Демон Жадности. Тетралогия

Глава 3

— Серега, ты, что ли? — хмыкнул я, кладя свои ладони на женские, убирая их вверх и поворачиваясь на стуле.

— Кто? — широкая улыбка на лице Риалии Пуансон по прозвищу Алая Гарпия стала по-настоящему угрожающей. — Кто такая Серега?

Я вздохнул.

— Никто. Неудачная шутка.

— Уверен?

Собственное отражение в ее подозрительно прищуренных глазах показалось мне каким-то маленьким и незначительным.

— Более чем, — кивнул я. — Здравствуй, Гарпия, давно не виделись.

— Слишком давно, не думаешь? — проворковала она. — За этот год мы оба бывали в Перекрестке раз по пять, но почему-то так ни разу и не пересеклись. Я, грешным делом, начала думать, что ты меня избегаешь.

— Что ты, — фыркнул я. — Как можно намеренно избегать настолько шикарную женщину?

На самом деле все так и было. В прошлые разы, прежде чем пришвартоваться в Перекрестке, я облетал все пирсы в поисках «Крылатой Фурии» — корабля Риалии — и, если находил, разворачивал корабль.

На этот раз я просто забыл это сделать, так как мозг был полностью занят мыслями о Маске Золотого Демона.

А причина…

— В таком случае, — Алая Гарпия соблазнительно облизнулась. — Не хочешь немного пошалить? Мне повезло в последнем налете, так что я в Логове уже полмесяца, снимаю номер первого класса и успела обставить его по полной, — она наклонилась к моему уху и с горячим придыханием прошептала: — плеточек накупила…

Да. Она была садисткой-нимфоманкой, помешанной на мне заметно больше необходимого. И виноват в этом был я сам.

Семь лет назад, когда я только-только начал осваивать азы пиратства, Риалия в свои двадцать два уже была капитаном корабля, и репутация у нее была, мягко говоря, жутковатая.

После ее налетов команды ограбленных судов обязательно не досчитывались нескольких человек, обычно это были те, кто проявлял особенное недовольство при грабеже. Их Риалия пытала до смерти в специально обустроенной камере за потайной дверью в своей каюте.

Собственно, прозвище Алая Гарпия к ней прицепилось именно за подобные кровавые пристрастия.

Однако, когда мы познакомились, я ничего этого не знал. Меня буквально восхитила ее красота, причем, признаться, красота тела даже больше, чем красота лица или тем более красота духовная.

И, надо сказать, там было, чем восхищаться даже семь лет назад, когда в ее облике еще оставалась какая-то девичья неловкость и тонкость линий.

Риалии же понравилось то, что я и не боялся говорить с ней, как девяносто процентов мужчин в Перекрестке, и не уходил сходу в какие-то пошлости, как оставшиеся десять.

Наш роман был по-настоящему жарким, и пикантности ему добавляло то, что несмотря на несколько десятков запытанных до смерти людей, в постели она была неожиданно стеснительна и неловка.

Не то, чтобы у меня самого был какой-то гигантский опыт в этом вопросе, но на ее фоне я чувствовал себя настоящим гуру, то и дело предлагая все новые и новые штучки, на которые Риалия безропотно соглашалась.

И, очевидно, в какой-то момент я переборщил. В том смысле, что показал ей то, чего не следовало: игры в доминацию, связывание и сексуальные истязания.

После этого Алая Гарпия перестала убивать, поскольку нашла иной способ успокоения своих неудовлетворенных внутренних демонов. Но на теме садо-мазо она закономерно помешалась, и так как именно я открыл для нее этот «дивный новый мир», на мне она помешалась тоже.

Мы никогда не были парой. Что во время нашего романа, что после, у обоих были другие партнеры и оба не видели в этом ничего предосудительного.

Но несмотря на то, что Риания и сейчас, насколько я слышал, держала в своей пыточной камере, где на самом деле мало что поменялось со времен семилетней давности, как минимум одного, а то и парочку мужчин, меня она с какого-то момента начала ревновать к каждому столбу.

Однажды она даже чуть не прибила девушку, с которой у нас завязалась небольшая интрижка в очередной мой визит в Перекресток.

Объяснить ей что-либо было невозможно, отвязаться — тем более. А разрешить вопрос более грубым способом было крайне непросто как минимум потому, что Риалия уже достигла Эпилога Сказания, того же ранга, на котором находился я, и я с некоторым содроганием ожидал того момента, когда она прорвется в ранг Хроники.

К тому же я банально не мог поднять руку на женщину, которая никак не угрожала мне, а лишь хотела секса, пусть и крайне извращенного, и которую к этому сексу я сам и пристрастил.

Ну а как максимум, с учетом того, что при правильном подходе Риалия была совершенно не против сменить гнев на милость, или, точнее, плетку на кляп, я банально не мог устоять перед такими ее предложениями.

— Вечером, если ты не против, — прошептал я в ответ уже ей на ухо, — у меня еще остались кое-какие дела.

— Отложи их на завтра, — ее рука медленно поползла вниз по моей груди.

Я поймал ее в районе живота.

— Закончу то, что не терпит отлагательств, а остаток отложу на послезавтра.

— Ловлю на слове, — томным голосом выдохнула она, после чего чмокнула меня в щеку, оставив след ярко-алой помады, развернулась, мазнув меня по лицу ярко-рыжими волосами, и ушла, сексуально покачивая бедрами, на которых кроме тонкого алого платья ничего не было.

— Даже не знаю, за что тебе такое, — с тоской и черной завистью в голосе вздохнул Пес.

— За смелость, — выдохнул я в ответ, пытаясь успокоить кровь.

— В смысле?

— В прямом. Мы ведь познакомились еще до того, как я встретил Гарпию. Так что в принципе у тебя были все шансы оказаться на моем месте.

— Когда мы познакомились, я был на Развязке Истории. Гарпия с ее Развитием Сказания на меня бы даже не посмотрела.

— Вот поэтому я на своем месте, а ты — на своем, — хлопнул я его по плечу. — Когда мы с ней познакомились, она не знала мой ранг. И спросила об этом только через полмесяца.

— Брешешь! — недовольно буркнул Пес.

— Клянусь, — поднял я руку.

— М-да… — он тут же понурился еще больше.

— Только не говори, что ты в нее влюбился спустя столько лет.

— Да нет, — вздохнул Пес, — просто… ай! — он махнул рукой. — Забыли.

— Забыли, — кивнул я, принимая от бармена бокал. — Давай, за встречу.

— За встречу.

Мы чокнулись, выпили.

— У самого-то как дела? — поинтересовался я, закинув в рот орешек.

— Хуже, чем у тебя, — хмыкнул Пес.

— Это хорошо, — хмыкнул я в ответ. — Давно в Перекрестке?

— Да уже месяца два, — подумав, ответил Леонгард.

— Что-то долго. Сезон пропустишь весь.

— Да и не страшно. Деньги есть, я, в отличие от тебя, особо не трачу. Пытаюсь сбыть одну штуку, никто не хочет покупать.

— Что за штука?

— Обломок Эпоса.

Я аж поперхнулся.

— Действующий⁈

— Не-е-е… — протянул Пес. — Был бы действующий, его бы давным-давно с руками оторвали. Возможно, даже не фигурально. Просто кусок корпуса.

— Ну, тогда понятно, почему он никому не нужен, — развел я руками.

— Я все хочу поймать какого-нибудь летописца. Представляешь, оказывается еще за три дня до моего прибытия в Перекрестке еще был Кийон Серванский. Вот он бы точно оценил обломок по достоинству. Уверен, тысяч двести отвалил бы, не меньше.

Летописцами называли людей, оценивающих артефакты и составляющих каталоги их и их чар.

При этом, имея достаточно точное описание артефакта: форма, узоры, расположение и форма ядра и так далее — можно было скопировать его если не полностью, то с довольно малой погрешностью, а опытные летописцы могли по части артефакта не только определить его чары в целом состоянии, но и составить схему для воспроизведения части этих чар.

Так что, хотя обломок Эпоса Леонгарда и был бесполезен сам по себе, пройдя через руки умелого летописца он в теории мог даже открыть миру новый вариант зачарования. За такое и двух миллионов было не жалко, не то, что двухсот тысяч.

К сожалению:

— В следующий раз к нам умелый летописец заглянет… — я махнул рукой якобы за горизонт.

— Ну мало ли, — пожал плечами Пес. — В Большую Библиотеку мне вход заказан, а поймать летописца больше всего шансы именно в Перекрестке. Вот я и сижу тут, ловлю слухи, жду. Торопиться особо все равно некуда.

— Почему?

— Да на двигатель «Керберуса» какая-то сука проклятье наслала в последний полет, — процедил он сквозь зубы. — Летать можно, но скорость упала почти вдвое, с таким особо не поживишься. Так что пока ремонтники не закончат, мне выгоднее сидеть тут и ждать летописцев, а не отправляться обратно в Небо.

— Понятно… — протянул я.

Положение Пса и правда было не особо завидным.

Сейчас был конец лета, тихий сезон, когда Небо почти перестает порождать аномалии, торговые гильдии спешат воспользоваться этим шансом для более быстрых и безопасных перевозок, а на легкую поживу слетаются пиратские команды.

Через плюс-минус месяц, с наступлением осени, количество препятствий на пути небесных кораблей вырастет в разы. Летать между Руинами станет невыгодно и все, включая небесных волков, забьются по норам в ожидании следующего тихого сезона, который начнется в середине зимы.

С учетом того, что зимой температура в Небе редко когда поднималась выше минус пяти-десяти, по сути Пес сейчас простаивал лучшее время для охоты за год. Если бы не обломок Эпического артефакта, можно было бы с уверенностью заявлять, что ему крупно не повезло.

— А что у тебя за хорошие новости? — Пес решил отвлечься от неприятных мыслей переключением темы.

— Хроника, три терпилы, тридцать ядер и груза полный трюм, — вкратце перечислил я. — И на «Золоте» ни царапины.

Пес присвистнул.

— Это тянет минимум на год невезения.

— Заткнись лучше, — скривился я.

Вдвойне тошно было от того, что я не мог искренне порадоваться сорванному кушу и тем более координатному листу Маски из-за этог дурацкого принципа пружины неудач.

— А еще Гарпия, от которой ты бегал год, не взъярилась, а наоборот, как ни в чем не бывало предложила «пошалить», — он наигранно спародировал голос Риалии.

— Точно!.. — выдохнул я, осознавая. — Твою-то мать… может быть свалить от нее и потом огрести за игнорирование?

— Если пытаться прервать череду удач намеренно, — назидательным тоном произнес Пес, — то станет только хуже.

— Тоже правда… — я залпом допил немаленький бокал и, скривившись, жестом попросил бармена повторить. — Ты говоришь, что сидишь тут уже полтора месяца и ловишь слухи? Порадуй меня чем-нибудь ужасным!

— Хм… — Леонгард задумался и просидел в молчании минуты три, пока я нервно пил второй бокал.

В теорию пружины неудач мы верили оба и вполне искренне, так что он сейчас наверняка действительно старался припомнить что-то, что могло бы мне «помочь».

— Так, ну смотри, — наконец начал он. — Из реально важного и того, что касается тебя. Во-первых, Совет повысил налог до пятнадцати процентов.

— Вот суки, — поморщился я, но сразу же замотал головой. — Это для всех беда, не то.

— Открыли новые Руины где-то в семиста квадрантах отсюда, говорят, люди мрут как мухи, даже Артефакторы.

— Если бы это было у меня в планах, было бы отлично, но нет.

— Еще переоткрывают арену… а! Сойка в Перекрестке!

У меня прямо камень с души упал. Брунд Тесарк по прозвищу Черная Сойка. Мой самопровозглашенный соперник за руку и сердце Риалии. Такой же упертый и непробиваемый, как и сама Алая Гарпия, но в плохом смысле.

У них вроде как что-то было, после чего Брунд воспылал к Риалии такой любовью, что начал буквально охотиться на всех, с кем она спала, не делая при этом своими секс-рабами.

Уж не знаю, чем она его таким зацепила, но можно было представить с учетом того, что Риалия предпочитала роль госпожи и для того, чтобы грамотно переключить ее на противоположные рельсы, нужен был очень тонкий подход, вряд ли Брунду доступный.

В связи с тем, что саму Риалию Брунд после их краткой интрижки полностью перестал интересовать, а на мне она продолжала виснуть, не удивительно, что он воспылал ко мне столь же жгучей ненавистью, как к ней — любовью.

Я в этой ситуации предпочитал Черную Сойку просто игнорировать. Спорить с дураками себе дороже, тем более что от спора с ним я бы ничего не получил, и тем более что Брунд был очень опасным и сильным дураком, полгода назад уже вставшим на путь к прорыву в ранг Хроники.

Раньше, когда мы встречались в Перекрестке, Риалия при этом не присутствовала, так как я намеренно ее избегал. Так что Брунд просто барагозил, бросался обвинениями и угрозами и сваливал. Все-таки наши статусы и силы были примерно равны и он явно ссал бросать прямой вызов.

Но теперь, когда Риалия была в городе, Брунд ни за что не упустит возможности прикончить меня у нее на глазах. Почему-то в его фантазиях после этого она тут же забудет меня и прыгнет к нему в объятья, а не начнет, к примеру, мстить.

Наша встреча от меня вряд ли зависела. Если только я не начну намеренно прятаться от Брунда, чего я бы делать при любом раскладе не стал, он должен был сам найти меня, как только услышал бы новости, что «Небесное Золото» причалило в порту Перекрестка.

А там и бой и, скорее всего, какая-нибудь травма. Все-таки Брунд был объективно посильнее меня и, даже если бы дело не дошло до трагичного финала, я вряд ли отделался бы простым испугом. И на этом череда везения наконец прервется.

Можно было бы подумать, что я надумываю, паранойю, а то и вовсе спятил. И, наверное, если бы обо всей этой ситуации рассказали мне до переноса в этот мир, я бы так и решил.

Но, прожив тут почти девять лет, из которых семь я занимался пиратством, часто ставя на кон собственную шкуру, я убедился в том, что суеверия и приметы тут реально работают.

Не напрямую, разумеется, и не в мелочах вроде того, что вид бабы с пустыми ведрами приводит к неудаче. Но в мире, полном магии, жизнь была пропитана ей насквозь.

Потому присказки небесных волков, над которыми я когда-то смеялся, теперь могли стать решающим фактором в выборе маршрута или определить, идти нам в очередной раз на дело или не идти.

Иногда эти приметы не срабатывали или срабатывали не так, как я ожидал. Но если они могли превратить пятьдесят процентов вероятности успеха в шестьдесят, ими было грех не воспользоваться.

А закон пружины неудач, придуманный мной и поддержанный Псом, а после и многими десятками моих знакомых, работал намного чаще любых таких простецких примет. И чем сильнее сжималась эта невидимая пружина, тем выше был шанс, что она-таки стрельнет мне по лбу с ужасающей силой.

Однако, как и сказал Пес, намеренно пытаться обмануть судьбу не следовало. Так что вместо того, чтобы быстрее бежать искать Брунда, я, уже немного успокоившись, выпил с Псом еще несколько бокалов, потом походил по зоне отдыха Логова, здороваясь со знакомыми и обмениваясь дежурными фразами, а потом вышел наружу, получив на входе обратно свою саблю.

Время на самом деле было всего около трех, несмотря на то, что я уже неплохо так накатил, и до встречи с Риалией еще много чего можно было сделать.

Я вернулся на «Золото», проверил процесс разгрузки товаров, уже подходивший к концу.

Сходил к знакомому мейстеру — человеку, создающему и ремонтирующему артефакты, чтобы тот проверил мой арсенал. Все-таки, хотя я уже готовился проиграть Брунду, поддаваться я не собирался и был намерен встретить Черную Сойку во всеоружии.

Потом зашел в облюбованную лавку портного и потратил час, стоя на ступеньке и объясняя мастеру, какой костюм хотел бы получить следующим.

Поужинал в шикарном, во всех смыслах, ресторане, на это раз без алкоголя. Был соблазн пригласить присоединиться мило строящую мне глазки из-за соседнего столика девушку, но вспомнив об обещании Риалии передумал. Во-первых, нужно было сохранить силы, физические и ментальные, а во-вторых, в случае чего мне не улыбалось чувствовать на себе груз вины за гибель бедняжки.

И когда я, уже в сумерках, подошел к сверкащему огнями зданию арены Перекрестка, закрытой на вечный ремонт все те семь лет, что я тут бывал, и только теперь открывшейся, резкий оклик со спины:

— Мидас-с-сука! — даже не вызвал у меня каких-то негативных мыслей.

— Привет, Сойка.

— Вызываю тебя на бой за любовь Риалии!

— Идет.

Он как будто даже как-то опешил от такой спокойной реакции. Но затем его губы растянулись в довольной усмешке.

— Идет. Прямо сейчас. На арене, — я кивнул себе за спину.

— Я приглашу Риалию смотреть на твой провал!

— Идет.

— Я прикончу тебя!

— Идет.

— Ты будешь молить о пощаде!

— Сойка, — я широко улыбнулся. — Завали хлебало и пошли драться.