже шелеста, но Джэйн явственно чувствовала их. Как и стук крохотного сердечка, пробивающегося сквозь мохнатое брюшко. Паучок. Совсем крохотный. Он торопливо бежал по мшистому полу, устремляясь в черноту. Миг, и тот исчез в какой-то щели. Джэйн вздохнула и поплелась дальше. Однако, пройдя всего десяток шагов, она почувствовала нового паука. Этот был чуточку крупнее и уже не так спешил скрыться. Любопытство овладело Джэйн, и она всё-таки зажгла тусклый магический шар. Свет мгновенно спугнул паука, тот юркнул за груду валунов, собравшихся вдоль стены. Джэйн внимательно осмотрела их и всё вокруг. Подземный рельеф изменился: вместо твёрдых пород вокруг было много известняков, потолок слегка сверкал от влаги. Похоже, над сводом бежал горный ручей. Не слишком большой и бурный, так как Джэйн не смогла уловить шума воды. Зато заметила новых пауков. Теперь их была уже небольшая стайка: пять или шесть — они исчезли так же внезапно, как и появились, так что Джэйн не успела их посчитать. Но их вид заставил невольно вздрогнуть. Они были точной копией тех самых пауков, что украшали её платье на балу. Разве может такое оказаться совпадением?

Джэйн стало слегка не по себе, и она принялась то и дело поглядывать на стены. Пауки только прибывали, и с каждым разом их размер становился всё крупнее. Это откровенно настораживало. Когда же мимо Джэйн пробежал паук чуть больше мыши, она всерьёз заволновалась. Уж не ведёт ли её путь прямиком в паучье логово? Мысль тревожила и ещё больше нервировало. Одно дело платье и магические украшения, и другое — реальные существа. Наткнувшись на развилку, она застыла, наблюдая за пауками, и выбрала другой поворот.

Казалось, проблема решена, но спустя десять шагов путь Джэйн преградила новая особь. Это уже был совсем не маленький безобидный паучок, а настоящее чудовище. Оно доходило Джэйн до колен и направлялось прямиком на неё, хищно щёлкая жвалами. Чувствуя, как всё внутри холодеет от страха, она бросилась прочь, надеясь сбежать, но не успела добраться до развилки, как её снова встретили. Трое. Они были ещё выше и кровожаднее на вид. Поблёскивающие красным глаза вращались, будто пытались загипнотизировать.

«Может, это иллюзия?» — мелькнула мыль, и Джэйн, прижавшись к стене, попыталась вспомнить развеивающее заклятье. Паника нарастала, и пальцы весьма неохотно складывались в нужные жесты. Чтобы не потерять концентрацию Джэйн принялась шептать последовательность действий:

— Указательный палец свести с безымянным, обвести круг, в него закрутить один из сполохов, направить на иллюзию и сделать резкий выпад. Удерживать перед собой образ реальности…

Джэйн направила свои силы на приближающуюся троицу, но те даже не дрогнули. Воздух лишь слегка заколебался от её усилий, и вместо того, чтобы рассеять чудовищ, привлёк ещё нескольких. Красные глаза заблестели из темноты, и Джэйн уже не могла остановить дрожь в теле. От ужаса разом пересохло в горло, а руки затряслись, словно на холодном ветру. Она понятия не имела, что теперь делать. Проклиная себя за невнимательность на уроках, Джэйн уповала только на «провидение», но оно предательски молчало.

Она дёрнулась назад, но надежда прорваться через одного рухнула. В проходе уже толпилось не меньше десятка, и, судя по усиливающемуся стуку жвал, приближалось подкрепление. Внутри всё цепенело, мысли смешались в кучу. И вот уже один из самых смелых пауков приблизился, и в Джэйн полетела тонкая сеть паутины. Липкая, словно клей смесь на мгновение парализовала, а затем, наконец, сработал инстинкт самосохранения. Джэйн принялась бросаться всеми известными боевыми заклинаниями, отбрасывая от себя пауков. Однако те свирепели от сопротивления и всё больше паутины летело в Джэйн. Вот только теперь она уже не давала ей прилипнуть к себе, отмахиваясь от неё магией. И в череде перебираемых заклинаний, наконец, нашлось подходящее. Столп огня не просто отбросил на расстояние ближайших пауков, а заставил воспламениться сразу десяток. Высокий визг, разнёсшийся по пещере на мгновение оглушил, но не заставил Джэйн отступить. Напротив, найдя оружие, она больше не думала отступать и прятаться, а смело двинулась в атаку. Ещё несколько пущенных в разные стороны столпов огня, и пауки бросились наутёк, пока те, что угодили в пламя, корчились от боли и визжали до тех пор, пока их тела не превращались в чёрную пыль.

Увидев, во что превратился один из сгоревших пауков, Джэйн вспомнился приснившийся накануне кошмар. Нехорошее предчувствие вновь разлилось по телу, заставив опрометчиво кинуться в темноту.

Она снова убегала, стараясь не оборачиваться. Дорога вихляла, крутые повороты сменялись новыми развилками. Джэйн каждый раз выбирала ту, что оказывалась правее. Это казалось верным решением. Вот только, влетев в очередную арку, Джэйн не почувствовала под собой пола. Тело ухнуло в черноту. Где-то наверху раздался мелодичный смех, который, впрочем, быстро заглушил шум ветра в ушах.

Джэйн мысленно прощалась с жизнью, но в следующий миг браслет вдруг накалился, перед глазами что-то сверкнуло, а затем её тело погрузилось в воду.

Удар был не сильным, не сильнее того, какой можно испытывают при прыжке с крутого берега. Вода оказалась подозрительно светлой и солёной. Джэйн спешно гребла к поверхности. Долгожданный судорожный вдох и удивление. Над головой светило осеннее солнце, ещё довольно жаркое в этой поре. Вокруг лишь бесконечная водная гладь. Как такое могло произойти? Почему из пещеры она вдруг перенеслась в море? Вопросы без ответов. Вот только поразмыслить Джэйн пока было некогда. Она с трудом заставила себя успокоить и просто полежать на поверхности воды. Сосредоточившись на дыхании, Джэйн позволила волнам просто нести её неизвестно куда. Лазурные воды всё ещё хранило тепло и приятно ласкали кожу.

«Никакой паники, я не утону!» — убеждала себя Джэйн и перевернулась. Нужно было немного проплыть, быть может, где-то покажется суша. Намокшая одежда откровенно мешала, затрудняя движение. Сделав всего пару гребков, Джэйн без сожалений избавилась сначала от плаща, а затем и от платья. Кое-как собрав всё в узел, она привязала одежду к ноге и, подслеповато щурясь от солнца, вновь огляделась. На мгновение ей померещилась какая-то зелень на горизонте, и Джэйн доверилась своей интуиции, направившись к мимолётному видению. Быстро выбиваясь из сил, она делала длительные паузы, вновь ложилась на спину и закрывала глаза. Лучше довериться волнам, чем задохнуться и пойти на дно без сил.

«Возможно, это тоже часть испытания», — рассуждала она, мучительно вспоминая, говорили ли мастера о воде. Но всё, что ей удалось выудить в своей памяти, были лишь смутные упоминания о подземной реке. Кажется, ещё никого никогда не заносило в море.

Крохотный островок и в самом деле показался вдали. Сделав ещё три передышки, Джэйн почти добралась до него. И вот уже у самого она вдруг заметила, как посветлело вода. Та стала совсем прозрачной, позволяя увидеть песчаное дно. Множество красивых ракушек и стайки разноцветных рыб невольно привлекали внимание. И вдруг среди безмятежности подводного великолепия показалась заросшая кораллами арка.

«Врата?» — удивлённо подумала Джэйн и устремилась было к ним, но, сделав пару гребков, передумала. Ей стоило передохнуть и восстановить силы, прежде чем кидаться в новые испытания. Она медленно повернулась к прежнему курсу. До острова оставалось совсем немного. Джэйн уже видела не только верхушки деревьев, но и золотистый пологий пляж.

Наконец, она доплыла до отмели и опустила ноги. Те тут же утонули в мягком песке. Отвязав от ноги одежду, Джэйн зашагала к берегу. Лишь когда вода опустилась до щиколоток, она стащила с себя мокрые ботинки. Идти сразу стало легче, и вскоре сухой песок уже обжигал её ступни. Отойдя от линии прибоя на десяток шагов, Джэйн, наконец, бросила под ноги одежду, а сама рухнула вниз. Это был миг невероятного блаженства, который не могли испортить никакие тревоги и страхи. Лишь вдоволь навалявшись, Джэйн неохотно поднялась, чтобы заняться одеждой. Сначала она решила воспользоваться заклинанием, которое показал Дик, но ей всё никак не удалось сосредоточиться, чтобы представить в уме плетение нитей, а потому она просто разложила всё на горячем песке. Высохнет. Оглядев крохотный остров, состоящий из десятка деревьев и кустов, Джэйн с сожалением подумала, что едва ли тут есть родник. Обойдя всё вокруг, она лишь убедилась в своей правоте. Жажда немного тревожила, но, после занятий в теплице, Джэйн научилась терпеть. И всё же, разгуливая в одной сорочке по горячему пляжу, она понимала, что долго засиживаться не стоит. Нужно было выбираться. И, по всей видимости, выход здесь оставался только один — Врата.

Она штурмовала их почти до заката. Вновь и вновь ныряя в глубину, Джэйн пыталась погрузиться ниже, но вода упорно выталкивала её на поверхность. Жажда становилась всё сильнее, в желудке ныло от голода. В очередной раз Джэйн вернулась на пляж. Стало заметно прохладнее, потому она, кое-как высушив сорочку, неохотно натянула платье, а потом принялась расшнуровывать ботинки. Она успела надеть только когда какое-то странное движение возле её плаща, привлекло внимание. Что-то копошилось под капюшоном, и Джэйн, схватив другой ботинок, осторожно наклонилась. Она поставила носок на край плаща и затем потянула на себя плотную ткань. Долгие секунды сопровождались участившимся стуком сердца. А потом из-под капюшона вынырнула змея. Джэйн мигом вскочила и отпрыгнула. Горло сжалось, а ботинок затрясся в руках. Это точно был не какой-нибудь безобидный ужик. Джэйн помнила таких змеек: мальчишки в деревне любили их ловить, чтобы потом крутить на пальцах. У этой уже надулся капюшон, а чешуя блестела золотом.

Джэйн застыла. Бежать к воде? Но что, если змея, как и какая-нибудь гадюка, умеет плавать? Просто стоять тоже бессмысленно: змеи реагируют не только на движение, но и на тепло. Ситуация казалась безнадёжной. Змея, словно почуяв добычу, заскользила к Джэйн. И тут браслет на руке вновь накалился. Джэйн безотчётно коснулась его и что-то сдвинулось под пальцами. Яркая вспышка ослепила глаза, а затем всё вокруг вновь переменилось.

Её чуть не сдуло резким порывом ветра. Джэйн оказалась на крохотном горном плато, всё так же держа в руке второй ботинок. Разутая нога мгновенно задубела. Сильный стылый ветер оглушал и норовил сбросить Джэйн с высоты. Его потоки были столь сильны, что выстоять оказалось невозможно. Новый порыв всё-таки сбил Джэйн с ног, она кубарем покатилась по плато, больно ударяясь о камни. Казалось, ещё немного, и её унесёт прочь, но в последним момент она чудом уцепилась за остроконечный валун, тогда как второй ботинок устремился в бездну. Это был настоящий кошмар. Ветер нещадно хлестал её, мотал из стороны в сторону, не давая ни секунды передышки. Продолжая всеми силами удерживаться за камень, Джэйн распласталась по каменистой почве и только затем, цепляясь за новые камни, принялась ползти. Ей нужно было оказаться подальше от опасного края. А лучше всего добраться до темнеющее в сумерках скалы. Несмотря на холод и боль, она не останавливалась. Руки покрылись ссадинами, а на теле, казалось, и вовсе не осталось живого места. Ветер то и дело приподнимал её, а затем швырял об камни. Джэйн практически не чувствовала разутой ноги. И как же ей сейчас не хватало плаща! И словно насмешкой судьбы на склоне соседней горы виднелась арка Врат. Да ей и девяти жизней не хватит, чтоб туда добраться! Даже, умей она летать, проклятый ветер снёс бы её к горным хребтам.

Долгий и мучительный путь завершился почти в темноте. Ветер не стихал, а, напротив, только усиливался, вынуждая цепляться за выступы. Впрочем, и тут всё было далеко не спокойно: некто, сверкая жёлтыми, как медь, глазами воззрился на Джэйн из расщелины. Новая напасть взирала на неё не мигая.

«Браслет. Нужно снова оживить браслет!» — осознала Джэйн. Воевать с кем-то просто не оставалось сил. Она чуть сдвинулась в сторону от взирающих глаз и замерзшими окровавленными от ссадин пальцами принялась обломанными ногтями шарить по крохотным углублениям.

«Ну давай же! Как ты работаешь? Что нужно сдвинуть или нажать?» — терзалась Джэйн, а тем временем к одной паре глаз присоединились ещё несколько. Почти десяток пугающих хищных взглядов оценивали её, словно примеряясь.

«Быстрее!» — принялась нервно теребить браслет Джэйн, но тот, словно нарочно, оставался безучастным. И только когда с жутким воплем нечто вырвалось их расщелины, один из камней под пальцами вдруг стал горячее. Джэйн резко крутанула его, и тот внезапно поддался. Всё вокруг завертелось и закружилось, а потом вновь растворилось в ярком свете, вот только в этот раз он и не думал меркнуть.

От нестерпимого жара выступающий на коже пот мгновенно испарялся. Неистовое пламя окружило Джэйн, не давая ей толком вздохнуть. Едкий дым раздражал нос, горло и лёгкие. Кашель рвался наружу, а воспалённые глаза едва открывались. Джэйн попыталась прикрыть нос рукавом, но тот уже тлел. А вместе с ним дымились и волосы. Накалившийся браслет лишь жёг кожу, вовсе не спеша спасать. Кожа на руках стремительно покрывалась волдырями.

— Врата, здесь тоже должны быть Врата, — взмолилась Джэйн и попыталась хоть как-то оглядеться. Но ничего, кроме пламени вокруг не было. Небо заволокло тяжёлым дымом, не дающим ничего разглядеть. Она дёрнулась в одну сторону, потом в другую. Пламя не отступало. Бесполезно. Собрав последние силы, Джэйн рванула сквозь огонь. Будь, что будет. По платью уже побежали огоньки, когда огненная арка предстала перед ней. Джэйн бросилась в неё, словно в чан с водой и… грохнулась на каменный пол.

— Джэйн? Это ты?

К ней кто-то бежал, но она уже была не в силах поднять голову.

Её не было целых четыре дня. И, вопреки строгим правилам, Льюис всё же организовал поиски. Когда спустя день она не появилась из Врат, новый Глава города забеспокоился и собрал мастеров и прочих талантливых волшебников. Те облазили буквально все пещеры, но не смогли отыскать ни следа. Разве что в одной из пещер осталась гарь от пламенных заклинаний. Мастер Травник забрал её обратно в Зелёный Дом, и теперь семейство Хэйдли вместе с Диком вновь крутились вокруг неё.

— Представить не могу, чтобы ты пропустила праздник Урожая! — поражался Артур.

— Из-за бесконечных уроков я не смогла попасть на Долгий день, — мрачно ответила Джэйн. Тело, обмазанное холодилкой, болело от каждого движения. Часть волос пришлось отстричь, а в глазах по-прежнему саднило от отсутствия слёз.

— Это было очень странно, — хмуро заметил Аслан. — Не думал, что ты так серьёзно отнесёшься к урокам.

— Я и не относилась, — хмыкнула Джэйн. — Просто потерялась во времени, а мастера и не подумали мне напомнить.

Это действительно было досадно. Вечер Долгого дня она провела в библиотеке, после того как получила нагоняй от мастера Заклинателя. Та отчитала её за лень и велела выучить к завтрашнему утру десяток бытовых заклинаний. А всё из-за Дика. Он же намекал, что ей стоит продвинуться в мастерстве, а в итоге даже не пригласил на танцы! Теперь же праздник Урожая тоже прошёл без неё. Впрочем, Джэйн не сильно горевала, ведь у неё были прекрасные новости. Она прошла испытание, и Врата всё-таки покорились! Другой вопрос, какие именно. По официальной версии всё было прозаично. Джэйн вышла с испытания из Врат Земли, но сама чётко помнила пламя. Однако кому-то рассказывать о нём она не спешила. Тайна браслета заставляла помалкивать. Что-то тут было не так. Никто не проходил несколько Врат за раз, даже великий мастер Слайнор.

Знать бы, кто её таинственный поклонник, и, главное, куда он пропал. Ни нового подарка, ни весточки, ни приглашения. А ведь она пропустила не только праздник Урожая, но и свой день рождения. Поддавшись грустным мыслям, Джэйн потянулась за браслетом. Из-за ожогов носить на руке она его не могла, а потому прятала под подушкой. Ей нравилось периодически разглядывать необычные символы и камни. Она пыталась их крутить или выковырять, пробовала даже греть в ладонях, но браслет так и оставался просто обычным украшением. Однако каждую ночь его соседство приносило новые яркие сны. То она видела необычную девушку-нагу, чья кожа превращалась в золото, то странного демона, взгляд которого замораживал, то корабли с желтыми, словно искрящееся солнце, парусами, то завораживающих саламандр, пляшущих в диком пламени, то носящихся по тёмным пещерам волкодлаков, и снова Найиль, крутящуюся перед чёрным зеркалом. Тревога сменялась радостью или печалью, но каждый раз сонная паутина таяла с утренними лучами солнца, оставляя в памяти только смутные образы.

Раны восстанавливались быстро, и, предчувствуя, что скоро придётся вернуться к Анхелике, Джэйн дождалась, когда наступит смена Дика и заговорщически предложила:

— Давай попробуем сегодня ночью открыть Врата!

Дик уставился на неё в изумлении.

— Ты не передумала? А как же твои раны?

— Ерунда! Самые неприятные уже зажили, остальное надо будет просто периодически мазать холодилкой.

— А ты… уверена, что у тебя получится?

Джэйн задумчиво повертела в руках браслет.

— Если не выйдет, вернёмся. Будем считать это маленькой прогулкой.

На лице Дика отразилось сомнение, но Джэйн поспешила его убедить, вновь напомнив, что ей далось первое испытание. Он неохотно сдался.

— Я бы предпочёл ещё немного подождать, — признал он. — Всё-таки пускаться в путь лучше здоровыми.

Но Джэйн была непреклонна. Удобный случай выпадал не так часто, и ей не хотелось его терять. Потому, едва свет Лайлет наполнил комнату девочек, Джэйн осторожно выбралась из кровати и выскользнула за дверь. Спустившись по лестнице, она тихо прокралась в тёмный коридор и, нащупав вешалку, стянула первый попавшийся тёплый плащ. Не долго мешкая, она накинула его себе на плечи, после чего осторожно надавила на дверь. Как и ожидалось, Дик оставил её открытой. Выйдя наружу, она поспешила сразу шмыгнуть в тень кустов и маленькими перебежками добралась до леса.

Дик уже ждал. На его плече висела большая дорожная сумка, а в глазах горел азартный огонь. Он, как и она был в предвкушении. Джэйн, не тушуясь, взяла его за руку, и они вместе зашагали по лесной тропе. Дик уверенно вёл, выбирая обходные пути. Им пришлось немного поплутать, чтобы не привлечь внимания ночных стражей, прежде чем они добрались до Врат. Арка чуть заметно мерцала под лунным светом, и Джэйн, судорожно вдохнув, попыталась вспомнить свои ощущения, что с ней происходило в момент, когда Врата сработали. Вот только в памяти не осталось ничего, кроме дикого страха и инстинкта самосохранения.

«Что ж, по-видимому, придётся думать, что здесь мне тоже грозит опасность», — решила Джэйн и приблизилась к арочным столбам. Она осторожно коснулась древнего камня, и тот показался ей теплым и знакомым. Кажется, небольшой огранённый кабошон имелся в застёжке её браслета. Похоже, это не случайно. Странное предположение мелькнуло в голове, и Джэйн безотчётно поднесла браслет к серебрящемуся заслону. И стоило браслету только коснуться безмятежной глади, как проём стал стремительно заполняться дымом.

— Сработало! — прошептала Джэйн и обернулась к Дику, ей хотелось разделить с ним миг ликования. Вот только радость на его лице почти мгновенно сменилась настороженностью. Джэйн нахмурилась и обернулась. В серебристом тумане почудился чей-то силуэт. И с каждым мгновением он становился всё яснее и яснее, а потом и вовсе приобрёл знакомые очертания.

— Давно не виделись, моя дорогая ученица! — произнёс он, делая шаг навстречу.