Дарья Искусница

Глава 19. Злой, злой волк без красной шапочки

Дмитрий Можайский

- А если это любовь, Надя?

- Кака любовь?!

- Така любовь!

«Любовь и голуби»

- Лежу, значит, я дома, пытаюсь уснуть. Башка гудит как буддийский колокол. Из тех, в который все кто ни попадя лупят. Прохожие, туристы, верующие. Даже обезьяны. Увидят и давай стучать. Вот вчера у меня и была такая голова, представил? Три ночи… Чувствую… уплываю наконец-то. И оп-па – звонок, настойчивый, с кипрского номера… - рассказывал Вовка.

Мы сидели в клубной ВИП-зоне и ждали выступления Гришиной группы. Какой-то денежный бонза справлял сегодня здесь день рождение и зафрахтовал всю территорию, но для друзей Распутина всегда делали исключение.

Нам принесли нарезочки, коньячку, фруктов. Играла музыка, внизу на площадке танцевали. Все это должно было расслаблять, но почему-то бесило.

Прошедшая неделя была адской. Спецы проверили предполагаемых партнеров и у всех оказалось рыльце в пушку. Одни утаивали информацию, вторые – пытались подкупить моих родных и друзей, третьи – ухитрялись совмещать первое и второе.

А выбирать кого-то придется, моя небольшая контора сама по себе не выдержит гонки вооружений, конкурируя с гигантами. Нужны люди, средства, площадки для обкатки тестовых версий.

В итоге от споров и изучения документации устали все как собаки. И Вовка почти силой вытащил меня развлечься, настояв на однодневном отдыхе от работы.

- Так вот… звонок. Я просыпаюсь, мало ли. А этот муд… мужик представился твоим новым помощником и начал меня расспрашивать. Дескать, расскажите, что, по вашему мнению, будет делать Можайский. Да ты у меня лучше спроси, что я с тобой сейчас готов сделать! Пранкер х… хренов.

Ломов возмущался, размахивая открытой бутылкой пива и время от времени прихлебывая. Рубашку он расстегнул почти до пупа. Чуть волнистые пряди волос выглядели повлажневшими, глаза блестели.

Если я выгляжу похоже, значит безнадежно пьян. Мы оба – безнадежно пьяны. И ведем странные, путанные, пьяные разговоры, которые я, надеюсь, потом никто не вспомнит. Потому что все, что было в Лас-Вегасе – останется в Лас-Вегасе.

- Слушай, а почему мы одни тут сидим? До Гришки еще успеем оттянуться, - Ломов поставил пиво и потянулся к телефону. – Давай девчонок позовем?

- Не хочу.

- Хочешь. Хочешь, брат. Но капризничаешь. После Парижа тебе кого не предложи – все не то. Стройняшка – значит скелет. Фигуристая – толстуха. Вон какая яркая девушка к нам на входе подкатывала. Как ты ее вслух оценил?

- Вульгарная она, - буркнул я и поморщился. – Мне нравятся девушки… нежные, чтобы изнутри светились… темные волосы…

- Голубые глаза.

- Да, - вздохнув, подтвердил я.

- Фигура тонкая, но чтобы и грудь и попа в перпендикуляре.

- Точно.

- И чтобы звали Даша.

Я едва успел подхватить выскользнувший из пальцев бокал с коктейлем.

- Да… Нет! Ломов! Отстать от меня со своими подколами. И без тебя хреново, я, между прочим, ее почти забыл. Мне некогда о делах сердечных думать.

Вовка покивал головой, типа да-да, верю тебе, дружище. Проводил взглядом девушку, цокающую мимо наших диванов к лестнице на танцпол. И спросил со вздохом:

- А ты в курсе, что я сейчас все расходы вижу? И прям диву даюсь - кто это из нас детективам платит, чтобы информацию о Дашке собрали ? Может это я им во сне позвонил и ну требовать узнать все о девушке? О ее соседях, родне коллегах. Ты мне вот что скажи, что вообще за паранойя? Ты ее в чем-то подозреваешь?

Я потер бровь, пытаясь выгадать время. Действительно, какого черта, я решил собрать о ней информацию? Пакостей не делала, даже помогла серьезно. Пообщались немного по ситуации и все. Была и сплыла. Я ее не заинтересовал, все мои закидывания удочки… отметались без обсуждения. Девушке просто хотелось Парижа, и она его получила. Повеселилась – бывает. Одно плохо – спать нормально не могу. Снится…

- Дашу… не подозреваю, - откинувшись на мягкую спинку дивана, я прикрыл глаза. – Отпустить не могу. Может... я обиделся? Она же меня не оценила, подолом махнула и ушла. Вот и занозила, поцарапала мою гордыню, коготком по сердцу. Рана и ноет… Забыть ее не могу, Вовка.

Мгновение. И в темноте закрытых век сформировалась идеальная, чтоб ее, фигурка, с темным водопадом волос и глазами лани. Солнце.

Она снилась мне каждую ночь, без единого перерыва, схватила и держала капканом. Как бы не уставал днем, как бы не изматывал себя делами и переговорами, но приходила ночь и начиналось безумие. Она прижималась ко мне в полутьме ванной комнаты, подставляла свои мягкие губы, вздыхала так, что в животе скручивало. Давала себя трогать, ласкать грудь, бедра, лицо. Послушная, мягкая, податливая как мечта. Я прижимался, сгребая руками, врастал в нее, сживался с каждой клеткой нежного тела. И, когда до счастья оставалось совсем немного… несколько чертовых сантиметров рывком, вперед…, она стучала пальцем меня по плечу и говорила: «Ой, я передумала». И исчезала. Исчезала! С ее образом перед глазами я просыпался каждое утро, твердый как камень и злой до зубовного скрежета.

Такого опыта у меня еще не было. Явно же нравился, так в чем дело? Что за страдания и переживания вместо того, чтобы сесть и обсудить? Не люблю эмоции, мешающие работать. А тут нарвался по полной программе.

Я потянул воротник, чтобы легче было дышать, обнаружил, что он давно расстегнут и еще больше разозлился.

- Ааа, ну если не оценила… - протянул Ломов с явной иронией, - тогда не простительно. Надо обязательно наказать. Думать о ней побольше, детективов нанять… что еще… О, цветы выслать!

- Цветы не берет, - мой голос прозвучал несколько злобно. – Я и поддержать предлагал, карьеру, связи. Настоящую человеческую поддержку. Как для друга, только с цветами и свиданиями, когда приеду. Ей оказалось не нужна ни моя дружба, ни остальное.

Вовка уставился в стену, и я прямо слышал, как у него в голове завертелись шестеренки.

- Ты совсем в своих заграницах от земли оторвался, - наконец сказал он. – Наши девочки иностранческую дружбу и встречи по расписанию не понимают. Зуб даю, она решила, что ты не познакомиться с ней ближе, а купить пытаешься. И это все в Париже? Быстро.

- А когда еще?! Ты же видишь как у меня со временем! Как будто ты сам тянешь с предложениями. Не парь мне мозг.

- Я парень легкий, импульсивный, и то сначала товар лицом показываю, поцелуи всякие, пять раз за ночь… ну три… или один, но классный. А только потом деньги предлагаю. Разленился ты, Можайский, американец фигов, привык, что девчонки сами на тебя прыгают, все охотничьи инстинкты кроме базовой стойки на цель растерял, - заметил Ломов. Он цапнул тончайший ломтик сыра, надкусил и кивнул одобрительно. То ли сыру, то ли своим мыслям. - А Дашка красотка видная, ей скорее всего и так финансирование предлагают, поэтому тут индивидуальный подход нужен, ювелирность. Что твои нанятые спецы говорят?

Я вспомнил отчеты детективов и поморщился. Собранная информация напоминала скорее подборку слухов и зеркально отображала грязную болтовню в интернете. Ни одного надежного источника, ни одного достоверного факта. В такой обстановке понять, где правда, а где – ложь - почти невозможно.

- Сестра ее старшая, дама… не самая приятная, говорят, сама обо мне всех расспрашивает. И неприятные вещи рассказывает, не остановить. Утверждает, Даша… отбивать любит. Чтоб на парне девчонка висла, а он свою пару бросил и на Дашу переключился. Охотница. Ждет признаний: «все женщины ничто, хочу только тебя».

С хохотком подскочив с дивана, Вовка хлопнул меня по плечу.

- То-то она после Олеськи тобой заинтересовалась. Так чего сидим, ждем старости? Пошли, страдалец, сейчас мы тебе девчонку найдем, договоримся – приманкой побудет.

Он подскочил и бодро потрусил к балконному парапету. Что-что, а затягивать дела Ломов не любил. Годы полностью поменяли наш двор, улицу, страну, но ни йоту не изменили Вовкин характер.

С детства у него дорога от замысла до начала реализации занимала не больше пары минут, и не только в любви. На наши дружеские подколки он весело отвечал «Делаю все быстро, пока не заскучал в процессе».

Сейчас он свесился вниз и принялся рассматривать присутствующих в зале на первом этаже. Я уже встал, чтобы вернуть его за шкирку, как друг громко сообщил совершенно трезвым голосом:

- Ой, Гришка и дура-а-ак…

Плохое предчувствие сжало внутренности в районе желудка. Через пару секунд я уже стоял рядом Ломовым, тут же принявшимся хлопать руками как курица на взлете. Он что-то квохтал и безуспешно пытался оттянуть меня от лестничного парапета.

Внизу, рядом со сценой, в окружении танцующих гостей, неподвижно стояли, прижимаясь друг к другу двое.

Увлеченно целуясь.

Гриша и… Даша.