Цвет ее глаз

Глава 30 Охотники запада

То, что на западе не так уж много зараженных, как принято считать, я осознала по опыту немногих поездок и общаясь с местными жительницами (главным образом с Маргарет). Еще очень помог тот случай с разграблением городского кластера, катастрофой с пожаром на нефтебазе и последующим локальным нашествием мертвяков. Приведи Крысолов за собой десятки тысяч, я бы не удивилась, ведь от такого места другого не ждешь. Но он, если верить глазам, увлек за собой всего лишь несколько сотен. Ну или тысячу-другую, невозможно опередить точную цифру, когда смотришь на тошнотворную реку из мяса и крови. Даже по меркам Азовского Союза – не так уж и много. Ну это, если учитывать, что элитных и близких к ним тварей не было вообще (что, кстати, ненормально, видимо люди господина Дзена каким-то неизвестным мне способом сумели вывести из игры самых опасных противников).

По дорогам запада меня до сегодняшнего дня возили без экстремальных приключений, причем дважды это были единичные или незащищенные машины, то есть – легкая с виду добыча. В случае с грузовиком, ради которого господин Лазарь убил несколько человек, нам пришлось столкнуться с единичными не самыми серьезными нападениями, и все они случились за периметрами западников. Микроавтобус штрафников ехал в колонне, так что признаю – пример некорректный. Зато можно вспомнить, что когда я утром ехала с полковником на станцию, никто даже не попытался выскочить впереди или помчаться следом. И знахарь на велосипеде вспоминается – невероятное зрелище для такого места.

Единственный раз, когда мне что-то угрожало в дороге – это при поездке от станции до затерянного среди полей и оврагов перекрестка. Но высокую плотность тварей на подъезде полковник объяснил приближением перезагрузки – зараженные торопились покинуть опасный район.

Судя по отдельным обрывкам информации, еще не так давно западники действительно сидели запертыми в своих стабах, время от времени устраивали массированные вылазки для пополнения припасов и даже не пытались качественно зачистить окрестности. Лидеры каждой отдельной территории по своему видели то, каким именно образом им лучше выживать на этой опасной земле. Запутанная западная граница с ее протяженными узостями между мертвыми кластерами и водными барьерами на пути полчищ зараженных, позволяла не такими уж большими силами удерживать обширные рубежи, но это лишь при условии скоординированных совместных действий.

Совместные действия сумел наладить лишь господин Дзен, и этот факт, как и его последствия, похоже, в Азовском Союзе не осознали или недооценили, продолжая воспринимать западников как все тех же полудиких анархистов с большой неохотой подчиняющихся толпе вечно грызущихся друг с дружкой ничтожно-мелких вожаков.

Генерал Дзен – не мелкий вожак и уж точно не ничтожный. Он в считанные годы перекрыл основные пути миграций зараженных, и такой успех не могли не оценить его подчиненные. Заработанный авторитет позволил и дальше действовать в том же направлении. Теперь у Конфедерации впервые за долгую историю появился общепризнанный вождь, ему подчиняются все западники.

Ну или делают вид, что подчиняются, не стоит забывать про тот взрыв на нефтебазе, слова Царя и прочее. В мутной воде запада скрывается немало незалеченных обид, пустых дрязг, неуемной зависти и опасных амбиций.

Как бы там ни было, господин Дзен почти довел дело до того, что на всех землях Конфедерации или ее значительной части сейчас почти так же спокойно, как и в приграничных областях Азовского Союза, что раньше считалось немыслимым.

Ключевое слово – почти. Очень уж оно растяжимое. Вспомнить хотя бы утренний случай, после которого я до сих пор не успокоилась. Три мертвяка или пять, а может даже семь? Разница ведь небольшая. Но как же она велика, если у тебя всего лишь четыре обычных патрона в ничем не примечательном пистолете и больше ничего нет, даже нож мне не дали.

Не знаю, правду генерал Дзен сказал по поводу Саманты или зачем-то меня обманул, выставляя полковника в выгодном свете, но отношение к господину Лазарю сформировалось уже давно и ни капельки не улучшилось.

Он омерзительный гад и точка.

Ну ладно, вернусь к западу и зараженным, а то меня вечно заносит куда-то совершенно не туда.

Почему мертвяков так много именно на западе – понятно. Всему виной необъяснимая, как и многое остальное, география Улья, ведь именно там широко распространены обновляемые при перезагрузках мегаполисы с обильной пищей. То есть – идеальные условия для появления полчищ перерожденных. Также сказывается деятельность внешников направленная на снижение поголовья развитых тварей на восточных территориях. Регулярные зачистки окрестностей населенных стабов и их объединений тоже вносят свою лепту, но это уже вторичное явление зависящее от первых двух.

Потому что людям волей-неволей пришлось обосноваться в полосе меж двух рубежей – кишащим зараженными западом, и контролируемым внешниками востоком. Где-то эта полоса шире, где-то уже, где-то почти сходит на нет, серьезные поселения располагаются исключительно на ней, во всех прочих местах честные иммунные могут лишь до поры до времени скрываться по норам.

А у нечестных добавляется дополнительный вариант – сотрудничать с внешниками.

Тоже до поры до времени.

Почему твари на западе ведут себя не так, как на востоке – загадка без ответа. Институтские специалисты изучают ее уже неизвестно сколько десятилетий, и все без толку. Я однажды видела телепередачу с их участием, они там битых полчаса рассказывали, что, как и почему, но так и не ответили на ключевой вопрос в котором, собственно, все дело – по какой причине именно из этих мест приходят орды зараженных?

Как бы институтские не умничали, а понимают они в этом вопросе не больше, чем я. Вот просто приходят и все. Именно здесь им почему-то нравится сбиваться в грандиозные стаи, склонные к затяжным миграциям.

Всем известно, что под управлением паразитических нитей зараженные постепенно изменяются перестраивая свои тела. Ну или деградируют до плачевного состояния, но это распространено лишь на самой ранней стадии при полном отсутствии пищи, что быстро приводит к потере сил и гибели от истощения или зубов более удачливых коллег. Во всех прочих случаях из почти ничего не соображающих медлительных тупых созданий мертвяки перерождаются в проворных наблюдательных хищников, от которых непросто сбежать, а затем достигают стадии, где сбежать и вовсе невозможно.

Ну то есть почти невозможно, мы все же умнее их.

Хотя, конечно, обо всех говорить такое неправильно. Да глупым людям в Улье живется непросто, но это не значит, что их популяция стремится к нулю. Я бы даже сказала, что они и при самой максимальной враждебности среды ухитряются оставаться в большинстве.

Неистребимое племя.

Даже едва-едва развитые твари зачастую стремятся действовать сообща. То есть столкнуться с двумя-тремя одновременно – обычное дело. Нередко возникают стаи с не такой уж простой иерархией, где наверху царствует самая опасная особь, рядом крутятся несколько приближенных ненамного отставших от нее по шкале развития, и все это опирается на кучку мелочи, которая питается объедками старших или сама становится для них пищей при затянувшейся бескормице. По подобным схемам могут объединяться от единиц до нескольких десятков зараженных, причем это повсеместное явление не свойственное лишь одному региону или части света.

Но только на западе мертвяки могут создавать мобильные группировки в сотни и тысячи особей. Изучать столь масштабные объединения непросто даже институтским специалистам, поэтому не могу ничего сказать об их иерархии и прочем. Такое явление называется орда, это слово понятно всем жителям моего мира.

Орда способна за два дня преодолеть больше сотни километров сметая все со своего пути, а затем остановиться на неделю или даже больше. Причем не обязательно в богатых пищей местах, логику крупных объединений зараженных во многих случаях понять невозможно. Доходит до того, что иногда они проходят мимо свежего городского кластера не попытавшись в него заглянуть, после чего могут долго бродить по бесплодной степи питаясь слабыми членами стаи и не стремясь перебраться в более благодатные края.

Или обрушиваются урчащей волной на крупный стаб и погибают до последней твари бессмысленно засыпав своими тушами на совесть укрепленные периметры.

Я же говорю – необъяснимая непредсказуемость.

Эта орава зараженных понесла немалые потери, прорываясь через напичканные смертоносными сюрпризами преграды, устроенные западниками на своем главном периметре. Люди господина Дзена, вопреки его «сказке», не сумели создать сплошной вал обороны, твари отыскали лазейку и направились на восток. Но не попытались напасть на какой-нибудь стаб или хотя бы обосноваться поблизости от населенных мест, вместо этого они вспомнили о своей загадочной непредсказуемости и остановились на ничем не примечательном бедном добычей кластере, где провели несколько дней никого не беспокоя.

Но руководству западников не понравилось, что в опасной близости обосновалась стая в несколько сотен особей, в том числе прилично развитых. Это не то количество, которое можно легко контролировать патрулями и останавливать вдали от стабов прерывистой линией легковооруженных мобильных групп. Поэтому господин Дзен решил совместить два дела сразу – направить серьезные силы для уничтожения «мини-орды», и попутно поддержать их большим отрядом собранным для другой задачи.

Одно из этих дел я сейчас наблюдала на мониторе, на который можно было выводить изображения с камер на нескольких машинах и беспилотных летательных аппаратах.

Особенно мне понравилась одна. Дрон, на котором ее установили, завис на одном месте на высоте птичьего полета. Техника оттуда казалась игрушечной и не всегда получалось ее опознать, люди выглядели крохотными муравьями и отличались от зараженных лишь поведением и тем, что ездили на машинах или, что гораздо реже, выходили из них, но не удалялись.

Большая часть мертвяков расположилась на огромном поле засеянном какими-то золотистыми колосками, я совершенно не разбираюсь во всем, что касается окультуренных злаков (да и неокультуренных тоже). К тому же невозможно знать особенности всех сельскохозяйственных растений, в некоторых мирах, снабжающих Улей, между ними могут наблюдаться существенные различия.

Могу сказать лишь одно – поле было просто гигантским, целиком его не получилось рассмотреть даже с высоты того самого удобно расположившегося дрона. И колоски на нем не из мелких, высоко вымахали, причем созрели и подсохли.

Земля тоже высохла, с неба за несколько дней ни капельки не упало, погода стояла устойчиво жаркая, что, насколько мне известно, для этого региона нетипично.

Западники подожгли поле с трех сторон. Постоянно меняющийся ветер гнал огонь по золотистой поросли, заставляя тварей пятиться в единственном не объятом пламенем направлении, где сразу за грунтовой дорогой тянулся широкий канал со стиснутыми бетонными плитами берегами. Воды в нем всего ничего, это легко рассмотреть с высоты, но преграда хоть и несложная для тварей, однако не в том случае, когда на другой стороне расположились стрелки и техника с тяжелым вооружением. В том числе и наша машина.

Безопасная позиция с прекрасным обзором.

На другой стороне не так безопасно. Зараженные, выбегая к каналу, не торопились бросаться в так нелюбимую ими воду да еще и под пули, а норовили проскользнуть влево или вправо. Основное действо разворачивалась как раз на этих участках.

Однажды я видела по телевизору короткий, скорее даже крошечный эпизод, снятый на традиционном бое против быками в одном из бесчисленных внешних миров. Там не было ничего уродливо-кровавого, поэтому нам его и показали наряду с прочими непродолжительными сюжетами. Хорошо помню, как роскошно разодетые темноволосые мужчины держались рядом с беснующимися животными, изящно ускользая от их рогов и управляя движениями неразумных противников взмахами плащей. Если не ошибаюсь, такое зрелище называется коррида, но точно не уверена.

Да и неважно.

Этот сюжет я вспомнила лишь потому, что он походил на картину, которая сейчас разворачивалась на другом берегу канала. Только вместо быков там метались грузные туши развитых зараженных, а от них проворно ускользали скоростные легкие пикапы. Машины будто устраивали причудливый танец, где каждому танцору была уготована своя роль. Самые юркие проскакивали в опасной близости, дразнили, провоцировали устремиться за собой. И неизбежно подставляли увлекшихся тварей под неприятности.

Нет, работали не пулеметы, или что-то в этом роде. Западники не любят расходовать патроны, когда без этого можно обойтись, и потому на некоторых пикапах они установили что-то вроде тяжеленных арбалетов на громоздких турелях. Насколько я поняла, эти штуки взводились механически при помощи двигателей машин или отдельно установленных моторов, и каждый мог выпустить одновременно до пяти тяжелых стрел или скорее маленьких копий сделанных из увенчанных зазубренными наконечниками толстых стальных прутьев. Это оружие прошивало насквозь даже прилично развитых зараженных, при помощи одной из ближайших камер я хорошо разглядела, как тварь, похожая на топтуна, свалилась замертво после попадания в голову. А ведь это уже не мелочь, пусть там и нет полного набора сформировавшихся пластин из армированных костей, но череп сам по себе гораздо крепче, чем у начинающих мертвяков.

Но не помогло – сталь вошла в один висок и вышла из другого.

Некоторые из зараженных то и дело что-то начинали подозревать, выпадали из ритма танца смерти, начинали игнорировать приманки, пытались улизнуть. Таких в нужную сторону направляли жестоким способом – подстегивали тем, чего не самые развитые мертвяки боялись больше всего на свете – струями пламени из огнеметов.

Кровавый конвейер двигался безостановочно, все новые и новые взбеленившиеся от близости огня твари появлялись со стороны пожара лишь для того, чтобы погибнуть. «Стрелометные» машины то и дело отъезжали на перезарядку, сменяя друг дружку, мелкие и быстрые внедорожники без дела не стояли постоянно подтаскивая все новую и новую добычу, не позволяя ей разбегаться. Если на линию пикапов выскакивало слишком много зараженных, она вся приходила в движение и расступалась, открывая проходы. Часть мертвяков при этом вырывалась на открытый простор, и самые сообразительные при этом улепетывали дальше без оглядки. Остальные разворачивались, не в силах устоять перед видом вкусного двуногого мяса, таких быстро уничтожали все в том же танце техники и стуке разряжаемых механизмов гигантских арбалетов. Огнестрельное оружие при этом применяли нечасто, еще реже в скопления тварей выпускали снаряды из неизвестного оружия, я так и не смогла его разглядеть, но иногда видела взрывы, и даже броня не всегда спасала уши от оглушительного грохота. Складывалось впечатление, что это срабатывают заложенные заблаговременно мины, позавчера узнала, что западники любят их использовать. Также выручали хитроумные заграждения установленные в поросли золотистых колосков – завитые нити тонкой проволоки, незаметные, мгновенно спутывающие лапы.

А еще на некоторых машинах вместо арбалетов стояли штуковины выпускающие разворачивающиеся в полете сети. Очень эффективные приспособления, но, к сожалению, долго перезаряжаются.

При таком способе зачистки немало тварей спасалось. Речь идет только о неглупых, они вместо того, чтобы самоубийственно гоняться за хитрыми пикапами, подставляясь под стрелы и пули, улепетывали при первой возможности. Должно быть западники не ставили задачу полностью уничтожить эту стаю, им достаточно нанести ей большие потери и рассеять по местности, после чего с разрозненными тварями смогут справляться обычные патрули и посты на периметре.

Когда зараженные сплачиваются в орду, – это очень опасно. Так что тактика раздробления стаи эффективна и к тому же не требует тотального превосходства в силе. Я вообще не понимала, что здесь делает наша колонна. Пикапы чистильщиков, которые к нам вроде как не относились, справлялись прекрасно, мы просто наблюдали за их действиями с другого берега канала и ничего при этом не предпринимали.

Господин Дзен, приподнимаясь, зазвенел пластинами своих неподъемных лат и, едва не задев бронированным локтем мою голову, проурчал:

– Тебе не надоело таращиться в эту штуку? Обзора никакого, и душно будто в гробу. Что ни делай, а броня в таком пекле быстро раскаляется. Давай, полезай за мной.

С этими словами кваз почти полностью выпрямился, что при его габаритах и тесноте – непросто, сложил столик на бок, к борту, легко откинул немаленький и явно нелегкий квадратный люк, после чего в душные недра бронемашины хлынули солнечные лучи. Даже не подумав раздвигать лесенку, ловко выбрался наверх, при таком весе он двигался на удивление проворно.

Я не стала соревноваться в ловкости и воспользовалась лесенкой. Оказавшись снаружи увидела, что генерал Дзен стоит на броне широко расставив ноги и уставившись на другой берег. При этом он опирался на все ту же крупнокалиберную винтовку будто на тросточку, поставив ее прикладом вниз и ухватившись за дульный тормоз.

Не зная, что надо делать, встала рядом с ним устремив взгляд в ту же сторону.

– Ближе, – угрюмо произнес кваз.

– Простите, не поняла? Что ближе?

– Ближе ко мне, Элли. Держись поближе.

Ну вот зачем ему это надо? Ведь прекрасно знает, что мне не нравится к нему приближаться. Но нет же, зачем-то такое приказывает, а мне ничего не остается кроме как подчиняться.

Так нормально общались, и тут на тебе – ни с того ни с сего начинается неприятное.

И настораживающее.

Постаравшись встать так, чтобы это выглядело очень близко, но даже если господин Дзен повернется, он меня не заденет, я рискнула немножечко понаглеть:

– А можно я спущусь? У меня глаза чуткие, а тут много солнечного света.

– Нельзя, Элли, все должны видеть нас вот так, милой парочкой.

Милая парочка? Ну да – ужасно милая. Мрачное чудище, под которым едва броня не прогибается, и девушка с истерзанными нервами, причем весу в ней раз в шесть меньше. И это еще без учета всей той брони, которой с ног до головы обвешался генерал.

По поводу роста я вообще не заикаюсь.

– Посмотри на это поле, Элли, сейчас там появятся самые интересные твари. При зачистках таких вот остановившихся несерьезных стай вожаки почему-то почти всегда предпочитают выжидать до последнего. Но огонь им не нравится, в этом так же слабы, как и самые голодные бегуны. Пламя заставило их сорваться с места, через него они не пойдут, остается одна дорога – сюда. Не исключено, что нам придется помочь чистильщикам, ведь стая не такая уж и мелкая, можно сказать – карликовая орда, некоторые ребята начинают волноваться. Но мы здесь, и, значит, все будет хорошо.

Не могу не согласиться с квазом – на вид все и правда замечательно. Поле окутано лениво перемещающимися по ветру клубами дыма, между ними местами мелькают языки огня, складывается ощущение, что там почти все сгорело, остался лишь жалкий клочок уцелевшей поросли колосков. Зараженные успели их как следует вытоптать, мертвяков уже немало сюда выскакивало. Сколько их может скрываться в огне и дыму? Не думаю, что десятки или тем более сотни, поток тварей почти иссяк, скоростные машины вытаскивают под тяжелые арбалеты последних.

Один из пикапов угодил в переплет, что уже не раз случалось. Прилично развитый мертвяк ухитрился обыграть водителя и, допрыгнув до борта, вцепился в край кузова. Теперь он волочился следом, суетливо перебирая ногами. Так и не найдя опоры, подтянулся на руках, начал шарить ладонями по стальной решетке, пробуя ее на прочность.

Пулеметчик даже не подумал стрелять по столь неудобно расположенной мишени, он просто присел или даже улегся на дно. И в тот же миг борта машины вспыхнули пламенем – из многочисленных горелок хлынул воспламенившийся газ. Мертвяку опалило верхнюю часть тела, включая морду, он мгновенно растерял боевой пыл, оставил железную добычу в покое, покатился по колоскам неистово размахивая лапами и, наверняка, громко урча – в таком шуме отсюда не расслышать, но догадаться несложно.

Двигавшаяся следом вторая машина переехала зараженному ноги и торчащими из бортов заточенными крюками вспорола бок. Хлынувшую кровь я прекрасно рассмотрела несмотря на расстояние. Невзирая на жуткие раны, зараженный нашел в себе силы приподняться, но тут же вновь завалился – подошла его очередь получить порцию стальных стрел.

В этот момент справа от меня оглушительно треснуло – такой звук за все время раздался впервые. Обернувшись, увидела, что в схватку вступила одна из машин нашей колонны. Что-то уродливое, несуразное, непонятно из чего переделанное, с высоким кузовом, в котором установлена двуствольная пушка. Если не ошибаюсь – это старая зенитная установка, очень эффективное оружие применяемое против нерядовых тварей. Снаряды к ней ценятся высоко, на кого зря их переводить невыгодно.

Тогда почему западники начали стрелять? Я ведь до сих пор не видела ни одной достойной цели для такого оружия.

Ответ обнаружился, когда попыталась определить – куда именно смотрят стволы. Среди клубов дыма промелькнуло что-то ненормально-быстрое, ни один зараженный до этого не демонстрировал столь завидную прыть. Пушка выстрелила еще раз и сразу еще. Я, пожалуй, мало разбираюсь в таких делах, но мне почему-то стыдно такое оружие называть пушкой. Стрекочет громко, это да, и снаряды у нее громко хлопают при попадании или самоликвидации, но все же до тех штук, которые начали бахать под Центральным перед тем, как моя жизнь перевернулась, ей ужасно далеко.

Вот там пушки так пушки.

Выстрелы гремели один за другим, но тварь, ловко укрываясь в клубах дыма, продолжала мчаться по самому краю подступающего к каналу пожара. К одинокой пушке начали присоединяться пулеметы, а еще я заметила, как подрагивает винтовка, на которую опирается господин Дзен. Похоже, кваз едва сдерживается, чтобы не присоединиться к охоте.

Видимо зараженный, упорно не желающий себя показывать во всей красе, относится к той части шкалы, за которой больше никого нет. Элита, элитники, жемчужники – их по-всякому называют, обычно никак не разделяя. А надо бы, потому что в пределах этой самой немногочисленной группы тварей встречаются самые разные чудовища. От опаснейших, но еще сохраняющих бледные намеки на былую сущность, до страшнейших монстров, растерявших абсолютно все, что имели в прошлой жизни, полностью преобразившихся, ставшими чем-то принципиально иным. Это уже не паразит, поспешно приспосабливающий захваченную оболочку под себя, а паразит с собственноручно выращенным телом. Эти создания сильны настолько, что даже лучшая бронетехника не может гарантировать спасение при их нападениях.

При всей своей опасности, элитники все равно остаются дичью. Да, охота на них рискованна, но в случае удачи может обогатить охотников, ведь затылочные мешки высших зараженных набиты ценнейшими призами. В них встречаются три вида споровых тел – от самых распространенных до жемчужин, причем количество споранов и горошин в отдельных случаях достигает таких величин, что столько не получишь из всей той оравы мелочи, которую позавчера уничтожили при разграблении окраины городского кластера. Ради такой добычи не жалко потратить столько боеприпасов, сколько за всю эту зачистку не израсходовали.

Пушка попала, или элитнику надоел дождь из пуль, которыми его осыпали пулеметные пикапы – неизвестно. Он, наконец, перестал метаться зигзагами по задымленным местам, рванул в открытую степь напрямик.

Это было ошибкой. Две юркие машины перерезали путь, из каждой выскочило по человеку, оба тут же присели, вскидывая на плечи трубы гранатометов. Чудовище, размерами не уступавшее некоторым пикапам, продолжало мчаться в их сторону не обращая внимания на новую угрозу. Еще раз пальнула пушка, выбив фонтан комочков земли и подрубленных колосков шагах в пяти от монстра, и на этом стрельба стихла, пришло время смелой парочки безрассудно вставшей на пути твари.

Если они ее не остановят, спастись будет непросто, ведь скорость элиты просто невероятная, в отчаянном рывке к спасению разогналась будто машина на хорошей дороге. Высшие твари на многое способны, когда жить хотят.

А на нехватку жизнелюбия им жаловаться не приходится.

Один солдат дернулся из-за отдачи, когда до элитника оставалось меньше ста шагов. В тот же миг сверкнуло, тварь отбросило на бок, до ушей донесся не такой уж сильный грохот взрыва гранаты.

Слышала и посильнее.

Пользуясь тем, что цель потеряла подвижность, пушка треснула вновь и на этот раз попала, я увидела, как из туши вырываются клочья плоти. Тварь еще дергалась и по земле перекатиться сумела, но даже издали понятно, что свое она уже отбегала.

Рядом с агонизирующим чудовищем притормозил один из пикапов, с несерьезным хлопком плюнул разворачивающейся сетью. Затем из машины выскочил малорослый человек с ярко-оранжевой пластиковой каской на голове, ловко оббежал извивающуюся в путах тварь в считанных сантиметрах от разбрасывающих землю лап, на миг склонился над затылком вытягивая руку с пистолетом и тут же помчался назад.

До ушей с небольшим запозданием донесся негромкий треск выстрела. Только сейчас я вспомнила, что споровые мешки высших зараженных обычно прикрыты костно-армированным образованием напоминающим капюшон или перевернутый балкон. Доступ к затылку можно получить лишь снизу, а это не так-то просто сделать, когда тварь твердо стоит на ногах и уничтожает все вокруг себя. Зато если упадет, достаточно оказаться неподалеку на правильной позиции, чем и воспользовался западник в оранжевой каске.

Такая вот странность Улья – опаснейшее чудовище при удаче можно победить при помощи простого пистолета или, вот уж невероятно – холодного оружия. Стенки споровых мешков даже у этих монстров не слишком прочные, а промежутки между дольками человек с сильными руками сможет разрезать ножом. Но это, конечно, если клинок качественный.

Второго выскочившего из дыма элитника убили не тратя гранаты, повезло удачно попасть из пушки. Снаряд не прикончил тварь на месте, но что-то серьезно повредил, у нее отнялись задние конечности, а на передних не очень-то побегаешь. Дальше появились сразу два монстра рангом пониже, но тоже опасные. Одного остановили пулеметчики, второй, несмотря на ранения, сумел, сильно припадая на раненую лапу, ускакать в сторону ближайшего скопища деревьев, в погоню за ним отправились два пикапа.

Я уж было подумала, что зачистка окончена, ведь окраина поля уже горела на всем протяжении, зараженным там скрываться негде.

Но я ошибалась.

Из дыма выскочила туша столь грандиозных размеров, что мне пришлось непроизвольно охнуть прикрывая рот ладонью. Да она ведь больше самого крупного пикапа и при этом движется так, будто ею только что выстрелили из пушки вместо снаряда. Уродливая настолько, что смотреть не хочется. Паразит подавил в этом создании все, что напоминало о прежней жизни, теперь это целиком его порождение, ничего человеческого или звериного не сохранилось, зато нового появилось – хоть отбавляй. Тут тебе и кости, с которыми не справляются даже бронебойные пули крупнокалиберных пулеметов; и мускулатура, позволяющая с легкостью срывать рельсы с железнодорожных путей, после чего самые крупные твари способны швыряться ими будто сухими деревяшками; и угловатые пластины биологической брони немногим уступающие металлической, а кое в чем даже ее превосходящие. Ну и дальше по списку.

В том числе неведомое, малоизученное или даже вообще неизученное, о чем больше неправдоподобных слухов, чем хотя бы сомнительных, но фактов.

Улей одаривает иммунных как полезными, так и ни на что ни годными умениями, не изменяя наш внешний облик. Со временем также повышается реакция, координация движений и сила, начинают лучше работать органы чувств, может проявиться что-то вроде безошибочной интуиции, – когда человек сам не понимает, каким образом догадывается о грозящей ему опасности.

Зараженным тоже перепадает от щедрот Улья. На низших стадиях они получают неутомимость, выносливость, низкую болевую чувствительность, ненормальную мышечную силу, острый слух и потрясающее обоняние. Дальше начинает меняться тело, эти новшества тоже на месте не стоят, тварь становится все опаснее и опаснее, даже кваз вроде господина Дзена проигрывает в сравнении с высокоразвитым мертвяком.

Самые сильные зараженные в итоге в чем-то уподобляются иммунным. То есть, у них начинают проявляться сверхъестественные способности. Некоторые находят добычу за любыми преградами, их зрению даже железобетонная стена – не помеха. Другие, странным образом, становятся невидимыми для следящих электронных устройств и не только – их даже в оптический прицел не всегда получается разглядеть. Самые разные умения встречаются, вплоть до совсем уж невероятных, если, конечно, верить всем слухам.

А что у иммунных может быть кроме слухов? Ведь твари не очень-то соглашаются делиться своими секретами.

Но одно умение, присущее значительной части элиты – доказанный факт. На мертвых чудовищах неоднократно проводили опыты, обстреливая их из различных видов оружия, используя боеприпасы всех видов. И обычно оказывалось, что даже крепчайшая биологическая броня, которую при жизни не пробивали кумулятивные гранаты, на самом деле не такая уж несокрушимая, с ней, оказывается, легко или не очень легко справляются не самые серьезные пули.

Этот феномен сумели объяснить лишь тем, что высшие зараженные способны генерировать что-то вроде фантастического силового щита. Лучше всего он защищает те участки тела, на которых развиты костно-армированные образования. То есть уязвимые места у них прикрыты не только измененными твердыми тканями, а и чем-то еще – незримым, непонятным, проявляющимся лишь в ненормально высокой прочности.

Но стоит твари умереть, незримая защита тот час пропадает и оружие, от которого прежде не было толку, эффективно поражает тушу в любые места.

Невероятную силу матерых элитников тоже пытаются объяснить чем-то из области фантастики. Дескать, какая бы ни была мускулатура, одной ее недостаточно для успешной борьбы с бронетехникой и небрежного размахивания оторванными рельсами. Но доказать такое куда труднее, здесь опыты над тушами не помогают.

У этой твари зримая и незримая защиты развиты до заоблачных величин. Я это поняла, когда увидела, что она выдерживает попадания из зенитной пушки. Та теперь пуляла частыми очередями – это не тот случай, когда следует экономить снаряды. Пулеметы тоже грохотали без жалости к пожираемым лентам, а еще чуть ли не под ногами мчащейся элиты что-то взорвалось, но та лишь слегка сбилась с ритма, причем это не помешало ей врезать лапой по плюнувшему огнем пикапу, мимо которого пробегала.

Юркая машинка, прежде легко таскавшая мертвяков под стрелы больших арбалетов, увернуться не успела. Опрокинулась на бок с такой легкостью, будто не из железа сделана, а из самого тонкого картона, далеко в стороны разлетелись оторванные ударом фрагменты конструкции. Если бы элита чуть задержалась, ей бы хватило несколько секунд, чтобы разгромить обездвиженный пикап и уничтожить весь экипаж, но в планы твари не входило разрушение.

Она спасала свою жизнь, ей сейчас нет дела до добычи. Может и жадная до мяса, как и все ее собратья, но достаточно умная, чтобы понимать – сейчас самое время подумать о голове, а не о брюхе.

Как и в первый раз, на пути твари встали два гранатометчика. Хотя я видела их только со спины, мне показалось, что западники сильно волнуются. Ну да, я бы на их месте не просто волновалась, я была бы в одном шаге от панической истерики. Тем не менее и первый и второй выстрелили не впопыхах, а подпустив цель на минимально возможную дистанцию. Если бы попали, их бы могло поразить осколками, чуть ли не в упор работали. Очевидно, ситуация из тех, когда приходится идти на такой риск.

Проворный элитник совершил чуть ли не акробатический трюк, изменив траекторию движения с прямой на ломаную, да еще и уйдя в перекат резво нырнул между промахнувшимися из-за его прыти западниками. При этом взмахом лапы дотянулся до левого, гранатометчика подбросило в воздух, сложившись вдвое он пролетел не меньше десяти шагов, после чего покатился так, как живые не катятся.

Надеюсь, этот человек просто покалечен, и его еще можно спасти.

Зенитная пушка выдала последнюю очередь, наводчик за ней начал размахивать руками и выкрикивать что-то явно нехорошее. Пулеметы тоже почти затихли, на значительной их части спешно меняли ленты почему-то закончившиеся одновременно. Из некоторых машин выскакивали люди с гранатометами и крупнокалиберными винтовками, что меня немного успокаивало.

При всей проворности элиты все время уклоняться от попаданий под массированным обстрелом ей не под силу. Надеюсь, против такого оружия броня твари не всегда спасает, и в ней сейчас наделают немало дырок. Очень неуютно стоять бок о бок с чудовищного вида человеком глядя, как чуть ли не прямо на тебя мчится куда более жуткая образина.

Да, элита мчалась именно на нас, то есть в сторону канала. Почему-то не захотела искать укрытие среди зеленеющих в степи деревьев, решила нагло прорваться через колонну боевых машин. Как-то странно, я не вижу в этом смысла, ведь за нашими спинами поле поросшее невысокой кукурузой, тянется оно далеко, и такой громадине там не укрыться.

Но зараженный замыслил иное и как же прекрасно, что в его планах не значилось нападение на выстроившуюся вдоль противоположного берега технику. Не уверена, что гранатометчики западников успели бы остановить его в мелководном русле канала, не такое уж оно и широкое.

Генерал Дзен, наконец, вскинул к плечу свою монструозную винтовку, но стрелять не стал, лишь уставился в прицел. А у меня от души окончательно отлегло – элитник, легко увернувшись от светлячка управляемой ракеты и перепрыгнув через широченную лужу пылающей огнесмеси, скатился в русло по закованному в бетон берегу и резко изменил направление движения. Монстр больше не мчался в нашу сторону, он бежал по мелководью параллельно линии машин. Почти все у кого было оружие сейчас торопливо стреляли в огромную цель. Многие попадали, многие нет, из-за последних складывалось впечатление, что чудище продвигалось в струе мощного фонтана, которая образовалась из-за слияния брызг выбиваемых пулями и гранатами.

Я смотрела на это разинув рот, что в большинстве случаев считается неженственным поведением и вообще удачно вписывается лишь в крайне специфический поведенческий сценарий «очаровательная глупышка». Мне, естественно, нет дела до того, как и кем я смотрюсь, очень уж потрясена неудержимой мощью кошмарной твари. Зажатая между огнем и сталью элита не сдавалась, неистово пыталась реализовать какие-то отчаянные планы и не обращая внимание на раны мчалась к одной ей известной цели.

Что она вообще задумала?

Одному из гранатометчиков повезло удачно попасть в ногу. Взрыв швырнул элитника на брюхо, но он тут же приподнялся и, с плеском зарываясь брюхом в воду, помчался дальше на трех конечностях волоча за собой поврежденную четвертую. Получалось это у него ничуть не медленнее, чем до этого.

Да, ему тяжело, но он старается. Жажда жизни просто невероятная, что он вообще может видеть за этой ширмой взбесившейся воды? К тому же вместо одного глаза у него кровоточащая дыра и не факт, что второй работает – голове как следует досталось.

Еще одна граната попала куда-то в середину тела, это уже серьезно, скорость монстра резко снизилась, он теперь нелепо склонялся на бок, почти заваливался – не самая удобная поза для бега. Я уж было подумала, что на этом все – рывок к жизни сейчас завершится, но элитник вновь удивил, сумев совершить головокружительный скачек за неуловимо микроскопический миг до того, как в него должны были попасть сразу две гранаты – сиганул прямиком из взрыва. Десятка два шагов пролетел, не меньше, при этом перескочив через узкую дамбу перекрывающую русло канала. Поверх нее свободно переливалась вода, чтобы продолжить путь метром ниже.

Монстр рухнул за дамбой, подняв такой фонтан, что стрельба почти полностью прекратилась – никто не мог разглядеть цель. Вода улеглась, но я все равно ничего не увидела – только смутно угадываемое движение под ее поверхностью.

– Отбой! Не стрелять! – оглушительно рявкнул господин Дзен и тихо, уже только для меня, пояснил: – Там за бетоном глубина такая, что грузовик утопить можно. Граница кластеров проходит, резкий перепад. Ловкий гад, такой под водой сотню метров легко сделает. Не достать его, нет такого калибра, чтобы оглушить, да и подъезда к каналу дальше нет. Сделал нас, красиво ушел.

– Класс! – не удержалась я от не красящего меня пустого восклицания.

Ничего не смогла с собой поделать, такое зрелище увидела впервые, уж очень сильно на меня подействовало.

Генерал, скосив взгляд, омерзительно ухмыльнулся. Улыбка это была или что-то другое – не знаю. Больше всего похоже на плотоядный оскал мертвяка перед началом трапезы, где одно из главных блюд – я.

– Что, Элли, понравилось?

– Просто я такое никогда не видела.

– Но тебе ведь понравилось не это? Тебе понравилось, что он сумел уйти? Не надо отвечать, я и так знаю. Да Элли, чем ты сильнее, тем свободнее. Косишься на меня и стараешься делать вид, что моя внешность тебя не напрягает? Тогда подумай еще раз над тем, что я сейчас сказал. Быть одновременно слабой и свободной непросто, тебе следует это запомнить. Придвинься поближе, не нужно от меня пятиться. И улыбайся, как следует улыбайся. У тебя прекрасная улыбка, пусть все ею полюбуются. Охота не обошлась без потерь, я хочу, чтобы наши ребята видели, что ты не очень-то опечалилась по этому поводу. Улыбайся как следует и не думай, что некоторые из этих людей тебя возненавидят. А те, для кого это уже свершившийся факт, начнут ненавидеть еще больше. Ненависть – чувство, которое даже самого умного человека может заставить совершать глупые поступки. Глупость – это хорошо, глупость – это уязвимость.