Демоны нашего времени 2

Глава 20

— Вызывали, Ефим Константинович?

— Заходи, Антон, — Щебекин доброжелательно улыбнулся, внимательно разглядывая стоявшего перед ним, явно немного испуганного студента.

Тот осторожно опустился на стул напротив стола, за которым сидел заведующий кафедрой.

— Как самочувствие? — участливо поинтересовался барон.

— Все в порядке, Ефим Константинович.

— Отлично, — Щебекин ловким движением выложил на стол небольшой темный камень. — Знаешь, что это?

— Нет… артефакт какой-то? — поинтересовался его собеседник.

— Возьми, посмотри, — ласково предложил барон.

Одоевский осторожно взял в руки камень и в тот же миг замер, превратившись в безмолвную статую. Щебекин встал из-за стола и первым делом закрыл дверь кабинета, вернувшись на свое место, вопросительно уставился на замершего студента.

— Ну? — требовательно поинтересовался он.

— Вежливей надо быть, человееек… — прошелестел по комнате еле разборчивый шепот.

— Мне вежливей? — возмущенно проворчал хозяин кабинета. — Это вы все провалили. Эта гнида Громов вместе со своим ублюдком был у вас в руках…

— Молчи, человек… — шепот стал громче и Щебекин почувствовал, как по спине пробежала дрожь. Эффект присутствия демонической твари усилился.

— Осторожней, Рорр, так тебя зовут вроде, — строго произнес он. — Ты же не хочешь, чтобы вы лишились единственного вашего союзника.

— Во-первых, человек, с чего ты решил, что наш единственный союзник? Во-вторых, я-то уйду, а вот что с тобой ваши хранители сделают, если узнают о твоих делишках, человечек?

— Ладно, успокойся, — вздрогнул барон, — у меня есть план. И этот план будет выгоден как мне, так и вам! Но нужна помощь от вас.

— Рассказывай…. — прошелестел шепот.

Остаток недели я, можно сказать, отдыхал, наслаждаясь наступившей тишиной. Читал лекции, а вечером общался с Мизуки, которая оказалась на удивление умной и внимательной собеседницей.

Большую часть времени мы проводили в Норе, так что Олег и его рабочие трудились до позднего вечера. Они вообще проявляли чудеса расторопности.

В результате этого ударного труда, к субботе, к двум спальням, кухне и кабинету добавилась еще одна спальня, столовая и несколько комнат для прислуги на первом этаже. Олег убедительно заверил меня, что через пару недель все внутренние работы будут окончены.

После того как я отпустил бригадира на выходные, решился наконец полностью вернуть в особняк Мизуки. Хватит нам в Норе жить. Теперь у меня имелся свой родовой дом. Да и я видел, что девушка уже стала тяготится жизнью там. Ну, зная квазита, прекрасно понимаю ее. Она быстро обошла отремонтированные комнаты и надо же… у нее даже не было возражений.

Хотя и Нору я обновил, купил туда удобный диван, стеллаж для книг, ковёр, офисный стол, кресло и холодильник. Его пока не включал, но, как и кофеварку, его можно запитать от ядра. Так же притащил туда запасы еды, немного алкоголя и, конечно же, кофе. Получилась едва ли не полноценная квартира на природе. Ну а что, деньги имеются, да и местечко перспективное.

Объявилась, кстати, и Рита. То ночное нападение ее, судя по всему, нисколько не смутило. Она даже попыталась пригласить меня на выходных в ресторан, и я… отказываться не стал. Просто перенес встречу на следующую неделю.

В конце концов, почему бы и нет?

А вот что странно, так это то, что после эпичной ночной бойни с Бесом, я, честно говоря, думал, что Азуми сразу пригласит меня к себе. Но, видимо, ей нужно было время, чтобы прийти в себя.

Это произошло только в пятницу. А до этого я лишь узнавал новости от Зиро. Парень честно мне признался, что мать пребывает в состоянии шока после того, как узнала о практическом разгроме русской части клана и смерти Беса, и вообще не разговаривает с сыном.

Сам же Зиро благоразумно предпочел не рассказывать матери о своем участии в этом деле, предупредив меня об этом. Итак, в пятницу он передал официальное приглашение от Азуми, посетить ее дом.

— Приношу свои искренние извинения, Артем-сан, — первым делом произнесла женщина, едва мы устроились в ее кабинете.

— В связи с чем извинения? — поинтересовался я, с трудом сдерживая довольную улыбку. Уж больно растерянно выглядела сейчас жесткая глава клана.

— Я была неправа в прошлый раз, — ответила она, не отводя от меня глаз, — в том что сильно недооценила вас. То, что вы смогли справиться с Бесом, — тут по ее губам проскользнула улыбка, — это говорит о многом. Поэтому я надеюсь, вы примете мои извинения за то, что не верила вам. И так же мою огромную благодарность за все произошедшее. Мой долг перед вами стал огромным.

Хм… приятно однако слышать. Но сдается мне, что таким, как Азуми, в любом случае верить на сто процентов нельзя. Тем не менее надо быть дипломатичным.

— Я принимаю их, — улыбнулся я в ответ, — но думаю, что вы пригласили меня не только для того, чтобы принести извинения?

— Это было основной причиной, — задумчиво сообщил мне она, — но вы правы, это не все. Дело в том, Артем-сан… Насколько вы доверяете вашему племяннику?

— Доверяю настолько, что собираюсь сделать его членом рода Громовых, — сообщил ей.

— Мы уже говорили на этот счет, я бы не советовала вам безоговорочно ему доверять, — дипломатично заметила она, — предавший один раз…

— Азуми-сан, давайте я сам разберусь со своими семейными делами, — я постарался сдержать раздражение и, надеюсь, мой ответ был произнесен достаточно вежливым тоном.

— Конечно, конечно! — поспешно подняла руки женщина. — Мне надо понять, какие планы у вас по отношению к оставшимся членам клана. Не все покинули Российскую империю. И я бы хотела окончательно зачистить спрятавшихся в норы врагов.

— А я-то здесь при чем? — не совсем понял я. — Зачищайте, меня мало волнует этот клан…

— Дело в том, Артем-сан, — голос Азуми стал серьезным, — что Согава не успокоятся. Уничтожив его здесь, вы нанесли определенный ущерб его репутации. Если, простите меня, какой-то неизвестный барон-гайдзин сумел практически в одиночку уничтожить его филиал в Российской империи, в Японии на это посмотрят как на слабость клана. И у меня появился шанс окончательно разобраться с ним дома.

— И вы предполагаете, что они вновь пошлют убийц?

— Возможно, — злорадно произнесла Азуми, — но думаю, им уже скоро будет не до Российской империи. Я не просто так спросила вас о племяннике. В первую очередь Согава может выйти на него…

— Я могу поручиться за Алексея, — коротко ответил я.

— Я принимаю ваш ответ, — кивнула женщина, — в таком случае вопрос снимается. И я действительно очень рада, что встретила вас, Артем-сан. И всегда готова отдать долг.

— Как в прошлый раз? — не удержался я, напомнив ей о ее отказе помочь мне.

— Нет, — нахмурилась она, — еще раз приношу извинения. Это была моя ошибка. И повторять я ее не намерена!

Что ж… надеюсь, так оно и будет. Мы еще какое-то время поговорили, она расспросила про Мизуки, но мне почему-то казалось, что не так она и сильно переживает за нее. Возможно, это больше игра в заботливую мать.

Но время покажет.

Субботу и воскресенье я провел, можно сказать, в семейном кругу. Я, Алексей и Мизуки. В субботу племянник поменял фамилию и в моем роду появился Алексей Громов.

Что касается его друзей по клану, то, как я и предполагал, мой тезка отказался вступать в род Громовых и, как сообщил Алексей, куда-то уехал. На вопрос, не будет ли он для нас опасен, мой племянник только презрительно хмыкнул, и заверил, чтобы я не волновался.

Ки и Руслан должны принести присягу и вступить в род на следующей неделе. Алексей за них поручился, и я со своей стороны готов рискнуть.

Я даже не заметил, как наступил понедельник. Я уже знал, что завтра назначен первый поход в Разлом на втором курсе. Об этом мне доложили, едва я зашел в учительскую. И понятно, кто был этими двумя восторженными людьми, что перебивая друг друга, радовались как дети.

Егор и Жанна.

Нет, я их прекрасно понимал. Сам когда-то был на их месте. Но в очередной раз меня просто убивало то, что таким вот новичкам господин Щебекин собирался доверить студентов! И что самое паскудное, он, если что-то случилось бы, банально бы отмазался… мол, преподаватель должен ходить со студентами, и за то, что произошло в Разломе, отвечает именно он.

И вот, как говорится, вспомнишь дурака, он и появится.

Барон Щебекин, едва войдя в учительскую, опять потащил нас на кафедру, где мы все и проторчали полчаса, остававшиеся до начала занятий, слушая его.

— Вижу вы, барон, не воспринимаете мои инструкции серьезно! — вдруг строго заявил он в конце разговора, когда я уже стал посматривать на часы. Да и не только я.

— С чего вы взяли? — скептически ответил ему.

Кстати, именно сегодня заведующий кафедрой вдруг стал по отношению ко мне каким-то слишком вежливым. Даже подозрительно. Ни разу на «ты» не назвал, все время по имени-отчеству… странно как-то.

— Я вижу, как вы «внимательно» слушаете, — язвительно заметил он. — Я, конечно, понимаю, такой опытный охотник, все знает, все умеет… — голос его прямо-таки сочился ядом. — Куда уж нам выслушивать советы более опытных, уже проживших жизнь товарищей.

— Ага, которые советуют водить в разломы неопытных студентов, не более опытным преподавателям, — не удержался я.

К моему искреннему изумлению, Щебекин не завелся и сдержался. Хотя, по-моему, скрежет его зубов услышали даже за дверьми. Мои молодые коллеги изумленно наблюдали за столь необычным поведением барона, готового вспыхнуть от любой подначки. Особенно с моей стороны.

— Итак, в заключение повторяю, — произнес он менторским тоном, — завтра первая пятерка студентов идет в разлом… В полдень вас будет ждать транспорт!

Я вдруг понял, что за свою получасовую речь барон лишь нес никому не нужную околесицу, а список студентов так и не обозначил.

— Скажите спасибо ректору и глупой традиции, — раздраженно ответил он на мой вопрос. — Видите ли, пятерки отбирает именно преподаватель, ведущий студентов.

— А что в этом не так? — искренне удивился я.

— Да все не так! — ого, возмущение все же прорвалось. — Это должен решать заведующий кафедрой! И мои друзья из Министерства образования с этим согласны. Но традиции…

М-да. Спорить с идиотом бесполезно.

— Насчет списка студентов, после того как выберете, утвердите его у ректора, — бросил мне уже в спину Щебекин, когда я выходил из комнаты.

А после обеда меня выцепила Ветрова.

— Что, избегаешь меня? — ехидно осведомилась она у меня.

— Да не избегаю я тебя, — возмутился я, — чего мне тебя избегать. Дел по уши! С этим ремонтом… Свет, честно, вообще нет времени!

Причем говорил я искреннюю правду. Со всеми этими разборками с Согавой не до личной жизни. А еще надо было заниматься с Мизуки. Кусь, конечно, это делал, но полностью доверять в этом отношении демону я не рисковал. Каким бы ручным он ни был. Вон, в первый раз до обморока довёл, который сутки продлился.

Хотя сама девушка радовала. Прошла неделя и результаты ее тренировок уже хорошо видны.

— Понятно, — задумчиво протянула девушка, — у тебя всегда дела. Очень уж ты занятый человек, Громов!

— Какой есть, — улыбнулся я.

— Ну и оставайся таким, я не привыкла у моря погоды ждать! — вдруг заявила Ветрова, и гордо вскинув голову, удалилась.

Это что? Со мной сейчас расстались таким образом? Неприятно немного… Но с другой стороны, может, оно и к лучшему. Честно говоря, не до этого сейчас. Хорошо, что Виктория меня не достает.

Она вообще после того вечера в имении Черновых вела себя практически как пай-девочка. И это подозрительно.

Воспользовавшись тем, что одной лекции у меня не было, а следующий семинар был последним на сегодня, и на нем, опять же по словам Щебекина, я должен назвать пятерку студентов, идущих завтра в разлом.

Так что, устроившись в одной из пустых аудиторий, положил перед собой список своих групп, и задумался.

Честно говоря, если бы была моя воля, я бы точно еще месяц позанимался с ними. Кстати, эти возражения я все же попытался донести ректору (Щебекину говорить о них, по понятным причинам, совершенно бесполезно), но на этот раз господин Чернов уперся и заявил, что в данном случае он ничем мне помочь не может.

Мол, это не просто учебная программа, а сложившаяся традиция! В принципе, о традиции я, конечно, знал, но что плохого сместить немного даты выхода, тем более в подобной ситуации. Но на этот раз ректор реально уперся.

Мало того, он как-то достаточно навязчиво посоветовал включить в первую пятерку свою дочь!

И вновь мои возражения разбились о естественный вопрос:

— А что она, такая плохая студентка?

— Да не плохая она, конечно! — училась, между прочим, Чернова практически по всем предметам на отлично. И получается, была единственной из всех студентов своей группы, которая побывала в разломе. Из которого я ее тогда вытащил.

— Ну вот… — сразу заулыбался тот, — к тому же боевое крещение же прошла. В общем, не спорьте, Артем Витальевич! Включайте!

Таким образом, оставались еще четверо. Но пока я слишком мало успел узнать своих учеников. Поэтому решил выбрать самых адекватных. Три парня и одна девушка. По крайней мере, из тех, кто всегда внимательно слушали меня и задавали правильные вопросы. И точно таких уродов, как сын Великотского, среди них не было.

Хотя на курсе имелось несколько похожих. Зачем таким мажорам, которые не собираются учиться и не слышат никого кроме себя, считая что уже круче всех на свете, родившись с золотой ложкой во рту, вообще академия? Никогда этого не понимал.

Ладно. На этом, похоже, все. Тем более до следующего урока оставалось совсем немного. Но я успел заглянуть к ректору, который быстро просмотрел список и, кивнув, поставил свою подпись. А я отправился на занятие.

Войдя в аудиторию, я внезапно обратил внимание на Одоевского. Тот сидел в стороне от всех. Словно прокаженный. Похоже, он первый раз появился после того случая.

Все это время он пребывал в лазарете, где им занималась Ветрова. ну я уже от нее знал, что выздоровление парню далось тяжело. И здесь большая заслуга, конечно, Светланы. К сожалению, никого со стороны ректор привлечь не мог, боясь огласки. А работа с одержимым… бывшим одержимым, всегда невероятно сложна.

Ребята посматривали на него с удивлением. Ну да, проучились с человеком один год, а он потом вдруг внезапно изменился. Никто ничего не объяснял. А сам Антон общаться желанием, понятно, не горел. Я вообще не представляю, что у него в голове сейчас происходит.

Да, больше всего хреново самому Одоевскому. Помню Светлана говорила, что он может так и не прийти в себя, но все это, как я понял, уже зависело теперь только от самого Одоевского.

Я же начал занятие. Правда, студенты явно слушали мои объяснения невнимательно. Судя по шепоткам, перекатывающимся по аудитории, которые я слышал краем уха, все ждали сообщения о том, кто пойдет в разлом.

С другой стороны, скажи я им об этом сейчас и шума точно было бы еще больше. Заставил дотерпеть их до того момента, когда до конца занятия оставалось десять минут.

— Итак, те, кто завтра идут со мной и с господином Венетовым — наконец объявил я и в аудитории повисла мертвая тишина.

— Верещагин, Соколов, Уваров, Весенина и Чернова!

Вот после этого объявления вокруг поднялся настоящий шум. На счастливчиков, которые широко улыбались, смотрели как на «врагов народа».

— Тихо, — рявкнул я, усилив свои слова небольшим заклинанием из небольшого перстня у меня на пальце.

Пока я к нему не прибегал, но в подобных случая оно всегда помогало. Заклинание позволяло не просто усилить свой голос, а еще и заставляло обратить внимание на говорившего. Для преподавателя невероятно полезный артефакт.

Один минус, его выдавали всем преподавателям академий, то есть он был недорогим и в связи с этим имел очень небольшой магический резерв. На пару применений, после чего его надо заново заряжать. Благо у меня сейчас с маной особых проблем нет. Я даже раз в неделю покупаю разряженные кристаллы и продаю их обратно, зарядив от ядра. Разница в цене из-за наценки невысокая, но лишняя тысяча имперов мне точно пригодится.

— Те пятеро, которых я назвал, остаются, — сообщил я, — остальные свободны!

Пять оставшихся минут погоды не сделают, смысла тянуть их с такой вот возбужденной аудиторией, нет никакого.

С оставшимися же студентами, которые смотрели на меня преданными глазами, я провел короткий инструктаж, постаравшись вбить в их юные головы, что можно делать в разломе, а что нельзя, не боясь повториться. Но вроде радовало, что слушали они меня внимательно.

Я вообще решил не подпускать их к чему-то серьезному. Да там особо серьезного ничего не должно было быть. По крайней мере, я точно не собирался идти с ними к ядру. Им вообще лучше в первый раз просто посмотреть, что к чему. Я так делал в ростовской академии, и так же буду делать здесь. Непонятно, как они вообще отреагируют на первый переход. Если уж меня мутило первые разы, а я из рода потомственных охотников, то что говорить о них.

Но выяснилось, что рано я наделся на разумность ректора…

Когда я уже отпустил их, и собирался уходить, в аудитории появился Щебекин. Довольный вид заведующего кафедрой мне очень не понравился.

— Подождите, господин Громов, — остановил меня барон, — присаживайтесь, есть разговор!